В доме Солона наступили тяжёлые дни. Выходка торговца стоила ему многих связей. Наступал гекатомбейон (прим. автора – июль), месяц, когда греки праздновали начало Нового года.
Слухи паутиной опутали город, и люди разделились на два лагеря. Кто говорил, что убитый раб был приговорён к смерти и Солон даровал ему лучшую участь. На сцене его убили быстро. А представление заиграло новыми красками. Большая же часть считала это недопустимым. Варварским обычаем, которому не место в Элладе, где столько философов наставляют людей о ценности жизни и идее всеобщего равенства.
Осторожные политики, опасаясь гнева беотархов почти прекратили общение с опальным Солоном. Для госпожи Иантины отменили приглашения на все празднества. Хозяйка дома в гневе закрылась на своей половине, проводя дни в слезах и сетуя на старческие маразмы заигравшегося мужа.
Торговец ходил мрачнее тучи. Прекратились симпосии, и даже бои, куда были заявлены его воины, теперь оказались под вопросом. Власис лично приезжал к Солону, долго юлил перед хозяином, объясняя причину сорванных поединков. Он терял много золота на этих боях, но гнев власть предержащих был страшней.
В доме царило мрачное уныние, и слуги старались лишний раз не попадаться хозяевам на глаза. Словно тени мелькали они в комнатах, молча выполняя свою работу.
Закончив с кастрюлями, я тоже сбежала во внутренний двор. Там росла кряжистая старая олива, по веткам которой можно было забраться на крышу казармы гладиаторов. Под сенью листвы я отдыхала от дел и наблюдала за тренировками мужчин. А посмотреть было на что. Гибкие, сильно развитые физически тела с грудой мышц. Высокие, широкоплечие и широкогрудые воины отличались особой статью, осознанием своей силы.
Моё внимание привлёк Атрей, бывший любимец хозяина, теперь живущий наравне со всеми. Я не знала, за какие проступки его понизили до простого бойца. Ланиста явно опасался его, лютуя не так, как с остальными гладиаторами. Сейчас Атрей вышел на тренировочный бой против могучего Янниса. Они смотрелись рядом, как Давид с Галиафом. Яннис был под два метра ростом, руки толще, чем моя талия. Но хорошим воином он никогда не считался. Наградив его могучей силой, природа, увы, не дала в придачу мозги. Он совершал нелепые ошибки и не раз бывал бит даже самыми слабыми воинами, знакомыми с техникой боя. Одно отличало Янниса, в порыве гнева он запросто мог покалечить человека. Остальные мужчины хоть и посмеивались над ним, но выходить на тренировочные бои всё же опасались. Даже у дурака может получиться удар, после которого не встанешь.
Яннис стоял посреди засыпанной песком арены, поигрывая мускулами. Тело, щедро намазанное маслом, блестело на солнце. Атрей против него смотрелся хилым пареньком. Хотя и мощь второго бойца впечатляла. Не такой высокий, сложен он был более изящно. Развитые грудные мускулы, восхитительные кубики пресса, узкие бёдра и сильные ноги. Короткие тёмно-русые волосы, словно выгоревшие на солнце, правильные черты лица, с высокой переносицей, присущей грекам. Чётко очерченные скулы. Пухлые губы, будто только после поцелуя. Тяжесть подбородка смягчала короткая борода. Серые глаза смотрели всегда изучающе, точно он под микроскопом разглядывал не только человека, но и его душу.
Яннис встал спиной к солнцу, чтобы его лучи слепили Атрея. Ухмыляясь, приготовился к бою. Но пару ложных выпадов, – и гладиаторы поменялись местами, теперь уже гигант вынужден был щуриться от слепящего света. Ринувшись напролом, он хотел схватить Атрея, подсечка, и вот уже боец катится по песку.
– Любуешься? – Раздался сзади голос Эразма. Дух умел появиться в самое неподходящее время.
Щёки залил румянец:
– Просто смотрю, здесь хорошо отдыхать, никто не видит.
– Ну да. Заодно и на гладиаторов слюнки пустить, – хамски осклабился лар.
Лицо стало пунцовым. Знала, что бы ни сказала в своё оправдание, Эразм найдёт, как уколоть побольнее. Я молча отвернулась, продолжая следить за боем.
– А ведь какой воин мог быть, – вздохнул лар.
– Ты о ком? – Обернулась я к нему.
– Об Атрее, конечно. Не про дурака Янниса же. Был бы чуть сговорчивей, может, уже и откупился бы. А так прозябает в казармах.
– За что его так?
– Говорю же, характер больно неуживчивый. Отказался участвовать в подставном бою. Солон тогда много денег потерял. Вот и вышвырнул его из дома снова сюда. Да ещё ланиста долго вразумлял потом плёткой.
Как и везде, здесь тоже правили договорные отношения. А я то решила, что гладиаторы бьются честно.
– А другие, значит, соглашаются?
– Ещё бы. Женщины, деньги и вино кого угодно сделают сговорчивей. Неужели ты думаешь, наш великий Олкимос выдержит хоть один бой против Атрея.
– Какая ужасная судьба. Калечить друг друга или убивать на потеху публике, – вздохнула я.
– Хм. Ни в одном из миров нет совершенства, – философски заметил Эразм.
– А ты бывал в других?
Дух беспокойно заёрзал:
– Чего расселась? Давай, читать научилась, надо ритуал привязки делать. Чего время зря терять.
Кинув последний раз взгляд на бойцов, стала спускаться с крыши. Атрей, озарённый лучами солнца, как мифический атлант стоял над поверженным Яннисом.
– Шевелись, – прикрикнул на меня дух, – насмотришься ещё на своего красавчика.
Во дворе стояла рассерженная Фрона:
– Где тебя носит? Давай, ужин разноси.
– Так рано же ещё? – удивилась я.
– Не твоего ума это дело, – злобно огрызнулась кухарка, толкнув меня в сторону дома.
Подхватив корзины с хлебами, пошла в казармы. Бойцы заканчивали тренировки, убирая на место деревянное оружие.
– А вот и наша кормилица пожаловала, – добродушно улыбнулся силач Титос.
– Приказано раньше подать еду, – отозвалась я.
– Разберёмся без тебя, рабыня, – вдруг злобно оборвал меня Зен.
Титос осёкся и пошёл в сторону кухни, открыв мне двери:
– Не обращай внимания, – шепнул он мне, – сегодня состоится подпольный бой. Вот Зен и злится. Правил там нет, все потом искалеченные возвращаются, если вообще выживают.
Сердце тревожно кольнуло:
– А кого отправит на него Солон?
Титос мрачно усмехнулся:
– Точно не свою золотую гвардию. Опальные идут. Яннис, Атрей и Сетос.
Я вскинула на него испуганный взгляд.
– Не печалься, девочка, – Титос погладил меня по голове, – мы все знали, на что шли.
В столовую вошёл ланиста, и я быстро ушла за остальной снедью. Услышанное не давало мне покоя. А если Атрея убьют? Казалось бы, просто ещё один гладиатор, каких много. Только он всегда защищал меня от нападок Зена, никто больше не относился ко мне с таким участием в этом доме. Опечаленная, отправилась в свою комнату, – на сегодня вся работа была выполнена.
Эразм уже ждал меня, разложив на столе кусок угля и свечи:
– Чего так долго? – Буркнул он, лазая посреди комнаты и сметая с пола соринки.
– Относила ужин, как обычно, – я в расстройстве опустилась на кровать.
Эразм поднялся, подошёл ко мне:
– Что с тобой?
Я рассказала о сегодняшних боях. Лар нахмурился:
– Хочешь помочь Атрею?
– Не только. Всем им.
– За всех ручаться не могу, – запротестовал дух, – а вот твоего красавчика спасти сумею.
– Что для этого нужно?
– Ритуал, – Эразм ткнул пальцем в начерченный углём круг на полу.
– Тогда приступаем, – подскочила я.
– Ишь, какая прыткая стала, – проворчал дух, – погоди. Не всё ещё готово.
Снова опустившись на пол, он расчертил круг какими-то знаками, расставил свечи и встал в центр:
– Возьми на столе табличку.
Послушно взяла исписанную буквами дощечку:
– Что здесь написано, не пойму?
– Тебе и не надо, – отозвался Эразм, – главное – прочитать сможешь. Потренируйся про себя. Чтобы не запинаться.
Послушно вглядывалась я в незнакомые слова. Лар тем временем зажёг свечи:
– Скоро ты там? – проворчал он.
– Всё. Что делать?
– Вставай передо мной, надрежь немного руку или палец, – протянул мне Эразм тонкий стилет, – как кровь начнёт капать в круг, читай заклинание.
Кивнув, я взяла небольшой кинжал и резанула по запястью, вдруг из пальца крови не хватит. Острое лезвие послушно вспороло кожу, на пол закапало.
– Осторожней, – встрепенулся дух, – не то сама себя зарежешь.
Я вытянула руку над знаками и начала читать заклинание. В комнате стало темней, словно вокруг нас колыхалась чёрная вуаль, воздух будто сделался гуще, на кончиках шёрстки Эразма забегали искорки. Всё моё тело начало покалывать, внутри разливалась неведомая сила, дыхание спёрло, еле хватало духа произносить слова.
Эразм стоял словно окаменевший, только глаза ярко светились в темноте. Вокруг начало потрескивать, волосы встали дыбом над головой. Воздух сгустился настолько, что казалось, мы находимся под толщей воды. Каждый вдох давался с трудом, в лёгких сипело от напряжения.
Последние слова дочитала на остатках дыхания, пересохшие губы потрескались, во рту появился привкус крови. И внезапно, темнота отступила, дышать стало легче. Эразм со стоном опустился на пол. Я легла рядом, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой.
– Получилось, – прошептал дух.
– Это всегда так? – сипло спросила я.
– Привязка даётся нелегко, – лар лишился своего обыкновенного сарказма.
Минут через пятнадцать силы начали возвращаться, я встала, напилась воды, лёгкие до сих пор жгло. Эразм забрался на кровать.
– Так ты поможешь Атрею? – спросила я.
– Приказывай, – дух сел, оправил густую шёрстку.
– Как это?
– Маг вправе приказывать, а я не могу ослушаться.
– Ого. Интересно.
– Смотри мне, – погрозил Эразм пальцем, – и в привязке можно насолить хозяину. Помни это всегда.
– Я не стану обижать тебя или заставлять делать что-то плохое.
– Все так говорят, – внезапно погрустнел дух, – Ну так, – встрепенулся он, – красавчика спасать будем?
– Ох. Так, – я собралась с мыслями, – приказываю спасти Атрея от смерти.
Эразм посмотрел куда-то сквозь стену:
– Давно пора, – и исчез в воздухе.