Глава 1
Хлопья снега целовали панорамное стекло в одном из столичных пентхаусов. Внутри здания, где сохранялось приятное тепло, стоял важный гость и смотрел на своё довольное отражение. Не без изъянов – на правой щеке до самого глаза выделялись две кривоватые полоски шрама. Ненавистная метка, что каким-то образом появилась ещё в утробе матери и отныне сопровождала его судьбу. Первое впечатление герр Циглер скрашивал своими орденами и медалями. А сейчас их дополняла полупарадная форма. Он – оберст1, что выпячивал грудь с Медалью Феникса, Ордена Белого Пламени из Франции и трёшкой немецких наград за стойкость перед лицом катастроф. Чёрно-красные ленты, позолоченные лавровые листья и щит с гравировкой Архангела Михаила – его тайные зависимости.
Поправив высокий стоячий воротник с серебряной тесьмой, он кивнул своему желанию обрести долгожданную награду, которую не повесишь на грудь. А пока…
Лето в Москве воистину волшебно.
Его фамилия была известна в правительственных кругах и внушала особый трепет. В таком-то молодом возрасте! Всего двадцать восемь лет. На зависть старикам-прохиндеям из Бундесвера2, которые подкладывали свои погоны под толстые конверты. Но совсем скоро… Его действия перестанут быть игрой серого кардинала. Больше никаких тайных манипуляций или лишнее подхалимство – глубокоуважаемый Зейн Циглер готовился стать Пятым избранным, что впитает магию Светочи.
Яркой кометой она появилась несколько часов назад, но мужчина жил в московских апартаментах уже неделю. Тщательно завершив все активные задачи, Зейн выделил себе необходимые два месяца на обучение основам будущей магии.
В дверь постучали. В номер зашёл помощник по внутренней коммуникации по имени Луис и смущённо поставил на столик чересчур нелепую корзину с цветами.
– Что за убожество? – спросил Зейн, осматривая подарок: полу жухлые розы с «ресничками» из упаковочной сетки.
– Мадам Яшина передала. Хотела вас поздравить раньше всех. – замялся Луис, – у неё специфические… Кхм. Машина внизу, герр. А на площади уже толкучка. Все хотят посмотреть на избрание Пятого. Мэр Москвы тоже решил поприсутствовать. Скоро этот город получит особый знак, как «Благословенный». Цены на недвижимость уже выросли в три раза!
Зейн прочитал поздравительную открытку, что лежала между изуродованных роз и задумчиво хмыкнул:
– Можно подумать, что в этом городе и до Светочи было иначе. Выезжаем. Скоро начнётся.
Он ощущал, как она, Светоч, тянется к нему иллюзорным дуновением. Как вечно-тлеющий пепел из домашнего очага. Этот фантомный шёпот в самое ухо будет сопровождать его до самой Красной Площади. Несмотря на атмосферу чуда, пробки никто не отменял: от Рождественского бульвара и до Театрального проезда выстроилась череда автомобилей. Удивительно, но Москва, словно отделена от остального мира! Город спокойно продолжал жить в привычном темпе, несмотря на мировой кризис. Даже ЦУМ не закрыли! Неужели в такое время россияне продолжали стремиться к изыскам? Или это только в столице?..
Помощник вместе с боссом ехали на Dodge Magnum, рассматривая ухоженные улицы центра и яркую подсветку над трассой в виде гирлянд.
– Я поражаюсь этой стране.
– Отчего, герр?
Зейн дёрнул в сторону окна, где уличные музыканты пели и приманивали чужую монету из карманов. Рядом раскинулась ярмарка: москвичи огибали палатки, зажигали бенгальские огни и скупали уличную еду. Ещё и громко хохотали, будто их тут каждого магия по головке погладит.
– Только они устроили из этого целый праздник. Остальные страны увидели в избрании нечто сакральное, повели себя скромно. Япония так вообще сообщила о прибытии Светочи в последний момент. А русские…
– Они давно этого ждали. Россия – сильное звено, даже катаклизмы не сломили их дух. Заиметь чудо в арсенале для них как вишенка на торте. Да вы сами видите.
– В Союзе Света все равны. Их подпись была одной из первых на международном договоре. Зачем выделяться или как тут говорят красоваться? Das ist unlogisch.3
– Мне жаль, если их манеры вас расстроили.
– Weniger Höflichkeit4. Сегодня Светоч изберёт немца прямо над их главной достопримечательностью. И праздник сразу закончится.
Автомобиль резко затормозил, и водитель выругался на отборном русском, угрожая девке спереди. Зейн заметил, как очередная быдловатая россиянка показала средний палец через лобовое стекло, поправила вязаную шапку с огромным несуразным помпоном и потащила старые костыли в сторону площади.
Толпа растянулась от Воскресенских ворот до Храма Василия Блаженного, чей один бело-синий купол находился на реставрации после того, как его часть снёс морозный ураган в прошлом месяце. Красный кирпич сбоку уже был не таким ровным и ярким: где-то закрались трещины, что впитали в себя влагу и покрылись корками льда, а где-то виднелись грубые сколы. Иверская часовня лишилась двух башен, обломив свои «рожки» как непослушный чёрт. А на месте бывшего мавзолея остался толстый гранитный камень с портретом Ленина. С жителем мавзолея приключилась беда: сначала его «дом» трепануло землетрясение, а пока мемориал восстанавливали, кто-то решил присвоить забальзамированное тело себе. Поиски велись до сих пор.
Поэтому строгий пропуск не давал кучкам протиснуться вперёд: охрана расставила металлоискатели и проверяла документы. Слева, у Музея Отечественной войны, подальше от давки и бесконечных попыток заснять мини-солнце, что воспарило над площадью, стояла и кашляла молодая девушка в длинном пальто.
– Вот, потом не убеждай меня, что справишься сама. Там один гад чуть меня не сбил. Он что, избранного везёт? Чушпан.
Ей сердито вручили два костыля.
– Спасибо… Ник, ты пойдёшь с нами? Пожалуйста. Ну, пошли. Ты что, не хочешь увидеть, как очередной красавчик взлетит и получит магию?
Две подруги притихли. Та, что совсем недавно злилась, по-доброму усмехнулась и потуже завязала пояс на животе Лины.
– Лин, пожалей феминистские сообщества, у них и так много работы. Все осветлённые – мужики. Вернут нам домострой, вот увидишь.
Лина постучала костылями по кирпичу и довольно кивнула. Резиновые насадки работали – соскользнуть не должно.
– Перед ними не устоять. Все красавцы! Вот хотя бы с одним познакомиться… – замечталась Лина, облокачиваясь на свои запасные «ноги». – Добрые, честные и справедливые! А какие отважные! Калеб и Кагай вместе очистили Гренландию от прорех. Там теперь гораздо безопаснее. Видела сливы в сети, что избранные изначально знали об избрании. Ещё до Дня Голоса Спасения. Так что там, среди людей, он ждёт!
– Ага… лишь бы не повторил судьбу Хатико. – зашипел помпон. – Мне сегодня так худо! Не хочу идти. Эта магическая чепуха меня пугает. Тебя нет?
– Брось! Или опять голова болит? Ты выпила таблетку? Ладно, я сделаю пару фото и видео для тебя. Особенно, если будет голый торс как в штатах.
Под женское хихиканье появился молодой сотрудник безопасности по имени Макар. Он был ещё слишком неопытен для настоящего оружия, но гордился своей личной дубинкой.
– Лина, вот и ты! Как дорога? Всё тихо? И тебе привет, Аника…
– Привет, да…
Лину перебили.
– Ничего подобного! Две электрички отменили, внутри все толкались. С одной я поцапалась… Второй развонялся, видите ли, я ему все ноги передавила! Ты бы видел его лицо, когда я взяла костыль и как вдарила ему между… Короче, тенором запел.
– Ага… Пойдёмте скорее! Лин, – Макар взял девушку под руку и прислонился к её уху, переходя на шёпот, – чего она всегда такая бешеная?
Вязаная шапка сначала осталась позади, а потом плюнула и пошла вместе с друзьями. Не оставаться же одной как дурочке?
Лина замялась, стараясь говорить тише:
– После трагедии в Питере она сама не своя. Ругается часто. Из дома почти не вытащишь. Я подумала, что если она увидит чудо воочию, то смягчит пыл.
– Только не шумите, ладно? Не хочу из-за неё проблем.
Троица прошла через охраняемый проход на территории Городской думы. Макар пожал руку знакомому, и он пропустил их вперёд. Протискиваясь меж десятков тел, они смогли добрести до группки людей, что грела ладошки совсем недалеко от Светочи.
Все трое подняли головы и одновременно ахнули. По телевизору и в Интернете эта магическая сфера с радиусом в семь метров казалась не такой большой. Здесь… Прямиком над их головами светилось ядро первородной магии! Земля купалась в лучах света, что разгоняли снег. Все тянули свои руки, чтобы хоть на миг коснуться желанного волшебства. Ощутить всё то, что проживали их идолы – избранные.
Сегодня Светоч представит миру Пятого дитя-люмо.
Её форма идеальна, а аккуратный слой из пламени магнитом притягивает самые жаркие молитвы души. Сколько икон сместило изображение Светочи, сколько песен и картин она создала… Сколько покорила людей. А ведь сейчас на их глазах пишется новая глава Хроник! Сердца бились в такт лёгкой пульсации, чтобы хоть так стать ближе к внеземной энергии, что помогает планете выжить.
И только один человек сегодня брезгливо поморщился и попытался отогнать усиливающийся в ушах звон.
Сегодня шатёр мэра Москвы посетил представитель избранных. Зейн проверял свой внешний вид и наказывал Луису, чтобы тот сделал как можно больше фотографий и видео. С их места открывается лучший обзор. Несколько фигур-охранников герр Циглера сидели в масках и капюшонах, молчаливо дожидаясь начала.
Журналист с федерального канала закончил перерыв и в прямой трансляции продолжил съёмку.
– Россия готовится к началу избрания! Вся страна затаила дыхание. Граждане и весь мир хотят поприветствовать нового члена команды, что будет сражаться за мир и покой на нашей планете.
Камера сняла серьёзный лик мэра и как его гость снимает пальто.
– Герр, Светоч усилила пульсацию. – Луис протёр очки, не отрывая взгляда от сферы.
Все заметили изменения. Зейн облизнулся и вышел из-под навеса, раскрывая ладони к небу. Он готов. Всю жизнь был готов!
Шар легонько задрожал, и вибрация прошлась по воздуху, окутывая тёплой простынёй, словно бельё только что сняли с батареи.
– Началось! – восторгался Макар.
– Неужели! Мы увидим… – глаза Лины намокли.
Боковым зрением она приметила, что Аника тряслась и судорожно глотала воздух, словно страшилась чего-то. Лина испытала искреннюю жалость. А ведь именно она получила неизлечимые раны в недавней трагедии. Но магия, как бы она не действовала, сейчас излечивала её изнутри. Зато Анике волшебство не мило. И это сильно напрягало. Даже обижало!
Аника в громоздком пуховике уже развернулась и хотела было сбежать куда подальше.
– Эй, ну чего с тобой? – спросила Лина подругу.
– Н-не знаю… Холодно и больно… Тут! В груди! – посиневшие кончики пальцев сминали куртку, стягивали её прочь. Аника стиснула зубы и с ужасом уставилась вверх. – Как страшно… Что? Кто вы?
– Ты чего? – Макар не на шутку напрягся. – Лин, у неё приступ?
– Что ты видишь? – Лина попыталась коснуться чужого плеча, но Макар её остановил, наблюдая за странным припадком.
Медленно повернув голову, на бледном лице заискрили дорожки слёз. Ранее зелёные глаза налились светом.
– Ничего… Всё белое, – прошептали сухие губы.
В этот же момент на Зейна упали первые лучи. Мужчина привлёк всеобщее внимание, и Красная Площадь покорно затихла. Его кадык подрагивал в предвкушении, а ногам не терпелось оторваться от чужой земли.
И тут же лучи перестали целовать его кожу. Рассыпались и отпрянули, как от чего-то дурнопахнущего. Какое унижение.
– Почему?.. – не выдержал герр Циглер, снова погружаясь в холодную тень.
Четыре фигуры позади синхронно встали и подошли к командиру.
Народ наблюдал, как широчайший луч света упал в толпу и прожёг своей магией чьё-то тело. Никому непримечательная, совершенно обыкновенная девчонка стала подниматься вверх. Заношенные сапоги, объёмный пуховик на размер больше и постыдная шапка с ушками и глупым помпоном!
Костыли выпали из рук: Лина и Макар таращились вверх, не найдя в себе слов.
Зейн чуть ли не рычал, рассматривая неухоженные патлы чуть длиннее лопаток и гнусное выражение лица незнакомки: она явно была недовольна своим избранием.
Все камеры направили на неё. Безымянная, безродная и растерянная, она не могла противиться наглой энергии, что подобно водовороту всасывала её в себя. Конечности смиренно обвисли, а головной убор слетел от жадного порыва, что под конец обернулся ярким сиянием вокруг всего тела.
Множество лиц застыли, наблюдая, как Светоч притягивает к себе нового избранного: первую и последнюю женщину, что уже согнула колени к животу и опустила в них голову. Оказавшись внутри сферы, человеческий эмбрион познал перерождение – всего несколько заветных секунд до появления дитя-люмо.
В образовавшуюся пустоту на площади вышли четыре человека. Они сняли свои капюшоны, и толпа взвыла от радости, нарушая тишину.
Четверо избранных.
Они внимательно следили, как изменяется их новая «сестра», получая свою порцию магической силы. Отросшие волосы закрыли обнажённую грудь и словно устья рек растеклись по бёдрам и ягодицам, скрывая все интимные места от чужих глаз.
Старший люмо, Калеб, снял накидку и накрыл ей дрожащую россиянку, что боялась открыть глаза, зависнув в метре от земли.
– Посмотри. – приказал Калеб. – Прими свет. И избрание закончится.
Так она и поступила. Но вместо очарованных образов своих соотечественников или хотя бы приветственных улыбок четвёрки – провалилась во тьму, потеряв сознание.
Сны не посетили её смятённый разум. Обошли стороной, разве что только не попятившись с пренебрежением. Пришлось наскоро очнуться в узкой комнатушке и устало пялиться на закрытую дверь. Ткань пижамы на размер больше кололась, а отросшая копна волос лезла лицо, так и норовила коснуться самых неприятных мест. Ей предстоит научиться обращаться с новым образом.
Камера оповещала, что за комнатой пристально наблюдают. Затем пришла охрана и приказала идти с ними. Делать нечего – выбора у Аники больше нет.
Сначала её привели на верхний этаж: помещение схоже на переговорную, значит, они находятся в бизнес-центре. У окон стояли горшки с размашистой листвой. Снег прекратился и ему на смену пришёл обожжённый смерч в узких брюках и высоком каблуке.
– М-да. – заключила незнакомка-оценщица, расстегнув графитовый пиджак от Saint Laurent, – И «это» … Нам с «этим» работать?
– Чё не так?
– Это крах. Деточка, ты хоть понимаешь, что натворила?
Аника поморщилась и решила промолчать. Знала она таких важных особ. На дворе почти конец света, а такие как эта лиса всегда при параде: дорогущая укладка, свежий маникюр и чарующий макияж.
– Как ты это сделала? Расскажи. Между нами, девочками. – хитрый прищур и намёка не дал на доброжелательность. – Весь мир готов на страшные вещи, чтобы Светоч коснулась их жалких жизней. Ты бы знала, сколько инфоцыган и мошенников мы засадили. Таблетки, уколы, обряды! А тут ты…
– Я ничего не делала! Эта хрень сама…
«Рыжуха», как её обозвала Аника, подошла вплотную и отвесила звонкого шлепка необразованной хабалке.
– Не смей так высказываться! Благодаря ей мы ещё живы!
К ним зашёл помощник Луис, невзначай став свидетелем по-женски пикантной сцены.
– Мадам Яшина, они готовы. Сказали привести… Как её зовут? Она уже выбрала себе новое имя?
– Новое имя? – встрепенулась избранная. – А старое чем не угодило?
– Господи… Так, вставай и топай за мной. Краткий экскурс. Так как ты теперь якобы люмо, то я хочу обозначить твоё положение.
Торопясь, они шли по длинному коридору с чистейшим ковром и ровненькими бра. Аника никогда не была в таких роскошных местах. Вот бы подольше рассмотреть, как богатые люди живут.
– Меня зовут Арабелла Яшина. Я представитель люмо-сообщества и работаю со СМИ и связями с общественностью. Четверых ты знаешь.
– Не очень.
– Позорище… – сквозь зубы процедила мадам Яшина, – Калеб старший. Неформальный фаворит группы, не любит раздражительных личностей.
– Как же вы тогда вместе работаете? – не удержалась Аника.
Спина перед ней дёрнулась, но продолжила движение.
– Второй за ним появился японец. Называет себя Ао и работает на свою страну. Аккуратнее с ним. Настоящий псих и садист. Третий Кагай, он из штатов.
– А, тот, что титьками засветил. Я видео смотрела.
– Наш кекс-символ. Постарайся с ним не говорить, ещё подцепит чего… И младший, Иса. А ещё…
Они пришли. И спешка сразу завершилась: двойные двери открылись, пропуская избранную вперёд.
В более просторной переговорной сидели пятеро. Круглый стол и приоткрытые форточки, в которые врезался табачный дым – человек, что сидел ко всем спиной во главе стола, с характером затягивался и дёргал ногой.
Яшина чувствовала вину за то, что привела сюда явную ошибку. Даже неловко закуталась в пиджак. Она знала, что главный среди осветлённых сейчас был взбешён. Все присутствующие до последнего верили, что происходящее – дурной сон или массовая галлюцинация.
Но они видели облик люмо и сомнений не осталось: у незнакомки вместо крови растекается свет. А то, с каким недовольством она осматривает самых важных людей на всей планете, говорит о её полной необразованности и неготовности примкнуть к чему-то столь святому.
Атмосфера тяжела: все молчали и стискивали челюсти, зыркали как шакалы на погрызенную тушу, что посмела встать рядом с их стаей. Никаких приветствий или хотя бы скупых рукопожатий – на Анику посыпался немой оскал вперемешку с отвращением.
– Да уж… – не выдержала она, устало потирая свой лоб: на него наставили мишени, но не могли спустить курок, – я знала, что вы слишком напыщенны и самодовольны, но, чтобы так…
Арабелла, что смирно стояла у стены, хотела возразить. Но герр Циглер одним жестом поднятой ладони приказал не перебивать.
– Когда говоришь с нами в таком тоне, – медленно повернулся Зейн, – будь добра представиться новым именем.
– Найра. С кем имею честь?
– Вышли.
Четверо избранных молча надели защитные маски на нижнюю часть лица и покинули переговорную, предоставив Найру своему командиру. Яшина завернула губы в трубочку и попросилась остаться, но ей отказали. Фыркнув, рыжеволосая прошла мимо соплячки, специально задев её плечом – пусть знает своё место.
Накал усиливался. Оставшись наедине с явно обозлённым «боссом местных фей», Аника подошла к оставленному на столе зеркалу и осмотрела свой новый внешний вид: бледная кожа, длиннющие патлы чистого белого, но неестественного цвета, редкие ресницы и тёмные брови… Губы окрасились бледно-алым, словно их постоянно обдирали, а они заживали, но носили на себе парочку вечных кровоточащих ранок. Клычки стали больше и острее. А глаза… Посветлели, засеребрились. Красиво, но жутко. В прошлой жизни она была ещё неказистее, но её всё устраивало. А тут… Хоть в цирк иди работай.
– Подойди. Скажи, что видишь. – приказал Зейн.
За окном толпы людей стоят с фотоаппаратами, пытаются пробраться внутрь. Пихаются и скандируют своё обожание высшим людям, что садятся в дорогие машины. Но многие головы часто поднимаются наверх, пытаются вглядеться…
Герр Циглер подошёл к Найре.
– Они взволнованы. Пять избранных. Пять детей-люмо и нет никакой русской хабалки. Ein Fehler ist geschehen5. Мы дадим тебе новую личность и выясним, как ты смогла обмануть Светоч. А пока… Будешь слушаться. Лишний раз нос не высунешь.
Аника даже опешила о такой открытой наглости и вражды! Впервые в жизни на неё снизошёл клин интригующих перемен, а новые «друзья» встречали её как какую-то шваль. Охамели. Уж эти обвинения во лжи она не стерпит, не на ту напали.
– Ты в Москве, выражайся нормально, по-русски! Чтобы ты там не говорил, но зависть – это плохое чувство. Хочешь магию? Да забирай! Чтоб ты знал, она ужасно колется! И ещё… Если ты такой самоизбранный мальчуганчик, чего эта люстра к тебе в кровать не прилетела? Она оказалась здесь, в столице моей страны. Чуешь?
Подойдя вплотную, Найра впилась в бездушные омуты метиса, что пылал злостью и стискивал кулаки до хруста. Тогда она усмехнулась, выдыхая ему в самые губы:
– Мо-ей.
Немедля, герр Циглер схватил обнаглевшую нахалку за горло и впечатал затылком в стекло, смакуя глухой стук её тупой башки.
– Ты не будешь обучаться магии света, я запру тебя! Du wirst verrotten6! Забудь своё старое имя. Ходи и оглядывайся, противная девка. Ты даже не можешь представить, куда влезла. Только посмей нарушить хотя бы один мой приказ. Я кину тебя в пасть к бластам и Светочи придётся изменить своё решение.
Слюна летела на лицо, заставляя Анику щуриться. Широкая грудь Зейна тяжело вздымалась. Эта досадная обида, что превратилась в злость, заставляла швы собственного мундира трещать.
Они визуально разрывали друг друга на части, по кусочкам, как и полагается людям, познавшим роковую несправедливость.
Она не хотела сиять.
А он был готов на всё, чтобы её свечение навсегда угасло.
Но судьба шальная дива, непреклонная. И всего на миг Анике показалось, что пресловутый немец выглядит мило. Пусть и грозно. Тогда избранная ухмыльнулась, часто заморгав. Белки глаз окрасились розовым, а шею, которую касался гнев Зейна, опалила жгучая боль. Аника задыхалась, но думала лишь о том, как далеко этот человек сможет дойти. Однажды она чуть не умерла. Бояться сейчас даже стыдно.
И герр Циглер осознал, что ошибся. Дал волю эмоциям и попался на крючок этой лже-люмо. Отшвырнув её в стулья, командир уникального отряда поправил одежду, пригладил волосы и даже не взглянув на кашляющую девицу, пошёл прочь.
Содрогаясь, Аника вытирала слёзы и гладила свою шею, чтобы как следует надышаться. К ней подбежал какой-то человек в очках и попытался успокоить. Говорил, что уважаемый Зейн неплохой и всё ещё может измениться. Просил не плакать и предлагал умыться. Но Аника подняла голову и непонимающе уставилась на помощника Луиса.
– Я не плачу, колбасник. А забавляюсь. Что ж…
Встав, она посмотрела на отросшие патлы и наконец преисполнилась невероятной решительностью, вспоминая чарующий образ покрасневшего Зейна.
– Посмотрим, кто кого изведёт.