Нефёдов вышел из магазина, глухо звякая бутылками в пакете, поравнялся с тёмно-синим внедорожником и стукнул в приоткрытое окно костяшками пальцев.
– До дома подбросишь? О цене сговоримся.
Водитель шевельнулся, снимая блокировку дверей. Виталий уселся, пристроив пакет под ноги.
– Куда? – коротко спросили его. Нефёдов еле заметно пожал плечами и чуть развёл руками. Водитель кивнул и повернул ключ в замке зажигания.
Нефёдов откинулся на сиденье, боковым зрением рассматривая человека за рулём. На вид младше Виталия лет на десять, а то и на пятнадцать. Модельная стрижка, дорогие джинсы, нога в кожаном мокасине уверенно давит на педаль газа. Красивый профиль: прямой нос, твёрдые губы. Бабам такие нравятся, сделал вывод Виталий.
– Я тоже механику предпочитаю, – сказал Нёфедов. – Был у меня «Патфайндер» как-то. Для рыбалки незаменим.
Мужчина за рулём улыбнулся. Немногословен, отметил снова Виталий. Из какого же ты ведомства, сынок?
– Как насчёт пообедать? – подал голос мужчина. Нефёдов одобрительно кивнул, ногой пнув пакет, в котором звякнуло. – На природе? – Нефёдов кивнул ещё энергичнее. Мужчина включил поворотник и ловко втиснулся в правый ряд. – Знаю одно укромное место. Если хотите, позвоните своему водителю, я скажу координаты. – Нефёдов отрицательно качнул головой.
Машина свернула на объездную дорогу, проехала первую деревеньку и снова свернула, уже на просёлок, который вывел к хлипкому на вид деревянному мостку через неширокую в этом месте речушку. Нефёдов было уж решил, что они приехали, но «Патфайндер», осторожно пробуя колёсами деревянный настил, двинулся на ту сторону реки. Нефёдов мысленно крякнул, но вида не подал. Сразу за мостиком машина резко свернула и оказалась на небольшой поляне, со всех сторон закрытой густым кустарником. Мотор заглох, в наступившей тишине звонко раздалось: «Фьють, фьюить, фьють».
– Максим Шепитько, – повернулся к нему мужчина и сунул руку в нагрудный карман джинсовой куртки. – Следственный комитет по Северо-Западному федеральному округу. – Он подержал удостоверение раскрытым ровно столько, сколько понадобилось Нефёдову, чтобы окинуть цепким взглядом печать, фото и звание.
– Подполковник? – одобрительно кивнул он. – Прямо-таки федеральный округ? А что за интерес ко мне у федералов?
– Интерес не к вам, Виталий Маркович, а к делу рыжеволосых и зеленоглазых.
Если честно, Нефёдов удивился. Откуда они узнали о его интересе? Ринат звякнул? А какой у Рината интерес? Ему-то как раз надо это дело на тормозах спустить. Вроде.
– Не гадайте, Виталий Маркович, – правильно истолковал Шепитько затянувшуюся паузу. – Так уж случилось, что дело это веду я. Неофициально. Ваш внезапный интерес к этим убийствам может нам помешать. Или помочь. Вы же не отстанете, так ведь? Поэтому предлагаю объединить усилия.
Нефёдов не торопился с ответом. Откуда они узнали о его визите к Бакаеву, и о чём речь шла, спрашивать, конечно, не имеет смысла. Никто за здорово живёшь свои источники не сдаст.
– Я понимаю ваши опасения. И вы правы: слишком много заинтересованных сторон. И всем нужен свой результат.
– А вам? Вы на чьей стороне?
– Пока на своей собственной. Меня мало интересует расклад сил в предстоящих выборах. Я знаю, что у губернатора с мэром старые тёрки, уходящие корнями в глубокое прошлое. И что это дело, о маньяке, может сыграть на руку как одним, так и другим. Всё зависит от результата расследования. И меня, прежде всего, интересует именно результат.
– Почему не объединили дела? Почему не создали следственную группу? Неужели выборы важнее человеческой жизни?
Шепитько усмехнулся уголком рта, получился оскал.
– На местный следственный комитет надавили. Оттуда, – он показал глазами вверх. – Мы сделали вид, что согласились. Нам тоже интересно, кто и как хочет воспользоваться ситуацией. Это всё, что я могу пока сказать. Я веду это дело. Курирую следствие по каждому эпизоду. Повторю вопрос, хотите присоединиться?
– Не боитесь моей необъективности? Мой работодатель может быть кровно заинтересован.
– Есть такое дело. Но вы, Виталий Маркович, уже влезли, куда не надо. Оставить вас без контроля – ещё худшее зло, чем опасаться вашей необъективности.
– Тогда, пожалуй, присоединюсь, – Нефёдов кивнул. Максим ему нравился. Из правильного теста слеплен этот подполковник. – А насчёт пообедать это лажа была?
– Отнюдь, – Максим нажал кнопку на приборной доске. Сзади щёлкнул багажник. Он вылез из машины, и через минуту на поляне стоял складной стол и два удобных брезентовых кресла.
Нефёдов уселся в одно из них, с каким-то отрешённым спокойствием наблюдая, как ловко Максим достаёт из корзинки припасы.
– Вот, – Максим, словно фокусник, выдернул откуда-то папку. – Знакомься, пока я на стол накрываю. Потом детально обсудим. Обрати внимание на эпизод четвёртый и шестой.
Он так естественно перешёл на «ты», что Виталий не сразу и заметил, что тоже начал тыкать.
В папке были выписки из уголовных дел по факту смерти десяти молодых женщин. Десять! Нефёдов сглотнул. В докладной Бакаева говорилось о семи (вместе с теми двумя, которых нашёл сам Нефёдов). Он просмотрел даты. Первое убийство произошло пять лет назад. Через год уже два. И на следующий два, и в прошлом году два. Зато в этом году аж три. Причём два за последний месяц.
– Он, похоже, вошёл во вкус.
– Тебе тоже кажется это странным? – Максим протянул ему бумажную тарелку с многослойным сэндвичем. Виталий удивлённо хмыкнул. Неужели сам делал? Меж двумя ломтями белого хлеба торчал кусок мяса, салатный лист, ярко-красный помидор. – Жена, – пояснил Шепитько ответ на его незаданный вопрос. – О здоровье моем печётся. Ты-то сам не женат вроде?
– В разводе, – Виталий сделал приличный кусок. – Да ты ж знаешь, чего спрашиваешь.
Максим только улыбнулся и тоже принялся за еду. Потом они листали папку, указывая друг другу на детали. Кивали, если делали одинаковые выводы.
– Что мы имеем? – Нефёдов наморщил лоб. – Некто охотится на рыжеволосых женщин и убивает их с особой жестокостью. Выкалывает глаза, отрезает языки. И никаких зацепок. Жертвы не связаны между собой никак. Вы что отрабатывали?
– Интернет-знакомства, общих знакомых, учёбу, поездки в одни и те же места, – скучным голосом перечислил Максим. – Всё мимо. Нигде они не пересекались. И общих знакомых нет, даже случайных. Скажи-ка, как ты сам вышел на них?
– У моего работодателя пропала жена. Искали везде. В том числе по моргам. Вот эта, – Нефёдов ткнул пальцем в последнюю фамилию списка, – найдена в Кругловском районе. Приметы сходились. Я приехал, но это оказалась не она.
– Как опознавали? Лицо же было изуродовано.
– Да там шрам приметный должен быть. Но его не было. Именно это меня поразило: жестокость убийства. Простой насильник так не поступает. Он своё дело сделал и пошёл. А тут явно или месть за что-то или психушка. Ну и запросил через знакомых сводки по убийствам.
– Ясно. Знаешь, ещё что думаю. Ведь они, – Шепитько провёл пальцем по папке. – Все рыжие, но не все зеленоглазые. Да и рыжие тоже не все. Вот эта, эта и эта – крашенные.
– Чёрт! Глаза?
– Да, те двое, с выколотыми глазами, носили зелёные линзы.
Нефёдов нахмурил лоб. Преступник выбирал жертвы по внешнему сходству со своим любимым типажом, а когда выяснял, что ошибся с цветом глаз, исправлял этот недостаток. По-своему.
– Он не был с ними знаком близко, иначе знал бы и про линзы, и про волосы. Где же он их выискивал?
– Я думал об этом не один день. Разброс жертв поражает. Почти двести километров. Он орудовал по всей области. И никогда не повторялся в одном и том же населённом пункте.
– Так рыжие с зелёными глазами на каждом углу и не стоят.
– Стоят. Вот эта. Первая. Кукина Елена, двадцать два года, стояла на трассе. Областной.
– Плечевая? Неужто дальнобойщик?
– Отрабатывалась и эта версия. Но всех не проверишь. Многие водилы работают на себя. Да и редко они ездят по одному. А в парах маньяки не работают, как говорят наши спецы.
– Биологические следы?
– Немного, но есть. Пока совпадений не найдено. Вот на этой, – он постучал пальцами по третьей в списке фамилии, – нашли чёткий след спермы. Оказался любовник. Проверили – у него алиби. Наш маньяк, если он маньяк, умеет пользоваться презервативами. И перчатками. На шее всегда находят следы талька от резиновых перчаток.