Сна ночью больше не было. Одни лишь смятые простыни.
Утром над округом Глостер, штат Вирджиния, взошло солнце раннего осеннего утра, безжалостное, равнодушное к мукам тех двоих, чью жизнь оно озаряло. Элисон уже встала. Слушая, как она принимает душ, я, вероятно, вновь задремал от звука льющейся воды.
Потому что в следующее мгновение она уже была в комнате и одевалась.
– Ты идешь на работу? – спросил я.
– Господи, нет, конечно. Я уже предупредила, что меня не будет. Я поеду в школу.
Я приподнялся на локте.
– Ты что, нельзя. Неужели ты забыла, что мы ничего никому не должны говорить?
– Я не буду ничего говорить. Я просто… хочу задать несколько вопросов, и все. Я всю ночь об этом думала. Как это могло произойти? Неужели кто-то просто так пришел и забрал их? Мне надо понять. Или хотя бы попытаться. Чтобы не сойти с ума. Да и потом, администрация школы в любом случае спросит, почему Сэма и Эммы сегодня нет. Нам надо что-нибудь придумать.
– Я поеду с тобой, – произнес я, опуская на пол ноги.
– Не стоит. Ты судья, и людей это иногда пугает.
– Тогда говорить будешь ты, – возразил я, – а только хочу послушать, что они скажут.
– Но я не…
Элисон осеклась, а потом сказала:
– Ну хорошо.
Добившись этой уступки, я заставил себя пойти в душ. Потом быстро оделся, и мы ушли. Без близнецов дом казался невыносимо тихим.
Мы сели каждый в свою машину и через пятнадцать минут уже подъезжали к «Миддл Пенинсула Монтессори». В округе Глостер живет не так много состоятельных людей, и скромный внешний вид школы был тому подтверждением: небольшое здание из стальных конструкций, рядом с которым располагалась посыпанная гравием парковка. Глядя на рисунки учеников, украшавшие здание снаружи, я всегда радовался тому, что в этой тихой гавани любви и знаний, куда я каждый день посылал своих детей, царит атмосфера веселья и дружелюбия.
Но сегодня они показались мне зловещими.
Мы приехали в начале девятого, меньше чем за полчаса до начала занятий.
– Я буду говорить сама, – вновь сказала Элисон, когда я вышел из машины и подошел к ней.
– Конечно, – ответил я.
Шурша подошвами по гравию, мы прошли к входной двери. Она была закрыта – в соответствии с правилами школы, – поэтому Элисон пришлось позвонить.
Вскоре к нам вышла директор школы Сюзан Фридли. Мисс Сюзан, как ее все называли, была одним из тех необычайно спокойных людей, со стороны которых было бы преступлением не работать в образовательной среде. Она магическим образом находила подход к любым детям.
– А! Доброе утро, миссис Сэмпсон. Судья, – сказала она, открыв дверь. – Входите, входите. Чем обязаны визиту?
Мы стояли в небольшом вестибюле школы, который также был библиотекой. Я посмотрел на Элисон, давая понять, что говорить будет она.
– Мой вопрос может показаться странным, – начала жена, – но мы хотели бы знать, кто вчера забирал наших близнецов?
Мисс Сюзан невозмутимо взяла с небольшого столика у двери планшет с зажимом для бумаги, где велся учет того, с кем и в котором часу ученики уходили из школы, и перевернула страницу.
Она замолчала, нахмурив брови, а потом произнесла:
– Как кто? Вы.
Она повернула планшет так, чтобы Элисон сама могла увидеть страницу. Там действительно было написано, что в 15.57 Сэма и Эмму забрали из школы. В графе «Кто» стояло слово «мама», а внизу – неразборчивая подпись сотрудника школы.
Думаю, если бы на месте жены был я, у меня бы отвалилась челюсть. Но Элисон, надо признать, лишь спросила:
– Это подпись мисс Пэм, да?
– Да, это так.
– Она здесь? – спросила Элисон.
– Одну минуту.
Мисс Сюзан, не выразив удивления, направилась в соседнюю комнату и через пятнадцать секунд вернулась с мисс Пэм, добродушной пожилой женщиной, которая была в школе помощницей учителя.
– Судья Сэмпсон и миссис Сэмпсон хотят задать несколько вопросов по поводу того, кто вчера забирал их близнецов, – сказала мисс Сюзан, – вы помните, кто за ними приезжал?
– Да, – недоуменно ответила мисс Пэм.
– И кто же?
– Э-э-э… Миссис Сэмпсон… – ответила мисс Пэм и посмотрела на Элисон, которая тут же залилась румянцем.
Тут в разговор вмешался я:
– Просто у нас произошла некоторая путаница. Кто-то вчера забрал из школы детей, но мы никак не можем разобраться, кто именно. Я понимаю, это может показаться вам странным, но… вы уверены, что это была она?
Мисс Пэм нервно перевела взгляд с меня на мисс Сюзан, потом обратно на меня, а затем на Элисон.
– Ну да… думаю, да, – сказала она. – На вас еще была бейсболка и солнцезащитные очки, да?
Элисон не показывалась на улице в бейсболке со времен студенческих бессонных ночей.
– Вы видели ее лицо? – настаивал я.
– Нет, я… Только затылок. Волосы были убраны в хвост.
– Она что-то сказала?
– Мм… нет, – ответила мисс Пэм.
Ее слова окончательно убедили меня, что это была не Элисон, потому что Элисон всегда здоровалась и благодарила направо и налево. Кто-то явно надеялся, что бейсболка и темные очки помогут некой стройной блондинке выдать себя за Элисон.
– А машина была та же, что обычно? – спросил я.
– Ну конечно, – ответила мисс Пэм.
Она снова посмотрела на мисс Сюзан. В ее взгляде читалось отчаяние, она как будто говорила: Помогите мне, я ничего не понимаю.
Наконец мисс Сюзан предложила:
– В прошлом году мы установили камеру видеонаблюдения. Если хотите, я могу показать вам вчерашнюю запись.
– Было бы просто здорово, – сказал я.
– Следуйте за мной, – сказала она.
Мы прошли в ее тесный кабинет, расположенный прямо у входа. Мисс Сюзан села на стул перед экраном компьютера, на котором вскоре появилось изображение школы в режиме реального времени. На самом деле объектив был направлен на главный вход, но в кадр все-таки попадал кусок парковки.
– Давайте я отмотаю назад, – сказала мисс Сюзан и несколько раз кликнула мышкой. На часах в правом верхнем углу замелькали цифры обратного отсчета. Утро сменилось ночью, потом сумерками вчерашнего вечера, а затем и днем, который с каждой секундой становился все солнечнее и светлее.
Вскоре на экране замелькали легковые автомобили и пикапы – все двигались задним ходом. Я не видел ничего имеющего отношение к делу, но Элисон вдруг сказала:
– Вот сейчас.
– Хорошо, – ответила мисс Сюзан и включила воспроизведение с нормальной скоростью. Часы в правом верхнем углу показывали 15 часов 55 минут 06 секунд, то есть без нескольких минут четыре. Еще семьдесят две секунды ничего не происходило. Затем в 15 часов 56 минут и 18 секунд в левой части экрана показался серый минивэн «Хонда Одиссей», проехал несколько метров и остановился.
Несколько лет назад мы купили подержанную «Хонду Одиссей», чтобы Джастина ездила на ней забирать детей.
Я бы не смог сказать, нашу машину вижу на экране или какую-то еще. Но марка и модель были точно такие же. Поскольку машина стояла боком, номерных знаков видно не было. Однако я все же сумел разглядеть на правой стороне заднего стекла наклейку «Миддл Пенинсула Монтессори» – в том же месте, что и на нашей машине.
Это была либо наша машина – которую, возможно, угнали с подъездной дорожки, а потом вернули, – либо ее старательно выполненная копия.
За рулем сидела женщина в солнцезащитных очках и розовой кепке, из прорези которой торчали убранные в хвост волосы. Смотрела она прямо перед собой. Это, конечно, могла быть и Элисон. А мог бы кто-то другой. Сказать наверняка было нельзя – слишком нечеткая запись.
В 15 часов 57 минут и 13 секунд появилась мисс Пэм. Боковая дверь минивэна отъехала в сторону.
Мне пришлось подавить судорожный вздох, когда я увидел, как наши дети, наши чудесные близнецы, выбегают вприпрыжку на улицу. Сначала Сэм, потом Эмма. Я с трудом сдержался, чтобы не попросить Сюзан остановить запись – просто чтобы подольше на них посмотреть.
Но мне не оставалось ничего другого – только молча смотреть, как автомобиль выезжает за пределы кадра. Я посмотрел на часы. Они показывали 15 часов 59 минут и 45 секунд.
Чтобы разрушить всю нашу жизнь, понадобилась пара минут. Две минуты и тридцать две секунды.
– Хотите посмотреть еще раз? – спросила мисс Сюзан.
Когда мы смотрели запись, Элисон в какой-то момент поднесла ладонь ко рту. Теперь она опустила руку, выпрямилась и попыталась снова взять переговоры на себя.
– Нет-нет, не стоит, – сказала она, – мы и так уже отняли у вас много времени.
– Ничего страшного, – сказала мисс Сюзан, сбитая с толку еще больше, чем раньше.
– Сегодня дети остались дома, – сказала жена.
– Что-нибудь случилось? – спросила мисс Сюзан.
– Вечером у них поднялась температура, – ответила Элисон, – с ними сегодня побудет моя мать.
– Ну что же, надеюсь, им скоро станет лучше, – сказала Сюзан.
– Да. Спасибо вам. А теперь нам пора.
Спасаясь бегством, мы быстро вышли на парковку. Все это время Элисон старательно подавляла рвущиеся наружу рыдания. Я подошел к ней и обнял за плечи. Она бросила на меня косой взгляд.
– Иди спокойно, – произнесла она сквозь зубы, – и не устраивай сцен.
Все это время она шла спиной ко входу. Даже если мисс Сюзан и наблюдала за нами в окно, то все равно ничего бы не увидела.
Я не был уверен, что это еще имело какое-то значение. Устроить такое представление было под силу только тем, кто окончательно потерял всякий разум.