Три дня я не ходила к Атрею, потому что не знала, что ему сказать. Эразм тоже отказался носить ему еду, заявив, что гладиатора начали кормить. Обсуждать побег с ларом не стала, а он и не заводил об этом разговор, словно и не слышал о просьбе бойца.
И все три ночи я ворочалась до рассвета, не в силах заснуть. Хотелось сбежать. Жить прислугой остаток дней в этом доме – не самая лучшая перспектива. Однако страх перевешивал все доводы в пользу предложения Атрея. Денег у меня нет, а зависеть от кого-то я не привыкла. К тому же что знаю о бойце? Что он пару раз заступался за меня? Так это здесь. А на воле? Не бросит ли меня через месяц-другой, устав кормить и содержать. Ведь в действительности я ничего не умею. Вряд ли здесь кому-то нужен технолог пищевого производства. Чем мне заняться? Идти в прислуги или коз пасти? Тогда в чём смысл побега? Кому я здесь нужна? И даже магия Эразма не поможет мне устроиться в этом мире. Да и нельзя жить вечно в расчёте, что кто-то спасёт и поможет.
На рассвете четвёртого дня решилась дать отказ гладиатору. Слишком туманным и бесперспективным виделось мне будущее. Весь день я думала о том, что скажу Атрею. Репетировала наш разговор, проговаривая про себя все доводы.
Наступил вечер, а с ним и обязанность отнести еду бойцам. Скоро закончится ужин, и мы с Эразмом сможем пробраться к Атрею. Зена нигде не было видно, так что, спокойно расставив снедь в столовой, ушла на кухню, поджидая, пока слуги начнут укладываться.
Отгорел закат, в доме стало тихо. Я позвала духа и вместе с ним отправилась на задний двор. Там под оливой сидел пьяный Солон.
– Что ему здесь понадобилось? – Шёпотом спросила я у Эразма.
Дух не успел ответить, хозяин заметил меня:
– Иди сюда, как там тебя, – мотнул он рукой.
– Мелисса, господин, – отозвалась я.
– Ну да. Принеси мне ещё вина, да поживей.
Пришлось вернуться на кухню, где в прохладной кладовой хранились кувшины с вином. Прихватив один из них, вернулась во двор. Поднесла его Солону.
– А ты похорошела, – поднял на меня хозяин масляные глазки, – бёдра, как у нимфы, а грудь… И личико милое.
Стало не по себе от таких комплиментов. И что понадобилось ему здесь в этот час?
Солон тяжело поднялся, не отпуская кувшина, пошатываясь, опёрся о ствол дерева:
– Проводи меня до спальни. Что-то я устал.
Он с готовностью протянул руку, и мне пришлось подойти к нему. Эразм бегал вокруг, обеспокоенно поглядывая на пьяного Солона. Опершись на моё плечо, господин зашагал к дому. Пройдя по тёмному коридору, мы миновали гинекей и вошли на мужскую половину.
Дверь в спальню была открыта, тончайшие занавеси на окнах трепетали на вечернем ветерке. Тускло горел небольшой лампион. Дыша на меня застарелым перегаром, Солон двинулся к роскошной кровати, закрытой лёгкой вуалью от насекомых.
– Вот, – просипел он, – и дошли.
Господин крепко сжал мою руку и потянул за собой. В его глазах зажглись сладострастные огоньки и я испугалась. Инстинктивно дёрнувшись, оттолкнула мужчину от себя. Ноги Солона запнулись, и он с размаху ударился о прикроватный столбик. Кувшин выпал из его рук разбившись. Вино, точно лужа крови, растеклось по полу. Глаза хозяина закатились, когда тело хлопнулось на пол. На лбу наливалась багрянцем огромная шишка.
– Я его убила? – прикрыв рот рукой, в ужасе спросила Эразма.
– Нет, – лар приложил лапку к шее мужчины, – бежим.
Мы вылетели из спальни, пока не вошёл кто-нибудь из слуг. Выбежали во двор. Я прислонилась спиной к оливе, стараясь отдышаться. Мне уже пришлось наслушаться от служанок о выходках Солона. Стоило ему положить на кого-то глаз, то девушке было не спастись от старого гуляки. Алкогольной амнезией он не страдал, сохраняя наутро удивительную при его образе жизни ясность рассудка. И это значит, что у меня лишь отсрочка от неизбежного. Только представила, как меня касаются руки обрюзгшего, вонючего Солона, как по телу пробежала волна омерзения, всколыхнув ужин в желудке. Ну нет. Здесь я не останусь. От хозяина меня не защитит даже госпожа. А Эразм не сможет оберегать вечно.
– Мне придётся бежать, – опустившись на землю, сказала духу.
– Я давно знал это, – он уселся рядом.
– Почему не говорил?
– Ларам запрещено влиять на судьбу хозяина. Все решения ты должна принимать сама, – он положил лапку на мою руку, слегка поглаживая, – я помогу.
– Сможешь усыпить Зена? Надо выкрасть ключи, без Атрея не уйду.
Эразм вздохнул:
– Усыплю. Только помни – это обычный сон, ланиста может в любой момент проснуться, действуй осторожней.
– Пойдём? – Я стала подниматься.
– Погоди, – остановил меня лар, – подожди меня здесь.
Он растворился в воздухе и через пару минут появился. В лапках у него было два тёмных плаща и узелок с хлебом и сыром.
– Вот, пригодится. Большего взять не могу. Иначе вас обвинят ещё и в воровстве.
– Этого вполне достаточно, – улыбнулась духу.
– Ну, тогда идём. Чего расселась? – К Эразму вернулось прежнее, вечно ворчливое настроение.
Комнаты ланисты и лекаря располагались отдельно от гладиаторов, вход в них был прямо с внутреннего дворика казарм. Укрытые невидимостью, мы пробрались к спальне Зена. В такой час ланиста ещё не спал, сладострастно обнимая продажную красавицу.
– Блин, – вырвалось у меня, – и сколько нам здесь стоять.
– Усыплю обоих, только это отнимает много сил. Придётся действовать быстро.
Через приоткрытые двери заметила, как Эразм прошмыгнул в комнату, взобравшись на спинку кровати. Дух сделал несколько пассов ручками, и девушка начала отчаянно зевать, едва отвечая на поцелуи Зена. Вот она опустила голову ему на грудь, прикрыв глаза. Ланиста удивлённо посмотрел на неё, но сам откинулся на подушки и уснул.
Я проскользнула в комнату, прикрыв за собой дверь. Ланиста не успел раздеться, и ключи болтались на его поясе, а сверху лежала девица. Почесав затылок, зависла над обоими, решая, как быть.
– Быстрей, – торопил меня Эразм.
– Как? Ты можешь поднять её?
– Я держу заклинание сна. Лары всего лишь духи, а не всемогущие боги, – проворчал он.
Приподняв красотку сбоку, просунула руку под её тело, нащупав кольцо с ключами. Они висели на отдельной пряжке с хитрой застёжкой. Вслепую начала отстёгивать её. Ничего не получалось, к тому же Зен попытался перевернуться. Я отпрянула от него. Если он ляжет набок, всё пропало. Но мужчина успокоился, довольно захрапев. Снова просунув руку, занялась застёжкой, ободрав пальцы до крови, отстегнула связку.
– Готов, – подняла ключи вверх.
– Поспешим, – Эразм исчез, и я бросилась к коридору в казармы. Атрей лежал без сна, глядя в зарешеченное окошко, откуда на него лился мягкий лунный свет. Услышав шорох, он подскочил на кровати:
– Ты?! Я уже не ждал тебя, – мужчина шагнул ко мне, лязгнула цепь.
– Угомони своего красавчика, – раздался голос прямо в моей голове, – не то всех в казармах разбудит.
– Тише, – приложила палец к губам и показала ключи.
Глаза Атрея засияли в темноте:
– У тебя получилось! – Шёпотом воскликнул он.
Я протянула ему плащ, занявшись оковами. Замок легко раскрылся, и цепь соскользнула на пол.
– Ты хочешь что-то взять? – Спросила у мужчины.
Тот покачал головой:
– У меня ничего нет, а деньги вшиты в пояс, – постучал он по животу.
– Тогда бежим.
Мы вышли во двор, Атрей прихватил со стойки деревянный меч:
– Придётся оглушить стражу у ворот, – объяснил он мне.
– Нет, не нужно, – остановила его.
Атрей вопросительно глянул, но ничего не сказал.
– Быстрей вы, – поторапливал Эразм.
Забежав в дом, вышли к перистилю. Укрываясь в тени колонн, прокрались до ворот.
– У вас не больше двух минут. Мои силы на исходе, – предупредил Эразм, – не задерживайтесь.
Молча кивнув, выглянула из-за колонны. Стражники заснули, облокотившись о стену. Дёрнула за руку Атрея и поспешила к воротам. Гладиатор приоткрыл тяжёлую створку, и мы оказались на улице.
– Бегите за мной, к храму, – дёрнул меня за подол Эразм, – там в этот час безлюдно, а завтра сольётесь с толпой на выходе из города. Ночью ворота закрыты.
Я поспешила за духом, Атрей молча следовал за мной, то и дело кидая подозрительные взгляды.
– Может, спрячемся у городской стены? – Наконец, не выдержал он.
– Нет. Бежим к храму, там безопасней.
– А к какому? – Остановился гладиатор.
Я и забыла, что здесь многобожие. Махнула неопределённо рукой вперёд:
– Туда.
Величавый храм вырос в ночи перед нами. Обогнув его, укрылись в тени многочисленных построек, забившись в какой-то уголок. Прижавшись друг у другу и закутавшись в плащи, дожидались рассвета.