Прошло три дня после ужина, а сейчас в монотонный вечер мы с братом совершили джамаат-намаз*, затем разошлись по квартирам. Я быстро легла спать. Ну как спать? Я не смогла уснуть и стала писать Белинде, но она, наверное, уже спала, раз не отвечала, поэтому зашла проверить новости. Точнее, проверить, как идут дела с карьерой Николаса и Мерта. Да, мне иногда становится стыдно перед собой, что эти два года я слежу за ними и в IG, и в новостных пабликах про спорт. А теперь моя лента заполнена двумя видами спорта: футбол и баскетбол…
Мерт был активен в IG, выкладывал сторисы с компанией друзей, но никогда я не видела, чтобы он упоминал или снимал Алису. Но было обидно, когда он проводил время с новыми друзьями в Стамбуле, где присутствовали и девушки. Вероятно, это были сестры тех парней, и, как было со мной прежде, он влюбится в одну, но возьмет в жены ее, как не смог сделать этого со мной. Я даже проигрывала в голове их свадьбу, пока слезы катились по щеке. Это помогало от моего дикого желания следить за ним, потому что после ночи в слезах я чувствовала к Мерту глубокое отвращение, чем было прежде.
А новости про Николаса были настолько редки, что голова кружилась и сердце бешено колотилось, если я видела его сторис. Бо́льшая часть его историй была тренировками на баскетбольной площадке. У него было много побед и блестящих результатов за эти два года, но он никогда не гордился и не хвалился ими в своих социальных сетях, словно не хотел предъявлять доказательства, что он лучший, потому что ему этого не требовалось.
Но сегодня, как и прежде, я зашла проверять новости в мире баскетбола, как вдруг увидела сенсационную новость с интересным заголовком: «Николас Мартенс вышел в свет с известной моделью Джейной Грейс». Я ее совсем не знала до этой новости, опубликованной в фан-профиле о Николасе, и я бы не поверила этим слухам, поскольку таких фальшивых новостей достаточно много, если бы в качестве доказательства не опубликовали фотки. Улыбающийся Николас с выразительными скулами, темными глазами от результата освещения, мрачным, но радостным выражением лица, зачесанными назад светло-русыми блестящими волосами сидел рядом с девушкой с кукольной внешностью и идеальной фигурой, которая была четко выделена в вульгарном платье. С отвращением я разглядывала ее светлые ухоженные волосы до пояса. Блондинка, значит…
Но самое ужасное и отвратительная часть фотки была по середине: уверенная рука Николаса с татуированными предплечьями собственнически лежала на бедре девушки.
Я поспешно отключила телефон и устремила взгляд на унылый белый потолок, который слабо освещался тусклым серым светом. Хотелось плакать, но я осилила это желание и, повернувшись в бок, уставилась в одну точку.
Теперь я официально могла сказать, что ему я больше не нужна. Его «всегда» длилось два года, потому что за это время таких фоток не было.
Раздумывая об этом, я не замечала, как глаза начали сами по себе закрываться. Я лишь почувствовала горячую каплю, стекающую по краю щеки, когда я провалилась в мир сновидений.
***
Спала я два часа, после чего встала и проверила новости, будто это могло и вправду мне присниться. Но та злощастная фотка Николаса с красивой моделью высвечивалась на экране моего телефона, светя мне в лицо.
Всё настолько изменилось, что я стала следить за жизнью Николаса в социальных сетях? Будто вчера помню, как случайно облила его грязной и холодной водой в школе и попыталась сбежать. Как он шантажировал облить меня в ответ. Как он помог мне, когда я нуждалась в этом больше всего на свете. И как он сказал после этого: «Не за что, Сами».
Яростно встряхивая головой, я вывела себя из нелепых воспоминаний. Не буду о нём думать, пусть и дальше встречается со своей идеальной девушкой-моделью.
После Николаса я вспомнила его сестру, затем и своего племянника. Обо всех воспоминаниях о нём на губах заиграла улыбка.
Около года назад в это же время, когда наступили летние каникулы, к нам отправили Билала. Алису я не видела, поскольку Али сам поехал к ним и привез своего сына. Он был в подавленном состоянии после встречи со своей бывшей женой, но это быстро прошло после одной лишь улыбки Билала.
Это было долгожданное событие для меня, ведь я не видела своего племянника после зимних каникул. Мы могли бы настоять на том, чтобы Билал жил с отцом, но мы прекрасно понимаем, что ребёнку нужна материнская любовь и забота.
Волосы Билала были рыжего оттенка, но более тёмного, чем у Алисы. Его глаза, глубокие и тёмные, всегда светились детской игривостью. У него был маленький и аккуратный нос, большие глаза, которыми он любил часто моргать, и длинные ресницы, которым я иногда даже завидовала. А возле губ виднелись покраснения из-за любви к сладкому.
Он гиперактивный, я устаю, прежде чем он напрыгается на кровати и ляжет спать. А ещё у него громкий голос, он всегда орёт мне в ухо, пытаясь разбудить меня в такую рань, как в пять утра. Но по этому маленькому ходячему счастью нельзя не скучать. После его ухода я отдыхала три дня, после чего непременно в грудь начинала давить тоска и печаль. Проходит неделя, прежде чем я мирюсь с положением дел и начинаю скучать по нему снова.
Но больше всего мне нравилось наблюдать за улыбающимися и сияющими лицами родителей, когда Билал капризничал у них. Одним словом, они баловали его конфетами, не заботясь ни о чём и не забывая каждый раз произносить фразу «ничего не будет от одной конфеты». Но дело было в том, что он за день ел около десяти конфет. Потом болел. Ну и, наверное, самое ужасное – были зубки и температура, последующая за ними.
В таких размышлениях и прокручивании приятных воспоминаний проходили дальнейшие часы до восхода солнца. Но ложиться я и не собиралась, потому что сегодня, ровно спустя три дня после ужина, Али едет забирать своего сына у Николаса. Они, наверное, встретятся, поэтому я хочу убедить брата пойти с ним.
Сама без понятия, зачем мне его видеть, но хочу посмотреть в его лживые глаза. Или мне просто обидно, и хочется задеть его своим присутствием, а не смотреть новости и обзывать его в одиночестве.
Я поспешно отключила будильник, который прозвенел на прикроватной тумбочке, и взглянула на часы. Было ровно шесть часов утра, а солнце уже поднялось над горизонтом, рассеивая ночную прохладу.
Небо было безоблачным, и его светло-голубой цвет был не таким ярким, как в полдень, но всё равно выглядел прекрасно. Казалось, что на небе сгустился туман. Яркие лучи солнца проникли в комнату, осветив моё лицо, когда я поднялась с кровати и потянулась.
Я быстро пожарила яичницу и обжарила помидоры, которые в то же мгновение съела. Просто они вкусные, хотя мой желудок не согласиться.
Наложив еду и для брата, я направилась в его квартиру, а он уже совершал желательный намаз, и ждал меня. Закончив, он быстро сел за стол, поблагодарив за еду, и начал уплетать свой завтрак с «Бисмиллягь».
Подавшись спиной в столешницу, я пристально смотрела на брата, и делала это не моргая. Мне хотелось, чтобы он спросил в чем дело, но он игнорировал меня. Тогда я прочистила горло и еще более внимательно уставилась на него. Прошло, наверное, три минуты, прежде чем он поднял взгляд на меня.
– Что?
– Можно я тоже пойду встретить Билала? – невинно спросила я.
– Чтобы ты встретилась с Николасом? – не задумываясь задал он риторический вопрос, огорчив и разозлив меня одновременно: – Нет.
– Не с ним. Зачем он мне нужен, я хочу увидеть Билала.
– Я же не буду его прятать от вас, увидишь, когда мы приедем обратно домой.
Я сложила руки на груди и злобно поджала губы, не сводя своего презрительного взгляда с брата. Затем, приняв более беззаботное выражение лица, сказала:
– Если что, я спросила тебя из вежливости.
– И? – он нагло поднял одну бровь, доедая приготовленную мной яичницу.
Хотелось отобрать у него возможность доесть, но я осилила это желание и уверенно заявила:
– У тебя нет права отказывать мне, когда сам, не спрашивая моего мнения, рассказал родителям про случай с Николасом.
Он посмел фыркнуть на мои слова, поджигая во мне ярость всё сильнее.
– Это не твоя тайна. Это был вопрос чести, и я несу за это ответственность. Поэтому я имею право говорить об этом с кем угодно.
Прочистив горло, я тихо произнесла:
– Как и Мерт считал, что может мстить за сестру? Он ведь тоже твердил о чести…
Наверное, я позже пожалею о своих словах, но сейчас я хотела доказать свою правоту и добиться желаемого.
Я беру свои слова назад. Моя жалость пришла не позже, как я планировала, а сейчас, когда я увидела в глазах брата намек предательства с моей стороны.
– Не произноси его имя при мне, – прошипел он.
Я быстро отвернулась, чтобы скрыть на лице сожаление. Но мнение оставалось прежним. Не знаю почему, но мне безумно хотелось встретиться с Николасом.
Иногда я творю такие необдуманные вещи, что сама остаюсь в шоке от совершенного…
– Только если я пойду с тобой.
Али поднял голову к потолку, и зажмурил глаза от беспомощности. Он сильно хотел отказаться мне, но я знала, что он не посмеет. Как и следовало ожидать, он встал со стола и повернулся ко мне. Пристально всматриваясь в мое невинное лицо и часто моргающие глаза, он сказал:
– Хорошо, одевайся, через два часа мы выходим.
***
Два часа прошли очень утомительно, за это время я несколько раз открывала то самое фото. Тот интимный жест Николаса, его рука на бедре девушки, возмущал меня сильнее прежнего. Я не могла сосредоточиться на работе из-за него, и всегда совершала грубые и глупые ошибки. Поэтому, отодвинув попытки работать, стала кусать губы.
Я сидела задумавшись, когда в дверь постучался Али, и я мигом встала. На зеркале во весь рост я поправила свой светло-синий шарф с темно-синими узорами, посмотрела на джинсовый сарафан и, убедившись, что выгляжу нормально, хотя с «тряпкой» на голове исламофобы не согласятся, вышла за дверь.
Мы спустились вниз по лифту и вскоре оказались у своего припаркованного автомобиля. Ветра совсем не было, и все будто замерло в синеве прекрасного голубого неба. Если бы не палящее солнце и нехватка воздуха, я бы залюбовалась этой летней идиллией.
Через десять минут мы с братом оказались в местном парке. Предсказуемо, что почти никого не будет, хотя деревья и укрывали скамейки от солнца, но было жарко все равно.
Однако для меня это было не самое главное, потому что осознание того, что я встречусь с Николасом, не давало мне покоя. А добивало мое бедное сердце Билал, по которому я успела безумно соскучиться.
Надеюсь, я не натворю ничего позорного.
Хотя, учитывая мою неловкость, я думаю, этого не миновать…
*Джамаат-намаз – это коллективная молитва в мусульманской общине.