Требуется отгрузка!
Уведомление вырвало меня из местного интернета. Я спохватилась – стою тут посреди склада, ровно там же, где меня оставил Валетов, и даже не шевелюсь. Хорошо ещё Скрепыш камеры чистит, а то кто-нибудь точно заподозрил бы меня в шпионаже. Доступ в сеть дали – и тут же залипла!
Требуется отгрузка!
– Да-да, вижу! – буркнула я и открыла уведомление, чтобы посмотреть, что там заказали. В списке было около тридцати позиций, и все разного типа. Скрепыш сверился с каталогом на портале и предположил, что это ремонтный набор для какого-то атмодриажа, кем бы он ни был. И, да, все позиции были рассованы по складу отдельно, ведь моя новая красивая сортировка учитывала вес и функции.
Я задумчиво создала задачу посмотреть самые частые заказы и заранее собрать комплекты на такой случай, а сама полезла выдавать указания Сеням, чтобы ставили нужное на ленту.
Скрепыш:Подожди, а ты не хочешь проверить, что там оборудование целое? После того, как они тут всё уронили, полная проверка склада ещё не проводилась.
– А кто должен её проводить?– уточнила я. Откуда мне знать, как выглядит целый атмодриаж в отличие от побитого? Не факт, что я отличу. И потом, это чё, распаковывать всё?
Скрепыш:Ну что ты, как из каменного века? Там на каждой коробке есть датчик целостности. Специальный МАР его считывает и вносит в базу информацию по позиции.
– И где этот специальный робот?
Искин вывел мне на экран карту склада с мигающей точкой, обозначенной Q3-α.
– Ясно. Переназови его “Кузя”,– велела я и пошла к указанной точке. Хоть посмотреть, что там за зверь, прежде чем приказы отдавать.
Кстати, оказалось, что у меня в ступнях есть выдвижные ролики, на которых по складу перемещаться гораздо удобнее и быстрее, чем пешком, благо полы тут ровные. Вот я и поехала.
Кузя нашёлся на одной из верхних полок у самой стены. Выглядел он, как шестиногий паучок размером в две ладони с подвижным перископом сверху. Когда я установила с ним связь, перископ повернул в мою сторону свои большие блестящие линзы. Диафрагмы объективов за стеклом сузились в горизонтальные полоски, отчего мне показалось, что Кузя подслеповато щурится.
Я отправила ему список позиций для проверки. Кузя моргнул, расширил обратно свои “глазки” и продолжил перебирать какие-то свёртки на своей полке. По местной связи от него никакого подтверждения не пришло.
Я решила, что пакет не дошёл, и отправила его ещё два раза. Каждый раз Кузя вперивал свой перископ в меня, вздрагивал и возвращался к сканированию ближайшего свёртка.
Наконец мне это надоело.
– Спустись! – велела я.
На сей раз Кузя послушался и слез до уровня, где я могла его подхватить. В воздухе он смешно растопырился, завращал перископом и издал панический писк. Я вообще-то собиралась нести его за бок, как книжку, но он так брыкался, что пришлось держать на вытянутых руках перед собой.
Я доехала до ближайшей позиции по списку и усадила Кузю на нужную коробку.
– Сканируй.
Кузя возмущённо пискнул, встряхнул ножками, присел – и с неожиданной прытью поскакал прочь.
– Э! Стой! Куда!!!
Я покатилась следом, но мелкая тварь оказалась шустрее меня на роликах, так что нагнала я её только в самом глухом углу склада – в паре стеллажей от того места, где нашла первый раз. Паразитический Кузя сидел на самой верхней полке и что-то там высматривал своими окулярами.
– Ну-ка вниз! К ноге!!!
Паучок неохотно спустился и посмотрел на меня обиженно, как будто я его оторвала от важного дела.
– Пилик?
– Я тебе дам пилик!!! Ты куда удрал?!
Большие круглые глазки Кузи заблестели в белёсом свете складских ламп, как будто наполнились слезами.
– Пилик!
И вид такой жалостный-жалостный, прямо невинномученик на мою голову!
– Блин, эта тварь вообще человеческую речь понимает?!
Скрепыш:Отойди, дай поработать профи!
Я бы скривилась, но моё железное лицо этого не позволяло. Ладно, пускай выпендривается.
Ждать пришлось целую минуту, и всё это время поверх потускневшего изображения Скрепыша висели песочные часы. Но наконец он проявился и выставил большой палец вверх.
Скрепыш:Готово!
В лице Кузи, впрочем, ничего не поменялось, он так и таращился на меня, как щенок на миску с кормом, которую ему зажали.
Вздохнув радиошумом, я сграбастала это чудо техники и снова отнесла его к позиции, которую надо было сканировать. Усадила сверху. Даже высмотрела на коробке глазок датчика, с которого Кузе полагалось считывать состояние начинки.
– Работай!
Кузя робко переступил лапками по коробке. Я ждала. Он попятился. Я погрозила ему кулаком. Он страдальчески пиликнул, тараща свои круглые глазищи. Я потёрла лоб – наученная горьким опытом, надэкраном.
– Скрепыш, чего он?
Скрепка почесал палочной рукой в затылке – правда, там была пустота, так что я видела его руку сквозь его же лицо.
Скрепыш:Выполняй задачу!
Кузя присел и – дал дёру!
– Да что они тут все, сговорились что ли?! – заорала я на весь склад, разгоняясь на роликах, чтобы догнать юркую тварь.
Перехватить её так и не удалось – зараза скакала по верхним полкам, так что встретились мы только у всё того же углового стеллажа.
– Тебе тут мёдом намазано, что ли?! – орала я, тряся Кузей в воздухе. – Ты какого чёрта задачу не выполняешь?! Сдам в металлолом!!!
– ПИЛИК!!! – истошно верещал Кузя.
Где-то наверху что-то зашуршало и щёлкнуло. Я огляделась, но не поняла, что это было. Однако, наверное, вести себя, как бешеная мегера, не стоило, мало ли какая тут шумоизоляция.
– Так, Скрепка, либо ты вразумляешь эту заразу, либо я за себя не отвечаю! Как вообще работать в таких условиях? Этот датчик, может, как-то ещё считать можно? Если уж они сделали коробки, которые сами анализируют сохранность содержимого, почему не сделать им датчики, читабельные для людей, а не только для всяких… членистоногих?!
Скрепыш:Потому что он не просто сохранность считывает, а подробно, что именно поломано. Иногда можно заменить маленькую часть или… Ладно, понял, понял, сейчас. Открой ему заднюю панель и вставь туда палец.
– …Ты это сейчас серьёзно?
Скрепыш:Разъём у него там для прямого доступа к мозгам, чего ты?
– А, ну если у него мозги в жопе, тогда всё понятно.
Я вздохнула и сделала, как Скрепыш велел. Глаза Кузи, кажется, увеличились вдвое, и он жалобно заскулил. Но нет пощады диверсантам!
– Кто плохо себя ведёт, тот попадает к проктологу, – мрачно сообщила ему я и злодейски засмеялась. С учётом моего синтетического голоса получилось так жутко, что самой стало стрёмно. Ещё и наверху опять что-то хлопнуло, как форточка от ветра.
Фома Вадимович Благонадёжин закрыл смотровое окошко и почти упал на стул. Трясущимися руками он нашарил на полке сбоку липкий бутылёк, отвинтил крышку и присосался к горлышку. Крепкий напиток вышиб дух, так что Фома Вадимович занюхал рукавом и немного посидел так, скрюченным, пока не полегчало. Тогда он убрал бутылку и вытер слёзы вместе с холодным потом.
Благонадёжин проработал на этом складе уже тридцать лет наладчиком МАРов. Работа была непыльная, платили неплохо, к тому же ему предоставлялась личная мастерская, где никто не смотрел под руку и не проверял, чем он тут занимается и что держит на полках. Чини роботов вовремя – и будет тебе счастье, а Фома Вадимович пил аккуратно и себя не запускал, ибо воспринимал свою фамилию очень серьёзно.
Однако последнюю неделю на складе творилась такая чертовщина, что он уже рисковал спиться.
Он никогда прежде не слышал, чтобы роботы орали друг на друга – жестяными голосами, но с такой экспрессией, что не всякому человеку под силу. Иной раз Фома Вадимович выглядывал в окошко и видел, что весь склад замер, как будто вместо работы МАРы объявили минуту молчания по заржавевшим собратьям. Но сегодня уровень жути перелился через край.
Сначала один робот обвинил других в сговоре против людей! Потом – Фома осенил себя защитными знаками сразу из трёх религий, для верности, – принялся пытать другого, угрожая адскими муками и расправой, да ещё и сопровождая это дьявольским машинным хохотом!
Фома Вадимович задрожал всем телом при одном воспоминании. А ведь его от взбесившихся машин отгораживала только тонкая стенка ангара – ну и ещё то, что он сидел довольно высоко. И, может, если не привлекать к себе внимания, роботы о нём не вспомнят…
Трясущимися руками Благонадёжин развернул экран вижулика, воровато огляделся, хотя в мастерской никого не было, и открыл канал с кодовым названием БОЧ рВФ 260602. Там сегодня было тихо, но стоило Фоме начать писать, как имена пользователей позагорались зелёными огоньками.
Неверующий2120: У меня на работе взбесился ЧОР.
Он поведал обо всех ужасах, что ему пришлось пережить в последние дни, и сидел, вглядываясь в надпись "Гуру пишет ответ…"
Гуру:И они ещё не верят, что оцифрованные люди существуют, – наконец написал Гуру. – Повезло ещё тем, кого вставили в биоробота, они хотя бы сами себе кажутся людьми. Неверующий2120, следи в оба, наверняка этому роботу приказано вас всех убить.
Фома Вадимович сглотнул на сухую и тут же приложился к своему липкому бутыльку.
Неверующий2120: Как думаете, имеет смысл предупредить начальство?
Гуру:Тебя не станут слушать, но всё же предупреди. Хотя бы для того, чтобы когда их всех поработят машины, они знали, что могли это предотвратить, но не прислушались к тем, кто знает правду.
Благонадёжин вытер пот со лба заскорузлым платком с пятнами машинного масла и развернул форму служебной записки.
А ведь когда-то родители Благонадёжина бежали с гораздо более цивилизованной планеты как раз из-за насаждения биороботов. Там, где они жили, незадолго до рождения Фомы ввели новый закон: на естественные роды теперь нужно было получать разрешение на основании медкомиссии. Справок для неё требовалось собрать столько, что проще вообще не рожать. Однако мать Фомы была настроена решительно и пошла собирать справки.
Но государство не могло позволить себе упустить возможность превратить очередного человека в биоробота. Поэтому в одной из справок дейсдарыне Благонадёжиной ловко отказали на основании какой-то чуши о плохой свёртываемости крови. Её мать рожала дома! Её бабка рожала дома! Однако беременную на середине срока женщину жестоко поставили перед фактом: рожать она будет в роддоме, а если попытается откосить – то в тюремном роддоме в то время, как все соучастники будут отрабатывать свою вину общественно-полезным трудом.
Понятное дело, такой произвол семья терпеть не собиралась. И позволять коварному государству в его оплоте злодейства подменить живого младенца на биоробота с оцифрованным сознанием и встроенным контролем тирании и диктатуры, тоже. Поэтому Вадим Благонадёжин вывез жену в контейнере для рыбы товарным рейсом на Эрешкигаль, куда загребущие лапы корпораций зла ещё не добрались. Не потому, что тут все такие милые и пушистые, а потому, что здешние корпорации сдерживают диктаторские порывы друг друга встречными нападками.
В итоге Марфа Благонадёжина счастливо родила Фому дома в ванне. Правда, она потеряла столько крови, что потом всё-таки пришлось срочно везти её в больницу, где ей попытались заменить некоторые внутренние органы на искусственные. Старший Благонадёжин отбивался, как мог. В итоге всё же удалось отстоять свою человечность, но с тех самых пор Марфа мучается почечной недостаточность, жестокими мигренями и нарушениями памяти, из-за которых она больше не могла работать. Рожать ещё ей тоже не рекомендовали, да она и сама, натерпевшись ужасов этого мира, больше не рисковала. Благонадёжин-отец был твёрдо уверен: даже здесь, на Эрешкигали, есть госзаказ на истребление людей, а потому врачей заставляют навязывать подлинным людям искусственные органы, которые в случае чего запустят в мозг нужные гормоны.
И вот теперь чудом избежавший превращения в биоробота Фома Вадимович, который для конспирации нарочно выбрал себе профессию ремонтника МАРов, сидел и смотрел на чистый лист.
Докладываю о чрезвычайном происшествии,– написал он. – Один из приобретённых через аукцион ЧОРов ведёт себя деструктивно. А именно: кричит, сыплет угрозами, охотится на МАРов по всему складу и устрашающе хохочет. Инциденты зафиксированы в следующие временные отрезки…
Дальше Фома перечислил все даты с указанием времени, когда видел творящиеся на складе ужасы. На всякий случай осенил себя ещё тремя защитными знаками, как учила мама, и отправил письмо.
Саша немало видел увольнений: какие-то сам организовывал, какие-то пытался предотвратить, иногда выставляли и его, – и никакой трагедии в них не видел. Однако так же он прекрасно знал, как порой не вовремя подобное случается. Обстоятельства, из-за которых человек боится потерять работу, бывают разные, но они почти всегда неприятные. Да и сам факт, что тебе указали на дверь, отвратительно влияет на самооценку. Особенно если человек молод, и его уверенность не подкреплена ни опытом, ни знаниями.
Сейчас Сашу интересовало прежде всего то, как реагируют окружающие. Наблюдательный пункт он устроил себе в главном холле офиса, ведь уволенной девушке никак не избежать этого места: пропуск можно сдать только здесь. Именно для этого её ждал тут все ещё мокрый Денис из службы безопасности.
В холле было удивительно многолюдно, что легко объяснялось бесплатным кофейным аппаратом весьма приличного качества и ресепшеном с двумя симпатичными секретарями: девушкой с короткими зелёными волосами и юношей с длинными красными. Разумеется, с совиными ушками.
Ту, кого Саша поджидал, он вычислил сразу. Нет, никакой коробки в руках, как показывают в фильмах, да и слез на лице не наблюдалось. Но с её появлением сразу изменилась атмосфера в холле. Неуловимо менялись выражения лиц, взгляды, улыбки и позы. Все это разом ставило между ней и остальными непреодолимую черту.
Саша внимательно оглядывал людей. Кто-то нарочно делал вид, что не замечает, а кто-то и вовсе отходил, будто боялся заразиться. Разве что Денис выглядел сочувствующе, да ребята с ресепшена явно наговорили чего-то хорошего.
Если до этого уволенная сотрудница ещё делала вид, что ей наплевать, но после такого уже явственно кусала губы в попытках сдержать эмоции.
Стоило двери за её спиной захлопнуться, голоса в холле зазвучали громче. Саша не сомневался, кого сейчас обсуждают. Сам же вышел вслед за девушкой. Догнать её удалось метров через сто, с такой скоростью она двигалась, а вот разговорить только обещанием «устроить им всем весёлую жизнь».
– Я вам не верю, – ответила Лера, как звали уволенную девушку, но тем не менее согласилась выпить кофе и поговорить.
Саша предусмотрительно заказал кофе с коньяком.
– Они даже не сказали мне за что, понимаете? Не сказали. Я просто пришла как обычно, проработала до двенадцати, а потом мне приходит сообщение от Клины, что я с утра уволена! С утра!
– Клина – это Лина Коржакова?
– А кто ж еще?! Клина и есть!
– В двенадцать сообщили? И уволена с утра?
– Да!
– Разве такое возможно?
– Добро пожаловать в «ЭкзоТех»! Господи, – Лера шмякнула стаканчик на стол, и только крышка не дала кофе вылиться, – да она даже не сама мне это сказала! Послала сообщение в мессенджере! Вот скажите, разве так поступают?!
Саша совершенно искренне согласился, что это неправильно.
– А потом этот Давид выдал мне бугами и сказал сдать пропуск. И всё! Всё!
– А по деньгам?
– Расчет мне сделали по вчера!
– Жмоты. А давно вы в «ЭкзоТех» устроились?
– Даже трёх месяцев не прошло!
«Не повезло», – подумал Саша. Он надеялся, если на такое можно надеяться, что уволят кого-то из давно работающих в компании сотрудников. У них куда больше важных знаний, чем у девочки, которую только взяли. «Старички» точно должны ещё остаться. Хотя бы на производстве, – пока он не встречал жалоб на ухудшение качества товаров, только сервиса. – «Надо проанализировать списки. Иначе придётся искать уволенных по всей галактике». «ЭкзоТех» предоставлял жильё своим сотрудникам, что позволяло им не тратить много времени на дорогу, но после увольнения человек лишался и квартиры. Хороших специалистов быстро разбирали другие компании, зачастую находящиеся не на этой планете.
Лера залпом допила свой кофе, вновь хлопнула стаканчиком по столу и вдруг скривилась.
– Я сама во всём виновата, – девушка закрыла лицо руками и заплакала.
Саша вздохнул, но не стал её утешать. По его опыту, это только ухудшало ситуацию. Он спокойно сидел рядом, почти не глядя на Леру, и пил кофе. Лишь когда она начала успокаиваться, протянул ей пакетик бумажных салфеток. И, когда она взяла их, мягко подтолкнул:
– Расскажите мне.
– Что рассказать? – пробурчала девушка, вытирая лицо. Ей явно было стыдно за собственную реакцию.
– Да все, с собеседования до сегодня. Я уверен, мозг сам выберет самое важное. Главное, не сдерживаетесь.
Он, конечно, рисковал. Лера запросто могла засыпать его ворохом второстепенных мелочей, мало отражающих истинное положение дел. Но он не собирался выпускать из рук такой ценный источник информации.
Девушка ещё какое-то время всхлипывала, рассказывала рвано, то путаясь, то перескакивая с одного на другое, но постепенно картинка складывалась.