Лара прижимала к себе мальчика и смотрела на полненькую невысокую девушку, стоящую в дверях.
– Здравствуйте, Вера, – выдавила из себя Лара. Ромкина няня растерянно улыбнулась.
– Мам, а что ты играла?
– Шопен, прелюдия ми минор, – машинально ответила она и опустила мальчика на пол.
– А раньше ты не так играла, – сказал Рома и тюкнул пальцем по клавише. – Ты вот так играла. – Сбивчивая мелодия в его исполнении отдалённо напоминала собачий вальс.
– Какой ты молодец, – Лара подняла стул, села и усадила мальчика на колени. – А такую песенку знаешь? – Она наиграла и пропела простенькую ученическую мелодию на одной ноте.
Рома старательно стучал по клавише, проговаривая слова:
– Ан-дрей во-ро-бей не го-няй го-лу-бей…
– Марина Александровна, – Вера подошла ближе, – у Романа сейчас английский язык. Преподаватель уже приехал.
– Не хочу! – заартачился Рома. – Не хочу учить этот дурацкий английский! Мама, ты больше не уедешь? Мама, а у меня столько новых игрушек! Пойдём, покажу!
– Так, – Лара встала и взяла Рому за руку, – английский язык не дурацкий, а очень нужный. Пойдём учить его вместе. Покажешь, сколько ты уже знаешь. А потом посмотрим новые игрушки.
Лара шла за Верой в комнату для занятий и всё говорила и говорила, не отпуская руки мальчика. Ей казалось, что только он может спасти её от того ужаса, в котором она пребывала последние дни.
***
Сергей неторопливо вошёл в дом, постоял и двинулся на кухню. Нажал кнопку кофемашины. Подышал носом, прикрыв глаза. Кулаки его сжимались и разжимались, будто он готовился к выходу на ринг. Он взял чашку, хлебнул напиток, ещё раз подышал глубоко и часто и вышел в гостиную. Посмотрел на Алевтину, изваянием застывшую у камина. На его немой вопрос глазами, она так же глазами показала наверх. Сергей кивнул и пошёл по лестнице в сторону детской.
Лара сидела рядом с Ромой на полу и расставляла игрушки.
– Вот это будет твоя армия, а это моя, – командовал Рома.
Лара против воли улыбалась. Мальчик был смышлёный и для своих лет довольно-таки развит. Она знала, что Рома ходит в элитный детский сад, плюс занимается английским, верховой ездой и плаванием. К тому же никакой детской картавости и шепелявости.
Комната была полна игрушек и электронных гаджетов. Кровать в виде гоночной машины стояла у дальней стены. Напротив неё расположился спортивный уголок с канатом, лестницами и шведской стенкой. Тут же валялись самокат, гироскутер и ролики.
– Давай в Энгри бёрдз сыграем? – Рома схватил джойстик. Лара растерялась, она ничего не понимала в компьютерных играх.
– А может, лучше книжку почитаем? – кивнула она на полку.
Рома посмотрел на неё внимательным взглядом.
– Я люблю, когда ты сама мне рассказываешь. Ты мне сегодня сказку расскажешь? Ту, про Красную Шапочку? Мою любимую.
Лара кивнула и прислушалась. Кто-то подошёл к двери с той стороны, и сердце её провалилось вниз. Сергей Волков, «муж», вошёл в комнату и присел рядом с сыном. На Лару он даже не взглянул.
– Привет, боец, – он потрепал его по голове. – Как дела?
– Хорошо. Мы с мамой играем.
– Вижу. Мне бы с мамой поговорить. Ты как тут один не заскучаешь?
Рома помотал головой.
– Только недолго. Мне мама сказку обещала.
– Раз обещала, значит, расскажет.
Он поднял Лару за руку и вывел из комнаты. Вниз по лестнице на второй этаж, до спальни Волкова, Лара шла на негнущихся от страха ногах.
– Ты… – он припёр её к стенке рукой, – ты перешла все мыслимые границы. Ты не представляешь, что я пережил за это время!
Лара сглотнула. Он стоял так близко, горьковатый запах его парфюма смешивался с запахом её страха. Она физически ощущала его гнев и своё бессилие. «Я должна с ним спать? – спросила она остроносого. – Я не смогу…» – «Мне без разницы, как вы будете решать эту деликатную проблему, – ответил он. – Мне важно, чтобы вы остались в доме на правах жены. Как вы этого добьётесь, дело ваше». А ведь он так и не сказал, что ему от неё надо. Что ей прикажут сделать? И ведь они её потом точно не отпустят живой, отчётливо поняла она. И это осознание огромной беды, в которую она попала, внезапно накрыло её с головой так, что свет в глазах померк.
Волков подхватил её, почти сползшую на пол, и переместил на кровать. Сквозь полузакрытые веки Лара видела, как он всматривается в её лицо, хмурится, нервно кусая губы.
– Я не ваша жена, – выдохнула она и зажмурилась. Мужчина молчал. – Это правда, – горячо заговорила она. – Поверьте! Я…
Он взмахнул рукой и легко ударил её по губам. Лара вскрикнула и прикрылась локтем. За всю жизнь её ни разу никто не ударил. Если Волков бил свою жену, не удивительно, что она могла сбежать. Сергей сдёрнул её с места и потащил за собой.
– Сергей Дмитриевич, – Алевтина всё так же стояла в гостиной, – ужинать будете?
– Чуть позже, – ответил он. – Прогуляемся сперва. Перед ужином. Да, дорогая?
Лара шла за ним, как овечка на закланье. Никто ведь не знает, что случилось с Мариной. Почти все были уверены, что она сбежала. Мол, это в её характере. А может, всё проще? Волков убил свою жену, потому и в полицию не стал заявлять? Зачем он тогда в гостиницу к ней приходил и ломал комедию? Нет, наверное, все же его жена и правда пропала.
Они прошли красно-розовой дорожкой через широкий газон, миновали небольшую рощицу и вышли к ступенькам, ведущим на пристань. Там покачивалось несколько катеров и лодок. На берегу стоял гидроцикл. Сергей провёл Лару по пирсу и затащил в похожий на вытянутую каплю катер, толкнул в белое кожаное кресло. Она выросла на реке, но сейчас тёмная вода, плещущая в пластиковые борта, пугала её до животного ужаса. Сергей отвязал швартовый конец, встал к штурвалу, и катер неторопливо отошёл от места стоянки.
Катер мчал по реке вдоль по течению, иногда закладывая виражи, и тогда стена воды на секунду зависала то над одним, то над другим бортом и шумно обрушивалась вниз, обдавая Лару холодным душем. Тёмные пятна расползались по синему шёлку, словно кровь, замёрзшие соски дерзко обозначились под тонкой тканью. Сергей заглушил мотор и повернулся к ней.
– Рассказывай!
Лара забормотала, не смея поднять глаз.
– Вы приходили ко мне в гостиницу, приняли меня за свою жену. Я не виновата. Они заставили меня это сделать…
Сергей сел на соседнее сиденье и развернул её за плечи к себе.
– Кто они?
Лара замотала головой.
– Не знаю. Тот, кто меня пригласил в Филармонию, Мамыкин Аркадий Петрович. Но я уже не уверена, что это его настоящее имя. А второй… второй, вообще, не сказал, как его зовут. Такой высокий, худой. Они газету показывали, а там… а я ведь никогда… я просто музыку преподаю, – она всхлипнула.
– Что им нужно?
Лара опять замотала головой и пожала плечами.
– Вы меня убьёте? – воскликнула она вдруг. Внезапно цель этой поездки стала ей ясна как никогда.
Сергей не ответил, встал к штурвалу и снова повёл катер по водной глади. Лара вцепилась одной рукой в борт, другой в кресло. Временами катер словно зависал над водой, настолько высока была его скорость. Ветер трепал волосы Сергея, раздувал пиджак за его спиной, рвал огненные Ларины кудри. Она низко нагнула голову, уже не вполне понимая, где находится и что с ней дальше будет. Внезапно катер остановился. Сергей повернулся, посмотрел на неё, скинул пиджак и накинул ей на плечи.
– Значит, так. Ты останешься в доме и будешь делать всё, что попросят эти твои наниматели.
– Они меня не нанимали! – воскликнула Лара.
– Ты будешь делать всё, как им нужно, предварительно рассказав всё мне. Поняла? – Лара кивнула. – Для всех – ты моя жена.
– Простите, вы…
Резкий удар по щеке откинул её голову назад.
– Я сказал, что ты должна вести себя как моя жена, а жена не говорит своему мужу «вы».
У неё из глаз потекли слёзы.
– Я только хотела спросить… Ведь вы не будете заставлять меня…
Последовал ещё один удар, и она съёжилась на сиденье, закрыв лицо руками.
– Ты, – выплюнул Сергей. – Говори мне «ты». Иначе я буду бить тебя, пока ты не запомнишь. Ясно?
Лара вытерлась и перевела дух.
– Ты… – она сглотнула. – Ты не должен меня заставлять спать с собой. Я тебе никто, и ты не имеешь права…
– Со своей женой я буду делать всё, что захочу, – скривился Сергей. – Раньше надо было думать, когда соглашалась на эту аферу.
– Я не соглашалась! – она скинула пиджак. – Как вы…ты не понимаешь! Меня заставили! И не смей меня больше бить! Никогда!
Сергей поднял пиджак, снова накинул ей на плечи, внимательно посмотрел в лицо, провёл тыльной стороной ладони по опухшей щеке (Лара вздрогнула).
– Разберёмся, – сказал он и включил мотор.
Вскоре катер подошёл к пристани. Сергей выскочил на пирс, помог Ларе выбраться. По дороге она захромала: туфли натёрли пятку. Сергей посмотрел, как она стоит на одной ноге, морща лицо, и подхватил на руки. Ей пришлось обнять его за плечи, чтобы удержаться.
– И вот ещё, – сказал он, приблизив к ней лицо, – никогда не начинай разговор со мной на эту тему сама. Если ты хочешь сказать мне что-то важное, произнесёшь: «Мне скучно». Запомнила?
Лара кивнула, вытаращив глаза. Они вошли в дом. Сергей так и нёс её до самой комнаты. Лара мельком увидела любопытные глаза Алевтины и её ухмылку, когда та разглядела следы пощёчин на лице.
***
Нефёдов садился в машину, когда ему позвонили.
– Виталий Маркович, Марина Александровна нашлась, – сообщил голос на том конце эфира.
Нефёдов сглотнул.
– Где?
– Вы не поверите, сама приехала. Домой. Как ни в чём не бывало.
– Спасибо, – сухо поблагодарил он и минут пять ещё сидел в машине, не заводя мотор.
Значит, живая. Всё это время он занимался поисками самостоятельно. Волковы категорически не хотели привлекать к этому делу полицию. Машину, конечно, в розыск подали, но результата не было. Он ежедневно просматривал полицейские сводки, благо связи хорошие. Несколько раз выезжал на опознание подходящих по приметам неопознанных трупов. Виталий барабанил по рулевому колесу. Значит, нашлась. И хорошо. Гора с плеч. Записная книжка в кармане жгла грудь. Он вытащил, полистал. За последний месяц в области убиты две молодые женщины со схожими параметрами: рыжеволосые, с зелёными глазами, астенического телосложения. Причина смерти у всех одна: удушение. Предварительно изнасилование. У одной был вырезан язык, у другой выколоты глаза. Всё это преступник проделывал ещё с живыми жертвами. Чисто по старой ментовской привычке копать глубже, Нефёдов сделал запрос, неофициальный, конечно, на более длительный срок и нашёл ещё два трупа рыжих женщин, а потом ещё и ещё. На протяжении пяти лет в области с весны по начало осени пропадали рыжеволосые женщины, то одна, то две. Их изуродованные тела находили потом где-нибудь в лесополосе, недалеко от населённых пунктов.
Виталий Нефёдов в свои пятьдесят два считал себя законченным циником. Жизнь несправедлива к тому, кто не умеет с ней договориться. Виталий договариваться умел. Или думал, что умел. Во всяком случае, пока у него получалось. Он подержал в руках исчерканный записями блокнот. Марине просто повезло. Она могла стать следующей, но не стала. Конечно, хорошо бы узнать, где она провела это время, но вряд ли она снизойдёт до беседы с ним. Марина считала его человеком Волкова-старшего и правильно делала. Нефёдов открыл окно, размахнулся и кинул блокнот в ближайшую урну. Чёрный «Геленваген» тронулся с места, выехал с парковки. В салоне ожил плеер, и хриплый голос под гитарные аккорды заполнил салон. Нефёдов кивал в такт речитативу про книжных детей, не ведавших битв, и постукивал ладонью по кожаной оплётке руля.
Сколько же всего убито за пять лет, а может, и не за пять? Он крепко зажмурился и помотал головой. Уймись, ты больше не мент, давно не мент, и слава богу. Хватит с тебя этого дерьма. На этой работе тоже дерьма хватает, но за него хорошо платят. «А ведь это про меня Владимир Семёнович сейчас поёт, – подумал Нефёдов, – про таких как я, которые не вступили в борьбу с палачом, про тех, которые ни при чём. Голос в динамиках хрипел, разрывая душу.
– А чтоб тебя! – громко крикнул Виталий и выкрутил руль влево, пролетев под носом у многотонной фуры, яростно загудевшей ему вслед.
«Геленваген» ворвался на парковку, взвизгнув тормозами. Кое-кто из припозднившихся сотрудников, копавшихся у своих автомобилей, удивлённо смотрели, как начальник службы безопасности (не самый последний человек в компании), бежит к урне и залезает в неё руками по самые плечи.