Николай Боголюбов и Василий Пересветов по очереди прижимались к двери. Они менялись: то один подглядывал в замочную скважину, а другой прикладывал ухо к щели между дверью и косяком, то наоборот. Они подслушивали и подглядывали за собственными детьми. По всем старинным законам этим сейчас должны были заниматься их жены, но каждый из них уже давно овдовел. И единственной отрадой в их жизни были дети. У одного непутевый сын, а у другого – строптивая дочь.
План этой свадьбы зародился в их головах уже давно. А когда дети повзрослели, и один пустился во все тяжкие, а другая зарылась дома в книгах и рукоделии, купцы в правильности своего решения лишь утвердились.
– Ничего толком не слышно, – сдался первым Боголюбов.
– И не видно, – согласился с ним Пересветов.
Они взад и вперед заходили по кабинету.
– И что же делать? – нервно спросил Николай.
Василий слегка помедлил с ответом, а потом улыбнулся:
– Пусть от шока отойдут.
– Это точно, – согласился Николай. – А твоя девчонка молодец. Сразу взяла быка за рога.
– Она думает, что из-за такого поведения твой Ванька откажется на ней жениться.
– Боюсь, как бы после такого он не попросил обвенчать их еще до Великого поста.
Друзья громко рассмеялись.
– Мне кажется, они поладят, – сказал, отсмеявшись, Боголюбов.
– А я абсолютно в этом уверен, – согласился с ним Пересветов.
– У меня для такого случая наливочка припасена, – улыбнулся Николай.
– Что ж ты молчишь, окаянный! У меня тут сердце не на месте, а ты такое лекарство скрываешь.
– Не переживай, Василий. Дети наши точно поладят. А если с пути истинного собьются, так мы их направим, – и, подмигнув, отправился угощать друга наливкой.