Прошло 2 года и 4 месяца.
Сидя перед распахнувшимся подоконником, я читала Коран, проговаривая каждую букву. Изредка дул освежающий ветер, пока в комнате стояла духота. Наступило лето, и вся теплая одежда снова заняла свои места в шкафах, поскольку прошло два года с тех пор, как я сидела на скамейке и радовалась первому снегу, стараясь не обращать внимания на свои проблемы или причины их возникновения: Николас и Мерт.
Когда мои мысли заполнились беспорядочными фразами из прошлого, я закрыла Коран и, поцеловав, прикоснулась лбом к обложке. Мне хотелось продолжить чтение, но это казалось невозможным, когда всё снова отвлекало меня. Поставив священную книгу на тумбочку, я плюхнулась на кровать, бессмысленно глядя на потолок.
Я редко стала вспоминать тревожное прошлое, потому что оно меня наконец отпустило. Конечно, мне приходилось лить слезы каждую ночь после ухода Алисы с Мертом или из-за отношений с Николасом. Так же страдал и брат, когда его жена заявила, что хочет развестись, потому что любит своего бывшего жениха, и полетела в Стамбул. И только когда я завела разговор про ребенка, Али вдруг посмотрел на меня шокированным взглядом, в котором скрытно читалась радость и ликование. После чего он быстро позвонил Алисе, взяв новый турецкий номер у Николаса, а он в свою очередь сдержал свое слово и исчез из моей жизни, когда я ясно дала понять, что не хочу его больше видеть. Встретились мы только раз, и то в магазине.
А с Мертом мы ни разу не встречались, потому что он находился в Стамбуле, а я не могла связаться с ними из-за его нового номера телефона. Возможно, он ответил бы на моё сообщение, но я не решилась написать. К тому же, что я могла ему сказать? «Я тебя ненавижу»? Но он и так прекрасно это понимает.
У Алисы родился мальчик, мой брат и его бывшая жена назвали его Билалом, и мой долгожданный племянник всегда приезжает к нам на выходные, и иногда просто так.
На рождение своего сына Али ездил в Стамбул и виделся с новорожденным, конечно, избегая встречи с Мертом. Или вернее Мерт избегался встречи с ним, потому что поступил подло, к тому же ребенок остался между матерью и отцом. Как он спит по ночам, прекрасно осознавая этот факт? То, что он стал причиной раздора их дружбы, хотя спокойно мог простить своего лучшего друга, с которым провел всю свою жизнь.
У меня хранятся фотки племянника, которого назвали Билал. Я иногда, как ненормальная, показываю их своему игрушечному осьминожку, после чего непременно рыдаю в подушку. Я просто скучаю по нему, потому что виделась с ним только зимой, когда он приезжал на зимние каникулы на целых два месяца, которые прошли настолько быстро, что я не успела моргнуть. Поэтому новость о том, что они приедут через месяц, не могла не радовать. Да. Мерт приедет в Бельгию вместе с Алисой, чтобы присутствовать на свадьбе сестры.
Только спустя два года назначили дату свадьбы Гёкче и начали активную подготовку. Я видела даже фотку с их общих мероприятий, и Арда в каждой фотке смотрел на свою невесту влюбленными глазами, незнающими сомнения.
Я рада за Гёкче, даже если ее брат стал причиной многих несчастий в моей жизни. После моего неудачного сватовства мама пролежала в больнице неделю из-за повышенного давления, поэтому я оставалась с папой, чтобы помочь ему с бытовыми делами. А Али находился с мамой.
Я не знала, что чувствует брат после предательства, но не могу не отметить то, что он стал замкнутым и отстраненным. В общих семейных разговорах он всегда задумывался, уставившись в одну точку, пока его в сотый раз не выкрикивали по имени, после чего он упрямо превращал свое волнение и замкнутость в шутку. Он отмахивался шуткой, пока в его глазах незаметно для других плескалась боль.
Я грустно улыбалась каждый раз, когда он уверял нас, что с ним всё хорошо. Он, как папа, не может попросить о помощи, будто этим он показывает свои слабые стороны и ничтожные способности переносить трудности. Порой людям необходимо показывать себя слабыми, какими бы они сильными не были, поскольку это буквально съедает тебя изнутри.
Глубоко вздохнув, я поднялась с кровати и, пошатываясь, побрела на кухню. Уже начало светать, точнее, на небо взошла половина солнца, заливая кухню первыми оранжевыми лучами и освещая стены напротив открытого с ночи окна. Из него доносились вой сирен и шум монотонного города, который летом обретает совершенно новые краски.
Взглянув на настенные часы, я пошла готовить булгур с вареной курицей. Закончила я где-то через час, после чего села завтракать, не забыв перед этим позвать Али. Он жил в соседней квартире, в той самой, где они жили с Алисой совместно. После того как она ушла, брат долго решался, продлевать ли аренду за квартиру, и наконец решился. Он остался там, а я здесь. Рядышком.
Через минут десять он явился и быстро сел завтракать, пока я доедала всё, что осталось на тарелке. В качестве приветствия он буркнул «Ассаламу Алейкум». Брат, ничего не подозревая, начал есть, а я незаметно начала разглядывать его, точнее отмечать изменение в нём после случившегося. Он исхудал, появились выделенные словно скальпелем скулы, болезненный и бледный тон лица, отстраненная улыбка с печалью на лице.
Первые дни грусть и страдания были очень заметны, даже казалось, он не скрывал этого. Но через долгое время он научился прятать их, когда мама, заметив его состояние, начала расспрашивать, все ли с ним хорошо. По одному его взгляду было понятно, что это не так, поэтому мама каждый раз заливалась горькими слезами. А папа всегда говорил, что это испытания от Аллаха, и что за каждое проявленное терпение и Его восхваление зачисляется награда. Я знала, что это правда, поэтому иногда старалась не ныть, хотя в первые дни было мучительно сложно.
Может, я и должна была пойти в колледж, чтобы выбрать Николаса и жить с ним счастливо, но он буквально брат бывшей жены моего брата, которая бросила его ради моего же бывшего жениха. Как всё запутано, я даже не поняла, как пустым взглядом уставилась на Али.
Он заметил мой взгляд, прищурился и наконец спросил:
– Что такое?
– Ничего, просто хотела спросить, – беззаботно сказала я.
– О чём? – быстро проговорил он, нахмурившись.
– Тебе консилер дать, а то у тебя темные круги под глазами, – ответила я.
Он лишь закатил глаза на мое замечание о том, что ему нужно выпить успокоительные, чтобы заснуть ночью, а не пытаться делать это всеми силами. Но он лишь выдает короткое: «Я не девчонка, чтобы пить успокоительные». А самое комичное было то, что папа говорил то же самое, но другими словами, а смысл оставался неизменным. Мужчины всеми силами пытаются доказать нам, что они сильные, в то время как мы прекрасно понимаем что это не так.
– Когда ты освободишься от работы? – спросила я, лениво подперев подбородок руками.
– Точно не знаю, а зачем тебе? – произнес он, доедая свой завтрак, и, не забыв произнести «Альхамдулиллягь», вытер рот.
– Просто хотела пойти к родителям…
– Мы же вчера у них были, – протянул он и встал, чтобы отнести тарелку в раковину.
– Сегодня тоже можно.
– Мама начнет свою нотацию, что мне нужно хорошо кушать, а потом начнет плакать.
– Как и всегда, – задумалась я. – Но это только потому, что она о тебе переживает.
– Прошло два года, какие еще переживания, я в полном порядке, не конец света же.
Я закатила глаза, услышав его обыденную фразу. Мне хотелось схватить его за руку и отнести к родителям, чтобы они не волновались за него и увидели, что их сын в полном порядке. Однако это доказательство длилось меньше недели, и все начиналось сначала.
Я понимаю их переживания, поскольку я точно такая же. К тому же родители хотели видеть и меня, чтобы убедиться, что со мной тоже все в порядке. Мой жених ведь улетел в Стамбул с бывшей женой моего брата, какой позор. Но все на районе понимали, что это знак мести, поэтому я не почувствовала того, что, вероятно, почувствовала Гёкче, когда брат отказался от нее: позор, словно она или я были бракованными товарами, от которых отказались. Но отсутствие грандиозных слухов не уменьшало мою обиду, я ненавидела Мерта каждую бессонную ночь и каждую минуту нового дня, с особым упрямством и дикостью. Вряд ли я когда-нибудь смогу простить его.
С его родителями мы больше не общались. То есть наши семьи до сих пор игнорируют друг друга, хотя раньше были так дружны.
Но все эти чувства перекрывает радость от осознания того, что в скором времени я смогу увидеть своего племянника.
От этого на душе разливалось приятное тепло, а на губах появлялась лёгкая и нежная улыбка. Осталось лишь подождать еще месяц.
***
После завтрака Али ушел к себе, чтобы отправиться на работу, я последовала его примеру и тоже начала собираться на работу. Да, я работаю. Точнее, я занимаюсь веб-дизайном, прошло немало времени, чтобы свободно освоить эту профессию, но заработать от этого можно большие деньги. Теперь работал не только Али, но и я. Поэтому с его плеч спала нагрузка, как я хотела уже давным-давно. С учебой у меня не получилось бы.
Как мы и договаривались, Алия заменила меня, и через неделю после того решающего дня, когда мы встретились с ней по дороге, она сообщила, что ей назначили стипендию и продлят её, если она будет хорошо себя вести. Ей останется лишь доучиться год в колледже, и дальше можно поступать в университеты с высшим образованием.
Мне это было не нужно, потому что мы нуждались в быстром доходе, а учиться больше пяти лет я не могла. К тому же я работаю на дому, и выходить никуда не нужно. Мечта интроверта, то есть меня. Хотя раньше я любила выходить погулять или идти учиться и старалась не оставаться долго дома. Прежде я чувствовала себя в ловушке, закрытой четырьмя стенами, а теперь такая перспектива больше не пугает меня. Напротив, мне нравится, когда дома тихо, и я могу спокойно отдохнуть, обустроив своё личное пространство как захочу.
Подготовив всё необходимое для работы, я достала ноутбук, скрестила лодыжки и приступила к планированию создания сайта, который был востребован потребителями, по соглашению контракта.
Иногда становилось невыносимо скучно, как сегодня, а мысли медленно, но верно затягивали меня в водоворот сомнений и вопросов. Я открыла окно, распахнув полностью, чтобы комната освежилась, как и мои мысли. Беспощадные солнечные лучи начали падать на лицо, угрожая неравномерным загаром, а я тотчас вернулась на свой рабочий стол. Лениво придерживая подбородок ладонью, я уставилась на экран ноутбука, неярко светящегося из-за солнца.
Я вышла из раздумий, когда в телефон пришло уведомление, и, часто заморгав, я потянулась к нему.
Али: Может перерыв? Хочешь в магазин?
Я улыбнулась, одновременно удивившись, как мой брат всегда угадывает, чего я хочу. Прочистив горло, я напечатала простое сообщение:
Самия: Хорошо, выйду через пять минут.
Али: Через десять, я ещё не подъехал.
Самия: Окей, жду.