Виктор Черномырдин был премьер-министром России в тот бурный, полный неожиданностей период в 1990-е гг., когда после падения коммунизма Путин еще не начал вводить постепенно ужесточающийся контроль. Во время пребывания Черномырдина на посту дела шли то лучше, то хуже. Но каким-то образом ему удавалось сохранять чувство юмора. Так, однажды он заметил: «Какую организацию ни создай, все равно КПСС получается». Или другой пример: «Никогда так не было, и вот опять!»[1]. В связи с этим, даже несмотря на испытываемые трудности, россияне питали к нему такие теплые чувства, каких никто из его предшественников или преемников не был удостоен (или, возможно, не был достоин).
Но самое известное из его высказываний относится к чувству разочарования в связи с процессом управления: «Мы хотели как лучше, а получилось как всегда» (1).
Карл I был королем Англии, Шотландии и Ирландии с 1625 г. На портретах кисти Ван Дейка он изображен с длинными волосами, большими завитыми усами и взглядом, воплощающим высокомерие. Однако его нельзя назвать одним из выдающихся представителей королевской династии. В 1638–1649 гг. он спровоцировал два пересекающихся по времени гражданских конфликта в своих трех королевствах, израсходовал имевшиеся денежные средства, вызвал недовольство Парламента в Англии попыткой (правда, неудачной) арестовать некоторых его членов, постоянно терял поддержку друзей и в конечном итоге проиграл гражданскую войну. А холодным утром 30 января 1649 г. в Уайтхолле он был обезглавлен.
Совершив часть из выпавших на его долю ошибок, в итоге приведших к катастрофе, он испытал озарение, осознав, что «для того, чтобы что-то сделать, недостаточно приказать это сделать» (2).
Томас Филипп О’Нил, или Тип (по имени его однофамильца – игрока в бейсбол), был спикером Палаты представителей США в 1977–1987 гг. и остается единственным спикером, занимавшим свой пост пять сроков подряд. Обладатель копны белокурых волос и гений политических «махинаций», умел сочетать роли союзника и противника Рональда Рейгана, которого он даже назвал «самым невежественным человеком из всех находившихся в Белом доме». Гениальность О’Нила отчасти состояла в том, чтобы, несмотря на подобные замечания, сохранять дружеские отношения с президентом. Позднее он с некоторой нежностью признался: «Я был лично знаком со всеми президентами, начиная с Джона Кеннеди, и могу честно сказать, что Рональд Рейган – худший из них. Зато королем был бы отличным!» О’Нил был впервые избран в Палату представителей еще в 1952 г., и его острый как бритва ум имел не одну возможность столкнуться с основными трудностями процесса управления и в полной мере осознать их. «Проще участвовать в выборах, чем занимать тот пост, на который вас выбрали», – сказал он однажды.
Когда в конце длительной карьеры О’Нила бравший у него интервью политолог из Гарвардского университета Дерек Бок попросил прокомментировать изменения, произошедшие в политике за время его карьеры, он ответил: «Качество [людей], несомненно, стало лучше, а результаты определенно стали хуже» (3).
Пол Корриган – мой хороший друг, бывший также моим близким коллегой в годы работы в Группе политических консультантов на Даунинг-стрит, 10, когда он занимал пост специального советника при сменявших друг друга министрах здравоохранения. Короткий телефонный разговор с Полом заканчивался немедленным принятием решений и действиями, на что ушла бы не одна неделя и потребовалось бы не одно официальное представление, обращайся я в стандартные инстанции.
Самое памятное замечание, которым Пол поделился со мной, относилось к странной традиции, согласно которой победителю на выборах немедленно передавалась власть. После поражения 1 мая 1997 г. Джон Мейджор покинул Даунинг-стрит, 10 через заднюю дверь в начале второй половины дня 2 мая (и, как такое забыть, отправился смотреть крикет), в то время как Блэр с сопровождающими зашел через переднюю дверь. «Это забавно, – отметил Пол. – Решаешь вторую по сложности задачу в политике – то есть выигрываешь выборы, и затем, толком даже не выспавшись, берешься за самую трудную задачу в политике – начинаешь управлять страной».
Четыре человека, разделяемые временем и расстоянием, занимающие высокие (в некоторых случаях самые высокие) посты в правительстве, и все по-своему высказываются о том, как трудно добиться результатов.
Бесчисленные книги и руководства написаны о выборах и избирательных кампаниях, о политике и принятии политических решений, а также об идеях и формировании общественного мнения. Но о том, как добиваться результатов в управлении, не сказано почти ничего. Никаких руководств. Практически никакой научной литературы. Изучая труды по политологии, я однажды обнаружил существование области, известной как «исследования практического осуществления». Она представляла собой весьма полезные академические дискуссии, против которых я ничего не имею, но не давала руководства по практическим следствиям, и если обобщить содержание данного раздела (разумеется, с критической точки зрения, что справедливо) в одном предложении, то звучать оно будет так: «Ничего не работает». Еще один привет Виктору Черномырдину.
Существует обширная бизнес-литература на тему «реализации», но высказанные в ней идеи не всегда возможно перенести на работу правительства, мало того, в основе этих работ часто лежит презрение к государственным служащим. К счастью, за прошедшее десятилетие начала зарождаться новая область. Я рад сказать, что отчасти это произошло благодаря учреждению Группы (отдела) при премьер-министре по контролю за реализацией предвыборных обещаний (реформ)[2], основанной мной во время второго срока пребывания Тони Блэра у власти (2001–2005). Как и следовало ожидать, у Группы есть сторонники, есть критики, но дискуссия между ними представляет собой реальную ценность. Что еще более важно, во многих странах на разных уровнях политических систем появились группы, созданные по нашему образцу. Мэр Лос-Анджелеса Антонио Вилларайгоса одним из первых в Северной Америке пошел по этому пути. Губернатор штата Мэриленд Мартин О’Мэлли поступил так же. А еще Далтон Мак-Гинти, премьер-министр Онтарио в 2003–2013 гг. В Европе примеру последовало правительство Яна Петера Балкененде в Нидерландах, которое не только освоило опыт Группы, но и адаптировало подход для своих нужд.
Консервативная партия Великобритании под руководством Дэвида Кэмерона отказалась принимать во внимание часть наработок Группы по контролю за реализацией предвыборных обязательств, но вскоре после победы на выборах учредила Группу по осуществлению реформ. Возможно, это произошло отчасти как следствие моего разговора с блестящим Стивом Хилтоном, главным специалистом по креативному мышлению при Кэмероне. Наша беседа состоялась спустя примерно полгода после того, как Кэмерон и этот его главный советник переехали на Даунинг-стрит, 10. «Знаю, мы недооценивали важность постановки целей, их реализации и тому подобного, будучи в оппозиции, – начал Стив, – но сейчас, когда мы уже поработали здесь какое-то время, у нас возник вопрос: как же вы это делали?» Он выучил урок Пола Корригана. «Вы быстро сделали выводы, – ответил я. – У Блэра на это ушло четыре года». В 2014 г., имея за плечами тяжелый опыт четырехлетнего пребывания на посту, Кэмерон принял меры для усиления своей Группы по осуществлению реформ, назначив ее руководителем отличного специалиста – Саймона Кейса.
Подразделения, аналогичные Группе по контролю за реализацией реформ, появились не только в Северной Америке и Европе. Премьер-министр Малайзии Наджиб Тун Разак создал рабочую группу под названием Pemandu (в переводе с малайского «водитель») по модели Группы по контролю за реализацией. Главный министр пакистанской провинции Пенджаб Шахбаз Шариф применил этот подход к сферам образования и здравоохранения. Президент Сьерра-Леоне Эрнест Бай Корома воспользовался подходом для достижения необходимых результатов в здравоохранении, а в Чили, Колумбии и некоторых штатах Бразилии проводятся эксперименты в этом направлении. Аналогичный пример можно найти и на Ближнем Востоке: в Кувейте также учредили группу по контролю за реализацией реформ. Мелани Уолкер, возглавляющая Отдел по реализации проектов при президенте Всемирного банка, утверждает, что ей удалось насчитать 58 аналогичных групп по всему миру.
Не все эти эксперименты оказались удачными. Чрезвычайно успешно работали соответствующие группы в Малайзии и Онтарио, а опыт Кувейта оказался не столь позитивным. Однако дело в том, что каждая из этих попыток учредить некую группу, внимание которой будет концентрироваться на реализации, а не на политике или стратегии, позволила нам узнать намного больше о том, что в действительности работает, а что нет. С этой точки зрения неудачи не менее ценны, чем успехи. В результате мы получаем намного более глубокое понимание имеющихся проблем. Политологи, например Стив Келман из Гарвардского университета, Пол Лайт из Нью-Йоркского университета и Гвин Биван из Лондонской школы экономики и политических наук, некоторые из которых годами усердно трудились над изучением смежных вопросов, отвели реализации или исполнению обязательств центральное место в своей работе. Один из главных столпов политологии, Фрэнсис Фукуяма, сказал мне, что планирует сделать способность государства реализовать намеченные реформы центральным вопросом на следующем этапе своей работы. Новая область, наконец, начинает формироваться.
После того как я покинул администрацию Блэра в 2005 г., я написал книгу об истории создания и влиянии Группы по контролю за выполнением предвыборных обязательств в попытке пробудить у более широкого круга читателей интерес как к захватывающим образом чередующимся удачам и неудачам, имевшим место за четыре года работы в самом сердце правительства, так и к трудностям, возникающим при попытках добиться результатов. Вскоре после публикации книги «Instruction to Deliver» («Приказано добиться результата») мои друзья, работающие над реформами в системе образования в США, убедили меня поделиться данными мыслями с заокеанскими коллегами и помочь им повысить показатели американских школ. Джоэл Кляйн[3] воспользовался этими идеями и применил их в героической и весьма успешной кампании по улучшению положения дел в школах Нью-Йорка. Аналогичным образом Пол Пасторек и Пол Валлас извлекли пользу из предложенных идей при создании Восстановительного Школьного Округа (Recovery School District) в Новом Орлеане. При поддержке моих друзей я основал в США Институт реализации образовательных проектов (Education Delivery Institute), который уже помог более чем дюжине штатов управлять своими системами образования с помощью подхода, основанного на искусстве реализации замыслов. В рамках этой работы мы с коллегами подготовили первое практическое руководство по обеспечению реализации, касающееся конкретно системы образования в США, хотя описанные приемы применимы к управлению в целом. Эту книгу мы озаглавили «Deliverology 101» (Наука реализации 101).
Сам термин «deliverology», или «реализаторство», вначале был почти ругательным – так в Казначействе называли деятельность Группы по реализации предвыборных обязательств. Когда-то давно прозвища «Виги» и «Тори»[4] тоже были даны в насмешку. Мы решили последовать историческому примеру и сделать «deliverology» чем-то вроде нашего девиза. Суффикс -ology подразумевал начало формирования подобия науки. Я в это действительно верил.
Что еще более важно, избранный президентом Дартмутского колледжа ученый-медик Джим Ен Кин также начал в это верить. Занимая этот пост, он стал постоянно носить с собой книгу «Deliverology 101» (во всяком случае, так он сказал мне при встрече). Строгое и подробное изложение материала привлекало его как человека, который, будучи ученым, стремился изменить ситуацию «на земле», а не просто изучить ее. Вместе с Полом Фармером они основали организацию «Партнеры по здоровью» («Partners in Health»), оказавшую огромное положительное влияние на жизнь сотен тысяч людей в таких местах, как Гаити и Перу.
Кандидатура Джим Ен Кима на пост главы Всемирного банка вначале казалась неперспективной. Ведь в изданной в 2000 г. книге «Dying for Growth» он и его соавторы усомнились в мудрости традиционных подходов Всемирного банка и других глобальных институтов. Они отмечали, например, что «хотя доля людей с хорошим состоянием здоровья увеличилась по сравнению с данными 50-летней давности, абсолютное число людей, страдающих от поддающихся профилактике заболеваний и не имеющих доступа (или имеющих ограниченный доступ) к медицинскому обслуживанию, резко выросло за тот же период» (4).
Но возможно, именно это «иконоборчество» побудило президента Обаму в марте 2012 г. выдвинуть кандидатуру Джима Ен Кима на пост главы Всемирного банка, и он занял этот пост в июле 2012 г. С книгой «Deliverology 101» он по-прежнему не расставался и через некоторое время пребывания в новой должности выступил с речью в Корее (откуда когда-то эмигрировали его родители). В своем выступлении он обосновал необходимость появления новой науки: науки реализации. Несколько месяцев спустя в статье для «Voices on Society» (в букв. переводе с англ. – «Мнения об обществе») он простым языком объяснил свою позицию:
За несколько прошедших веков системы реализации, основанные на достоверных данных, в корне изменили нашу жизнь. Они показали нам, что реально может работать. Проблема же состоит в том, что у нас по-прежнему нет научных основ, позволяющих систематически анализировать, что работает в конкретное время в конкретном месте, и требовать от чиновников соблюдения этих стандартов. Теперь агентства по развитию могут оправдать доверие общества путем создания науки реализации, которая будет накапливать знания о мировом опыте реализации и использовать их на практике (5).
Это смелый и современный взгляд на вещи. И, как мне кажется, такой взгляд давно назрел. Дело не просто в том, что в слишком большом количестве стран политика в области развития не работает и что управление оставляет желать лучшего. Даже в странах, отличающихся относительно неплохим управлением, правительство часто оказывается неэффективным и некомпетентным. В связи с этим государства несут существенные экономические потери. Данная проблема становится особенно острой сейчас, во времена жесткой экономии. Более того, это заставляет граждан сомневаться в важности уплаты налогов, скептически относиться к правительству в целом, а в худшем случае – даже сомневаться в ценности демократии. В Америке разочарование в работе федерального правительства давно не было так велико. Настолько, что Пол Волкер, бывший успешный председатель правления Федеральной резервной системы, будучи уже на девятом десятке, посвятил следующий этап своей карьеры «работе над созданием эффективного правительства».
Выходит, что резюме имеющихся знаний, написанное доступным языком – краткое описание зарождающейся науки реализации, – необходимо не только развивающимся странам, как предполагает Джим Ен Ким, но и всему миру. И чем скорее, тем лучше. Вот еще одна причина. Группы по контролю за реализацией вошли в моду: сами эти слова используются регулярно, но не многие люди знают секреты, отличающие успешные действия от неудачных.
Данная книга представляет собой попытку на основе моего непосредственного опыта и накапливающихся фактических данных обобщить приемы, делающие реализацию эффективной. Конечно, я не претендую на то, чтобы дать ответы на все вопросы, не в последнюю очередь потому, что мы пока не обладаем всей полнотой знаний. Процесс развития науки еще далек от завершения, а поскольку и политика, и работа правительств неизбежно основываются на человеческих взаимоотношениях, вряд ли в принципе может когда-нибудь завершиться. И какого бы уровня ни достигла наука, главное в самом искусстве реализации.
Тем не менее я сделаю два заявления. Первое: эта книга поможет осуществить разметку территории, обрисовав план действий для тех членов правительства, которые нацелены на достижение результатов, для тех сотрудников университетов, которые стремятся исследовать реализацию, и для тех граждан, которые желают видеть успешную работу правительств. Второе: если систематически применять план, изложенный в главах 1–7, к работе правительств во всем мире, результаты работы различных служб: полиции, здравоохранения и образования – радикально изменятся, средства, получаемые от налогоплательщиков, будут использоваться гораздо более рационально, а граждане станут больше доверять правительству, чем сейчас. Глава 8, посвященная эффективному использованию денег граждан, также очень важна. Однако пока мы недостаточно исследовали эту область и плохо умеем применять имеющиеся знания на практике. Но в целом использование уже имеющихся знаний о реализации сделает нашу жизнь гораздо лучше.
Если бы эти знания были доступны Виктору Черномырдину, возможно, его карьера закончилась бы на более оптимистичной ноте… а если бы об этих приемах знал Карл I, то, может быть, не лишился бы головы.
В 2013 г. одной из тем для активного обсуждения в мировой политологии и экономике стало будущее Индии – государства, в котором проживает едва ли не каждый пятый человек в мире. Два ведущих мыслителя страны принялись отстаивать диаметрально противоположные точки зрения на дальнейшее развитие.
Джагдиш Бхагвати, авторитетный американский экономист индийского происхождения, работающий в Колумбийском университете, объединил свои усилия с Арвиндом Панагарией для написания работы «Why Growth Matters» (в букв. переводе с англ. «Почему рост имеет значение»). Их основной аргумент заключался в том, что настоящий экономический рост в Индии начался только после проведения в 1991 г. рыночных реформ. До этого рост был слишком медленным и не соответствовал потребностям прирастающего населения Индии. Кроме того, они утверждали, что либеральные реформы тех лет не только не препятствовали сокращению масштабов нищеты, но лишь способствовали ее росту. Они заявляли, что, пока не увеличится сам пирог, не будет возможности дать бедным людям кусок ощутимо большего размера. Наконец, они считали, что в настоящее время необходимо дальнейшее продолжение либеральных рыночных реформ, включая введение в традиционный государственный сектор квазирыночных факторов посредством мер наподобие использования ваучеров в системе школьного образования.
Противником такой позиции оказался не менее авторитетный Амартия Сен, лауреат Нобелевской премии по экономике, который в сотрудничестве с Жаном Дрезом издал книгу «An Uncertain Glory: India and Its Contradictions» («Сомнительный триумф: Индия и ее противоречия»). Проведенный ими анализ и данные ими рекомендации сильно отличаются. Они утверждают, что, хотя да, зафиксирован впечатляющий рост экономики с начала 1990-х гг., основная проблема заключается в том, что его завоевания распределились неравномерно. Они разочарованы тем, что в рамках дискуссий о будущем Индии, особенно в средствах массовой информации, богатые люди в своем же кругу обсуждают проблемы таких же богатых людей. Они говорят: «Примечательно не то, что средства массовой информации интересуются темпами роста [которые в последнее время замедлились], а то, что они практически не интересуются тем фактом, что результаты этого процесса ощущаются лишь некоторыми группами населения. Страна все больше напоминает калифорнийские оазисы посреди африканской пустыни» (6).
В качестве решений они предлагают наделить гораздо большими правами бедные слои, особенно женщин, так чтобы они были лучше представлены в публичных дискуссиях, и провести реформу государственного сектора, которая, по их мнению, необходима, поскольку «общий уровень государственных услуг в Индии остается удручающим, а в системах здравоохранения и образования царит полная неразбериха» (7). Самое главное – они призывают к гораздо более справедливому распределению власти.
Дело в том, что, несмотря на то что предписания, содержащиеся в этих книгах, разительно отличаются, а сама битва титанов внесла сильное оживление в научное и медийное сообщество, они высказывали немало схожих идей:
• Текущие темпы роста слишком медленные.
• Наблюдается значительная степень неравенства.
• Положение дел в сфере государственных услуг удручающее.
Таким образом, мы имеем дело с закономерной политической дискуссией, являющейся классикой для всех стран, не только для Индии: как лучше решить эти проблемы? В значительной степени полагаться на рынок и на некую «скрытую силу»? Или на расширение государственного и социального сектора (как в Бангладеш)? Здесь нет правильного ответа: именно такие дискуссии и должны вестись в рамках демократического процесса.
Однако крайне важна следующая мысль. Ни решения Бхагвати, ни идеи Сена не сработают, если правительство в Индии, как на федеральном, так и на региональном уровне, не станет гораздо более эффективным, чем сейчас. Даже если государство, по предложению Бхагвати, будет играть более ограниченную роль, эффективность имеет решающее значение, например, для охраны прав собственности, регулирования рынков или управления капиталом и контроля, как и для обеспечения услуг в сфере здравоохранения и образования. С точки зрения Сена, эффективность правительства еще важнее. После выборов в Индии в 2014 г. мы увидим, как будет справляться с этой задачей новый премьер-министр Нарендра Моди. Журнал «The Economist» называет его «решительным реформатором», которому нравится ставить цели и которому интересно «заметное улучшение показателей» (8). Если это так, то последующие главы данной книги ему также должны быть интересны.
В этом вся суть зарождающей науки реализации. Независимо от политических предпочтений (минимальное вмешательство государства или расширение его функций), важно, чтобы правительство эффективно справлялось со своими задачами. Уильям Истерли высказался об этом следующим образом: «Спор о том, что лучше: рынок или правительство… – это неправильный спор» (9). И то и то крайне важно. В конце концов, мы живем в эпоху, когда демонстрация результатов (как в бизнесе, так и в правительстве) приобретает все большее значение, и наука реализации сможет в этом помочь.
Основная идея данной книги применима как к демократическим странам (таким как Канада – в книге речь пойдет среди прочего о провинции Онтарио), так и вообще к странам, приверженным верховенству закона и подотчетности правительства. В некоторых случаях речь идет не о полностью демократических режимах, и их перспективы могут в самом деле быть весьма неопределенными, но на момент написания книги я пришел к мнению, что направление выбрано правильно. Важность реализации реформ в зарождающихся демократиях, а также риски неудач блестяще уловил Рышард Капущинский и отразил это в описании трагедии «честного патриота и постколониального руководителя», который сталкивается с:
…ужасным сопротивлением, неизбежным, когда человек делает первый, второй и третий шаги на пути к вершинам власти. Каждый такой лидер хочет сделать что-то хорошее и начинает это делать, а затем спустя месяц, спустя год, спустя три года видит, что этого попросту не происходит, что оно ускользает, увязает в зыбучих песках… Политик начинает увеличивать давление. Он ищет выход в диктатуре. Диктатура же порождает оппозицию. Оппозиция организует государственный переворот.
И все начинается заново (10).
Путь к подотчетному правительству будет намного легче пройти, если правительства будут успешно реализовывать хотя бы некоторые из данных ими обещаний. Я не стану рекомендовать ознакомиться с содержанием этой книги сторонникам откровенно автократических режимов или лидерам, нацеленным исключительно на личное обогащение, хотя, конечно, не могу быть уверен, что кто-то из них не прочтет написанные здесь слова.
Это важно, поскольку я убежден, что идеи, описанные в данной книге, имеют нравственную цель. Больше людей смогут жить более полноценной жизнью, если их страны будут иметь эффективные подотчетные правительства, которые обеспечивают соблюдение базовых прав граждан и работают во имя общественного блага. Как утверждают Дарон Аджемоглу и Джеймс Робинсон в монументальной аналитической работе – книге «Почему одни страны богатые, а другие бедные»[5], эффективное и подотчетное управление – ключевое отличие стран, реализующих инклюзивную стратегию роста, от тех, которые используют государство как средство обогащения элиты.
В то же время Фрэнсис Фукуяма в книге «The Origins of Political Order» отмечает, что, для того чтобы вывести страны из «дисфункционального равновесия», требуются либо радикальные изменения экономических и социальных условий, либо выдающееся руководство, либо и то и другое. Главный министр пакистанской провинции Пенджаб Шахбаз Шариф, один из главных персонажей этой книги – отличный пример нашего современника, стремящегося стать именно таким руководителем.
Во втором томе проекта – книге «Political Order and Political Decay» – Фукуяма продолжил развивать свою мысль. Хотя государство, верховенство закона и подотчетное правительство являются предпосылкой к успеху, этого недостаточно, особенно когда растут ожидания граждан. По его словам, адресованным Турции и Бразилии, но применимым к большему количеству стран, «правительству, чтобы считаться легитимным, необходимо обеспечить достижение лучших результатов» (11).
Распространенное критическое замечание в отношении науки реализации заключается в том, что она в обязательном порядке предполагает реализацию реформ сверху вниз, а значит, тем или иным образом побуждает правительства к навязыванию своей воли. Это категорически неверно, и к данной теме мы будем возвращаться в последующих главах. Конечно, книга описывает правительство (федеральное, национальное, местное) с точки зрения тех, кто занимает в нем центральное место, но вывод, что раз используется такая точка зрения, то речь непременно идет о реформах сверху вниз, направленным на централизацию, является ошибочным. В самом деле, если правительство было выбрано с единственной целью – наделить властью местное сообщество и снизить свое собственное влияние, наука реализации поможет этому случиться.
Важно, что, применяя имеющиеся знания, возможно ощутимо повысить способность правительства обеспечивать инклюзивный рост. Это объясняется тем, что содержащиеся в данной книге идеи не являются неким политическим рецептом. Скорее это элементы процесса, посредством которого правительство может существенно повысить способность добиваться результатов на благо граждан, быстро обучаясь в ходе реализации реформ и адаптируя свой подход в рамках обучения. «Управление – тяжелая, сложная работа, и ни одной правительственной системе не под силу это изменить», – говорит Дэниэл Финкельштейн, но, что особенно важно, добавляет, что «политику можно сделать лучше, и, конечно, изменения возможны» (12).
Планирование и целевые показатели (и то и другое подробно рассматривается и снабжается рекомендациями в последующих главах) имеют не лучшую репутацию после сталинских пятилеток, поскольку в данном случае показатели беззастенчиво спускали сверху, а те, кто участвовал в процессе реализации этих планов, подтасовывали данные, чтобы соответствовать заданным показателям, и искажали информацию о реальном положении дел. Рекомендованные в этой книге идеи науки реализации не просто отличаются от такого подхода. Они буквально находятся на разных полюсах. Суть предложений сводится к следующему: начинайте работу, быстро учитесь на основе происходящего в реальном мире, осознайте, как непроста эта реальность, и адаптируйте свой план соответствующим образом.
Итак, наука реализации смотрит на мир изнутри правительственного механизма, будучи
• полезной независимо от большей или меньшей роли государства;
• действующей как сверху вниз, так и снизу вверх (а может представлять собой нечто среднее – все зависит от вашего выбора);
• упорядоченным процессом, а не политическим рецептом;
• важным шагом к будущему подотчетному правительству.
Теперь, ознакомившись с контекстом зарождения науки реализации, мы готовы начать наш первый урок.