В горле сухо.
Вырываюсь из цепкого крепкого сна и привстаю на мягкой… мягкой? постели.
Под ладонью – мокрая, горячая простынь.
Я не помню.
Как и почему?
Я же в машине с Расулом ехала, а сейчас – где?
Приподнимаюсь, тело бессильное, с трудом удерживаю собственный вес на вытянутых руках.
В комнате полумрак, но она точно большая. Я ползу по кровати, почти вслепую, пока не натыкаюсь на что-то мягкое и… испуганно дергаюсь в сторону, упав на прежнее место.
– Ты? Проснулась?!
Голос Расула.
– Где я?
В темноте его большая фигура кажется еще более темной, чем ночь. Он передвигается к краю, зажигает свет ночника.
Трет лицо, на нем щетина густая и отросшая, почти борода.
Я смотрю на его заросшее лицо, теперь он еще больше похож на какого-то опасного типа. Лучше бы держаться от него подальше.
А почему оброс? Был же… аккуратно выбрит, щетина ровненькая.
– На зоне отдыха. Привет, – усмехается криво. – Пить хочешь? Как самочувствие?
– Я… Какая еще зона отдыха? Пить хочу. Где мы? Ты… обросший.
– Угу. На, – протягивает телефон с датой. – С возвращением, – выдыхает с облегчением. Пить сейчас принесу. Не вставай пока, ок? Ты слабая.
Я сильная. Вот еще…
Но спустив ноги на пол, понимаю, что голова кружится. Вынужденно падаю обратно. Волосы трогаю и с трудом удерживаю мину на лице, мне хочется отдернуть руку от липких сосулек.
Пытаюсь переварить, что почти четыре дня прошло.
Как так?
Неужели я что-то выпила? Или он мне дал выпить?
Нет-нет, я ничего не пила.
Не ела из его рук.
Или загипнотизировал… Или… Черт его знает!
– Держи. Присядь. Да. Не хватайся сильно, через соломинку пей.
Сделав несколько глотков, снова сползла на мокрую и вонючую от пота подушку. Хочется помыться и… поменять здесь все!
– Напилась? – осторожно ставит стакан на тумбу. – Руку подними.
– Это всего лишь гребаный градусник, не смотри на меня так. Ты простыла сильно. Пришлось за тобой присматривать.
– А ты чего… Добрый такой? Айболитом заделался?
– Больше некому.
– То есть?
– Мы в такие ебеня уехали… – трет бородищу. – Что с врачами как-то не заладилось. Максимум, тебе бы предложили народную медицину. Но я как-то не сторонник прижигания духов болезни огнем и окуривания тела дымом. Если только это не веселящие средства.
– Спасибо, что не сжег на костре, – лепечу и снова бросаю взгляд в сторону стакана с водой.
Сил нет даже руку поднять, честно.
А пить снова хочется.
И писать.
И мыться…
– Здесь есть что-то вроде ванной комнаты? Или удобства на улице?
Надо было видеть глаза Расула.
– Мы, конечно, вдали от благ цивилизации. Но гадить на улице под кустами не придется. Все есть. Там, – кивает в сторону коридора. – Хочешь?
– Я ужасно выгляжу.
– И воняешь.
Вот гад. Я и так чувствую себя бомжихой в канаве, а он совсем не помогает! Только делает хуже.
– Так где ванная?
– Пошли, провожу.
– Я сама.
– Да я лучше проконтролирую. Думаю, одной шишки тебе хватит.
– Какой шишки?
– Которую ты уже набила, когда сама потащилась на поиски туалета и не дошла. Вернее, до косяка дошла и… все.
– Я не помню.
Я бы покраснела, но эмоции пока отрублены, наверное, задохнулись под коростой. Я с трудом удерживаюсь, чтобы не начать чесаться. Но руки так и тянутся.
– Вот ванная. Туалет. Набрать воды?
Не дождавшись ответа, Расул возится с кранами. Ванна здесь самая обычная, не очень большая. Не идет ни в какое сравнение с роскошью его дома, но мне здесь даже больше нравится. Стены светлые, кафель по центру с изображением ракушек на песочном пляже.
– Теплую сделаю. Дверь не запирается, – предупреждает. – Не геройствуй, ок? Если что… ори.
Расул окидывает меня темным взглядом.
– Или лучше я здесь буду. Так надежнее.
– Ты будешь смотреть, как я писаю?!
– Я уже много раз видел, как ты писаешь, и даже натягивал тебе трусы.
– Позорище, – всхлипываю, закрыв лицо ладонями. – Какое позорище!
В глубине дома раздается телефонный звонок. Расул хлопает меня по плечу ладонью несильно.
– Ладно, мочись без меня. Для разнообразия. Приду через пару минут. Стесняешься, шторку сдвину, и твои крошечные сиськи видеть не буду, – сдвигает шторку для душа.
– А без тебя? Никак?
– Нет. Я тоже хочу привести себя в порядок. У меня будут гости.
– Женщины?
– Одной вполне хватит.
– Ясно, – киваю сухо.
Заминаюсь.
В голове тысячи вопросов.
Я же помню, как меня вынудили дать согласие за ним следить, но Расул все сразу понял, и потом… ничего. Уснула.
Шпионка экстра-класса, задрыхла без задних ног.
Простыла, ничего не помню!
Прямо сейчас в секретные агенты МИ 9!
– Поговорим потом. Сейчас постарайся без суеты и травм, ок?
Я киваю в знак согласия, Расул еще раз осматривает меня с ног до головы, долгим взглядом, полным каких-то загадочных эмоций, и только потом выходит.
Ползу на унитаз со скоростью черепахи, спешащей по своим делам. Каждое движение стоит больших усилий. Я будто ковидом переболела, по крайней мере, все, кто им переболел по-серьезному, делились именно такими впечатлениями – упадок сил, тело болит всюду, дышать трудно…
Мои легкие по глоточку принимают воздух, и голова кружится-кружится, но я справляюсь. Правда, справив нужду, не могу не думать о поведении Расула.
Не матерится. Сказал пару пошлостей, но в целом…
В ванну заползаю с громким плеском.
В дверном проеме сразу же появляется голова Расула.
– Ты там не утонула? – впивается колючим взглядом. – Нет, не тебе, Рамина.
– Все хорошо, спасибо, – прикрываюсь руками.
К счастью, он слишком занят беседой и выходит.
Я варюсь в котле смущения. Он видел, как я писала. Интересно, теперь я точно могу записать его в извращенцы?