Можешь звать меня милорд
Астрис.
Я упала перед ней на колени. Я не помню, как попала сюда. Кажется через окно. Астрис смотрит ошарашенно. Она не понимает, кто я.
– Это я, это я, – прошептала я. Она не поняла, не понимает. Мне слышаться по-птичьи тонкие голоса теней. Я чувствовала: время утекает. Я уже не помнила… Я не помнила! – Это я, это я… Астрис… Помоги мне…
Она покачала головой.
– Я позову врача.
– Астрис!
– Вам нужно…
– Ася…
Она наклонилась ко мне. Она убирала волосы с моего лба.
– Тера?
Я кивнула.
– Тера, что случилось, боги? Тера! – она не кричала, а может кричала. Я не понимаю. Я точно под водой.
Я будто утонула.
Я утонула. На самом деле я утонула, ещё тогда, и здесь не я, а только тень гвардейская.
– Ника…
– Кто? – она наклонилась, чтобы погладить меня по спине. Я видела, что гладит, но рук не чувствую.
– Н-ника… – я запнулась, я не могу. От Астрис пахло чем-то сладким вроде жасмина и мне хотелось плакать, но я не могу заплакать, а говорю и всё происходит не со мной: – Девочка, которую… которая со мной.
– Она устроила пожар?
– Что? – Этот бред почти отрезвил меня. – Нет. Это я. Это я! Из-за меня. Из-за меня. Астрис. Я не хотела, он нашёл меня.
– Кто нашёл?
– Князь. Он явился ко мне во сне. Он хочет знать, где ты. Я не смогла его прогнать. Я подожгла себя и всю таверну во сне. Я не хотела, Астрис. Так получилось. Я не хотела. Он был там. Он настоящий. Боже…
– Рьяла Светозарный!
– Нужно уйти. Нам нужно уйти. Помнишь, ты говорила? Ты говорила, нужно уйти. Давай уйдём? Пожалуйста, давай уйдём Астрис?
– Хорошо.
– Сегодня? Уйдём сегодня? Он найдёт нас… Он… у меня даже меча теперь нет. Я… забрала вещи. Я забрала. Нам хватит денег. Давай уйдём? Мы же уйдём?
– Утром.
– Утром, – повторила я за ней. Утром. Уйдём утром.
– Скажу Рею. Боже… Эти твои чары…
– Он нашёл меня. – Кажется, она теперь разозлилась, у меня не получается остановиться. – Так он не найдёт меня снова. Скажи Рею, что я твой друг из Академии, что мы учились вместе. Что я узнал, что за вами охотится князь. Хочешь я сама скажу?
– А ты?
– А я умерла. Сгорела.
– Я скажу, что ты решила остаться в городе.
– Астрис!
– Сходи в душ и ложись спать. Возьми моё полотенце. Я разбужу тебя.
– Я не засну…
Она уже вышла. Астрис…
Утром мне стало полегче. Утром я просто встала, но в голове и над головой ещё плескалась густая черная вода. Мир стал серей на несколько тонов. Или это просто утро выдалось такое? Нужно было спуститься к Нике. Я почти вышла на лестницу, чтобы спуститься к Нике. Я бы сказала Нике: прости, нам нужно уехать. Злой человек ищет нас. Но Ника надышалась дыма и, наверное, ещё спит, и мне страшно её будить, мне совестно её будить. А я ещё барон, Зютов барон Ремир в жарких красных сапогах. Даже Астрис меня не узнала. Значит чары вышли крепкие.
Я смотрела на себя в коридорное зеркало. В зеркале отражался мальчик. Растрёпанный щуплый мальчик с обгорелым носом с веснушками на щеках, с тоненькими ручками. Если я барон, я должна смотреть по-другому. Я должна быть наглой, выпрямить спину, нос задрать, пусть он и обгорелый. Ника меня не узнает. Ну и ладно. Так будет лучше для Ники. Я и без того подпортила ей жизнь. Я показала средний палец отражению. Я поправила рубашку, чтобы не было видно нагрудника. Я надела нагрудник под низ, потому что щеголять в латах в занюханном городишке глупость та ещё, и тащить латы в рюкзаке не хотелось, он и без них тяжеленный. А ещё нагрудник прячет грудь. Чары, конечно, тоже прячут, но мало ли.
Астрис с Реем сидели в столовой перед тремя тарелками овсянки.
– Это твой столичный друг? – сказал Рей вместо приветствия.
Я рухнула на стул поближе к Астрис. Стул скрипнул и проехал назад, остановился уперевшись в соседний стол.
– Зют! – сказала я, и это тоже не было похоже на приветствие.
– Да, это мой столичный друг, – проговорила Астрис выучено и вымученно будто в плохой радиорекламе. Врать она не умела. За неё всегда вру я.
– Барон Ремир! – я улыбнулась так широко, как только могла, – Рад встречи, – и протянула блондичику руку.
– Р-раймонд, – ему пришлось встать и перегнуться через стол. Барон Ремир вставать не собирался. Да ещё и стул этот. – Вы…
– Мы вместе учились. У нас ещё будет время познакомиться поближе. Это что кофе? – Я потянулась к стакану. – Дрянь какая!
– Это какао, – прошептала Астрис. Этот маскарад, маскарад, адресованный, как ей казалось, её блондинчику, Астрис бесил.
Барон Ремир брезгливо оттолкнул стакан.
– Не будем медлить. Чем быстрее мы отсюда уберёмся, тем лучше.
– У меня ещё смена, – прошептала она, – я обещала отработать до обеда.
Блондичик молчал, блондинчик никому ничего не обещал, а только буравил меня своими синенькими глазками. Если бы я его не знала, испугалась, что он заметил чары. Но Раймонд граф Тормийский, как прочая знать колдовать не умеет.
– Хорошо, – я кивнула. Я кивнула очень благодушно. – Я пока подыщу нам повозку и…
– Да во имя Рьялы! Куда мы вообще едим?! – наконец взорвался блондинчик. Он давно зрел. Явно ещё до появления барона.
– Подальше отсюда, – Астрис положила свою ладонь поверх его. – Как мы хотели.
– Но через Кромку, – вставила я.
– Ты рехнулся? Мы не пройдём через Кромку!
– Князь не отправиться через Кромку. А мы найдём проводника. Не беспокойся, у огненного барона Ремира достаточно денег.
Огненный барон Ремир их украл. Как говорится хороший разведчик всегда немного вор, а я хороший разведчик.
– Почему мы просто не можем отправиться в Расское за Синий залив?
– Это как прятаться от тигра за занавеской. Расский совет давно присягнул Брумвальду.
– А Варлих?
– Там холодно, Рей. Варлих почти у полярного круга.
– Да хоть у Зюта в заднице! Я уже переходил Кромку, я знаю, что это. Нет, Астрис.
– Рей, пожалуйста!
– И проводники эти – пропащие люди! Никто в здравом уме не будет ходить через Кромку!
Боже, чего он так боится? Кромка – это всего лишь туман. С хорошим проводником нам ничего не угрожает. Другое дело князь. Боги! Да я действительно готова залезть Зюту в задницу, если это поможет.
– К сожалению, нам больше ничего не остаётся, – баронский голос повис в тишине столовой. Кажется, меня услышали все, включая поварих и уборщиц.
– Это почему ещё? – глаза у блондичинка сделались совсем бешенные.
– Потому что вы, ребята, ревилы. Если бы не это, можно было просто уехать за Спящий хребет и жить там спокойно. Но ваша магия…
– К Зюту магию! – Рей треснул ладонью по столу. Астрис молчала. – Она нам не нужна.
– Магия не коробка из-под… из-под какао! Её нельзя просто выкинуть. Вам нужно научиться не вредить себе. Мы отправимся в Линь и может быть, найдем там, того кто сможет вас обучить. – Они оба охнули. Да я и сама бы охнула. Не давая им возразить, я продолжила: – Мы искали, где только могли, не так ли Астрис? – Астрис пришлось кивнуть, а вот блондичинк совсем побледнел. Он-то ничего не искал. Он не крался по складам Ринуврила, не влезал в Брумвальдские архивы. Он и вправду решил закрыть глаза и понадеяться, что древняя магия исчезнет сама по себе. – Ни в Брумвальде, ни в Ринувриле, ни где по эту сторону Кромки нет кого-то, кто мог бы вам помочь. Значит, нужно поискать на другой стороне.
– Он прав, Рей. Магию нельзя просто оставить. Тем более нашу. Я не хочу навредить кому-то.
– Прав, – проскрипел блондинчик. – И что? И кого ты там хочешь найти? Самого Рьялу?
– А может и Рьялу. Как повезёт. Но для начала я найду нам повозку и проводника. Встречаемся в двенадцать на площади. Приятного вам аппетита.
Я встала, к своей овсянке я не притронулась. Меня до сих пор мутит. А надо ещё на чем ехать. Понять куда ехать. И найти проводника через Кромку.
– Астрис! – шепнул Рей сердито. – Что это было?
– Ремир, – процедила она. – И он прав. Нужно собираться.
– Астрис!
– Что? Я говорила тебе, что больше не собираюсь подчиняться кому-либо царю ли с его армией, князю, папе, магии. Нет, с меня хватит.
– Но ты подчиняешься воле этого чертового барона!
– Я подчиняюсь его воле не больше, чем твоей. Всё, Рей, хватит об этом.
***
С транспортом в нашей дыре было, ну как бы так сказать? Сложно у нас с транспортом. Будь я настоящим бароном, пусть не Ремиром, не избавителем, а просто богатым бароном, мы бы уже, конечно, куда-нибудь да уехали. Я бы наняла, ну то есть нанял хороший самобег из столицы, такой чтобы и по бездорожью ехал и над реками летел, и с водителем. Но от барона у меня только сапоги и краденный нагрудник. Значит пойдём пешком. Да, ещё я как-то слышала, что в великом Лине человечьи механизмы не работают. Блондичик будет зол, ох будет!
После больничной столовой я заглянула к Чёриву, отчасти, чтобы посмотреть, насколько всё плохо, отчасти, чтобы проверить чары. Чёриву повезло: сгорел только верхний этаж, зиял с улицы чёрными провалами не-окон, не-стен, и дымом пахло за две улицы.
– Здравствуй, господин хороший! – обратился ко мне Чёрив, выглядел он не лучше своего трактира: чумазый, поникший и брови опалены. Без бровей Чёрив был будто не Чёрив.
– Что у вас тут приключилось? – ужаснулся барон Ремир. Чёрив меня не узнал, иначе бы схватил за руку и поволок отмывать.
– Пожар, господин, полыхнуло что-то на чердаке. Там девчоночки мои спали. Одну добрые люди в больничку увезли, а с другой, что приключилось до сих пор не понял. То ли угорела, то ли сбежала. Там такая, что и сбежать могла. Чумная девка была. Но что тебе до моих печалей, господин? Ты верно комнаты ищешь? Обратись к Сивому.
– Сочувствую, – сказал барон. – Да, я думал сидра выпить перед дорогой, проездом у вас. Мне говорили у вас хороший сидр.
– Правду говорили! – осклабился Чёрив. – Лучший в округе. Хочешь на улицу тебе вынесу? Покумекаем. Ты видно столичный, да, господин?
Барон Ремир усмехнулся. Как ладно у меня получалось быть бароном!
– Был столичный, а теперь свой собственный. Неси сидр, не откажусь.
Чёрив двинул в сторону кухни. Я закрыла глаза и представила как часть меня остаётся здесь яркая баронская весомая, да как часть меня отделяется – тонкая и незримая. В голове застучало и руки похолодели. Морок баронский остался сидеть на бревне у колодца, а я бросилась внутрь. Перемахивая через две ступеньки, поднялась на обгорелый этаж, вошла в нашу с Астрис комнату. Комната чёрная. Вся чёрная. Вся комната – копоть. Окно разбилось, шторы свисают на одну сторону оплывшие, оплавленные. Я подошла к кровати, наклонилась, прошептала. Треснуло, щёлкнуло, стукнуло, на пол плюхнулся кошелёк, полный серебряных монет. Целый. Сберегли чары. Я сунула кошелёк за пазуху. Двинула кровать, закашлялась. Меч тоже целый, только грязный весь и ножны никуда не годятся. Ножны пустяк, брумвальдской стали пламя нипочём. Я выглянула в окно, да, Чёрив уже выходит, нужно спешить, пока он не заметил, что барон не барон, а бесплотный мираж.
– Ваш сидр, господин! – Чёрив сунул мне кружку. – Держите крепче, а то разольёте.
Я еле успела, перед глазами всё плыло и качалось. Отвод глаз для меча вышел совсем слабенький. Боже, да пусть думает, что я с ним и пришла. Бароны же ходят с мечами. В наше не спокойное время только глупец оружия с собой не возьмёт.
– Благодарю! – Я вытащила ему одну серебряную монету из кошелька. – Без сдачи.
Чёрив просиял и тут же её спрятал.
– Вы очень щедры!
– Вам нужнее. А не подскажите, как мне добраться от вас до Линьского леса?
– До Линьского леса? – охнул Чёрив. – Что же благородному господину из Брумвальда могло понадобиться в Линьских дебрях?
– А это уже дело моё.
– Да вы чародей! Конечно, как я сразу не понял! Чародей как есть. Уж простите меня, столько лет живу, а первый раз с живым чародеем беседую. Правду говорят, другая ваша порода. Я ж просто знати, знаете сколько повидал! У самого в роду дворяне были, вот носом каким наградили! Но то знать, а вы чародей!
– Так с транспортом что? Не подскажите? – одёрнула я его.
– С транспортом… С транспортом, у нас, господин, тухло. Ни самобегов, ни поездов к Линю не ходит. Не знаю, господин, чем помочь. Разве что… Да! – Чёрив хлопнул себя по коленке. – Вы до Пятских деревень с Воликом поезжайте. Волик муку возит, ни карета, конечно. Но если не побрезгуете, он вас к вечеру в Пят домчит, а там проводника ищите. Я слышал когда-то, что в Линь можно через Кромку пройти. Вы ж чародей, авось пройдёте. Жаль, я старый того не узнаю!
Не знала, что Чёрив любит сказки.
– Покажите, где этого Волика найти?
– А чего б не показать! Допивайте, господин! Допивайте и пойдём. Волик он парень хороший!
***
Скособоченный трактир тихо разваливался в пыли, отмечая начало Горного тракта. После второй бессонной ночи я чувствовала себя не то пьяной, не то мёртвой, а мне ещё нужно доползти на второй этаж. Я потеряла неделю объезжая Пятские деревеньки одну за одной, потратила пять серебряных монет на еду, повозки и этот ветхий трактир и отбила себе всю задницу, трясясь на колдобинах.
В трактире было пусто: здесь только мы да клопы. В холе сухонький старикашка щелкал тыквенные семечки.
– Вернулись, господин?
– Да, – промычала я.
– И снова впустую? – старикашка улыбнулся. – Вам с господином Кабаном поговорить надо, авось, чего знает!
– Спасибо, – выдавила я. – Напомните мне о нём с утра.
Старикашка шутливо отдал честь, а я поплелась наверх.
«Тера», – шептал князь, распутывая мои слипшееся от ила волосы. Вода мерно плескалась, где-то рядом, где-то совсем рядом. «Всё будет хорошо, воронёнок, – повторял он. – Ты справишься». Рядом валялся меч и сброшенные латы. Плечо ныло. Я так долго выбиралась на берег из этой зютовой ледяной воды. Я выползла на льдину, а льдина треснула. Меня тянуло вниз, там было мелко, мелко, но топко. Я шла по ледяному крошеву, отяжелевшая одежда примерзла к коже.
«Всё хорошо», – говорил князь. Мне было страшно, я не могла пошевелиться. Я лежала я него на коленях. Тепло от его рук пробиралось под лед и иней на моей одежде, сквозь треснувший доспех прямо к замирающему сердцу. «Воронёнок», – шептал князь. Этого не было. Этого не было. Это не могло быть!
Я плакала, а он гладил меня по голове. Он обещал, что всё наладится, что я найду проводника, что мы переберёмся через Линь.
В тесной комнатке на втором этаже трактира зажегся круглый светильник. Комната. Трактир. Светильник. Никакого князя. Это Астрис. Моя Астрис.
– Рьяла светозарный! – бормотала Астрис, – ты так кричала.
– Прости, – прошептала я. – Прости.
Я заправила обкромсанные пряди за уши. Волосы мокрые, лоб мокрый, в горле ком. Похоже я не только кричала, но ещё и плакала.
– Снова князь?
– Д-да. Не уверена, что это был он. Может просто кошмар.
– А тот сон, Тера? Это точно был не кошмар?
– Нет, – отрезала я. – Тогда он был настоящий.
И огонь был настоящий.
– Просто тогда получилось бы…
– Знаю, тогда получилось бы, что я сошла с ума и из-за моего психоза мы застряли в ещё более дрянном трактире без работы, но с клопами. Я не сумасшедшая, я его видела.
– Хорошо, хорошо. Я верю тебе. Просто… Рею тяжело здесь и мне уже надоело…
– Я найду проводника. Я завтра же найду нам проводника. Трактирщик подсказал, где искать. Скоро мы уберёмся отсюда.
– Ладно, – кивнула Астрис. – Я верю тебе. – Астрис присела на край моей кровати. От неё пахло свежим бельём и ромашками. – Я тебе верю. – Она наклонилась и прогладила меня по щеке.
– Спасибо. Уже утро или ещё можно поспать?
– Сейчас шесть.
– Утро, – заключила я убито.
– Поспи ещё немного. Хочешь я посижу с тобой?
– Нет, – я потрясла головой, волосы снова растрепались. – Нужно найти проводника. – Я откинула одеяло.
– Тера…
– Зови меня Ремиром, пока мы не пройдём Линь, – попросила я.
– Но здесь мы одни. Никакого князя, – она улыбалась мне. Как она мне улыбалась!
– Так будет проще.
– Ладно, Ремир, – Астрис хмыкнула. – А почему Ремир? Революция мира?
– А почему бы и нет? – я пожала плечами. Глупое имя для глупого дела.
– Ремир, – повторила Астрис. – Огненный барон-избавитель. Это похоже на тебя.
***
Кабан смотрел на меня как на умалишенного.
– Линь? – хохотнул Кабан. – На кой хрен вам сдался Линь, а милорд?
– Не ваше дело, – я покрутила ножом перед его мордой. Стоящий Кабан напоминал гору. Жирную задрапированную в сальный бархат гору. А я сижу на его кресле, мелкая, низкая. Я потянулась и зевнула. – Так что, есть кто на примете?
– Хм… – промычал Кабан. – Гр.. – прорычал Кабан. – Есть.
– Чудно! Кто? Где? Сколько берёт?
– Вы почините водокачку?
Светлый боже! Уже час вокруг этой водокачки топчемся.
– Сказал же – починю! У вас там утонул что ли кто-то?
– Н-нет. Там… её прокляли, милорд.
– Расколдуем. – Я махнула рукой. Ну точно крыса какая-то утонула, а они выловить не могут. – Так что с проводником? Чем скорее вы ответите, тем быстрее я пойду разбираться с вашим проклятьем.
– Да, милорд. Его зовут Аурр. Он нездешний. Говорят, явился с той стороны.
– Хорошо. Княжий? Царский?
– Он? – хохотнул Кабан. – Бродяга. Проигрался до нитки гривеньщику. Куртку проиграл, перстни проиграл. А ведь сначала выигрывал, представляете! С первой партии всему залу эль взял. А под конец и за комнату расплатиться не смог. Я его пожалел, хотел было в зале оставить. Я иногда разрешаю, когда на улице срань, а вчера срань была. Ух! Буря злющая.
– Помню. Видел. Дальше что?
– А дальше, он, чёрт пьяный, буянить начал. Взял графин о стол треснул, тот на такие маленькие осколочки разлетелся, до сих пор девки вымести не могут. Но ладно то графин, не впервой! Но ты только представь, милорд, он встаёт, а вокруг него все стекло в дребезги. То ли рукой сшиб, то ли Зют его знает. У меня ни одного, ни одного целого стакана не осталось. Нужно в город теперь ехать. Стряс бы с него денег, было б что трясти! Может, он не нужен тебе? Ты подумай, милорд, подумай.
– Подумаю. Но сначала посмотрю. Других проводников всё равно нет.
– Да-а. Плохое ты время выбрал за Кромку бегать. Вот лет семь назад, проводников как собак было. А потом царь их всех перевёл. Знаешь же?
– Знаю, – я отмахнулась. – Семь лет назад мне не нужно было.
Семь лет назад мне было тринадцать.
– Ну дело твоё, милорд.
– Где мне найти его?
– Хех. Я его вчера в ливень выпер. И не жалею. Не жалею, заметь! Он такой пьяный был! Вот что водка с людьми делает!
– Где он?
– Да тут в амбаре. Я запер его потом, чтоб ничего больше не учудил. Хорошо, милорд, что ты мне подвернулся: заберёшь и больше никаких мне проблем. А если, что гони его в шею. Гони, Кабан разрешил!
Рьяла, дай мне сил.
– Показывай. Сначала водокачку, потом амбар.
Кабан подхватился и закивал. Во что я ввязываюсь?
С водокачкой я справилась быстро. Чуть выше по течению, в реке, из которой брали воду, утонул баран. Странно, что мужики Кабана его не заметили. Мужики Кабана вытащили тушу. Тухлую воду слили. Я очистила трубу. Особых умений это не требовало. Можно было обойтись без магии, но раз договорились! Потом я ещё около часа бродила вдоль хода труб, но следов проклятий не нашла. Только, что ноги немного о дикую ежевику ободрала. Нужно купить кожаные штаны. Мало ли что нас ждёт в горах. С этим я вернулась к Астрис. Велела собираться. Блондинчик обиженно пыхтел. Ему было жарко, душно, тесно и клопово. Я попросила принести им завтрак и вернулась к Кабану. Кабан звякнул ключами.
– Хотите кофе, милорд? За счёт заведения! Как вы так быстро управились?
Насчет быстро я бы поспорила.
– Я же всё-таки маг. – Я ухмыльнулась. Кабан стушевался.
– Подайте милорду кофе! – рявкнул Кабан в открытую дверь.
Дверь сарая обиженно скрипнула: ей хотелось дремать в уютном полумраке потолочных балок, в компании маленьких дыр, устилавших бревенчатые своды, среди пахучих стогов свежего сена, а не скрипеть заржавевшими после вчерашнего дождя петлями.
– Эх, смазать надо, – вздохнул Кабан. – Ну это… Вот он. Дальше без меня управишься?
– Управлюсь. Спасибо, Кабан.
– Тебе спасибо! Если что гони его в шею, понял, милорд? Гони.
Я глубоко вздохнула и вошла.
– Подъём!
Проводник простонал что-то неразборчиво и отвернулся на другой бок.
– Вставай! – повторила я куда громче, у самой в ушах застучало.
Лежащий на полу болезненно поморщился. Ах, каким чудным вчера казался лиственный эль в таверне бездельника-Кабана! Какими чуткими были прикосновения бордельных нимф… А тот раунд в камнипядки? Да, он же почти выиграл у этого олуха две повозки с кольскими сливами! Ну что с того, что проигрался до последней рубахи?! Подумаешь! К тому же, какого Зюта ему сдались эти сливы?
– Кто вы? – пробормотал он с трудом, разлепив один глаз. Глаза у него были голубые, а вот борода и волосы, кажется, чёрные. Но сам он казался таким грязным, что, если я его всё-таки добужусь и найму, придётся оплатить ему баню и прачку. – Что вам… – язык его слушался плохо, – что вам от ме-еня надо?
– Работа. – Я вынула мешочек с серебром и потрясла им. Монетки живо звякнули. Обычно этот звук будит лучше пушечного залпа и удара по рёбрам сапогом. А сапоги у меня теперь отменные. – Я предлагаю тебе работу, – повторила я отрывисто.
– Работу?
Да, соображал он не просто медленно, а очень, очень медленно.
– Если не хочешь, спи дальше. – Я развернулась и снова позвенела кошельком.
– Постойить-те! – спохватился проводник. – Я-а.. я сейчас. П-по… помогите мне встать.
Рьяла, дай мне сил! Как же от него воняет!
Проводник крепко сжал мою руку. Я жалостно ойкнула, потому что прямо по ожогам, Зют! Стиснула зубы и дёрнула его вверх. Он оказался не сильно высоким, поменьше верзилы-Кабана, но выше меня и шире в плечах. Я ожидала найти здесь захудалого пьяньчугу, а этот хоть почти и не стоял на ногах сложен хорошо. Может воином был когда-то, когда-то давно. Такого не просто вышвырнуть в дождь, если ты не Кабан. Но в баню его сдать всё равно придётся.
– Ты проводник? – спросила я, когда он перестал шататься.
– Проводник? – переспросил он. И мне захотелось его стукнуть, может протрезвеет чуть? – Я.. к…
Мда, не просто вспомнить после помойки кто ты там такой. Ну, не будем напрягать беднягу.
– Можешь провести через Кромку?
– Могу.
Ну, уже что-то.
– Прекрасно. Я плачу серебром. Пятнадцать сейчас. Двадцать потом. Плюс расходы в дороге. И баню. И прачку.
– Баню?
– Баню, баню. Мыться, – уточнила я как для совсем дебила. – От тебя смердит.
– Спасибо, – ответил он не впопад. Я прыснула. А ещё он говорит с акцентом, ну это меньшая из бед.
– Пожалуйста. Ты согласен?
– А куда надо идти?
– Через Кромку, – сказала я. Он кивнул. Ну хоть с этим разобрались. – В великий Линь.
– Куда? – ужаснулся проводник и, кажется, даже протрезвел. – На кой чёрт вам сдался благословенный край? Вы сумасшедший?
– Да.
– Вы ж там помрёте!
– Это мы ещё посмотрим. Но будь уверен, я знаю, куда и зачем иду. Так что? Могу добавить ещё пять серебряных.
– К Зюту ваше серебро! – отмахнулся он. – И лес. Это погибель. Это…
– Ты проигрался гривеньщикам, парень! Вот где погибель, а Линьский лес – это Линьский лес! – Проводник хмыкнул, он явно мне не верил, но меня уже понесло: – Я учился магии в Брумвальде. Я огненный барон-избавитель. – Вот зачем я это говорю? С другой стороны, не говорить же, что мои друзья ревилы и за нами гонится черный мечник? – Возможно, пойти со мной через Линь – твой единственный шанс выжить. От древней магии тебя защищу я, а вот от гривеньщиков тебя и сам Рьяла не убережёт. Так что?
Проводник задумался. Лицо у него посерело, он взъерошил свои грязные волосы, облокотился о стену. Что ж, ну пусть подумает. Мы тут уже неделю торчим и никуда не торопимся. В отличии от гривеньщиков.
Гривеньщики слыли настоящим кошмаром нового постреволюционного мира. Эти ребята вообще ничем не гнушались. Молись всем богам и стражникам рода людского, молись светозарному лику Рьялы, молись самому Зюту и бесконечной пропасти его гнилых подземий, да только никакие молитвы тебя не спасут. Гривеньщики сдавали в наём лошадей и самодвижные повозки; выдавали на временное пользование оружие, ничего огнестрельного, никаких новомодных придумок, требующих тридцати трёх лицензий, кинжальчики, простенькие арбалеты, да мечи самой «кастрюльной» стали – только самооборона; они же могли подогнать тебе редкие лекарства, да магические причуды, настоящие из ещё сохранившихся. Гривеньщики – это последнее пристанище между «не могу» и «сдохну». Только безумец мог согласиться на их проценты. Но безумцев было много: война выжгла всё, до чего только смогла добраться, и у людей просто не осталось выбора. Что ж, гривеньщики процветают, а новоявленный правитель пока ничего не может с ними сделать.
– Вы сумасшедший, – заключил проводник. – Что ж, я тоже. Согласен.
– Чудесно!
– По рукам! – Мы пожали руки. И мне опять захотелось плакать. Нужно обработать чем-нибудь эти ожоги. – Как вас зовут?
– Барон Ремир. Избавитель.
– Аурр, – буркнул проводник. – Вы хотите сказать, что вы тот самый огненный барон из легенды?
Проклятье! Легенда. Откуда пьянчуга-проводник знает легенду брумвальдских латников?
– Всё что я хочу сказать, я говорю. А ты можешь звать «милорд».
– Рад слышать, милорд-барон. Когда выдвигаемся?
– После того как ты примешь ванну.
– Ладно, – он усмехнулся. – Вы мне нравитесь, барон.
***
Солнце палило просто нещадно – макушка лета, как сказала бы Ника. Мы выстроились все вчетвером у начала Горного тракта. Помятый, только после сна, блондичик, моя прекрасная Астрис, подготовившая еду нам в дорогу, и проводник. После мытья он выглядел намного лучше. Если в сарае я дала бы ему все сорок, то сейчас я бы сказала, что ему нет и тридцати, и волосы у него кудрявые и перстни он не все вчера проиграл. Кабан говорил – бродяга. Нет, на бродягу он не похож. Обнищавший дворянин? Дезертир? Зют его знает.
– Это Астрис, – сказала я, – лучшая мечница во всем обреченном двумирье, моя верная стражница и хорошая подруга. Обращайся к ней с уважением и не дёргай по пустякам.
Боже, Астрис меня придушит за эту «лучшую мечницу двумирья». Но лучше так. Никаких ревилов. Просто один полоумный барон и его свита.
– Рад познакомиться, миледи.
Астрис сухо кивнула ему. То ли сам проводник ей не понравился, то ли мои выходки.
– А этот красавчик носит наши вещи, пользы от него немного, но и места он особо не занимает, – барон Ремир гаденько ухмыльнулся. Блондинчик побагровел. У блондинчиков это всегда густо получается.
– Раймонд Тормийский, – процедил блондинчик, а «графа» добавлять не стал. На графа он сегодня походил мало. Дешевая одежда, дешевая кровать в дешевом трактире. Да ещё и от жары он весь был мокрый: волосы мокрые, лоб мокрый, рубашка мокрая, будто не по деревне шёл, а плыл. Хотя от «плыть» я бы сейчас не отказалась. Они обменялись с проводником рукопожатиями. Значит, можно наконец идти! Сколько мы уже топчемся?
– Он мой ре…
Проклятье, Астрис!
Астрис исправилась сама:
–…жених.
– Поздравляю, – зачем-то сказал проводник. Астрис просияла.
На далёкие Линьские горы наползали серые облака. Вечером будет гроза. Воздух сделался совсем плотным и парким.
– Не будем больше медлить! – заключила я, – В путь.
Чем ближе мы подбирались к Линю, тем уже становился тракт. Великому лесу на картах отводилось жирное зелёной пятно у нас на юго-западе, за Кромкой на полторы тысячи километров севернее. Не знаю, чего я ждала. Чуда? Или думала, стоит нам выйти из Пятской деревеньки как сразу откуда ни возьмись покажется волшебная тропа прямая и натоптанная и с указателем: ревилам туда. Даже просто леса я здесь не видела. Высоковато тут для леса. Лес будет, когда перейдём Капустный хребет. Благо, его ещё можно перейти по старому тракту. На том и кончаются мои карты. И здесь я думала, поможет проводник. Хороший проводник. Проводник-волшебник. Именно волшебник. Как из сказки. Проводник-Аурр из сарая шагал, впереди обмахиваясь от мошкары веточкой. Вечером разведём костёр и кинем в него можжевельник, от чада комары разлетятся. Проводник почувствовал мой взгляд и повернулся.
– Ну, – я усмехнулась, – спрашивай! Ты же должен знать, кого ведёшь в благословенный край.
Проводник сглотнул. Несмотря на жару он выглядел бледным.
– Она, – он взлохматил волосы, – в смысле, миледи Астрис из царской гвардии?
Что ж, решил начать с самого очевидного. Ладно. Думаю, это по нам и так видно. Я даже немного одёрнула рубаху, чтоб из-под неё был виден нагрудник. Латник, затолкавший латы в рюкзак, крестьянином не станет. Мне остаётся только одно: расхохотаться и признать, что никто не защитит мою спину лучше царского гвардейца и знал бы ты сколько я ей плачу!
Аурр, конечно, не знал точной суммы и призадумался. Всем известно, что настоящих цветных латников покупают только настоящие вельможи и за такие деньги покупают , что можно было б взять хороший трактир и пару лошадей на сдачу.
– Ещё вопросы? Не стесняйся. Нам теперь много времени придётся провести вместе.
– Да, – вздохнул проводник, – вы правы, милорд, – ещё раз вздохнул. – Я понимаю, что вы не в том положении, чтобы болтать о себе. Вы заплатили и будем, считать, что этой правды мне достаточно. Не нужно дурить мне голову. Вы платите – я молчу.
Проклятье. Я доигралась. Я улыбнулась.
– Пусть будет так. С тобой приятно иметь дело.
Он тоже улыбнулся. Это будет длинное путешествие.