Глава 2
Возвращаться с мамой в Иллинойс было нелегко. Смерть тети Пейдж оставила зияющую пустоту в моей душе. Когда мы вернулись в квартиру Мимы, все виделось таким мрачным. Казалось, в мире не существует подходящих слов, которые могли бы облегчить ситуацию. Тем не менее Мима приготовила ужин, и мы провели вечер за одним столом, прежде чем разойтись по комнатам.
Я сидела в своей спальне, когда раздался звук СМС.
Лэндон: Ты добралась до дома?
Шей: Да, все в порядке.
Лэндон: Как твое сердце?
Я закрыла глаза.
Шей: Страдает.
Лэндон: Прости, Цыпленок.
Спустя несколько секунд пришло еще одно сообщение:
Лэндон: Встретимся у ив?
Шей: ЛОЛ. Если бы.
Лэндон: Нет, правда. Я в городе. Встретимся у ив.
Больше он ничего не сказал, и этого было достаточно. Всего лишь три слова заставили мой мир перевернуться.
– Мима! – закричала я, выбегая из спальни и на бегу натягивая кроссовки. – Могу я одолжить твою машину?
Она сидела в гостиной и занималась йогой – думаю, в ее возрасте быть настолько гибкой противоречит всем законам природы.
– Нет. Уже поздно, и ты едва стоишь на ногах после поездки.
– Но…
– Никаких «но». Не вижу никакого убедительного предлога, чтобы соглашаться на эту авантюру, и…
– Лэндон вернулся в город, – выпалила я.
Поверьте, в любой другой ситуации я бы никогда не перебила бабушку, но я точно знала, что эти слова заставят ее передумать.
Она встала с пола и приподняла брови:
– Он вернулся?
– Да. Не знаю, надолго ли, но он попросил меня с ним встретиться.
– Передавай ему привет, – ответила она без малейшего колебания.
– Будет сделано.
Я схватила ключи от машины со стола и поспешила к двери. Уже на полпути по коридору Мима меня окликнула:
– Подожди, Шей! Подожди!
Я обернулась и увидела, что она спешит ко мне с контейнерами в руках.
– Вот, отдай ему это. И передай, что я его люблю.
Она наклонилась и поцеловала меня в щеку, в то время как в моем животе порхали бабочки.
Крепко сжав руль руками, я ехала к двум ивам в парке Хэдли. Солнце уже зашло, случайные ночные тени плясали меж деревьев. Я мчалась сквозь них, и мое сердце колотилось так сильно, что я была уверена: еще несколько секунд и оно вырвется из моей груди. Добравшись до места встречи, я замедлила шаг.
Он стоял спиной, засунув руки в карманы.
Даже тогда он был таким красивым.
– Эй, Сатана, – тихо позвала я, и мой голос прозвучал куда более нервно, чем я ожидала.
Меня переполняли эмоции, но в тот момент, когда он повернулся ко мне лицом и его губы изогнулись в улыбке, обнажая ямочку на левой щеке, все мои переживания улетучились. Осталось только счастье.
– Привет, Цыпа.
– Что ты здесь делаешь?
Он пожал плечами и потер затылок:
– Ты сказала, что нуждаешься в объятиях. Я знаю, что немного опоздал, но…
Я прервала его, потому что больше не могла ждать. Бросившись к нему, обхватила руками его тело и притянула к себе. Он мгновенно прижал меня в ответ, уткнувшись головой в мою шею и жадно вдыхая мой аромат, пока я наслаждалась его одеколоном, пахнущим жженым деревом. Боже, я так скучала по его запаху. Скучала по его объятиям. Скучала по нему. По каждому кусочку, каждому дюйму, каждому вздоху.
– Мне так жаль, Шей, мне так жаль, – прошептал он.
Слезы покатились из моих глаз, когда я наконец смогла выпустить всю свою боль, зная, что он меня не оставит.
– Она была чудесной, – пробормотала я. – Она была одна на миллион.
– Не сомневаюсь.
Горько усмехнувшись, я немного отстранилась, изучая его лицо. Смотрела на него, восхищаясь, как гордый родитель на утреннике у ребенка. Положив руку ему на щеку, не могла перестать глупо улыбаться. Я была счастлива, так, так счастлива – мне казалось, что такое возможно испытать только раз в жизни.
Это воссоединение так много для меня значило – Лэндон вернулся, просто чтобы обнять меня, когда я так в этом нуждалась.
– Как твое сердце? – спросила я, касаясь его носа.
Он улыбнулся.
– Все еще бьется, но я здесь, чтобы узнать о твоем сердце. Мы можем пойти в мою машину, – предложил он, кивнув в сторону дорожки, ведущей к парковке. – Я просто хотел снова увидеть эти деревья вживую. Сегодня слишком холодно, чтобы оставаться на улице.
Я не возражала. Честно говоря, он мог сказать: «Пойдем ограбим банк, а потом поедим тако»[3], и я бы тут же согласилась.
Куда бы он ни шел, я была готова следовать за ним.
Мы направились к его взятой в аренду машине и сели внутрь. Я чувствовала исходящее от него тепло, которое охватывало и наполняло меня.
– Я скучал по тебе, – сказал он, и в моем животе тут же взметнулись бабочки.
– И я скучала. Как твои дела? Как Калифорния? Как ты?
Последний вопрос – самый важный.
Он улыбнулся своей нежной улыбкой и провел пальцем по переносице.
– Все в порядке. Много дел, но я справляюсь. Я часто встречаюсь с терапевтом, чтобы не сбиваться с пути. Сейчас мы подбираем мне подходящие препараты. Все идет нормально. Я очень скучаю по тебе и всем остальным, но знаю, что сейчас это лучшее решение.
– Хорошо, – вздохнула я, почувствовав огромное облегчение.
Он в порядке. Он выглядит нормально. Нет, он выглядит лучше, чем нормально. Он выглядит чертовски привлекательно.
– Как твоя мама?
Он улыбнулся еще шире:
– Прекрасно. Все это время она была моей главной опорой. И я рад, что тоже смог поддержать ее во время неразберихи с разводом и всего, через что ее заставил пройти мой отец. Я не понимаю, как он может быть настолько жестоким. Мама всегда относилась к нему хорошо, и, думаю, когда-то они были по-настоящему влюблены. Я не могу представить, как можно поступать так с человеком, который когда-то был всем твоим миром. В такие минуты начинаешь задумываться о том, что любви не существует вовсе.
Я нахмурилась:
– Моей маме тоже непросто дался развод, но они очень сильные. Они справятся.
Он кивнул:
– Да. Твоя мама сильная, это точно. Я почти уверен, что она до чертиков меня ненавидит, но все же она по-настоящему сильная. Она со всем справится. И моя мама тоже. Не существует трудностей, способных ее сломить.
– В этом вы с ней похожи.
Он потянулся ко мне и взял меня за руки.
– Хочешь поговорить о ней? – спросил он низким и мрачным тоном. – О твоей тете?
– Это непросто. Когда я думаю о раке, мне становится слишком грустно. Слова застревают в горле, и я не могу выдавить ни звука. Было невыносимо видеть то, как она боролась за жизнь в последние несколько месяцев.
– Тогда давай не будем говорить об этих месяцах. Расскажи мне, какой она была до болезни.
– Что именно ты хочешь узнать?
Он улыбнулся и заправил выбившуюся прядь волос мне за ухо.
– Все.
Мы провели в машине несколько часов, смеясь, вспоминая тетю и обнимая друг друга. Какое-то время мы просто сидели молча. Молчать с Лэндоном было так легко и спокойно. Если бы нам пришлось просидеть в тишине всю оставшуюся жизнь, я бы знала, что мне будет комфортно – просто потому, что это Лэндон.
Я устроилась у него на коленях, а он обнял меня и крепко прижал к себе. В этом не было ничего сексуального. Наши тела касались друг друга, а я уткнулась в его шею и закрыла глаза. Я могла бы уснуть прямо здесь и сейчас, и моим главным желанием было проснуться в том же месте.
– Ты выиграл в лотерею? – спросила я спустя четыре часа.
Он хихикнул:
– Нет, я просто должен Грейсону большую сумму.
– Он заплатил за то, чтобы ты приехал?
– Ага. Наши с мамой дела обстоят довольно туго, а отец полностью обрубил все мои финансы. Однако Грейсон согласился мне помочь. Он знал, что для меня значит приехать к тебе – то же, что для него означает приехать к Элеоноре.
– Боже, он такой хороший.
– Лучший. Миру нужно больше таких людей, как Грейсон Ист.
Я вздохнула, еще ближе прижимаясь к его шее.
– Как думаешь, им не помешает то, что Элеонора во Флориде, а он уезжает в колледж?
– Надеюсь, что нет. Я действительно желаю им счастья. Я никогда не видел, чтобы Грейсон так сильно и искренне о ком-то беспокоился. Кроме того, я верю, что настоящая любовь всегда обречена на счастливый финал.
Я хмыкнула:
– Кто бы мог подумать, что сам Сатана окажется таким романтичным?
– Что я могу сказать? Я встретил девушку, которая изменила мои взгляды на жизнь и любовь.
– Я так действую на людей, – пошутила я. – Я почти не говорю о наших отношениях с другими. Трейси сказала, что с моей стороны глупо находиться в подвешенном состоянии и упускать свою молодость.
– Ну, все мы помним, что Трейси встречалась с Реджи, так что ее мнение не в счет. – Он посмотрел мне в глаза и нахмурился: – Но иногда я беспокоюсь, что мне нужно слишком много времени, чтобы разобраться в себе… я боюсь осознать, что не смогу стать тем человеком, которого ты заслуживаешь.
– Я сказала тебе не торопиться, Лэндон.
– Да, но… черт. – Он выдохнул. – Это сложнее, чем я думал.
– Поговори со мной. Расскажи, через какие трудности тебе приходится проходить.
– Это трудно объяснить. Как будто я пытаюсь разложить по полочкам свой собственный испорченный мозг. Он доверху забит коробками с хламом без малейшего намека на порядок. Там так много дерьма, в котором нужно разобраться, и каждый раз, когда я справляюсь хотя бы с одной коробкой, тут же обнаруживается другая. Несколько дней стабильного прогресса, и бац! Паническая атака, и я чувствую, что снова вернулся к началу. Хуже всего то, что во время панической атаки я корю себя за то, что ее допустил. Ругаю себя, потому что я должен был пройти этот этап, оставить его позади. Стать сильнее. Итак, случается паническая атака, я виню себя за то, что ее допустил, а затем она нарастает и становится все хуже и хуже. – Он провел рукой по лицу и покачал головой: – Дерьмо. Звучит чертовски удручающе, но сейчас я занимаюсь именно этим – перекладываю и сортирую хлам в своей голове. Мне стыдно, что я заставляю тебя ждать. Шей, я люблю тебя, но тебе не обязательно это делать. Я не знаю, сколько времени это займет.
– Ты готов ждать меня?
– Сколько угодно, – ответил он без малейшего колебания.
Я знала, что он говорит правду.
Знала, что это – навсегда.
Я коснулась ладонями его щек и наклонилась, чтобы легко поцеловать его в губы. Никакого языка, никакого давления – просто нежный поцелуй, наполненный моей любовью.
– Я буду ждать, – поклялась я.
– Как долго?
– Столько, сколько потребуется.
– Боже, Цыпа… – пробормотал он, прижавшись своим лбом к моему и закрыв глаза. – Я вернулся сюда, чтобы ты почувствовала себя лучше, а вместо этого ты осчастливила меня. Как ты это делаешь? Как тебе удается делать мою жизнь лучше?
– Мы оба это делаем. Мы делаем друг друга лучше, даже не пытаясь. Думаю, это и есть любовь. Любовь – исцеление, которое дается всякий раз, когда ты рядом с нужным человеком.
На этот раз он поцеловал меня сильнее. Я ответила на поцелуй с той же страстью, прикусив его нижнюю губу и позволив его языку ласкать мой.
– Уже поздно, – произнес он, немного отстранившись. – Ты должна вернуться домой до того, как твоя мама и Мария начнут волноваться. Я заметил, что ты игнорируешь их сообщения.
Я нахмурилась:
– Мне нужно уйти?
– Да, но я буду здесь еще два дня, так что, если захочешь…
– Да, – перебила я. – Что угодно, когда угодно, где угодно, да. Я хочу, чтобы все оставшееся время ты провел со мной.
Он поцеловал меня в лоб.
– Я бы никогда не сделал иначе. Прежде чем ты уйдешь, я хочу кое-что тебе подарить.
Я уселась на пассажирское кресло и заправила волосы за уши.
– Не стоило ничего мне привозить.
– Тем не менее я это сделал.
Он потянулся к заднему сиденью машины и вытащил целый букет из восхитительных, изысканных, умопомрачительных M&M’s с арахисовой пастой.
Мои губы растянулись в широкой улыбке – самой широкой за последние несколько дней.
– Я не смог найти пионы, поэтому решил, что это – лучшее решение, – объяснил он.
Я снова поцеловала его, не в силах поверить, что кто-то в здравом уме мог считать наши с Лэндоном отношения безнадежным случаем.
– Это самое прекрасное, что я когда-либо видела. У меня тоже есть кое-что для тебя. Вернее, это не совсем от меня, но… Одну секунду.
Я выскочила из его машины и подбежала к своей, чтобы достать контейнеры с едой от Мимы. Как только Лэндон их увидел, его глаза загорелись и он пулей вылетел из машины.
– От твоей бабушки?! – воскликнул он, забирая контейнеры у меня из рук.
Я рассмеялась:
– Как ты узнал?
– Ты шутишь? Я никогда не забуду контейнеры Мимы!
Он открыл один и влез туда пальцами, как первобытный человек, одичало запихивающий в рот картофельное пюре.
– Чеееерт, – простонал он, начисто вылизывая пальцы.
– Надеюсь, ты будешь стонать так же, когда попробуешь на вкус меня, – небрежно заявила я.
Это привлекло его внимание. Его брови приподнялись – как и, вероятно, другая часть его тела.
– Повтори-ка?
Я наклонилась и поцеловала его в щеку:
– Спокойной ночи, Лэндон.
Направилась к своей машине, и он застонал:
– Что? Нет. Ни хрена. Ты не можешь сказать что-то подобное и просто уйти, Шей!
– Я должна. Ты сам сказал – уже поздно. Именно ты решил уведомить меня о времени, так что не жалуйся.
– К черту время – у нас впереди вся ночь!
– Напиши мне завтра, когда будешь готов.
– Сейчас час ночи, Цыпа, завтра уже наступило, так что мы могли бы начать прямо сейчас.
Я почувствовала, как в животе разливается тепло, и проскользнула на водительское сиденье своей машины. Опустив окно, высунула голову и повернулась в сторону Лэндона:
– Увидимся.
– Ты меня убиваешь, Смоллс[4], – пробормотал он, положив контейнеры с едой на пассажирское сиденье – он пристегнул их ремнем безопасности – и направляясь к моему окну. Наклонившись ко мне, он улыбнулся той самой улыбкой, которая всегда сводила меня с ума: – Прощай, прощай, а разойтись нет мочи! Так и твердить бы век: спокойной ночи, – процитировал он, наклоняясь и целуя меня в губы. – Я напишу утром.
– Договорились.
Он пошел к своей машине и уже у дверей автомобиля снова повернулся ко мне:
– Кстати, Цыпа.
– Да?
Его голубые глаза сверкнули, а губы изогнулись в усмешке:
– Я люблю тебя – дважды.