Больше ничего интересного установить не удалось, и я вернулся к зданию типографии, куда постепенно стали стекаться остальные участники поисков.
– Что у вас? – заговорил Панкратов, когда собрались все.
Результаты у ребят были неутешительными. Никто ничего подозрительного не видел, а если и видел, то делиться информацией с милиционерами не стал. Получается, что сегодня самым результативным был я, но громко вопить об этом и бить в барабаны счёл преждевременным. Порой приходится обработать тонны пустой породы, прежде чем наткнёшься на что-то стоящее. Кому, как не оперу, об этом знать.
В любом случае все молодцы, добросовестно отнеслись к поручению. Ну, а то, что мне повезло больше – случайное стечение обстоятельств.
Я скромно дождался своей очереди и, рассказав о том, что видел Витёк, показал всем его рисунок машины.
– Мужики, есть идея, что за тачка такая?
– Какая ещё тачка? – неодобрительно прогудел Панкратов. – Это же легковое авто! Как можно спутать?
На его лице отразилось недоумение.
– Ну да, авто, – усмехнулся я. – Оговорился случайно.
Сленговые слова и фразочки из будущего нет-нет, да проскальзывали у меня в речи. Избавиться от них оказалось не так просто. Но я работал над собой, чтобы по возможности реже попадать впросак.
– Ну-ну, – скептически произнёс Коля. – Показывай свою «тачку».
– Пацаны заверили, что это точно не «Рено», «Чандлер», «Пежо», «Мерседес», «Лянчия», – принялся перечислять я. – Других марок они не знают.
– А ну дай, поближе посмотрю, – протянул руку Панкратов и принялся изучать картинку.
– Ничего так рисует этот твой пацан. Художественно, – сделал он вывод.
– Может и в самом деле вырастет из него в будущем художник или какой-нибудь автоконструктор, – сказал я. – Марку опознать можешь?
– Спроси чего полегче. Из меня такой же знаток машин, как балерина, – признался Панкратов. – Давай нашему шоферу покажем. Ему по специальности больше нашего полагается знать.
Увы, водитель, что с ветерком домчал меня из дома до типографии, тоже не смог опознать по рисунку транспортное средство. Мы застали его, наводящим лоск на служебное авто.
– А ну, взглянь, – попросил его Коля.
– Вроде попадалась на улицах пару раз похожая, но я тогда толком разглядеть не успел, – развёл руками шофер и продолжил вытирать лобовое стекло автомобиля.
Я горестно вздохнул. До появления ОРУД – предтечи ГАИ, ещё несколько лет. Уж там-то мне наверняка смогли бы помочь. Но ждать до 1931-го года как-то не улыбалось. Да и начальство не поймёт.
На выручку пришёл Коля Панкратов.
– Поехали в транспортный отдел городского Совета Рабочих и Красноармейских Депутатов, – предложил он. – Мы в подобных случаях к их автоинспекторам обращаемся. Если они не знают, тогда никто не знает.
– Поехали, – обрадовался я.
Довольно скоро мы уже были на месте. В приёмной начальника отдела выстроилась целая очередь, но мы показали наши удостоверения и без препятствий прошли в его кабинет.
Начальником оказался упитанный мужчина с большой круглой головой, стриженной под Котовского. Он стоял у входа, надевая плащ.
– Товарищи, имейте совесть! – взмолился он. – Потерпите часок. У меня, между прочим, заслуженный перерыв на обед.
– Мы из уголовного розыска, – сообщил я.
– Как понимаете, по пустяковым вопросам не ходим.
Толстяк уныло вздохнул, повесил плащ на «плечики» и вернулся к рабочему столу.
– Присаживайтесь. Я вас слушаю.
Я обрисовал ему ситуацию и показал рисунок автомобиля. Толстяк отложил его почти сразу.
– Боюсь, что вряд ли смогу вам помочь. Меня перевели на эту должность месяц назад. Раньше я заведовал коммунхозом. Вот если по трубам водопроводным или насчёт парового отопления или канализации – могу оказать всяческое содействие. А вот автомобильный транспорт ещё в доскональности не изучил. Не успел, понимаете… – он виновато потупил глаза.
Мы с Панкратовым переглянулись.
– Вам лучше с моим замом поговорить, с товарищем Рихтером.
– С Рихтером, так с Рихтером, – покладисто произнёс Николай. – Как найти вашего зама.
– Как выйдете, поднимитесь на второй этаж, увидите табличку.
– Хорошо.
– До свидания, товарищи! – начальник одарил нас на прощание любезной улыбкой.
Мы распрощались и поднялись на этаж выше.
«Жаль, что мы сегодня так и не услышали начальника транспортного цеха», – про себя хмыкнул я, вспомнив незабвенного Жванецкого.
Коля первым увидел заветную табличку.
– Нам сюда!
Не успели мы подойти, как двери кабинета распахнулись, и оттуда вылетел красный как рак блондин в промасленной спецовке. Не глядя в нашу сторону, он стремительно побежал по коридору. Чувствовалось, что его только что хорошенько нагрели у начальства.
– Видать, досталось бедолаге, – сочувственно произнёс Николай, глядя ему вслед.
– Строгий видать этот товарищ Рихтер, – кивнул я и постучал в дверь.
– Войдите! – хрипло пробасил в ответ замначальника транспортного отдела.
Стоило нам переступить порог, как нас окутали клубы табачного дыма, а в нос шибануло противным запахом. Этот товарищ Рихтер был не столько свирепым руководителем, но ещё и дымил как паровоз. Я с непривычки даже закашлялся.
– Минутку, товарищи. Я приоткрою форточку! – пожалел нас всё ещё невидимый в табачном дыму хозяин кабинета.
Форточка со скрипом распахнулась, с улицы повеяло чем-то уже больше похожим на воздух. Замначальника транспортного отдела энергично замахал рукой, с зажатой в ней папкой, используя её в качестве веера. Дым немного рассеялся и стало ясно, что товарищ Рихтер – не просто товарищ, а ещё и вдобавок женщина лет тридцати, с суровым, но довольно привлекательным лицом, достоинства которого подчёркнуты умелым макияжем.
– Баба! – восхитился Коля, но Рихтер его услышала.
– А вы имеете что-то против советских женщин на руководящих постах?! – её взгляд буквально пригвоздил несчастного Панкратова к месту.
Он замешкался и не нашёлся, что сказать. И тогда на помощь ему пришёл я.
– Как вы могли такое подумать?! Наоборот, мы считаем, что перед нашими женщинами должно открываться как можно больше дверей!
Особенно перед такими красивыми!
Вполне заслуженный комплимент смягчил товарища Рихтер. Она посмотрела на нас уже более благосклонно.
– Чем могу вам помочь?
– Уголовный розыск, – опомнился Панкратов. – Мы разыскиваем машину, легковую…
– А вы знаете, сколько только в одной Москве легковых машины? – товарищ Рихтер уже было собралась припечатать нас статистикой.
Вряд ли сумасшедшей, конечно. В начале двадцатых по всему будущему Союзу (а ведь всего ничего осталось, буквально несколько месяцев) бегало чуть больше десятка тысяч автомобилей и немногих меньше стояло на вечном приколе. Большинство, по понятным причинам, концентрировалось в Москве и Петрограде, но даже если по столице сейчас раскатывала пара тысяч легковушек, нам всё равно от этого было не легче.
– У нас есть то, что поможет определиться, – остановил я прекрасного зама начальника транспортного отдела.
Если бы не прокуренный и хриплый голос, она была бы первой красавицей Москвы… Естественно, до приезда сюда моей Насти.
– И что у вас есть? Фотокарточка? – поинтересовалась Рихтер.
– Лучше, – многообещающе произнёс я и показал рисунок.
Женщина окинула меня странным взором.
– Это что?
– Это картинка, нарисованная одним из свидетелей, – пояснил я.
– И сколько лет вашему свидетелю?
– Десять, – слегка приукрасил я возраст Витька.
– То есть вы хотите, чтобы я помогла вам найти какое-то авто по этим калякам-малякам десятилетнего ребёнка?! – ужаснулась товарищ Рихтер.
– А по-моему, довольно симпатично и детально, – заступился я за художественный гений свидетеля.
– Детально! – нахмурилась собеседница.
Она присела за стол, положила перед собой рисунок и стала его рассматривать, обхватив голову руками.
– Чем-то напоминает «Даймлер», – наконец, произнесла она и тут же поправилась: – Хотя нет, у «Даймлера» бампер другой.
Я понятия не имел, какой бампер у «Даймлеров» этого времени, поэтому просто кивнул.
– А ещё версии у вас имеются?
– Ну… – Рихтер какое-то время помолчала. – Если бы увидеть само авто, а так, ориентируясь на рисунок… Возможно, это «Патфиндер». Во всяком случае, очень похоже… Впрочем, я вас обманываю, это не он.
– А что же?
– На машине точно написано «Прокат» или это детская фантазия?
– Точно, – заверил я.
– Тогда… Тогда это «Ганза». «Ганза Теле-грам» модели «А-6». Точно! – безапелляционно воскликнула замначальника. – Её можно легко опознать по характерным подфарникам. У «Патфиндера» не такие.
– А вы ведь про надпись спросили не случайно? – заметил я.
– Конечно, – кивнула товарищ Рихтер. – Несколько месяцев назад такой автомобиль был закуплен гражданином Манкевичем. Он как раз собирался открыть свой прокат легковых авто. Я вам помогла, товарищ…
– Быстров, – подсказал я и улыбнулся. – Вы нам очень помогли, товарищ Рихтер. Даже слов нет.
На её лице тоже промелькнула довольная улыбка, но потом женщина подобралась и стала серьёзной, я бы даже сказал – слишком серьёзной.
– Скажите, товарищ Быстров, как вы относитесь к техническому прогрессу?
Меня удивил этот вопрос, но я посчитал, что обязан на него ответить, хотя бы из чувства благодарности.
– В целом положительно.
– Тогда, надеюсь, вы не разделяете мнение, что машина – чуждое для нас явление, и наше всё – это лошадь.
– Конечно. Кто мог сморозить такую глупость? – удивился я.
– Боюсь, что слишком многие, – загрустила Рихтер. – Причём, на самом верху. У меня есть сводки по САСШ – там по дорогам бегают миллионы машин: от грузовиков до легковушек. И это как нельзя лучше опровергает постулат, что автомобиль есть буржуазный, а не рабоче-крестьянский экипаж в силу своей дороговизны… Мне кажется, не всё руководство в стране понимает, что за автомобилем – будущее.
Стало ясно, что у неё накипело, и товарищ Рихтер говорит о больных вещах.
– Когда я привожу этот довод, мне говорят – дескать, да, но прежде чем выпускать машины, надо делать дороги, много хороших дорог, иначе автомобилям негде будет ездить. А я снова парирую примером Америки, где сначала стали делать машины, а уже это потянуло за собой и строительство дорог. И что касается дороговизны… Чем больше мы будем выпускать своих автомобилей, тем дешевле они будут обходиться. В идеале, мы должны производить лёгкие полугрузовики, хорошее подспорье для крестьянина, мелкой торговли и промышленности.
Я понимающе кивнул. Оказывается, концепция «Газели» родилась не в девяностые. Вот только ждать её воплощения пришлось много лет.
– А адресок этого Манкевича можете подкинуть? – перебил нашу футуристическую беседу нетерпеливый Коля.
– Могу, – вздохнула Рихтер. – Только не домашний, а его гаража.
– Даже лучше, – обрадовался Коля. – Вы его скажите, пожалуйста, а я запишу.
И он с готовностью достал из внутреннего кармана пиджака замусоленную тетрадку и огрызок карандаша.
Замначальника покопалась в своих записях, нашла нужную и стала диктовать. Гараж Манкевича находился на Большой Якиманке.
– Знаю, где это, – довольно осклабился Коля. – Тогда не будем терять времени, едем.
– Большое спасибо, товарищ Рихтер, – произнёс я.
Замначальник подумала и деловито протянула руку для прощания. Я пожал её с огромным удовольствием.
– Если что – обращайтесь. Помогу с удовольствием, – сказала товарищ Рихтер.
Мы с Колей вышли из её кабинета.
– Какая женщина! – с восторгом произнёс он.
– Ты ж вроде женат, – заметил я.
– Женат, – опечалился Коля. – Но, как мне кажется, верность жене – мещанские штучки. Надо быть выше этого.
– Настучит тебе супруга по башке – тогда и узнаешь, что это за штучки, – подхватил его шутливую интонацию я.
– Тебе легко, ты холостой.
– Это ненадолго, – радостно сказал я. – Сегодня схожу на телеграф, отстучу своим телеграмму. Пусть приезжают.
Эта мысль пришла мне в голову только что. Кажется, история с Бокием закончилась, всё вернулось на круги своя. А значит, пора задуматься о семейном положении и переходе в другой статус.