– Давай. Давай, девочка, сделай это… – Жаркий шепот в затылок, щекочущий кожу и волосы… – Не бойся. Не бойся ничего! Ты же хотела! Всегда хотела, верно?
Так хочется распахнуть глаза, чтобы увидеть все… Но веки не могут, не разлипаются. Наоборот, я прячусь в темноте – все глубже, все надежнее… Так острее ощущать: запахи, касания, звуки…
Шея горит от прикосновений. От шершавых теплых губ, блуждающих по ней, от влажного языка, ласкающего позвонки…
Рот тоже горит – его опаляет дыхание… Дразнящее. Невозможно сладкое, но недоступное… Он не дает поцеловать себя. Только дышит. И пьет мое дыхание… И пьянит своим ароматом – свежим, острым, колючим…
Но… где другой запах? Второй? Любимый?
Где же он? Только что был?! Я же в нем купалась – в терпком, пряном, вяжущем… И тут он пропал… Куда? Почему?
– Не бойся. Целуй. Целуй его! Обнимай! Ты же этого хочешь? – Искушение. Этот шепот, уходящий вниз, к моим лопаткам, сплошное искушение. Он щекочет меня, отвлекает, запрещает думать… Заставляет дрожать всем телом. Плавиться… Бедра, колени, ступни – все больше похоже на желе. Не могу стоять.
И только две пары крепких, сильных, нежных рук спасают меня от падения!
Что?
Две?!
Две пары рук?!
И губ – тоже?!
Да что творится-то, блин?!
Что происходит?!
С трудом выдираюсь из цепких пут. Они не отпускают. Держат. К себе тянут – назад…
Куда-то падаю и кричу!
Нельзя! Нельзя же так!
Почему так случилось-то?!
– Стася?! Стася, с тобой все нормально?! – Ужасный грохот откуда-то издалека. И голос…
Семен же только что был рядом… Почему он теперь кричит с другой стороны?
Твою ж налево…
Наконец-то… Глаза открываются. По-настоящему…
Я почему-то валяюсь на полу, запутанная в одеяле… А Семен пытается вынести дверь в моей комнате.
Боже мой…
Это ж надо было такое во сне увидеть…
И так по-настоящему… Я же реально ощущала их запахи, и чувствовала, как меня трогают руками! И губы их – они тоже на мне были!
– Стася! Открой мне дверь, иначе я все тут сломаю! – Слава Богу! Семен – снаружи, а не здесь. И попасть сюда никак не может…
– Отвали, братик. Я просто свалилась с постели… – Еле слышно хриплю пересохшими губами. Сейчас бы попить… Хоть немного воды…
Но вокруг ничего похожего – только измятые, раскиданные вещи…
– Что с тобой? – Он продолжает колотить, но чуточку тише. Успокоился, услышав мой голос.
– Ты приснился!
Говорю, и лишь потом думаю. Черт! Лучше было бы прикусить язык…
Он затихает.
И прекращает шуметь.
Вообще как будто исчезает.
– Снова решила шутить?
– Ты меня в кошмарах мучаешь, идиот!
Это был кошмар, само собой.
Таких страстей в моих снах еще ни разу не происходило… Я часто вижу, как Семен уходит с другой. Как издевательски смеется при этом… Как Матвей заигрывает, зовет на свидание… А потом не приходит. И ржет, узнав, что мелкая дуреха повелась и поверила!
Вот это в моих снах повторяется бесконечно.
Но никогда они не приходят туда вдвоем! Да еще и с таким игривым настроением!
А тут – вот. Приперлись…
– Стася. Открой.
Взгляд случайно падает на циферблат часов.
Тру глаза, не веря тому, что вижу.
– Пять утра, Семен! – Кое-как умудряюсь подняться, стряхнуть с себя одеяло и добрести до двери.
– Спасибо за информацию. И все же: открой!
– Какого черта ты здесь делаешь?
В моей голове никак не вяжется: Семен, моя комната и ранее, ранее утро
Моя рука замирает над замком… В сомнениях…
Любопытство – страшная вещь. Она не оставляет шансов скрыться!
– Как ты здесь оказался, Сёма? – С языка нечаянно слетает имя, которым я звала его только в мыслях. Вслух – никогда себе такого не позволяла.
– Сижу вот. Жду.
– Ждешь? Чего?
– Когда ты проснешься и выйдешь.
Он трет глаза, усталые, с ярко-красными ниточками сосудов на белках… Пальцами жмет на переносицу, морщится…
– Зачем? – Упираюсь локтем в косяк. Меня тоже плохо держат ноги.
Семен зеркалит мое движение, и тоже прислоняется к косяку.
Наши лица – рядом.
Слишком близко, чтобы спокойно дышать… Слишком далеко, чтобы отшатнуться.
И снова – его губы напротив моих. И аромат…
Тот самый – пряный, тягучий, искушающий. Тот, который дразнил меня, щекотал, сзади… В кошмаре. А теперь – наяву.
– И что ты тут делал? – Задаю вопрос, почти касаясь ртом его губ. Даже чувствую, какие они шершавые и сухие.
– Сидел. Ждал. – Он пожимает плечами, словно говорит о чем-то самом обычном. Как будто это нормально: Семен сидит по ночам у меня под дверью, и ничего странного в этом не видит…
– Чего ждал?
– Тебя.
Господи.
Так не бывает!
Это же какие-то чудеса, верно?
Были бы руки свободны – я бы себя ущипнула.
Но сейчас мне приходится упираться ими прямо Семену в грудь.
Он тянет, тянет меня к себе. Все ближе и ближе… И в глаза смотрит… Как будто видит в них что-то необычайное! Словно там не мои зрачки с белками, а какое-то чудо…
– Хреново выглядишь, да…
Он удивленно моргает, хмурится.
И немного отпускает. Совсем чуть-чуть, но дышать уже легче!
– О чем ты? – Обалдеть! Семен – и растерян! Такое разве случается?
– Ну, твое отражение в моих зрачках – оно верное. Ты же на себя любовался?
– Дура! Господи! Какая же ты дура, Стаська!