Маленький Монк, держа в руках бамбуковую палочку, представлял себя капитаном быстроходного корабля. Смелым. Отважным. Храбрым.
Монк поднял палочку, воображая, что это не палочка вовсе, а смертоносная шпага, и сделал выпад в сторону муравейника. Ещё замах, ещё и ещё. Бамбук свистел, рассекая воздух. Уклоняясь от листов лианы, маленький Монк рванул вперёд и воткнул кончик бамбука в основание муравейника.
Команда корабля ликует! Морское чудище повержено!
Бывалые морские волки победоносно машут саблями!
Ай да капитан!
Приняв воображаемые почести, Монк решил достать «шпагу» и, обхватив основание бамбука, замер.
Один красный муравей уже быстро-быстро полз по палочке, шевеля усищами да перебирая лапками. Не прошло и минуты, как другие муравьи отважились залезть на воткнутую бамбуковую палочку и изведать новую территорию. Добежав до края, армия муравьёв, не сговариваясь, поползла вверх тормашками обратно в муравейник.
Маленький Монк всегда с любопытством разглядывал этот живой земляной холмик и задавался вопросом, чем же они таким интересным занимаются. Бегают туда-сюда, носят всякие листики да палочки…
Мягкий звук глиняных колокольчиков заставил Монка повернуть голову и посмотреть в сторону храма.
Держась одной рукой за стену храма, мужчина снял с головы бандану и вытер мокрый лоб. Монк подскочил и зайцем побежал к незнакомцу. Мужчина был один, полноват и тяжело дышал. Стянув с плеч увесистый на вид рюкзак, он расстегнул молнию, сел на корточки и стал в нём копаться. Маленький Монк спрятался с противоположной стороны и, затаив дыхание, наблюдал.
Влажный овал во всю спину чёрной майки. Спущенные шорты, откуда торчала белая, как мёртвая рыба, полоска кожи, истоптанные пятки кроссовок и натянутые до самих колен носки.
Мужчина достал флягу, открутил крышку и, поднеся к губам, вылил несколько капель. Краем глаза он заметил притаившегося маленького Монка и помахал рукой. Монк не ответил, уйдя глубже в укрытие, оставив крохотную щёлку для глаз.
– Эй, мальчик. Ты понимаешь по-английски? – помусолив сухими губами, он сделал вторую попытку. – Поооонимаааешь аааанглииийский?
У мужчины был странный акцент, хотя Монку какой только говор не приходилось слышать. Мальчик кивнул головой.
– Моооожнооо мнееее нааааабрааать вооооды? – турист указал на флягу.
Монк снова кивнул, но из укрытия не вышел.
– А гдееее? Каааап-кааап, воды? Пиииить.
В дверях храма показался дедушка Бо, и маленький Монк, выскочив из укрытия, спрятался за широкой полой дедушкиной мантии.
– Здраааааавствуйте, – мужчина снова перешёл на язык жестов, показывая пальцем то на язык, то на флягу.
Дедушка Бо указал в сторону родника.
Как только странник скрылся за ветвями деревьев, дедушка огрел палкой маленького Монка. Вскрикнув, Монк потёр ушибленное место и увидел в руках дедушки тот самый бамбук, который оставил торчать в муравейнике.
Когда турист снова появился, посвежевший, румяный, как натёртый чайник, он вяло поклонился, сделал две фотографии и пошёл вниз.
Вот так, не ведая, какой он шанс упускает, мужчина устало переступал ногами, хрустел коленями и не догадывался, что кроме набранной фляги можно было набрать кое-что ещё. Всё потому, что недостаточно знать, где происходят чудеса. Нужно быть готовым к чуду. Недостаточно шевелить усиками и лапками, переносить веточки да листики.
Об этом как раз дедушка Бо поведал маленькому Монку в особенно дождливый день.