“Стоя, боком, раком – как угодно. Я мог удовлетворить по несколько клиенток за ночь, и меня никто не спрашивал, каково мне, нравится ли мне эта женщина, хочу ли я ее, или меня от нее воротит.
Я должен был просто работать. Много и хорошо, а нет – меня ждали кандалы, от которых к тому моменту меня уже тошнило. На шее и руках так и остались следы. До сих пор. Их ничем не исправить, впрочем, как и само ощущение холодных “браслетов” на теле.
Я был рабом, и единственная поза, которую я особенно ненавидел, – чтобы она была на мне. Я сам любил доминировать и в постели никогда не позволял подчинения над собой.
Очень быстро меня уже воротило от нежного секса, и я сам мог получать удовольствие только от жестокости и боли.”
– Нет, я… боже, конечно нет. Ничего такого я не думала. Я просто не готова.
– Ясно.
Марат недоволен, но все же спокоен. Как танк, не знаю, может у него такой характер, я все никак не могу понять, какой он на самом деле.
– Голодная?
– Нет, спасибо. Я устала если честно. Хочу спать.
– Ложись.
– Можно оставить свет включенным?
– Зачем?
Чувствую себя маленькой вредной девочкой. Ну с другой стороны, этот красавчик мой муж, так что можно немного покапризничать.
– Просто хочу. Я так сплю.
Марат подходит и включает свет на двух тумбочках. Проявление заботы? Он такой безотказный, что мне даже неловко. Хороший. Мой муж очень хороший.
– Спасибо.
– Располагайся. Если будет что надо – скажешь.
– А вы…
– Никки, можешь на “ты” ко мне обращаться. Мы не в султанате. Я не твой… хм, на “ты”, пожалуйста.
– Ладно. А вы, то есть, ты – отдельно будете спать?
– Я же сказал, Никки – насиловать не буду! Ты сама ко мне придешь, девочка. Скоро.
– Ты очень самоуверен. Может и не приду!
– Все хотят и ты тоже. Захочешь ласки – придешь.
От этих слов зашумело в ушах, я сильнее свела ноги вместе, но ничего не ответила.
Хлопнула дверь, Марат вышел, а я осталась сидеть в этой комнате в этом огромном доме доме с моим-чужим незнакомым мужем.
Я не знала что думать, чувствовала себя той самой Алисой из сказки, которая попала в дом, где все наизнанку и имеет зеркальное отражение. И словно все это декорации, сплошная шутка надо мной, вот только ключик выход я тоже уже потеряла.
С другой стороны, а может, не так все и плохо? У меня есть семья и любящий муж. Марат такой красивый. Может, и не было никакой тьмы и мужчины в ней, а это просто мои фантазии?
Ложусь в постель, вдыхая запах свежих простыней. Ландышами пахнут. Я подумаю об этом завтра.
***
Еся осторожна, сдержанна и считает, что все ее воспоминания придуманы, что это просто фантазии. На самом деле мне нравится ход ее мыслей, моя осенняя девочка усиленно ищет логические связки, и если ей так думать проще – меня это полностью устраивает.
Конечно, дочиста затереть ее память не вышло, хотя этого и не требовалось. Мне нужно было избавить ее от боли, страхов и себя, как ни странно, но скорее всего, у Еси остались какие-то ассоциации, возможно ощущения, тактильная память.
Теперь уже моя задача сделать так, чтобы ее страшные воспоминания никогда не вернулись, потому что в моменты со мной у Еси не было ничего кроме боли, а я не хочу снова причинять ей боль.
Так будет легче, проще нам обоим. С чистого листа, все заново, черт, я не хочу больше видеть ее истерик и слез. Я наелся тогда еще этого сполна.
Это так странно, со мной такое впервые в жизни. Я видел боль и страдания тысячи раз, видел издевательства, пытки, наказания, насилие и еще кучу всего страшного, но в случае с Есей я не могу этого выносить. Ни как участник, никак как свидетель тоже.
Я помню как учил Есю, как делал из нее рабыню, и если поначалу мне было все равно и я просто выполнял поставленные задачи по плану, то под конец мне хотелось содрать с себя кожу. До того тошно мне приходилось от роли ее хозяина.
Меня от этого воротило, я сам себе был противен и да, я все еще не смотрю в зеркало, потому что в отличие от Еси до сих пор вижу там Монстра. Себя настоящего вне этой сахарной пыли образа Марата.
Я вижу себя реального без маски. Опасного зверя, солдата, чудовище. Того, с кого Еся по-настоящему пишет роман, кто ей снится, и из-за кого она так сильно кричит по ночам.
Еся плачет и к моему огромному сожалению, истерики ее никуда не прошли. Она просто их не помнит, когда просыпается, а я замечаю в первую же ночь.
Я предвидел, что Еся будет осторожна и не захочет спать со мной в одной постели в первую же ночь. Возможно, будь это другая девушка, она бы не раздумывала, но у Еси совсем другой случай, потому я подготовил заранее для нее отдельную комнату.
В нежных оттенках, таких, какие бы никогда не выбрал сам. У меня нет ни опыта, ни изысканного вкуса толком. Я слишком груб и неотесан, моими декорациями были металлический пол и каменные стены, я не разбираюсь ни в декоре, ни в домашнем быте, так что весь этот дом обустраивали обученные люди, а я платил. Я старался создать для Еси условия, в которых сам никогда не жил, но хотел бы.
Мне стыдно признаться, что я такой. Все еще полудикий бывший раб, где-то неопытный, я часто не знаю, как правильно себя вести в роли мужа, хотя и много читал об этом. Данте меня к этому не готовил. Он обычно отдавал приказы, а я делал. Все. Никакой лирики, я просто солдат.
Слишком долго я был оторван от реальной жизни, потому я доверился дизайнерам, садовникам, повару и еще куче людей. Все эти декорации нашего дома мне построили, благо, за годы карьеры я успел накопить приличный капитал. На мечту, на Есю, которую зову теперь Николь, нет, Никки.
Это я дал ей это имя. Не знаю почему, оно мне нравилось и так подходило ей. Еся заслуживает свободы. Я повторяю себе это каждый день, вспоминая о том, что все же предал Данте. Я укусил руку того, кто когда-то спас мне жизнь.
Еся за стеной и она снова плачет. Я слышу как всхлипывает, ей что-то сниться, а точнее, кто-то, и я конечно же знаю, кто: я настоящий.
Я и есть ее кошмар, все ее страхи и ужасы, но я запер Армана в клетку, туда, где ему и место, и теперь есть только Марат. Ее хороший любящий муж, который никогда не обидит.