Звуки с улицы постепенно стихли. Я подошла к окну, но выглянуть не решилась. А потом раздался резкий стук в дверь. Какое-то время не могла заставить себя открыть, тогда стук повторился и стал более настойчивым, а из-за двери послышался голос:
– Немедленно открой дверь!
Голос показался знакомым. Я открыла и узнала Лину – помощницу директора, она отправляла на вступительные испытания. Рыжая. Меня затошнило. Из-за Гвелины и ее братца сегодня аллергия на рыжих. Женщина вошла в комнату.
– Как ты? Живая? – бесцеремонно пощупала меня и повернула вокруг оси.
– Норм, – тихо отозвалась я.
– Хорошо. Пошли со мной.
– Куда? – спросила я, но пошла за Линой, отрешенно рассматривая ее плавную поступь на высоких шпильках, длинная узкая юбка извивалась при этом, как хвост русалки.
Потом я долго сидела в ее кабинете. Объясняла, что произошло. Ослепительно-белый свет больно резал глаза. Потом пришел директор и с ним другие преподаватели. Растрепанные, заспанные. Я хотела исчезнуть. Когда они, наконец, ушли, Лина вручила мне бумажку и подвела итог:
– Ты временно отстранена от занятий. Иди спать.
Я поднялась со стула и пошла к выходу.
– Что с Гвелиной? – спросила напоследок, едва решилась.
– Она в больничном крыле. Жить будет, – буднично отчиталась Лина и взглянула на меня так красноречиво, мол, когда ты уже уйдешь, горе луковое, ночь же на дворе.
Я вздохнула и пошла прочь. Не помню как добралась до своей комнаты, но когда оказалась внутри, поняла, что иллюзорное чувство защищенности, которое испытывала в этих стенах пропало. Это место больше не казалось домом. Я сидела на полу возле кровати и искренне не понимала, что здесь делаю. Зачем ввязалась во все это? Зачем пытаюсь что-то наладить с этими чужими людьми?
На следующий день я проспала до обеда и, когда проснулась, не хотела выбираться из постели. Сон такая прекрасная штука. Ты вроде и жив, но все проблемы исчезают, ты паришь там на крыльях невесомости меж бесчисленных миров, ни один из которых не в силах причинить тебе вреда, удержать и поймать в свою ловушку. Сон это истинное волшебство, никем не разгаданное, никем не освоенное. Великая тайна мироздания.
И все же навалившееся из вчерашнего дня беспокойство постепенно выгнало меня из кровати. Проблемы придется решать и делать это лучше одетой и во всеоружии. Поэтому я умылась, оделась, даже привесила кинжал на его законное место на ноге, а потом растерялась. Что делать дальше? Если я отстранена, то чем заняться? На всякий случай, собрала вещи – наверняка меня исключат. Пока решила сбежать на время, пойду к Дали, пожалуюсь ей на жизнь, а там, глядишь, и полегчает.
Я вышла из дома, спустилась вниз и пересекла двор, стараясь не смотреть по сторонам. Казалось, все на меня пялятся и, понятное дело, осуждают. Звезда дня, мелонина. Успокаивала себя предвкушением свободы и облегчения, которые наступят, как только покину это место. И тут дорогу мне преградила Мильдия.
– Ты испортила мне отпуск, знаешь ли. Пришлось срочно вернуться, так как все, как сумасшедшие, орут, что тут практически конец света, – несмотря на суть сказанного, Миль по-доброму улыбалась. – Пойдем, поболтаем.
Я с радостью согласилась. Миль, пожалуй, единственная, кто мог решить мои проблемы. Хотя, судя по несущемуся нам вслед шепотку, среди которого то и дело четко звучало слово «исключение», моя проблема, скорее всего, решается только вылетом за пределы академии.
Миль усадила в мягкое кресло, угостила вкусняшками и попросила рассказать все, как было. Думаю, она мне поверила.
– Ты поступила правильно, что дала им отпор, – Мильдия откинулась в кресле и мечтательно уставилась в потолок. – И это просто поразительно, что ты справилась со столькими учениками, тем более старшеклассниками. Знай, я на твоей стороне. Мы здесь растим воинов, а не слабаков, и ты всем показала чего стоишь. Я не могу предотвратить слушание по поводу исключения, но выскажусь в твою пользу, а еще постараюсь найти свидетелей, которые бы подтвердили, что это на тебя напали.
– Что? А кто-то думает иначе?
– Все думают иначе. Гвелина, ее брат и остальные ученики заявили, что напала на них ты, – Миль наклонила голову набок, разглядывая меня слишком внимательным взглядом, казалось, ее миндалевидные большие глаза прожигают насквозь, от них ничего не скрыть. – И все их богатые родственники будут на их стороне.
Скрывать было нечего. Я кивнула:
– Конечно, этого следовало ожидать.
– Почему ты чувствуешь себя виноватой? – неожиданно спросила Мильдия и наклонилась к столу, подперла подбородок рукой.
– Я думала, что убила ее, – честно ответила я, в который раз удивившись ее проницательности. – А если и не убила, то покалечила. За это мне не стыдно, она заслужила, но все будут думать иначе и за это меня исключат.
– Посмотрим, – Миль встала и прошлась по кабинету. – С Гвель все будет в порядке, ее здоровью ничего не угрожает, но парочку ребер ты ей сломала, хорошо приложила головой и еще, кажется, пару пальцев сломала. Поправится через неделю.
От этих слов я испытала некое двойственное удовлетворение. Гадина получила по заслугам, но не откинется – вдвойне хорошо.
– Слушание назначено через три дня, когда решение будет принято, я тебе сообщу. Пока можешь отдохнуть, на уроки тебе нельзя, к сожалению, – Миль подошла ко мне, взяла за руку и слегка сжала. – И не расстраивайся слишком сильно. Жизнь это череда неприятностей, которые нужно воспринимать, как приключения. Тогда вместо скуки и страха, будет весело и занимательно. А еще… Чем серьезнее неприятности, тем ты сильнее.
***
После разговора с деканом я воспряла духом. Во-первых, меня не посадят, во-вторых, она на моей стороне, значит, есть шанс избежать исключения. В-третьих, у меня есть три дня свободы, честно говоря, я давно жаждала передышки. Взяла с собой Тьму и умотала к Дали в гости. Без приглашения, конечно, но мне нужно политическое убежище, подруге придется смириться с набегом на ее чудесный домик на берегу океана, потому что к Ирдзо я напроситься не могу, боюсь, он будет уделять мне слишком много внимания.
Три дня я отдыхала, никакой учебы, только прогулки на свежем воздухе, купание в море и долгие валяния на пляже. Еще бродила по городу, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не отправиться искать Асгеда. Пусть не его самого, но его корабль я все же навестила, не сдержалась. Лектум, словно живое существо стал мне дорог. Может потому, что хранил своего хозяина, может потому, что сражался с ним вместе на самой несправедливой войне. А, может, потому что был силен и чертовски прекрасен, как и корсар, разделивший с ним одну судьбу.
Стоило бы провести это время с большей пользой, например, выяснить, что такое сырая магия, про которую говорил Эйд. Но я не смогла себя заставить переступить порог академии, даже для того, чтобы забежать в библиотеку. Не припомню, чтобы сырая магия упоминалась в качестве источника магии. Гори оно все, у меня отпуск.
Из трех дней, что я провела у Дали, Ирдзо заглядывал в гости дважды, в первый и последний день.
– Он не часто заходит ко мне, – шепнула Дали, когда мы пошли на кухню, чтобы накрыть стол во дворе. – А тут за три дня дважды.
Шел третий и последний день моего вынужденного отпуска. Я волновалась, ведь завтра придется вернуться в академию и взглянуть всем страхам в лицо. Почему-то виделся только один исход – как меня с позором отчисляют и выгоняют. Эта картина так и стояла перед глазами, яркая, реалистичная.
– Прости, может оставить вас одних? Все равно завтра рано утром собиралась уходить, переночую в академии.
– С ума сошла что ли? Говорю же, Ирдзо совсем ко мне не приходит. Благодаря тебе я его вижу – оставайся хоть навсегда.
– Нет уж, настолько злоупотреблять гостеприимством не буду, – рассмеялась я и, подхватив блюдо с фруктами и чашку с горячим чаем, понесла во двор.
Пока была в доме, совсем стемнело. Свет фонаря делал дворик совсем уютным, волшебным. Вдалеке плескался океан. Вечер стоял теплый и безветренный. У Дали во дворе лежал песок, и я шла по нему босая, наслаждаясь каждым шагом, мягкой его рассыпчатостью. Поставила блюдо на стол и чай перед Ирдзо, и уселась на свободный стул рядом.
– А тебе?
– Дали сейчас принесет, – ответила я, закапывая ступни в песок.
– Как ты? – спросил Ирдзо, пробуя напиток.
Я откинулась на плетеную спинку стула и прикрыла глаза:
– Нормально. Готовлюсь встретить завтрашний день во всеоружии.
Я ощутила легкое прикосновение к щеке, словно перышко скользнуло вниз, к шее. Открыла глаза и вцепилась в запястье Ирдзо.
– Глита! Что ты творишь? Дали же здесь, – и как только умудрился оказаться рядом так быстро и совершенно бесшумно?
Не вырывая руку, Ирдзо наклонился к моему уху. Так близко, что мурашки побежали по коже, и спросил:
– А если бы ее не было, что-то изменилось?
– Иди ты! – я оттолкнула его обеими руками. – Нет!
Ирдзо, посмеиваясь, сел на место и, как ни в чем не бывало, отхлебнул чай. Хлопнула дверь – к нам шла Дали.
– Я видел Асгеда вчера. Спрашивал о тебе.
– Надеюсь, ты ничего ему не рассказал? – я все еще злилась и хмурила брови.
Ирдзо нахально меня рассматривал и улыбался.
– А нужно было?
– Нет, конечно, не нужно! – вышла я из себя и повысила голос.
Дали поставила чай чуть в стороне от меня:
– Что у вас тут случилось?
– Да тихо-тихо, успокойся, – примирительно поднял открытые ладони Ирдзо. – Я ничего ему не сказал.
Дали сменила тему, а я выпила чай и ушла спать, сославшись на то, что завтра тяжелый день, да и вставать рано.
Приземлившись на подушку, уставилась в потолок. Видно сказывалось напряжение последних дней, я злилась на Ирдзо, на всех в академии, на Асгеда… А еще до слез сильно хотела его увидеть, но не желала признаваться в этом даже самой себе. Ничего, завтра тебе будет не до этого, злобненько пробурчала я вслух и перевернулась на бок, желая поскорее уснуть.
Встала затемно. Хотела проскочить в школу, пока все спят, но долго добиралась пешком и начало светать. На площади перед входом красовался огромный фонтан. Не обратила бы на него особого внимания – видела сто раз, но всплески показались необычными. Обернулась и на меня выплеснулась струя воды, моргнув, успела увидеть, как в воду погружается отросток. Будто глаз на стебельке, только прозрачный, из воды. Изрядно удивившись, я взбежала по лестнице и вошла в академию, от греха подальше. День и так обещал быть неприятным, не хватало встревать в какие-то приключения с фонтаном.
Слава Гареду, все еще спали. Я топала по пустым коридорам и с некоторой ностальгией смотрела на сказочные фрески, возможно, сегодня вижу их в последний раз. Когда увидела парня, идущего навстречу, сначала испугалась, мало ли, вдруг, опять кто разборки затеет. Но потом узнала заспанного Эйда. Приблизившись, он зевнул и потер лицо рукой:
– Куда ты пропала? Я ищу тебя три дня.
– Фонтан на площади? Твоих рук дело? – спросила я, показывая рукой в сторону выхода.
Эйд широко улыбнулся и кивнул:
– Ага, моих. Сложное заклинание поиска. Как только ты появилась в зоне видимости, мне стало об этом известно. Очень сложное, даже для старшекурсников. Меня мама научила.
Последние фразы Эйд произнес с гордостью. Насколько я понимала, гордиться было чем.
– Хорошо, выглядело это жутковато. Глаз на стебельке… Я думала, что спятила. Зачем ты меня искал?
– Хотел предложить защиту. На тебя тут все ополчились. Пойдем, пока все не проснулись, расскажу последние новости…