Она была его лучшим творением. Не приобретением, нет. Хотя, несомненно и это тоже. Но что из себя представляет раб? Это пластилин, холст, если хотите. И Ибрагим, как профессиональный работорговец и перекупщик, повидавший на своем веку сотни тысяч невольников самых разных рас и полов, всегда точно знал, стоит ли тратить свое время или можно отправлять товар по этапу дальше. У него же всегда оставались лишь лучшие и избранные, которых он перепродавал подороже, а иногда даже настолько дорого, что раб приносил ему постоянную прибыль годами. Например, гладиаторы или высококлассные шлюхи в борделях высшей категории. В Мендемае живой товар по-прежнему был самым дорогим. Самым покупаемым. Особенно когда потом из мира смертных начал уменьшаться. Высшие запрещали пересечение миров, и поставщики начали бояться гнать рабов через Асфентус. Пока не будет найдет новый путь, каждый раб на вес золота. Особенно красивый и здоровый.
С ней все было иначе с самого начала. Когда увидел ее среди такой кучи дерьма, где подобные ему обычно никогда не бывают, почувствовал словно удар под дых. Случайно заночевал у одного из перекупщиков из-за бурана, когда тот предложил позабавиться с захваченными в плен малолетними рабами, которых должны были отправить на каменоломни в виде корма и сексуального развлечения. Она была среди них. Девочка с глазами цвета платины. Светло-светло стальными. Она еще не умела творить то, ради чего рождена на свет, но уже будучи малышкой заставляла сердце учащенно биться. Его пронизало насквозь пониманием, что это за бриллиант. И кто она такая. Их было слишком мало. Истребили, как самую низшую и непотребную расу с геном предательства как изнутри, так и снаружи. Менять свои привязанности, преданность, эмоции, как и внешность. Хамелеоны – раса плебеев и вечных рабов, выполняющих самые омерзительные задания своих господ. Нижайшая каста и при этом красивейшая из всех бессмертных.
Рожденные быть шлюхами обеих полов, не имеющими права голоса, подписи и права носить имена. Хозяева давали им клички. Они не рождались на воле…, впрочем, они почти не рождались и в неволе. Руах Эш в свое время истребил почти всех, а кто остался был лишен возможности иметь потомство. Лишался ее с рождения самым зверским способом. Поговаривают что женщина-хамелеон обманула его и предала, еще когда Руах был совсем юн. Такая же участь постигла и его сына Берита. Хотя того сгубила похоть к жене нынешнего главы Нейтралитета. Кто знал, что маленькая птичка принесет смерть одному из могущественных демонов…собственному дяде.
И вот теперь у него на попечении это дитя – воплощение всех запретов и пороков вместе взятых. Полукровка высшего демона и хамелеона. Ибрагим знал, чья она. Ему положено знать и не такое. Только Миена могла себе позволить то, о чем другой демон боялся бы даже помыслить. Своевольная покойная жена Аша…Безумно красивая и до абсурда дерзкая и жестокая. В голове инкуба щелкали тысячи, нет, миллионы способов мести. И каждый изощренней предыдущего. Мести тому, кто вышвырнул его из дворца после тысячелетия верной службы, после того, как убил родного брата и лишил их обоих титулов, почестей и имений. Смешал с грязью их семью и причислил к роду проклятых. Фиен идиот. Жалкий безмозглый идиот, принёсший себя в жертву белобрысой суке… и вместе с собой и жизнь Ибрагима. Все их будущее. Ради щелки между ног. Чужой щелки. Не разу не оттраханной. Этого инкуб не мог понять и простить мертвому брату. Он ненавидел его почти так же люто, как и того, кто его убил. Но отомстить был обязан. Кровь закипала в венах от мысли, что проклятые убийцы носят корону и восседают на троне. Ничего, у него сразу два оружия. Два ножа, которые войдут в плоть Аша с двух сторон. Арис и Шай. Две смертоносные твари, пропитанные жаждой мести и ядом, которыми их накачал инкуб.
Ибрагим носил в себе эти планы долго. Он никуда не торопился. Самый смак в приготовлении мести, в годах ожидания и предвкушения. И маленькая принцесса Шай с подпорченной родословной, но с таким же раздутым эго и отвратительным характером, как и у ее матери, несомненно станет прекрасным оружием в руках инкуба. Но он ошибался…Миена по сравнению с Шай была ангелом небесным. Но вторая была единственной, кого Ибрагим любил почти отеческой любовью.
Время идет. Меняются нравы, законы, обычаи, принципы. Неизменно одно – истинное зло, способное губить миры и вселенные и возрождать их из пепла. И это не человеческие боги, не всесильные высшие. Это женщина. Потому что перед ней склонит колени как простой вонючий раб, так и высшее существо. Любой, кто имеет член, который стоит. И Ибрагим лучше кого бы то ни было умел использовать это зло по назначению. Более того, он его растил холил и лелеял. Амира Шай Салмар принцесса Королевства Иофамон, сожженного дотла и при этом схоронившего сокровища под землей. Если их поднять, то королевство можно заново отстроить.
Кто, как не дочь Миены, может возжелать мести Ашу, продавшему ее в рабство, и Шели, сбросившей ее мать с престола, убившей ее и отнявшей все? Оооо…Ибрагим взращивал эту ненависть вместе с девочкой с детства. Он рисовал огненноволосой малышке картинки смерти ее матери, рассказывал сказки о вероломном предательстве и лил слезы по малютке-сиротке, у которой все отобрали и сделали из нее просто агару – низкородную шлюшку для ублажения рабов на каменоломнях.
Она росла и вместе с ней росла ее дикая красота и адская ненависть. Ибрагим замирал иногда не в силах оторвать взгляд от этой ослепительно, безумно, невероятно красивой, смертельно ядовитой твари. Никогда за всю свою жизнь Ибрагим, тот через кого прошли миллионы рабов обоих полов, не видел подобной красоты. И не было ничего, что можно было бы не узреть в облике Ами. Ангельские черты лица. Мягкие точеные линии скул, нежный изгиб чувственного полного рта, миндалевидные огромные глаза, меняющие свой цвет в зависимости от настроения. Как и цвет волос. Тело без единого изъяна, сводящее с ума каждой линией и изгибом. Каждая черточка, ямочка, выпуклость прорисована дьявольским творцом для того, чтобы ввергнуть мужчину и даже женщину в пучину похоти и безумия. Голос, запах, походка.
Такова сущность хамелеона – соблазн. Адский, грязный, самый ядовитый и опасный соблазн для бессмертного любой расы. Хамелеон-полукровка – это убийственная смесь, практически невозможная в Мендемае. Ее голос возбуждает каждый рецептор на мужском теле, ее взгляд способен транслировать каждую ее мысль или фантазию и доводить до кульминации живостью этих картинок. Ее облик может меняться в зависимости от того, каким его пожелают видеть, и в каждом из них она будет не просто красива, а смертельно красива. Потому что Ибрагим вырастил смерть. Она умеет убивать любым способом, она безэмоциональна, фригидна (как все хамелеоны, умеющие разыграть самый горячий оргазм и не испытывающие и толику возбуждения), сильна и умна, как тысячи верховных чанкров. Ибрагим нанимал для нее лучших учителей. Оттачивал каждый из ее талантов. А их было не счесть. Она умела всё. В полном смысле этого слова.
Он бы мог полюбить ее сам зверски, до одержимости…но ему было нечего ей предложить. Его тело изуродовали, а души у него никогда не было. И именно из-за невозможности владеть ее роскошным телом он испытывал к ней острое чувство ненависти. А еще Ибрагим слишком хотел заполучить Мендемай и он его получит. С ее помощью.
Золоченная дверь комнаты шумно открылась и Ами вплыла в помещение, едва касаясь маленькими ступнями пола, покрытого редкой породой слюды. Ее походка мгновенно привлекла внимание стражи и слуг. Ибрагим, привычный к красоте своей подопечной, все равно застыл на пару мгновений. Другие замирали надолго, будучи не в силах перестать на нее смотреть. Сегодня волосы принцессы были светло-голубыми и волнами спускались ниже поясницы, сапфировые глаза сияют как драгоценные камни в обрамлении черных длинных ресниц. На ней наряд даргары – самой дорогой элитной проститутки Мендемая. Прозрачные бирюзовые шаровары и лиф расшитый золотом. И под этой одеждой ее роскошное идеальное тело, которое инкуб видел тысячи раз и в каждый из них жалел, что он не мужчина… а лишь оскопленный до гладкости евнух Аша Руаха.
– Ну что скажешь, Иб? Я красивая? Тебе нравятся мои волосы? Нет? – голубой цвет плавно сменился сиреневым, – А так? Нет? – светло-зеленым, черным, белым и в каждом образе она ослепляла до дрожи во всем теле. Только ей можно было называть его Иб. Да, этой мерзавке можно было так много, что и за это он ее иногда ненавидел и любил…странно любил. По-особенному.
– Я всегда говорил, что ты не красивая Ами… ты убийственно красивая. Но какую силу имеют мои слова перед лишенным чувств нейтралом, которому плевать на твою красоту. Он скорее испытает наслаждение от твоей агонии.
Она засмеялась, и его затрясло от волны, подобной оргазму, окатившей все тело. Он привык. Так действовал ее искренний смех… если не принять противоядие. Он не принимал. Потому что был привычен к ней больше всех. Но иногда накатывало и на инкуба.
– Я сделала домашнее задание, Иб…я проверила. Хочешь посмотреть представление?
Конечно, он хотел. Особенно, когда она просила. Отказать было невозможно. Ами хлопнула в ладоши, и дверь распахнулась с обеих сторон, в помещение втянули Нейтрала, связанного хрустальными цепями, с повязкой на глазах.
– Ами! Твою мать! Ты что натворила? Где ты его взяла?
– Там, где взяла, там уже нет.
Показала инкубу острый розовый язычок, и перед глазами мгновенно его несуществующий член под ласками этого язычка. Сучка…она это делала намеренно. Она никогда не давала ему почувствовать себя не мужчиной. Коварное существо. Ведь именно это и подкупало в ней.
– Если узнают…
– Не узнают.
Ами обошла вокруг пленного.
– Хочешь меня увидеть, Нейтрал? – от звука ее голоса он вздрогнул, а она развязала ему глаза, – Ведь это будет последнее, что ты увидишь перед смертью.
Прошла чуть вперед покачивая округлыми бедрами, и тот невольно проследил за ней глазами. Нет не равнодушными. Не мертвыми, как обычно у нейтралов.
– Видишь, как он на меня смотрит?
Он видел и в очередной раз охреневал от адской силы ее чар. Ами потянула тесемку на лифе, и нейтрал дернулся на цепях, впиваясь в нее ошалелым взглядом. Шаг к нему, и челюсти несчастного судорожно сжимаются.
– Бедный…тебе больно?
Молчит, и зрачки расширяются по мере того, как она говорит. Следит за тесемкой в тонких пальчиках и начинает подрагивать, когда Ами тянет за вторую и лиф расходится у неё на груди. Инкуб опустил взгляд к паху пленного и ухмыльнулся – самый настоящий стояк, как у любого смертного мужика. Она приподнялась на носочки и жарко зашептала пленному на ухо:
– Когда я смотрю на тебя, у меня становится влажно между ног, и я хочу, чтобы ты меня трахнул…отымел маленькую агару. Ты бы хотел меня отыметь, нейтрал? Здесь при всех…хотел бы? Или где-то в укромном месте…м?
Распахнула лиф, и Ибрагим резко отвернулся. Не смотреть. Не смотреть, и это он уже выучил, иначе сойдёт с ума. Послышался сдавленный стон, переходящий в хрип, инкуб ухмыльнулся – чёртовая маленькая сучка оказалась права. Нейтрал кончил только от взгляда на ее грудь и звука ее дьявольского голоса.
Ами расхохоталась, и сдавленные стоны послышались из коридора. Кто-то из охраны не принял лекарство Сеасмила и содрогался в конвульсиях от волн ее дивного голоса. Резко повернулась к нейтралу, и тот даже охнуть не успел, как она выколола ему оба глаза. Его уволокли из помещения под дикие вопли боли, и Ибрагим махнул рукой, чтобы прибрались.
– Ты чудовищно опасна, моя малышка Амииии. Несчастный всего лишь увидел твою грудь.
Она вдруг перестала улыбаться и посмотрела Ибрагиму в глаза уже совершенно платиновыми радужками.
– И он всего лишь заплатил за это глазами. У объекта нет шансов. Он выберет меня… я заберу у него информацию и принесу тебе.
– Не забывай, что этот эксперимент ни о чем. У нейтралов тоже есть иерархия. И вот этот обкончавшийся болван далеко не высшее звено. Более того, тот, кто нам нужен, имеет способности в десять крат выше обычного нейтрала и обычного Верховного Чанкра. Он может уметь тебя блокировать или понижать силу твоего воздействия. И тогда все твои усилия будут равны …пшшшш…нулю.
– Я женщина…помимо чар хамелеона, ты учил меня соблазнить даже мертвого, и я использую каждый из твоих уроков. Ты во мне сомневаешься?
– Он красив. Об этом ходят легенды.
– Он не хамелеон, и мне не нужны противоядия.
– Женские глаза влюбляются не только в хамелеонов.
– Что такое любить?
Сказала, как отрезала, и волосы сменили цвет на угольно черный, а глаза заполыхали пламенем.
Оскалилась и повернулась к Ибрагиму.
– Мое тело мертвое, у меня нет сердца оно никогда не болело, у меня нет души. И я достаточно изучила объект, чтобы поставить его на колени…Ему нечем меня завлечь. Его игрушка между ног, его смазливая физиономия меня не интересуют.
– Он Чанкр…не забывай. Кто знает, какова реакция хамелеона на эту расу. Сеасмил прекрасно справляется с каждой из твоих уловок.
– Я не применила к нему ни одной. – фыркнула девчонка, – И я не забываю. У нас нет сведений, как и я на него смогу воздействовать.
– Вот именно. Потому что это один из самых жесточайших командиров спецподразделения разведки Нейтралитета. Фанатик. Работает без промахов. Ни одного прокола или ошибки. Он разрывает противника взглядом изнутри так, что из того через лопнувшие дыры лезут внутренности.
Ами томно улыбнулась, прикрывая сиреневые глаза ресницами и заставляя инкуба в который раз задержать дыхание.
– Он совершает ошибки…Каждую неделю правильный командир по кличке Шторм. Сын Николаса Мокану, Морта, и внук ненавистного проклятого Аша Руаха, ходит к шлюхам. Выбирает одну из них и трахает до тех пор, пока ту не выносят от него полумертвой. И в этот раз он совершит фатальную ошибку – он выберет меня….
– Шторм должен выбрать тебя…и если не выберет, это станет твоим огромным провалом. Другого шанса обвести Нейтралитет вокруг пальца у нас не будет.
– Выберет. Демоницы-девственницы там на вес золота. Он захочет попробовать, даже если я ему не понравлюсь внешне. Захочет, если узнает, что я чиста, и ко мне никто не прикасался…его фишка чистота. Он больной ублюдок, который не трогает своих женщин ничем, кроме члена, о котором шлюхи слагают легенды (да, я подготовилась), и пальцев в перчатках, которыми любит рвать их отверстия. И он клюнет на меня, или я не Ами Шай Салмар.
Она развернулась на носочках и вышла из комнаты, а Ибрагим судорожно выдохнул и промокнул пот со лба. Чертова маленькая змея. Даже на него иногда действуют ее чары.