“Самки часто меня трогали. Им нравилось мое тело, они могли любоваться им часами, целовать меня, лапать, как игрушку.
Я это особенно ненавидел. Их прикосновения к себе. Это тоже останется со мной даже спустя годы.
Они все одинаковые – похотливые богатые суки, которые текли при одном только виде молодого тела. Мне не повезло с генетикой, потому что я был мускулистым и крепким, высоким, спортивным. Меня кормили как быка, и, даже несмотря на побои и условия, я быстро превратился из мальчика в мужчину.
Теперь мне ничего не стоило завалить любую бабу и отодрать ее до искр из глаз даже без всяких таблеток, дула пистолета у виска и вина.”
Я не могу уснуть. Снова. Боюсь, что если задремаю, мысли улетучатся, а меня как раз сегодня прорвало. Перед глазами то и дело мелькают картинки, но я не могу собрать их в отдельный образ.
Только чувства. Что-то темное, запретное, опасное и в тоже время безумно честное.
Моя героиня. Она попала в руки этого дьявола в маске и ненавидит его, а после что-то меняется. Монстр открывается ей и она понимает что… я не помню, точнее, как я вообще могу это помнить? Это же просто мои фантазии.
Я устала, я устала от этих лабиринтов ума и кажется, Марат был прав. Я просто хочу быть обманутой. Сама с собой играю, и это так необычно. Как будто сон во сне, лабиринт, загадка.
Так странно, я даже номера его не взяла, но дословно помню наш разговор. Почему я сбежала, чего именно я испугалась, ведь Марат не сделал мне ничего плохого. Пока что.
Иду на кухню, делаю кофе и смотрю в окно, а после в ужас прихожу, когда вижу тот самый черный пикап у двери моего подъезда.
Ох, обычно я добрая, хотя до амнезии фиг знает, какой была, но сам факт того, что за мной следят, доводит до истерики. И это уже никакие не фантазии, а красивенный незнакомый муж под окнами моей квартиры.
– Эй! Эй, вы!
Выбегаю на улицу в одной только ночнушке и мне пофиг, что сейчас поздняя ночь. Марат сидит на водительском месте и опускает стекло, когда я подхожу.
– И тебе доброй ночи, принцесса.
– Что вы делаете возле моего подъезда?!
– Я приехал за тобой, Никки, и не говори мне о том, что ты не думала обо мне.
– Вы слишком самоуверенны, вы знаете это?
– Знаю также как и то, что я снюсь тебе каждую ночь в снах таких, о которых тебе думать стыдно.
Как он это сказал… мамочка, он говорит фразой из моей книги!
– Псих… психопат, чертов маньяк! Вы читали мой черновик?! Вы… вы что были в моей квартире?
Марат усмехается, закуривает, поднося сигарету к своим идеальным чутки губам.
– Первое: двери на ночь надо закрывать. Всегда. Второе: я знаю тебя, девочка. Хорошо знаю.
– Значит так, мой ненаглядный прекрасный незнакомый муж: еще раз я увижу вас у своего дома – вызову полицию!
– И пожарных.
– Что?
– Ну надо же кому-то тушить пожар между твоих ножек. Ты ласкала себя, когда думала обо мне сегодня? А, Никки?
От этой наглости и распущенности у меня начинают гореть щеки. От стыда даже сразу не получается ответить.
– Вы, да как вы, да как…
– Садись в машину, Никки. Если ты сама этого не сделаешь, я тебе помогу.
– Это похищение, Марат, не находите?
– Если тебя это заводит, то да. Пусть будет похищение. Можешь сопротивляться, девочка, уверен, тебе понравится.
Шаг в пропасть без страховки, но я слушаюсь Его. Я не знаю, как это работает (может этот восточный принц владеет гипнозом, фиг знает), но я сажусь в машину Марата добровольно. Кролик всегда упадет в глубокую нору в итоге. Чисто из любопытства.
Не из-за страха, Марат меня не принуждает – я сама этого хочу, и объяснить себе это тоже не способна.
Этот мужчина как-то действует на меня. То ли его голос, то ли запах или скорее – все вместе создают ощущение, что он мне точно не чужой.
А еще я знаю, что он продолжит мне сниться, если я с ним не пойду. Будто в моей жизни остался огромный незакрытый гештальт, и Марат мне в этом поможет. Он излечит меня, исцелит.
Все эти месяцы я была так одинакова, когда оказывается у меня есть семья и муж, который меня любит, вроде бы.
И это все пока так тонко и прозрачно, но я ему доверяю. У меня складывается четкое ощущение, что на Марата можно положиться, либо это я усиленно хочу иметь надежную защиту от тьмы.
По пути мы молчим, я периодически посматриваю на мужчину. Марат включает печку, набрасывает мне на плечи свою кожанку.
– Я свои вещи не забрала. Вернитесь, пожалуйста, там мои книжки, вся моя жизнь.
– Завтра их привезут, не переживай за это.
Марат говорит спокойно и закуривает, а я дым это вдыхаю, и он так нравится мне. Сигареты с ментолом. Свежие, холодные, дикие.
Сама даже не понимаю как невольно втягиваю этот запах глубже.
– Это, можно и мне сигарету?
Марат оборачивается читаю в его черных глазах удивление.
– Ты начала курить?
– А что, раньше этого не было?
– Не было. Не надо пускаться в грехи, малышка. Достаточно того, что я курю.
Сказал как-то пространственно, но сигарету не дал.
Пожадничал? Не знаю, а еще Марат был напряжен почему-то, и причины я не знала. Он с силой сжимал руль, от чего тот аж хрустел, порой мне казалось, что я слышу, как мой муж прокручивает в голове разные сценарии, как даже подбирает слова.
Да, я конечно, могла это выдумать, мне могло показаться, но все же, я хорошо знала людей и их поведение, так вот Марат взвешивал буквально каждое свое движение, каждый своей жест. Он словно носил жесткий тяжелый панцирь, а я до сих пор не знала, что у него там под ним.
Его поведение не было наиграно или фальшиво, просто мне почему-то казалось, что Марату сложно даже говорить со мной, и я ничем не могла объяснить этого.
Мой незнакомый муж привозит меня в тот самый особняк. Большой, прекрасный и пустой одновременно.
– Зачем нам такой большой дом? Мы что, миллионеры?
Он улыбается. Порочно, обнажая белоснежные клыки как у зверя.
– Ты хотела такой дом. Никки, ты вольна делать здесь все что угодно. Творить, работать. Ты ведь пишешь книгу, не так ли?
Мы вошли в одну из комнат. Спальня, огромная кровать, светло оранжевые шторы. Красиво, но не вычурно, очень даже в моем вкусе, будто сделано под меня.
– Вы точно следили за мной!
– Я твой муж, что мне еще было делать?
При этом Марат слегка наклоняет голову и я вижу это. Не знаю даже как объяснить, но он… он безумно похож на Него. Того из тьмы, кто приходит ко мне ночами.
– Что такое?
Спрашивает, подходя ближе, берет меня за талию, смело привлекает к себе. Никакой боли, насилия, просто нежность, а у меня мурашки почему-то бегут от его прикосновений.
– Я… Марат, вы не подумайте, что я ненормальная, у меня просто была травма головы.
– Я ничего и не думаю. Не надо оправдываться, малыш.
– Знаете, вы напоминаете мне кое-кого.
Марат смотрит на меня черными глазами, взгляд обжигающий, тяжелый, но в тоже время такой родной. Глаза прекрасные, ресницы черные длиннющие, внешность как у бога… я уже говорила, что от такого мужчины дети наверняка будут, как ангелы? Почему я думаю об этом. Почему Марат вызывает у меня такие мысли?
– Кого же?
Облизывает чуткие губы, гладит меня большими ладонями по талии, пока я трепещу. Близость Марата – это отдельное искусство. Я не знаю, с ним рядом легко и жутко тяжело дышать одновременно. И приятно и страшно, будто всегда на контрастах.
– Моего героя. Из книги, которую я пишу. Роман.
Марат усмехается. Его прекрасные губы растягиваются в улыбке, на щеках появляются едва заметные ямочки.
– Ну и какой же он, твой герой? Смазливый мачо, а может настоящий семьянин? Какой он, Никки? О ком ты мечтаешь?
Наклоняется и шепчет мне на ухо, а у меня мурашки бегут, и стопроцентное ощущение того, что я по доброй воли угодила в капкан к охотнику.
– Нет он… не похож ни на кого, он живет в темноте.
– Он хороший, добрый, славный, такие тебе нравятся?
– Он не хороший. И не плохой. Он просто есть.
– Ты часто думаешь о нем, мне пора ревновать?
Откидывает мои волосы на плечо и осторожно целует в шею. Едва ощутимо, но это будоражит и заставляет опомниться.
Ты его толком не знаешь, Никки, приди в себя! Алло, этот мужик поджидал тебя под подъездом! И все же мне трудно устоять, из него тестостерон аж прет, мне нравится в этом мужчине все, от голоса до прикосновений. Мое тело словно просыпается от тяжелого дурмана.
Медленно уворачиваюсь, мы оба знаем, что я не готова.
– Нет, ревновать незачем, да и вообще, это же просто моя фантазия. Мало ли, о ком пишет писатель. Не надо перекладывать историю на личное. Это творчество.
Звучит как оправдание, я защищаюсь. Не знаю почему даже, просто.
–Никки, я не запрещаю тебе фантазировать, но я твой муж и я реальный. Может быть, ты писала героя с меня?
Усмехаюсь, все то он знает.
– Может быть… Мне сложно говорить об этом, ненавижу свою амнезию.
Прикосновения Марата становятся более требовательными и я тут же тушуюсь. Не знаю, строю стены, залезаю в скорлупу.
– Стойте, давайте не будем.
В какой-то момент Марат зажимает меня, я даже сама не понимаю, как угодила в ловушку, и это действует на меня парализующее. Словно в голове что-то щелкает и я громко вскрикиваю:
– НЕТ, пусти, не надо!
Он сразу меня отпускает, отходит на шаг назад.
– Извини. Не хотел тебя пугать. Я просто соскучился, Никки. Не кричи.
Говорит так спокойно, а у меня дежавю, только наоборот. Из моего сна, вот только там Он говорил совсем другое:
“Кричи. Громче!”.
– Нет, это вы меня простите, я просто не знаю, какие у нас были отношения раньше.
Смотрю на Марата во все глаза, сердце колотится, вся трепещу почему-то.
И не столько от страха, сколько от какого-то непонятного мне ощущения. Внизу живота стало тепло, соски затвердели. Я же возбудилась от него.
– Что в твоей голове, Никки, поделись.
– Ничего…
– Маленькая лгунья. Я слышу твой страх. Думаешь, я тебя насиловать буду?