Белинда протянула ко мне руку, а я инстинктивно двинулась к ней. Она крепко обняла меня, будто пыталась задушить.
Не могу поверить, что мы с ней снова встретились, после того что случилось… После того как она рассказала, что втерлась мне в доверие, чтобы предать, но не смогла. Тогда мы ушли, даже не попрощавшись с друг другом, когда она уверяла меня, что не вернется больше в Бельгию. Но сейчас она здесь, стоит передо мной, обнимая меня так, будто просит прощения.
Она всегда была сентиментальной, даже когда я рассказала ей, что Мерт бросил меня и уехал с Алисой, она сидела и плакала пятнадцать минут, и, очевидно, сейчас не отличалась от прежней Белинды, потому что она рыдала у меня на плече. Я широко улыбалась, вдыхая её аромат, знакомый ещё со школы. Только сейчас поняла, как скучала по ней, и стресс, который я недавно испытала, того стоил.
– Заходи внутрь, – улыбнулась я, пока голова кружилась от избытка эмоций.
За время своего отсутствия, которое длилось почти три года, она сильно изменилась. Теперь на её лице не было чёрных стрелок и тёмных теней, хотя губы всё ещё были накрашены чёрной помадой, а глаза были подведены сурьмой. Она была одета в чёрно-белую футболку и чёрные брюки. Её волосы перестали быть тёмными, и теперь у корней они стали светлее, что означает о скором превращении в блондинку. Но мягкие и наивные черты лица оставались неизменными, хотя она явно исхудала, поскольку прежде у нее имелись пухлые щёки.
На самом деле я была рада видеть её, мне даже казалось это ещё одним сном.
– Как ты, цыпленок? – усмехнулась она, снимая чёрные кеды.
Я улыбнулась и толкнула ее в плечо. Она чуть не упала, потеряв равновесие, когда снимала вторую пару кед. В ответ она разлилась гулким смехом, заполняя темный коридор в квартиру. Будто это было нормально, что она прилетела в Бельгию из Швеции, чтобы просто обозвать меня «цыпленком».
– Что за детские игры? – спросила я, по-прежнему улыбаясь. – Что ты тут делаешь?
– Ты не рада видеть меня? – она надула губу, будто сейчас готова была расплакаться от радости, потому что прекрасно знала, каким будет мой ответ.
Я всегда рада ее видеть, даже в три часа ночи.
– Конечно рада, но как же твоя мама и бабушка? – и вдруг поняв, что, возможно, ее бабушка умерла, я округлила глаза. – Твоя бабушка…?
– Что? – спросила она, поднимая свою большую сумку.
– Ну того…?
– Нет, она не умерла.
– А-а, – неловко произнесла я.
– Мне некуда идти, – она опустила голову и с сожалением в голове добавила: – Можно у тебя пожить, буквально недельку, пока я не устроюсь на работу или, может, пока мама скинет мне деньги?
– Конечно, сколько захочешь. Она знает, что ты в Бельгии?
Она поджала губы и тяжело сглотнула.
– Можно сказать, я сбежала из дома.
– Что? – недоумевала я, широко округлив глаза.
– Вот получилось так, бабушка отругала и даже влепила пощечину, чтобы заняться моим воспитанием, пока мама стояла в сторонке, и в придачу парень изменил, я всех бросила и пришла к тебе…
Слеза покатилась по ее щеке, достигнув подбородка, и оттуда тихо упала на пол. Трудно было видеть ее в таком состоянии, когда она всегда была улыбчивой и жизнерадостной, по крайней мере для меня она такая. От ее состояния в груди что-то сжалось, и захотелось поплакать вместе с ней. Особенно стало невыносимым, когда она по-детски шмыгнула носом и вытерла вторую слезу.
– Пойдем, я кофе сделаю, всё расскажешь.
Я осторожно прикоснулась к ее плечу, заставив улыбнуться сквозь слезы. Обвив ее предплечья рукой, мы зашагали на кухне, когда из меня вырвался поток вопросов.
Молча вытащив турку, я соединила внутри воду и кофе и поставила кипятиться на медленном огне. Достала из верхней полки финики и невкусные конфеты, потому что, будь это неправдой, Билал вмиг покончил бы с ними. Затем, вспомнив, что есть ореховая пахлава, я поспешила вытащить их из холодильника, они мирно лежали после позавчерашнего похода в магазин.
– Ну рассказывай, – осторожно присела я на стул напротив задумчивой Белинды. – Ты просто сбежала из дома и прилетела в другой город? Твоя мама ведь будет волноваться.
– Пусть и дальше волнуется, мне плевать.
Я глубоко вздохнула и, сцепив руки на столе, сверлила ее внимательным взглядом.
– Она твоя мама и по-прежнему будет ею, даже если вы немного поссоритесь.
– Немного? – усмехнулась она и устало провела ладонью по лицу.
Я следила за ее действием с чрезвычайной наблюдательностью, ибо до сих пор прибывала в шоке от происходящего. Белинда, с которой я переписывалась только по телефону в течение трех лет, теперь сидит в моей кухне и собирается поныть о своей трудной жизни. А самое главное, я готова выслушать всё и хоть как-то облегчить ее боль и ношу.
– Немного? – неуверенно спросила я вновь.
– Помнишь Томаса? Парень из цветочного, с которым мы начали встречаться после первого свидания.
– Конечно, я помню, этот идиот тебе изменил? – Я покачала головой и поднялась, чтобы проследить за кофе, поскольку в комнате быстро распространился его приятный аромат. На настенных часах было начало пятого утра, поэтому первые лучи солнца едва проникали сквозь шторы, освещая лицо Белинды и стены позади неё.
Белинда едва заметно кивнула на мои слова, рисуя на скатерти узоры кончиком пальца. Я разлила кофе по чашкам и поставила одну перед ней, а другую взяла себе. Над горячим напитком поднимался пар, смешиваясь с утренним солнечным светом, а в воздухе танцевали пылинки. Вокруг нас воцарилось безмолвие, лишь изредка нарушаемое отдалённым шумом проезжающих автомобилей и сиренами полицейских или машин скорой помощи.
– Самое ужасное, с кем он изменил мне, – снова заговорила она, будто собравшись с мыслями.
– С кем? – спросила я.
Она подняла кофе и неспешно сделала глоток, после чего заговорила снова:
– С моей мамой.
– С кем? – удивленно переспросила я.
– После этого я собрала все сумки и прилетела сюда к тебе на последние деньги.
– Ты не поговорила со своей мамой, может, это ошибка?
У меня в голове не укладывалось, что мать может увести парня у своей дочери. Что происходит с этим миром?
– Нет, они сказали, что давно хотели поговорить об этом.
– Это просто кошмар… – прошептала я, опуская взгляд на своё отражение в чашке с кофе.
Она печально пожала плечами и, встряхнув головой, наверное, чтобы избавиться от гнетущих эмоций, сказала:
– Но я обещаю, что найду работу…
– Не нужно вести себя так, будто мы незнакомцы. Я рада, что ты здесь и будешь жить со мной, и работу находить не обязательно.
– Потому что ты бизнес-вумен? – с улыбкой на лице спросила Белинда.
Ее глаза светились радостью сквозь ту печаль, что она пережила. Я была удивлена, что она вообще улыбается после всего, что случилось с ней. Самые близкие для нее люди ее предали. Просто ужасно.
– Знаешь… – начала я, опустив взгляд. – Я скучала по твоей улыбке и тупым шуткам.
Я улыбнулась, протягивая к ней руки, и крепко сжала ее теплую ладонь. Она улыбнулась в ответ, будто все, что произошло, больше не имело для нее значения.
– Поэтому я и пришла к тебе, Сами, ты единственная подруга, которая не стала бы смотреть на меня осуждающе, что я приперлась к ней в три часа ночи.
Я фыркнула, покачав головой, пока она изучала кухню, где мы с ней тихо попивали кофе.
– У тебя самой как дела?
– Ну-у, – протянула я, избегая ее взгляда. – Всё как обычно, ничего со вчерашнего дня не изменилось.
Как только слова были произнесены, в голове появилось усмехающееся и противное лицо Сафии, которая собирается выйти замуж за брата. А еще мама, которая скрыла от меня эту новость, но теперь я не злюсь на нее, только обидно за ее недоверие или скрытие от меня такого важного события. После рассказа Белинды моя мама уже не кажется настолько противной.
От этих мыслей я задумчиво поджала губы, после чего, даже не подумав достаточно о своих следующих словах, спросила:
– Не хочешь выйти замуж за моего брата?
– Что? – она разлилась смехом, будто я пошутила, а потом, увидев мое серьезное лицо, перестала.
– Ты же шутишь?
– Нет, я вполне серьезна.
– Он же и мне как брат, – прошептала она и, покачав головой, увереннее добавила: – Нет, не хочу.
Я закатила глаза, превратив всё в шутку, но в глубине души очень надеялась, что Белинда сойдется с братом. Они оба близкие для меня люди, почему бы и нет? Они оба хорошие и так далее, список бесконечный.
После минуты молчания я отпросилась в туалет и, закончив все утренние процедуры, вернулась на кухню. Я застала чистую мытую посуду, даже кухонные полки блестели от чистоты, не говоря уже о плите. А разводы на холодильнике, от которых я два дня пыталась избавить, теперь исчезли. Ничего себе, какой здесь порядок. Такого здесь не было уже давно, вернее, после визита мамы сюда.
Сама Белинда сидела за тем же стулом, будто ничего и не делала, но переписывалась с кем-то по телефону.
– С кем переписываешься? – спросила я, почувствовав укол ревности, что у нее может быть и другая, более близкая подруга.
– С Ником, – беззаботно ответила она.
Ее ответ заставил меня недоумевая посмотреть на нее и даже заглянуть в экран.
– С тем самым? – спросила я, потребовав более развернутый ответ.
– Да, Николас Мартенс, с которым мы учились в одной школе.
– Что ты ему пишешь, а самое главное, он тебе ответил?
– Да, он всегда листает мои сторисы.
– Серьезно? – спросила я и присела напротив нее, сделав вид, будто мне не интересно, из-за чего она улыбнулась.
– И зачем ты пишешь ему? – резко спросила я, вышло более грубо, чем было запланировано.
– Насчет работы, он же как знаменитость.
– Зачем тебе прямо сейчас работа? Можешь пожить у меня сколько угодно, не работая.
– И сидеть у тебя на шее? – тяжело сглотнула она. – Я так не хочу. Буду работать и платить за интернет и продукты. Хотя бы что-то.
Осознав, что бесполезно убеждать ее в обратном, смирилась. Я опустила взгляд и задумалась. Может, этот год – начало чего-то нового? Потому что явно то, что происходит сейчас, не просто так. И даже встреча с Николасом и приход Белинды. Наверное, что-то грандиозное планируется. Я бы могла ускорить все предстоящие события, если бы была немного храбрее напрямую спросить Николаса, что это была за фотка и почему его «всегда» длились меньше трех лет. Мне почему-то кажется, что он об этом скоро узнает, вернее, о том, что я в курсе его отношений с красивой моделью. Интересно, Николас бросит ее, если я скажу ему вернуться?
– Придурок, – прошептала Белинда.
– Что такое? – спросила я.
– Ты не спрашивала, но зная, что тебе интересно, расскажу…
– Мне ничего не интересно насчет него.
– Да, конечно, – подмигнула она и быстро шикнула на меня, когда я попыталась прервать ее еще раз. Изобразив замок на губах, я со скучающим видом посмотрела на нее, чтобы мой взгляд демонстрировал мою незаинтересованность в разговоре о Николасе. – Он сказал, что находится не в Бельгии.
Я приподняла брови вверх, удивившись ее ответу. Несколько дней был здесь, только прилетел из Турции, забрав племянника. Хотя откуда я знаю, может, наслаждается путешествиями со своей девушкой-моделью. И почему это меня так волнует?
– Ты не спросишь, где он сейчас?
– А нужно? – спросила я, прервав свое молчание.
– А ты хочешь? – она игриво поиграла бровями, заставив меня закатить глаза.
– Ну, допустим, да.
– Облом, – хихикнула она и продолжила: – Он не ответил, но сказал, что поможет с работой в Бельгии.
Я задумалась, и сделала это конкретно, потому что мою голову посетила блестящая идея. Ей не нужно будет находить работу, потому что она будет работать на меня.
– Можешь отменить всё, – с деловым видом сообщила я.
– Как это? – нахмурилась она.
– Ты будешь работать у меня. Ну, то есть я найму тебя, ты ведь училась на переводчика? Будем переводить многие созданные мной сайты…
– И буду получать зарплату, которую буду отдавать тебе? – она отрицательно покачала головой после своих слов.
– Ты не будешь должна мне, а я буду платить тебе зарплату, чтобы тебе хватило на твои нужды.
– Нет, так не пойдет.
– Почему?
– Потому что я продолжу чувствовать себя так, будто сижу у тебя на шее. К тому же получается так будто ты у меня живешь, если будешь платить мне.
– Ладно, найти работу нормальную, – смирилась я. – Кстати, твоя мама писала?
Она покачала головой и уткнулась в телефон, давая понять, что не хочет говорить о ней. Я не стала давить и прошла в гостиную.
В детстве я всегда хотела жить вместе с лучшей подругой. Устраивать ночевки и вечера фильмов, готовку печенья в осеннюю погоду и душевные разговоры во время дождя с горячим кофе. Я думаю, моя детская и наивная, но чистая мечта сбудется.
По воле Аллаха.