Он стоял у окна с какой-то девушкой и улыбался ей так же, как и мне вчера. И она таяла так же, как и я.
Взгляд Арона скользнул по залу, прошелся по мне, но не остановился, словно я не человек, не женщина, а один из канделябров на стене. Ничего не значу.
От этого стало так обидно, словно предали. Хотя он ведь ничего мне не обещал. Понимаю, что он меня не узнал. А если бы узнал, то что? Позвал бы быть второй в этой компании?
Много женщин для Арона не бывает. Мне ли этого не знать после года обучения с ним в одной академии?
И с чего я взяла, что могла бы стать для него особенной или хотя бы важной? Глупая.
То ли из-за расстройства, то ли из-за мыслей, я не заметила, как Эшер и его прекрасная черноволосая спутница пошли в мою сторону. Точнее, к выходу, на пути к которому стояла я.
Не знаю, чего я испугалась, но отпрыгнула, когда заметила их, и случайно задела официанта, несущего поднос с едой. Тарелки с грохотом разбились о мраморный пол, а брызги горячего чечевичного супа окропили два платья – мое серое и розовое платье спутницы Арона.
– Что ты наделала?! Глаз, что ли, нет? – сорвалась на меня красавица и чуть ли не кинулась с кулаками, позабыв о приличиях.
– Ты же видишь, очки на пол-лица, – подсказал ей Арон. – Оставь ее, что с нее взять?
– Это мое любимое платье! Думаешь, я спущу тебе это с рук? Глаза выцарапаю, раз ты ими не пользуешься! – не унялась дракониха.
– Айрис, посмотри на нее. Боги и так уже ее наказали, куда еще ты? – вздохнул Арон, бросил на меня взгляд, полный не то жалости, не то брезгливости.
– Такой-то внешностью, точно! – согласилась дракониха, подхватила предложенный локоть Эшера и уплыла вместе с ним.
Вот, кто такой Арон.
Профессор Салас совсем другой. Он никогда не смеялся над моей внешностью. Более того, когда ребята в академии пошутили надо мной, сказав, что мне в первую очередь нужно сварить зелье, которое превратит меня из уродины в красотку, Рик строго их осадил.
Он сказал, что каждая женщина прекрасна по-своему. Что я – уникальная.
От мыслей о Рике сердце скулит еще сильнее. Почему я должна выйти за мужчину, в котором нет ни капли искренности или тепла? Для которого женщины – это красивые куклы для игр в постели. А те, кто некрасив, – и не женщины вовсе. Так, грязь под ногами, ну или прислуга, в лучшем случае.
Он даже не знает, что такое любовь. Не знает, какого это, молча смотреть на дорогого тебе человека и тихо радоваться, ловя на себе его взгляд. Какого внимать низкому обволакивающему тембру, и как бьется сердце от теплой улыбки, подаренной Риком.
Но главное, что не укладывается в голове – так это вопрос: почему Арон согласился на этот брак с его-то несгибаемым характером?
Или он еще не в курсе уговора, и у меня все-таки есть шанс на свободу?
Этой мыслью я и тешу себя, пока поднимаюсь в комнату по скрипящим половицам лестницы. Хоть и считаюсь воспитанницей благородной семьи, живу на чердаке с низким потолком и деревянными стенами.
Тут сквозит временами, но я не жалуюсь.
Сажусь на край кровати и веду подушечками пальцев по грубой ткани покрывала. Холодная, немного колется. Взгляд падает на старый шкаф с облупившимся лаком на уголках, и вспоминаю слова тетушки Ингрид о гардеробе.
Не нужны мне красивые наряды, нескольких поношенных платьев достаточно для счастья. Я просто хочу принадлежать сама себе.
Но как мне этого добиться? Сбежать? Куда? К сестре?
Она сама заложница в золотой клетке. Еще и беременна сейчас. К ней никак нельзя. Не стоит ее волновать.
А кроме Астрит у меня никого не осталось.
Я нежно храню в памяти ускользающий образ мамы, но уже не помню тепла ее рук или колыбельных песен, которые, она, наверняка, нам пела. Могу лишь представлять ее голос, ложась ночами в холодную постель.
Мне некуда идти. Да и где я пристроюсь, будучи юной двадцатилетней девушкой без образования? В таверну? А если найдут и вернут?
Опять вздыхаю и, не раздевшись, лезу босыми ногами в постель. Холодно. По телу идут мурашки, и я натягиваю одеяло, пытаясь согреться.
Переживаю о будущем, о том, что случится, если в академии узнают об этом браке. Меня же заживо съедят. А если встречу Арона, что он скажет? Как себя поведет?
Мысли лютуют, но даже при всей своей фантазии не могу предположить то, что созревает прямо в этот поздний час и выльется мне шоком уже следующим утром.
Арон Эшер:
В приватном зале трактира играет бодрая музыка. Друзья веселятся в женской компании и зовут к себе, едва я переступаю порог.
Вот только настроения нет.
Опускаюсь на бархатный зелёный диван у дубового столика и, не дожидаясь обслуги, сам плескаю тайрен в стакан. Янтарная жидкость опаляет горло, но легче не становится. Мыслей в голове все больше.
Как сейчас помню голос отца:
– Арон, – позвал он меня, когда я часом ранее прибыл в поместье. – Есть разговор.
Думал, лорд Эшер решил, наконец, назначить меня во главе одного из своих филиалов. Давно об этом идут разговоры. Но изволил сообщить о невесте, которую, как оказалось, даже успел уже выбрать, не спросив меня.
– Кто должен жениться? Я?! – внутри вспыхивает такое пламя, что кулаки хрустят.
– Это выгодная сделка, Арон. Блейки – уважаемая семья, их влияние крепнет. Нельзя упускать такой шанс, – говорит он мне с каменным лицом, рассчитывая, что я все пойму и приму.
Но я не такой, как он. Я не плыву по течению из желания угодить старшим и выслужиться. Я сам по себе. Он это знает, так зачем начал этот дурацкий разговор?
– Не говори, что наши дела так плохи, что нужно навязывать мне балласт. Я владею ситуацией, – предупреждаю я.
– Дело не в деньгах. Наши враги объединяются. И нам стоит укрепить связи. – говорит отец. – Помни, ты будущий глава нашего клана. Рано или поздно “балласт”, как ты выразился, появится, нет смысла с этим тянусь. Хочешь узнать, кто невеста?
Отец касается пальцами толстого желтоватого конверта на столе и толкает его ко мне.
Хочу ли я знать, кто невеста? Единственное, чего мне сейчас, действительно, хочется, это разнести тут все к гоблинам. Но что это даст?
Поднимаю со стола дурацкий конверт. Шершавая бумага хрустит в пальцах. Без интереса вынимаю фотокарточку. Еще не вижу лица, но в голове возникает образ незнакомки, встретившейся мне как-то раз у Тихого залива.
Синие, как бескрайние моря, глаза. Шелковые белокурые волосы. Скромная улыбка манящих сочных губ. Она другая, не такая, как все. Ускользнувшая от меня.
Дракон внутри тоскливо рычит. Он все еще требует ее найти, он все еще хочет ее.
Увы, в конверте вовсе не моя таинственная Незнакомка.
Прищуриваюсь, надеясь, что мне померещилось, но нет – со снимка на меня смотрит знакомая девчонка. Серые растрепанные кудри, огромные очки в черной квадратной оправе, за которыми почти не видно лица, и глупая, наивная улыбка.
Мышка?
– Мышка, – повторяю про себя, прокручивая в памяти встречу с отцом, и заглатываю еще порцию обжигающего тайрена.
Кидаю взгляд на друзей, которые вовсю обнимаются со знойными красотками, сжимая сочные груди и бедра. Смотрю и вижу лишь кукл. Красивых, с горячими манящими телами, но пустотой внутри.
Едва познав однажды женщину, я стал упиваться ими безмерно. Жадно, ненасытно. Думал, что и до старости это не надоест.
А теперь всякий раз, глядя на женщину, обладая ею, понимаю, что хочу не её. Что ищу в них всех ту, которую встретил в Тихом Заливе.
Может быть, мне не даёт покоя то, что она исчезла бесследно, словно мираж, и не позволила себя познать. А может быть то, что была совершенно другой.
Честной, искренней, настоящей…. Настоящей.
Люди молятся на золото, думая, что богатство – истинное счастье. Да, золото – неотъемлемый атрибут комфорта. Но когда ты богат и тебе все доступно, единственной роскошью являются люди.
Те, которые настоящие.
Лицемеров и кукол, готовых на все, пруд пруди. А вот настоящих….
Пожалуй, кроме Вайта и Ласо с их дрянными характерами, я никого и не знаю. Дрянными, но настоящими. Без мишуры и подхалимства. Это друзья.
И моя Незнакомка была настоящей. Именно с ней я почувствовал, что могу быть честным, что могу быть таким, какой есть, и меня принимают. Хочу быть собой, а не тем, кого жаждет видеть во мне, будущем главе клана, достопочтенное общество. Жестким и неудобным для них, где-то пугающим и непреклонным, зато тем, кто ни за что не отдаст свое.
Но кое-что свое я все-таки почти потерял. Незнакомку.
Она исчезла, не оставив следа, словно и не существовала вовсе. Дракон трепал нервы, требовал её. Рычал на меня, когда я искал тепло в ласках других женщин.
Он был прав. Ни одна из них не смогла завладеть моим вниманием дольше, чем на одну ночь. Они не те.
А где та, что мне нужна, я скоро узнаю. Сыщик уже вышел на ее след. Жаль, что не раньше….
– Ты чего такой хмурый? – падает возле меня Вайт, уставший от плясок и веселья.
Вспотел. Белые волосы выбились из тугого хвоста и липнут ко лбу. Он опрокидывает недопитую жидкость в стакане и выжидающе смотрит на меня. Я усмехаюсь, представляя его реакцию, когда он узнает о предстоящем браке, и молча протягиваю конверт.
– Что у нас тут? – любопытствует он и спешно вынимает карточку. – Это, что, Мышка, что ли? Зачем тебе ее фотография?
– Женюсь, – отвечаю ему.
– Чего?! – выкатывает глаза Ласо, оказавшийся у стола так вовремя. – Кто женится? Ты? На ком? На Мышке?
– Что? – тут же вспыхивают девицы, имен которых я даже не знаю или не помню. Или не хочу помнить.
Кажется, одну из них, темненькую, где-то уже видел. в академии? Нет, вряд ли. Да какая разница?
– Ты это серьезно? – беспокоится Вайт.
Его голубые глаза округляются в монеты и вот-вот вывалятся.
– Да брось! Это же шутка! – хохочет рыжий, а затем смотрит на меня и напрягается. – Так ты серьезно? А как же твоя Незнакомка?
От этого вопроса злюсь ещё больше. Не надо сейчас о ней.
– Слышал, ваши… эм… конкуренты объединятся. Из-за этого? – Вайт отлично меня понимает и меняет тему.
– Ага, – подтверждаю я, и в голове по новой крутятся слова отца о крепнущей силе врагов.
– И что ты собираешься делать? – ждет ответа Ласо.
Хороший вопрос.
Я будто на распутье. Часть меня велит не забывать, кто я и как много зависит от моих решений. А другая понимает, что тогда я потеряю ту, кого так долго искал и почти что нашел.
Я должен решить. Сам. Сейчас.
Поднимаюсь на ноги со словами: «Бывайте», и выхожу сначала из приватного зала в общий, где клубится гадкий дым, затем на улицу.
Ночь. Звезд не видно. Прохладный ветер обдувает разгоряченную плоть. Мысли успокаиваются, и теперь я точно знаю, как поступлю.
Я сделал свой выбор.