Реми
– Мы сегодня дождёмся горячего? – голос Дэвида после нескольких глотков виски звучит уже не так грозно, как в момент ссоры с Итаном.
– Простите, мистер Картер. Подадим через минуту, – Мария выскальзывает из гостиной.
Мы с отцом молча переглядываемся. Я злюсь, он – в растерянности. Ощущаю, как от напряжения начинает болеть голова. Виски́ сдавливает тисками, затылок горит, перед глазами всё плывёт. Я упираюсь локтем в стол и роняю подбородок на сгиб ладони.
Мария сдерживает слово, и буквально через минуту на столе появляются четыре порции ароматного жаркого с перцем чили и бейби-картофелем. Сглатываю слюну и морщусь от колющих спазмов в животе. Голод и тошнота сплетаются в странный коктейль.
– Реми? – подаёт голос отец. – Тебе нехорошо?
– Мне отвратительно… – закрываю глаза и говорю как есть.
– Видишь, Адамс, к чему приводит самонадеянная неосмотрительность? – насмешливо вопрошает Картер-старший. – Сиди, любуйся.
Они все мне противны. Все трое. И Дэвид, и мой отец, и чёртов Стивен. Для них я – какая-то бездушная разменная монета. Острое чувство жалости к самой себе вытесняет и тревогу, и ужас, и отчаяние. Эмоционально я выжата как лимон. В конце концов, мне всего девятнадцать!
– Я бы хотела вернуться в комнату… – шепчу вопреки рвотным позывам.
– Зайка, – сипит отец.
– Разрешите мне уйти, – смотрю на него, но обращаюсь к Картерам.
– Хорошо, – после недолгих раздумий Дэвид соглашается, и я порывисто встаю из-за стола, уверенная, что до спальни меня проводит кто-то из оставшихся в гостиной вооружённых амбалов.
Однако ни один из них не двигается с места. Следом за мной поднимается Стивен. Он всё так же невозмутимо спокоен и равнодушен. Обгоняет меня за три широких шага и ведёт обратно, в неприступную башню обречённой принцессы.
– Тебе вызвать врача? – мы уже подходим к двери спальни, когда он соизволил обернуться и всмотреться в моё бледное лицо. Ух ты, какая неожиданная озабоченность!
– Нет, – я мотаю головой и в приступе головокружения опасливо упираюсь ладонью в дверной косяк. – Мне нужно поспать.
Тёмная бровь с сомнением выгибается. Но её хозяин больше никак не комментирует моё состояние.
В комнате прохладно, и воздух значительно свежее, чем в раскалённой гостиной. Я стягиваю с себя одежду, ныряю под одеяло и мгновенно вырубаюсь, коснувшись щекой шелковистой белоснежной подушки.
Реми
Вплоть до пятницы время тянется, как пережёванная жвачка. Я сплю, ем, принимаю душ, пялюсь в окно – и так по кругу. В четверг вечером мне позволяют выйти из комнаты и немного прогуляться по территории за особняком.
Впереди идёт Стивен, за ним – я, за мной – вооружённый телохранитель. Пройдя по извилистой аллее, мы выходим к набережной Бостонского залива. В отсутствие ветра водная гладь невозмутимо спокойна и равнодушно отражает августовское небо. Жаль, что его спокойствие мне не передаётся. Я нахожусь в плену нервозной апатии, и, увы, никто не спешит мне на помощь.
Всего на минуту отвлекаюсь от тягостных мыслей на красивый пейзаж, но потом снова вспоминаю, что на завтра назначена моя свадьба. Я выйду замуж за человека, которого видела всего однажды на протяжении нескольких минут. Почти не надеюсь на то, что он исполнит свою угрозу и не явится на церемонию, хотя было бы чудесно.
Пустынная набережная тянется далеко вперёд, но Стивен останавливается в паре сотен ярдов от изгороди дома Картеров и, не прекращая телефонный разговор, указывает мне рукой на широкую деревянную скамью с высокой спинкой. Отворачивается в сторону залива и неспешно бредёт к воде.
Я присаживаюсь на указанное мне место и крепко обхватываю себя руками. Голова пухнет от количества вопросов, ответы на которые мне, вероятно, никто не даст. Останусь ли я пленницей маленькой бежевой спальни под самой крышей особняка? Или вместе с мужем перееду в отдельное жильё? Предусмотрен ли для свадьбы поневоле ещё и медовый месяц? Наш союз – всего лишь формальность? Или завтра ночью Итан Картер таки лишит девственности свою нелюбимую, навязанную отцом жену?
Я с трудом представляю подобное развитие сценария. Никогда не относила себя к той породе старомодных девиц, которые берегут невинность до первой брачной ночи, но и замуж в девятнадцать как-то тоже не планировала… Мечтала доверить свои тело и душу человеку, с которым меня будут связывать искренние нежные чувства и взаимное доверие. А теперь?
Итан упомянул некую другую претендентку на роль его жены. Если у них всё серьёзно, может быть, он не прикоснётся ко мне? А с другой стороны, если не муж, то кто? Вряд ли найдётся такой отчаянный смельчак, которого не напугает фамилия Картер, даже если я поклянусь, что мой брак – фикция.
От осознания перспективы полнейшего одиночества мне становится ещё хуже. И это не считая вопроса об университете. Позволят ли мне и дальше посещать лекции? Я не хочу остаться малообразованной лохушкой!
Опускаю локти на колени и роняю голову на ладони. Невыносимо… И несправедливо! Почему Я должна положить свою жизнь на алтарь вины моего отца перед Дэвидом Картером?!
Слёзы просачиваются сквозь ресницы, но я вовремя беру себя в руки. Может быть, это всё не навсегда? Три-четыре года – и меня отпустят? Но и на этот вопрос я вряд ли получу ответ.
Реми
Возвращаюсь в спальню с ещё более ужасным настроением и поэтому не сразу замечаю… Только выйдя из ванной комнаты, натыкаюсь взглядом на стойку со свадебным платьем. Несколько минут тупо таращусь на шикарнейший наряд цвета слоновой кости.
Мягко бликующая ткань пышной юбки струится к полу изящными складками. Плотный корсаж расшит мелкими жемчужинами и бисером. Полностью открытые плечи и руки.
– Нравится? – прямо за мной раздаётся ироничный мужской смех, и я еле сдерживаюсь от нецензурного ответа.
– Платье как платье, – произношу сквозь зубы и слежу за тем, как Стивен подходит к свадебному наряду, неприязненно рассматривая его элементы.
– Вера Вонг? Знаешь такую? – он вытягивает бархатную ленту с тёмно-зелёной биркой, украшенной изящным вензельным переплетением инициалов.
– Знаю. Она известный модельер свадебных платьев, – зачем-то отвечаю на насмешливый вопрос, хотя нужно было послать его на хрен.
– Уродское, – изрекает Стивен, щёлкнув пальцами по бирке.
Платье шикарное, но спорить со старшим сыном Дэвида Картера тут не принято. Отворачиваюсь к окну и надеюсь, что он вот-вот свалит из моей спальни.
– Наденешь это завтра, – Стивен швыряет на покрывало кровати квадратную бархатную шкатулку и направляется к двери.
– Что это?
– Какие-то цацки. Твой папаша передал.
Как только дверной замок защёлкивается, я открываю шкатулку в надежде найти там порцию цианида или лезвие для вен. Но нет. На белоснежном атла́се искрится россыпь бриллиантов в золоте от «Ван Клифф и Арпелз». Мамино свадебное колье. Ни записки, ни заначки. Только украшение. Отец смирился с моей участью. А может, и рад, что вот так отделался от серьёзных проблем с мафией Картера. Откупился дочуркой.
В конце концов, ему ведь всего сорок четыре. Ещё есть шанс обзавестись молодой женой и нарожать других детей.
Грустно смеюсь и прячу шкатулку в прикроватную тумбу. Мама выходила замуж по любви. А я нет. И надевать её колье – верх лицемерия и беспощадного цинизма.