Фонари освещали кусочек сквера, и два мира – внешний и внутренний – встречались на тонкой границе.
Женщина за столиком, а за её спиной – подсвеченная лампочкой крона дерева. Красиво, таинственно… жутко.
Крис не знал, куда смотреть. Страх заползал в душу осьминожьими щупальцами, свивался клубком змей, рождая неприятный холодок в животе. Нужно было отвлечься, и Крис повернулся к друзьям, на ходу придумывая хоть какую-то шутку. Пусть плоскую, несмешную, лишь бы отделаться от этого липкого ощущения.
Повернулся и замер. Анна старательно ковырялась в тарелке, терзая кусок несчастной утки, словно он был виноват во всех бедах мира. А Марко… Марко напряженно всматривался в темноту за окном.
– Да нет за мной хвоста, я проверял! – хохотнул Крис и понял, что зря: Анна вздрогнула, а и тут же захотелось слиться со стулом.
– Неуместная шутка, – зло выплюнул Марко. – В свете прошлых событий проверить наличие хвоста в твоих штанах могу захотеть я!
Крис похолодел: таким приятеля он еще не видел. Тяжелый взгляд, ледяной тон… Это была не дружеская пикировка, Марко был готов выполнить свою угрозу прямо здесь и сейчас, несмотря ни на что. Нужно было что-то делать, как-то ответить, может быть, извиниться…
Взгляд Криса затравленно метался от Анны к Марко, потом устремился к окну.
Женщина в отражении сидела, закрыв лицо руками, и воздух над её головой дрожал, словно фонарь не только светил, но и пытался испепелить несчастную.
Но она не замечала. Отняла от лица руки, поднесла чашку к губам. Ровные, размеренные движения – посетительница казалась спокойной. Но Крис давно научился различать, когда люди скрывают нервозность.
Дама волновалась. Было нечто, не дающее ей покоя, требующее действий… или серьезного обдумывания. И чай был лишь только ширмой, способом прийти в себя.
С каждым глотком мышцы расслаблялись все больше. Сначала – губы. Потом лицо утратило напряженное выражение. Чуть опустились плечи, спина стала не такой прямой. Но причиной был не травяной сбор, который щедро добавил в заварку Марко. Марево в отражении истончалось, пока не исчезло.
Допив чай, женщина поднялась:
– Спасибо. Знаете, у вас так уютно! Вот так посидишь, подумаешь, и, кажется, горы свернуть можешь!
Крису стало неловко. Их благодарили за то, к чему ни один из троих не имел отношения. Но сказать об этом не посмел – тайна «Рябиновой грозди» принадлежала не ему.
– Зря огоньки убрали. Мне они больше этих занавесок нравились, – спросил, когда гостья ушла.
– А Анне – нет! – отрезал Марко. – И, вообще, не лезь, куда не просят! Приехал? Молодец. Мы рады. И на этом все.
– Прекрати, – нахмурилась Анна, но это не произвело на Марко никакого впечатления.
– Что – прекрати? Он тут побудет пару недель и уедет обратно в свою академию. А мы, ты… Каждый день… Вот это…
У Марко перехватило голос, он смог лишь махнуть в сторону окна. Крис понял, о чем речь, но оправдываться не стал.
Легко не замечать окружающие странности в большом городе. Для всего можно найти объяснение. Призрак на фото? Дефект пленки, или камера дала сбой. Голоса в «белом шуме»? Это слух выискивает что-то знакомое в какофонии непонятных звуков. Посуда сама перемещается по столу? Наверняка под домом проложена ветка метро!
Но здесь, в Вересковой Пустоши, оживали все страхи и кошмары. В окнах «Рябиновой грозди» отражалось все, что происходило на самом деле, все те твари, что населяли город наравне с людьми. И все, что они творили.
Самым страшным было то, что Анна не могла покинуть этот городок. Поначалу Вересковая Пустошь стала защитой – тот, чьи планы разрушила сновидица, не мог сунуться в кафе. Дерево у входа защищало не хуже молитв, а иногда и лучше. А потом… Потом Анна решила, что обязана дождаться настоящего хозяина «Рябиновой грозди». Зачем это сновидице, ни Крис, ни Марко не знали, но спорить не посмели – она бы просто указала им на дверь. Так рисковать не захотел никто.
– Ты прав. Извини.
Аппетит пропал, настроение испортилось. Крис даже подумал, что зря приехал – здесь он лишний. И это чувство чего-то неправильного… Он словно упускал нечто, лежащее на поверхности, но в руки не дающееся.
– А ну, заткнулись! Оба!
Анна говорила негромко, но, казалось, вокруг воцарилась мертвая тишина. Даже неугомонный сверчок, заползший в помещение с улицы, замолчал, чтобы не заглушить слов сновидицы.
– Я устала. Пожалуйста, не треплите мне нервы, а то…
Её прервало звяканье колокольчика. В кафе вошли двое.
Крис едва не присвистнул при виде этой парочки.
Мужчина был то ли пижоном, то ли клоуном, то ли имел больную голову. Его вид был нелеп даже для Вересковой Пустоши. Особенно для Пустоши.
Черный сюртук и жилет, белая рубашка. Однообразие черно-белого разбавлял алый шейный платок. Его украшала булавка в виде раскинувшего крылья ворона. Металлическая голова этой же птицы красовалась на навершии трости, которую гость прислонил к столику. Начищенные до зеркального блеска ботинки стучали, когда он шел к поднявшейся навстречу Анне.
– Дорогая, это вам!
Роскошный букет из кремовых роз, разбавленных пунцовыми бутонами. Крис пересчитал их вслед за Анной – пять штук, и только потом понял, что сновидиц сделала это привычным жестом. Да и Марко не выглядел удивленным.
Значит, этот… фрик им хорошо знаком?
– В прошлый раз их тоже было пять. Потеряли счет?
– Дорогая Анна, рядом с вами я всегда теряю счет времени. Что же касается букета, просто решил зайти мимо… Не думал, что помешаю.
Гость изящно приподнял бровь и вопросительно огляделся.
– Вы не помешали, – Анна отложила букет и представила: – Это Крис, мой друг. Студент-медик. Крис, это Авгурий. Маг, экстрасенс и тоже мой друг.
Мужчины обменялись рукопожатием. За спиной Авгурия Марко наливает воду в вазу. Выглядел он так, словно с большим удовольствием запихнул туда самого дарителя.
Крис был солидарен с приятелем. Магов и прочей нечисти ему хватало и без новых знакомых. Так что пижон ему не понравился. В отличие от его спутницы. Девушка скромно стояла в сторонке, но взгляды мужчин то и дело скользили по невысокой фигурке.
Авгурий протянул руку и вывел девушку вперед:
– Анна, господа, знакомьтесь. Это Изабелла, моя ученица. И, надо сказать, весьма талантливая. Та что если нужно погадать или устроить сеанс ясновидения – рекомендую.
Анна улыбнулась гостье:
– Это вряд ли. Авгурий, вы же знаете, как я отношусь к магии!
Крис был с ней солидарен, но именно сейчас отказ вызвал глухое раздражение: а почему бы и нет? Это с Агатой не повезло, рядом не было знающего мага. А Изабелла…
– Можно просто Бель, – заговорила девушка, и Крис понял, что не зря решил провести летние каникулы в Вересковой Пустоши.
Когда Анна предложила гостям остаться на чай, он был солидарен. Но сесть рядом с Бель не вышло, это место занял Авгурий. Как раз между ней и Анной.
Крису и Марко устроились напротив.
Сервиз – заварочный чайник, молочник и кружки с блюдцами – остались от прежней хозяйки. Тогда посуда со стилизованными розами отлично вписывалась в интерьер, но теперь, несмотря на сельский стиль, казалась чуждой этому месту. Как и эклеры с пончиками. Здесь лучше бы смотрелся яблочный пирог.
За столом шла непринужденная беседа. Мужчины пытались привлечь внимание дам, Изабелла ворковала, ухаживая за Авгурием, а тот смотрел лишь на Анну. Сновидица отвечала тем же: её не трогали ни вздувающиеся желваки на лице Марко, ни его пылкие взгляды.
Криса это забавляло. Он даже не удержался от злорадной улыбки, которую поторопился спрятать за краем чашки. И не заметил строгого, оценивающего взгляда Авгурия.
Зато его перехватила Изабелла.
– Значит, вы будущий врач, – девушка улыбнулась и понизила голос, словно спрашивала о чем-то тайном: – Это правда, что студентов запирают на ночь в морге, чтобы вы перестали бояться смерти?
Крис улыбнулся. Несмотря на глупый вопрос, внимание красавицы льстило:
– Конечно, нет. Специально никто никого не запирает. А вот случайно – бывает. Но от этого не умирают.
– Вы уверены? – Авгурий отставил чашку и сложил руки так, чтобы пальцы соприкасались кончиками.
При виде знакомого жеста по спине Криса пробежал холодок – точно так же любил складывать руки его ректор.
Но кроме этого движения, ничто не напоминало о прошлом. Марко и Анна спокойно ждали ответа вместе с остальными, и Крис кивнул:
– Уверен. Бояться надо не мертвых…
При этих словах Анна вскинула взгляд, а Марко повернулся всем телом, не веря сказанному.
Ответить Авгурий не успел: древние часы захрипели, а потом закашлялись раскатистым боем. Стрелки показывали одиннадцать вечера.
– Однако, мы засиделись! – спохватился маг и поднялся. – Прошу прощения за то, что отвлек. Наверное, у вас были другие планы…
– Что вы, мы всегда рады вас видеть, не так ли? – обернулась Анна к Крису и Марко, и те старательно закивали, чем вызвали у гостя улыбку.
– Тогда… до встречи!
Наконечник трости звонко застучал по полу. Авгурий придержал для Изабеллы дверь, но сам выходить не спешил.
– Анна, я еще раз настоятельно рекомендую вам сменить занавески на жалюзи, – сказал, вглядываясь в собственное отражение. Мужчина использовал окно вместо зеркала: поправил одежду, пригладил длинные волосы.
– А я еще раз обещаю подумать над вашим советом, – Анна улыбнулась так светло, что, казалось, в кафе взошло солнце.
– Боитесь испортить интерьер? Дорогая, умоляю вас не быть такой легкомысленной! Мир устроен гораздо сложнее, чем вам кажется!
Звякнул колокольчик закрывающейся двери. Авгурий и Изабелла прошли под раскачивающимся фонарем, и он облил их потоком света. Отражения тут же обзавелись золотистой аурой.
Особенно сияла Изабелла. Именно так великие художники прошлого изображали на своих картинах святых. И, словно копируя старинный сюжет, за хрупкой фигуркой девушки скрывалась другая. И её свечение больше напоминало отблеск адского пламени.
Крис испуганно отшатнулся. И напоролся на потемневший от ярости взгляд Марко:
– Не советую. Это Пустошь!
– Знаю, – огрызнулся Крис и перевел разговор на другую тему: – Это что за фрик?
– О! Это великий маг и волшебник! – в голосе Марко звучал сарказм: – Пижон… И имя… пижонское!
– Что, настоящее? – удивился Крис.
– Если бы. Да, по правде, плевать!
Марко врал. Он врал себе, знал это и злился: на мага, за то, что кружит голову Анне, на Анну, потому что она это позволяет. На невовремя вернувшегося Криса, но больше всех – на себя. Марко не мог ничего изменить, и это сводило его с ума.
Крис понял его состояние. И тоже начал злиться: Марко не любил Анну, он был ей одержим.
– Когда-нибудь это станет проблемой…
– Что? – вскинулся Марко? – Почему «когда-нибудь»? Авгурий уже – проблема. Надо с этим что-то делать.
Крис поднял взгляд и замер, увидев в отражении Анну.
Она давно стояла за спиной мужчин и слышала каждое слово. И услышанное ей очень не понравилось:
– А теперь послушайте меня, – отражение пошло темной дымкой – гнев оказался слишком силен и выплеснулся наружу черным туманом. – Я хорошо отношусь к вам обоим. И к тебе, Крис, и к тебе, Марко. Но если вы вдруг решите указывать мне, что делать…
Она развернулась на пятках и умчалась в подсобку.
В кафе повисла тишина.
– Теперь понял? – Марко тяжело опустился на скрипнувший стул. – Стоит заговорить об Авгурии, и она становится безумной.
– И что делать?
Марко пожал плечами:
– Наблюдать. Дверь запри, пока еще кто не зашел.
В тишине щелчок замка прозвучал выстрелом. Крис повесил табличку «Закрыто» и застыл, разглядывая Марко в отражении. Тот, переместившись за стойку, подсчитывал дневную выручку, потом записал что-то в тетрадь и снял фартук:
– Повернись и смотри прямо! Нечего через стекло пялиться.
Крис послушался. Марко прав – играть с отражением в Вересковой Пустоши опасно. Как и есть приготовленную не в «Рябиновой грозди» еду. Помогая укладывать в контейнеры остатки утки, гарнир и овощи, Крис заметил:
– Я вот думаю, а какая разница, купить продукты в магазине, или заказать доставку. Поставщики одни и те же.
Марко посмотрел на него, как на идиота:
– Нам все из другого города привозят. Кстати, Анна теперь тоже не ест на улице.
Любительница фастфуда отказалась от своей привычки? Крис нахмурился: ощущение «неправильности» усилилось. Возникло ощущение, что он попал в параллельный мир, где люди сами на себя непохожи. Но зацепки, что именно не так, не было.
За дверью подсобки раздались шаги. Спокойные, ровные. Анна легко вышла в зал:
– Ну, поехали домой?
Марко быстро запер в столе какие-то тетради и направился к выходу.
– Крис?
Молодой человек вздрогнул. И спросил:
– А ты когда операцию сделала?
В который раз за вечер в кафе повисла тишина.
Марко округлил глаза, показывая, что Крис зря затронул эту тему. Анна тоже смутилась, но лишь на мгновение:
– Ничего я не делала. Рана зажила, все прошло, – и тут же сменила тему: – Давайте быстрее. Я устала.
Марко сорвался с места, словно получивший команду пес.
На заднем дворе ждала машина – небольшой седан. Крис поспешно нырнул в салон – оставаться на улице ночью было страшновато. Судя по тому, что друзья передвигались на авто, они тоже предпочитали не рисковать.
К дому подъехали через десять минут. Небольшое двухэтажное здание с палисадником у высокого крыльца и выложенная плиткой стоянка на два машины.
Анна вошла первой. Скинула туфли, бросила на тумбочку связку ключей:
– Устала.
И ушла к себе. Вскоре из-за двери послышались звуки компьютерной игры.
– Комнату свою не забыл? Сам найдешь? – поинтересовался Марко из кухни.
– Найду, – буркнул Крис и потащил чемодан на второй этаж.
В доме ничего не изменилось. Все вазочки-статуэтки стояли точно на тех местах, что и всегда. Анна запрещала что-то выкидывать, словно храня память о Мари.
Крис задумался о психологической подоплеке. Странная привязанность к человеку, которого едва знала, заставляла их всех жить в доме, который так и остался чужим. От этого было неуютно. Даже в спальнях.
Крис открыл дверь в свою и остановился на пороге. Было глупо ждать чего-то нового. Те же стены, оклеенные светлыми обоями мелкий цветочек. Желтое покрывало на кровати, из той же ткани подушка на стуле и занавески. Везде – на прикроватной тумбочке, на подзеркальной полочке, даже не подоконнике – круглые вязаные салфетки. На все просьбы убрать их хотя бы в коробку, Анна отвечала отказом: Хозяин кафе мог появиться в любую минуту. А, значит, в любую минуту гостям нужно будет собрать свои вещи и уйти, оставив все как было. Единственное, что получило одобрение – это телевизор на стене.
Прежде чем разобрать чемодан, Крис подошел к окну. Отражение в стекле повторило все его движения: вымученно улыбнулось и, подняв руки, задернуло шторы. Без отблесков уличного фонаря на стенах в комнате стало уютнее, но Крис все равно зажег еще настольную лампу и бра над кроватью, прогоняя даже легкие тени.
Избавиться от этой привычки у него так и не получилось. Приятели в общежитии посмеивались, не упуская случая подколоть или пошутить, зачастую – зло. Ведь это было так странно: взрослый человек боится темноты. Настолько, что покрывается холодным потом, если надо войти в неосвещенную кладовку.
Убрать вещи в шкаф не заняло много времени, а сидеть одному и щелкать Тв каналы Крис мог и в общежитии. Поездка в Вересковую Пустошь была ради друзей. И то, что произошло за эти несколько часов, ему не понравилось.
Переодевшись в домашнее, Крис спустился вниз.
Анна так и сидела в своей комнате, а Марко привычно хозяйничал на кухне. Вытащив из контейнеров еду, разложил по тарелкам. За его спиной гудела кофеварка. В чашку медленно лилось капучино.
– Ты же сказал, Анна теперь тоже не ест ничего, что приготовлено не в кафе.
– Кофе это не касается, – отозвался Марко. – Ты как, устроился?
– Устроился, – Крис оседлал стул и спросил то, что давно рвалось с языка: – Какого черта здесь происходит?