Лана
Ответом мне служат пятисекундная тишина и немного округлившиеся глаза Дроздова, и это несмотря на свет, бьющий в его смазливую физиономию. Да, он весьма симпатичный.
Уродцы в популярные парни почему-то не попадают. Но и одной смазливой физиономией дорогу туда не пробить. Кроме этой самой смазливой рожи, у него еще имеется тело атлета, разукрашенное замысловатыми татуировками. Место в волейбольной команде универа и красная «ауди», на которую поклонницы слетаются, как мухи на… ну вы поняли…
Не спрашивайте, почему я так много о нем знаю. Сама в шоке.
Сейчас на Лексе ничем не примечательная серая толстовка и в тон ей спортивные штаны. Те самые, которые оставляют очень мало места для женской фантазии… тут вы, думаю, и теперь тоже понимаете, о чем я…
Несколько секунд бесстыдно пялюсь на широко разведенные бедра, обтянутые серой тканью, и то, что находится точно между ними.
Жарковато здесь. Не зря Митя потел, а я еще гнала на него.
Оттянув ворот водолазки, тяжело сглатываю.
Вдруг мое внимание привлекает странный звук. Навострив уши, смотрю в сторону входа в деканат. Быть застигнутой здесь совсем не хочется, да еще и в такой сомнительной компании. Все же интуиция подсказывает, что Лекс пробрался сюда не затем, чтобы сделать безобидное селфи.
Сложив руки на животе, Дроздов опускает голову и… Он что, плачет? Его плечи начинают мелко трястись, а до моих ушей долетает низкий хриплый смех. Он смеется на какой-то странной частоте звука, иначе как объяснить появившиеся на моих руках мурашки?
– Ты с какого факультета? Юмористического? – вытирая костяшкой пальца слезы под глазами, интересуется Лекс.
Уперев кулаки в бока, пристально разглядываю его лицо. Еще никогда при мне не плакал парень, пусть даже от смеха.
– Таких у нас нет, – отвечаю тихо.
Мне определенно кажется, что в коридоре что-то происходит. Но сигнального сообщения от Митяя так и нет. Значит, пока что все в порядке. Но он как-то пропустил Дрозова… Эта мысль вспыхивает ярким светом озарения, но так же быстро гаснет. Куликов еще никогда меня не подводил… а мы дружим с того самого момента, как вылезли на этот свет.
– Да ладно? Тогда в КВН, наверное, играешь? Или в стендапе себя пробуешь? Хочу разочаровать тебя, подруга. Не особо смешно, тебя ожидает провал.
– Ты хамло, – заявляю авторитетно.
– А ты сумасшедшая, – парирует, мягко улыбаясь, как маленькому и несмышленому ребенку. Дескать, что с него взять пока. Глупыш. – Приятно познакомиться. Пароль говори давай.
Каков наглец. Но не на ту напал. Я, может быть, сначала и потерялась от шока и адреналина. Но сейчас вновь забралась на коня и обрела ясный ум. Теперь бы еще вытурить из кресла этого бугая, сделать фоточку и исчезнуть, а он пусть здесь сам разбирается, пробуя разные комбинации цифр хоть до утра.
– Нет, ты вот реально думаешь, что расселся тут весь такой пышущий тестостероном и прочими флюидами, и я тебе все выдам, когда ты так нагло проигнорировал мою просьбу? – Обвожу ладонью в воздухе его горячее тело, задев колено.
Лекс как-то странно ерзает в кресле и, бросив на меня тяжелый взгляд, отворачивается обратно к монитору.
– Я не встречаюсь с сумасшедшими малолетками. Даже понарошку. Свободна, – гаркает парень.
Это немного обидно. Струны моей нежной души задеты и расстроенно брякают минор.
– Мне есть восемнадцать. И это на взаимовыгодных условиях, а не просто так. Тебе нужен пароль, мне нужно побесить кое-кого… – принимаюсь расхаживать по кабинету. – И заметь, это не мне что-то надо в компьютере декана.
– Что же ты тут забыла? Цветы Херувимовны поливала?
– Пятая поправка!
– Мы не в Америке, – хмыкает Дроздов, стуча длинными пальцами по клавиатуре.
– У нас нет такого закона, который позволяет не свидетельствовать против себя?
– Я не в курсе. Так как не юрист. Ты можешь немного помолчать, если все-таки решила никуда не собираешься уходить?
Уходить я не собираюсь. Может, это и безрассудно, и совсем не вяжется с моей осторожностью и восхваляемой мамой логикой, но ночью в кабинете декана в компании Лекса Дроздова мне вдруг кажется очень уютно.
Все лучше, чем в комнате общаги слушать триумфальный смех Жанки. Он у нее похож на что-то среднее между криком чаек и визгом поросят.
Вздохнув, вытягиваю руку и делаю несколько селфи. Пусть только попробует сказать, что я провалила наше пари. Залью в ее шампунь синьку.
Кроссовки ступают по паркету мягко, не издавая никакого звука. Я специально оделась в самую удобную одежду, так как шла на «дело». Лосины для йоги как вторая кожа, черная водолазка обнимает мое горло и грудь так плотно, что кажется, еще немного – и я задохнусь. Вроде она стала мне маловата. Скорее всего в этом нужно винить пирожки с картошкой в буфете, а не то что я иногда налегаю на капусту.
Пытаюсь поправить впившуюся в ребро косточку бюстгальтера, когда отчетливо слышу голоса в коридоре.
– Кажется, к нам кто-то идет… – произношу тихо.
– Что?
Судя по синему экрану с непонятными цифрами, Лекс оставил попытки подобрать пароль и уже вовсю старается просто взломать компьютер. Да так увлекся, что ничего не слышит.
– Там кто-то есть!
– Там Дэн, – отмахивается от меня Дроздов.
Схватив его за толстовку, тяну в сторону приемной.
– Мля… отпусти, еще один подход и…
– Вылететь хочешь с предпоследнего курса и в армию загреметь? – шикаю на него.
Лекс на секунду замирает, клацает что-то последний раз и, тихо матерясь себе под нос, гасит компьютер.
Мы влетаем в приемную Олимпиады Херувимовны, держась за руки. Его ладонь просто огромная! А еще она теплая, сухая и… придающая уверенности, что я все смогу. Например, убраться из кабинета декана до того, как сюда войдет его секретарша и наступит катастрофа. Апокалипсис! Армагеддон!
Я тащу Дроздова к выходу, он больше особо не сопротивляется, крепко сжимая мои пальцы своими.
Торможу у самой двери.
– Что за?.. – бормочет Лекс, налетев на меня сзади.
Его рука опускается мне на живот, поддерживая и посылая по моему телу разряды тока.
– Не успеваем. План Б.
Вывернувшись, тяну Дроздова на себя, до тех пор пока моя грудь не соприкасается с его. Кладу его ладони себе на талию, свои забрасываю ему за шею и, привстав на носочки, шепчу:
– Целуй меня. Быстро!
– С ума сошла? – Дроздов пытается отклониться. – Я даже не запомнил, как тебя зовут.
– Подумаешь, у тебя это впервые! – рычу гневно и сама прижимаюсь к мягким губам пытающегося сопротивляться парня.
И очень удачно, потому что как раз в момент соприкосновения наших губ дверь в кабинет распахивается.