Ха.
Волшебство. Колдунство просто!
Одна только фраза – и эти двое стоят, как вкопанные!
Стася медленно, как в кино, поворачивает голову… Наверное, ждет, что я передумаю и откажусь от затеи?!
А вот уж хрен!
– Третий лишний, брат Симеон! Или ты хочешь подержать нам свечку? – Язва! Заноза. На каждое мое слово она может найти пять ответных. И ни одного – приятного!
– Надо будет – и факел зажгу. – Догнал их за два крупных шага.
– Сэм, ты же не любишь гулять по вечерам? Ранний крепкий сон – залог здоровья? Ты же у нас фанат режима, разве не так? Особенно, если режим соблюдать в обнимку с хорошенькой цыпочкой?!
Матвей, собака сутулая, решил подколоть. Сама внезапность, твою мать!
С ним придется разговаривать еще. И очень серьезно.
Только не при Стасе.
Ей совсем не нужно знать, как сильно меня корёжит!
– Кстати, Семен… – Грудь обжигает изнутри и снаружи. Лишь потому, что с губ Стаси слетает мое имя… Но оно звучит как-то очень по-особенному…
Не сразу понимаю, что она говорит. Почему улыбается так хитро…
– Ау, дорогой надсмотрщик! – Она обращается ко мне, и даже на меня смотрит… Но под руку берет почему-то Матвея!
– Что? Я задумался. Повтори. – Не могу отвести глаз от ее нежных пальчиков, гладящих мышцы друга.
– Куда, говорю, свою Лилю дел? Неужели спать положил и свалил?!
– Лиля – взрослая. Она сама разберется, что делать!
Кадык непроизвольно дергается от отвращения: эта пьяная дура сама не знала, что творила. Вешалась на меня с намеками, обслюнявила всю шею, а потом отрубилась, не доходя до постели. Знал бы, что она способна на такое, ни за какие коврижки не стал бы связываться! И, уж точно, не рискнул бы уводить ее от Мэтта!
– Вот даже как?
Ее подбородок капризно вздергивается, а сама Стася опять куда-то тащит Мэтта.
А я – не гордый.
И не стеснительный. Мне не сложно тоже подхватить ее тонкую кисть, уложить на свой бицепс.
Хочет ходить как маленькая, под ручку? Ради Бога! Будем водить ее вдвоем. Пока друг не поймет, что ему тут ничего не обломится!
– А ты в курсе, что мы – ровесницы? Мы с Лилей в одном классе учились, между прочим!
– Рад, что у тебя такая отличная память, Заноза…
Замечаю, как ее лицо искажается от звуков этого слова… Надо же… А Стася до сих пор нервничает и обижается! Её все еще цепляет это нелепое детское прозвище!
Не знаю, как использовать это… Но обязательно применю. И добьюсь ее. Сделаю своей, снова!
– Ну, так я тоже могу делать все, что захочу. И не нужно никакого контроля! Ты же Лилю оставил одну, вот и меня оставь, пожалуйста!
И с силой дергает свою руку, пытаясь освободиться.
Ни хрена у нее не получается!
Она ни за что не вырвется. Не отпущу!
– Пойдем, я тебя тоже в постель уложу. Проверю, что ты уснула, а потом уйду. Устроит такой расклад?
Ох, какой взгляд! Какие глазища злющие!
И не подумаешь, что в них обычно плещется синева! Сейчас там – вся чернота ада! Ненавидит меня. Как есть, ненавидит!
Не беда. И не с таким справлялся. Еще ни одна заноза от моего обаяния не уходила!
– Иди-ка, ты, милый… И сам ложись. А мы с Матвеем сделаем для тебя снимки заката, потом порадуем этой красотой. А тебе уже поздно гулять, Семен. И не надо за мной следить!
– А вот это я, милая… – Слово «милая» сладко прокатывается на языке. Готов повторять его множество раз. Бесконечно. – Решу сам.
– Сём, слышишь, угомонись уже? Ну? Стаська уже не маленькая. И сама решает, где и с кем ей быть. Прекрати играть в старшего братика. Это уже нелепо и смешно!
Матвей, сволочуга!
Тварь.
Напрашивается…
– Эй, дружище. Ты коней-то попридержи! Зачем так сразу бросаться?
Эта Заноза выпила мой разум. Выжгла его, к черту!
Не понимаю, как и когда мои руки оказались у Матвея на футболке! Почему ткань трещит от моего напора!
– Мальчики… Вы тон сбавьте, хотя бы…
Бросаю короткий взгляд в сторону Занозы: она даже не пытается прикинуться, что испугалась. Ее происходящее веселит! Веселит, мать твою!
– Весь дом сейчас перебудите!
– Да похрену! Мой дом! Кому не нравится – пускай отсюда валят!
– Так вы опозоритесь… – Она опять мотает прядь на пальцы. Губы складывает в насмешливую трубочку… – Помнится, когда-то орали, что никогда не подеретесь! Что ни одна баба не встанет между вами…
– Стась, ты – не баба… – Матвей опережает. Отвечает моими же словами. – Ты – девушка. Чистая и прекрасная!
– Вы меня оба сегодня облапали и обслюнявили! С головы до ног!
Что?!
Что он с нею сделал?
Перед глазами – темнота и что-то кровавое… В ушах звенит и грохочет.
Зубы трещат… Кривлю губы… И шиплю от боли – в руке, в грудине, во рту.
Матвей тоже сильный. И удар у него поставлен отлично.
Еще бы – ходим к одному тренеру…
Не вижу его, бью наугад, от одного удара уворачиваюсь, другой – пропускаю. Подсечка – и мы падаем оба.
У нас не бывает победителей в спаррингах , но сегодня я просто обязан победить! Отвоевать свое право и отвадить его от Занозы!
– Дебилы! Вот же вы два дебила! – С небес на наши головы льется ледяная вода.
Охлаждает нас обоих – и Матвея, и меня.
– Ты что творишь, дура?! – Где она нашла ведро, не понимаю… Но поток, однозначно, устроен Стасей.
Она стоит, воинственно подбоченившись. Грозно хмурит брови.
– Мало? Нужно еще добавить? Вы посидите тут, я метнусь, еще принесу!
– Стой! – Кричу ей в спину. С нее станется – и принесет, и выльет… И сверху наденет на голову. Это же Стася! Она слов на ветер никогда не бросает…
– Все? Полегчало? Остыли?
– Где ты ведро-то взяла? – Ну, тупое любопытство, да. Но не извиняться же? Я ни перед кем никогда не извиняюсь!
– В кладовке. В той самой, где пряталась от тебя!