Утро выдалось ясным и обманчиво спокойным. Свет солнца мягко проникал сквозь витражные окна в главном зале, разбивая пол на причудливые узоры света и тени. Атмосфера дома была тягучей, как мёд, но в ней витало нечто неуловимо опасное.
Хуа сидела за столом, изящно держа в руках фарфоровую чашу с чаем. Её поза была расслабленной, почти ленивой, но в глазах отражалась настороженность – словно у хищника, который притворяется спящим.
Слуги суетились вокруг, сервируя поздний завтрак. Воздух наполнялся ароматом имбиря, жасмина и свежих лепёшек, но Хуа не теряла бдительности. Она уже знала: в этом доме опасность прячется там, где её меньше всего ожидаешь.
– Хорошо устроилась, сестрица, – раздался голос, от которого Хуа едва заметно усмехнулась.
Лун Сюй Нянь вошла в зал так, словно ей принадлежал каждый камень в этом доме. Её шёлковый халат персикового цвета идеально сочетался с мягким светом комнаты, а движения были отточены, как у танцовщицы, уверенной в своей роли. Но за этой внешней утончённостью Хуа видела хищное желание подавить и растоптать.
"Ну вот и змея," – мысленно отметила Хуа, не поднимая взгляда от чаши.
– Лун Сюй Нянь, – произнесла она мягко, но в её голосе не было ни капли тепла. – Сегодня ты особенно громко заявляешь о своём присутствии.
Лун Сюй Нянь прищурилась, но быстро вернула на лицо идеальную маску улыбки.
– Как же мне не радоваться? – проговорила она, садясь напротив. – Моя дорогая сестрица вернулась домой, и теперь в резиденции стало гораздо… живее.
Хуа подняла взгляд. Их глаза встретились. На короткое мгновение между ними пронеслась вспышка молчаливой вражды.
– Радость – это, конечно, прекрасно, – ответила Хуа с легкой усмешкой. – Но, знаешь, иногда она превращается в яд. Особенно если слишком усердно притворяться.
Лун Сюй Нянь на мгновение потеряла свою невозмутимость, но тут же поправила свою маску.
– Какие громкие слова, – протянула она. – Уж не хочешь ли ты сказать, что здесь кто-то может желать тебе зла?
– Конечно нет, – голос Хуа был мягким, почти бархатным, но в нём проскользнула опасная нота. – Ведь это семейный дом. А в семье все любят друг друга, не так ли?
Лун Сюй Нянь хмыкнула, затем сделала знак слугам, и те принесли поднос с чайником и новыми чашками.
– Я подумала, что нам стоит выпить чаю вместе, чтобы скрепить наше… тёплое родство, – сказала она, наблюдая за реакцией Хуа.
"Вот как?" – Хуа опустила взгляд на чайник. Прозрачный, тонкий фарфор, ароматный чай, налитый ровно на две чашки. Идеальная картинка, если бы не тонкая дрожь пальцев слуги, наливающего напиток.
"Что-то здесь не так."
Хуа приняла чашку из рук служанки и осторожно поднесла её к лицу. Аромат жасмина был насыщенным, слишком сладким. Она слегка нахмурилась, но тут же вернула себе расслабленное выражение лица.
Лун Сюй Нянь внимательно наблюдала за ней, её глаза блестели сдержанным любопытством и… ожиданием?
– Не бойся, – произнесла Лун Сюй Нянь с преувеличенной заботой. – Этот чай готовили специально для тебя. Он успокоит твои нервы после всех тревог.
Хуа улыбнулась краем губ.
– Как трогательно с твоей стороны.
Она поднесла чашку к губам, но в последний момент притворилась, будто обожглась паром, и осторожно поставила её обратно на стол.
– Горячо, – мягко произнесла она. – Нервы придётся успокаивать позже.
На лице Лун Сюй Нянь промелькнула тень разочарования, но она тут же спрятала её за новой улыбкой.
– Осторожность – это хорошо, – сказала она, откинувшись на спинку стула. – Но иногда она мешает наслаждаться жизнью.
– Пожалуй, – согласилась Хуа, глядя на чашку перед собой.
Она сделала вид, что поправляет рукав, а в этот момент её пальцы быстро коснулись края чашки. Незаметное движение, и небольшая капля чая оказалась на её ногтях.
"Проверю позже," – решила она.
Слуги молчали, будто превращаясь в тени на фоне их словесного поединка.
– Скажи, Лун Сюй Нянь, – внезапно произнесла Хуа, глядя на сестру, – а ты не боишься иногда перехитрить саму себя?
– Что ты имеешь в виду? – спросила Лун Сюй Нянь, чуть приподняв бровь.
– Иногда планы, построенные с такой тщательностью, рушатся из-за одной мелочи. Например, из-за переоценки своих способностей, – ответила Хуа, её голос был лёгким, но в словах читалась угроза.
Лун Сюй Нянь прищурилась, но ничего не ответила. Их взгляды снова встретились, и Хуа почувствовала: её соперница понимает, что этот бой не окончен.
"Ты думаешь, что я не вижу твоих попыток? Но теперь это я решаю, когда сделать следующий ход," – подумала Хуа, сохраняя маску спокойствия.
Когда Лун Сюй Нянь вышла из зала, Хуа наконец позволила себе вдохнуть глубже. Она взглянула на чашку чая и тихо усмехнулась.
"Отравить меня? Примитивно. Но теперь у меня есть доказательство. Ты совершила ошибку, сестрица."
Она взяла салфетку, аккуратно коснулась края чашки и сложила ткань так, чтобы чай не испарился. Это была улика, которую можно было использовать позже – в нужный момент.
"Ты сделала первый ход, Лун Сюй Нянь. Но не забывай: я никогда не проигрываю."
Хуа встала, бросив последний взгляд на чайник, и вышла из зала. Тишина вновь накрыла комнату, но в воздухе ещё витал слабый запах жасмина, смешанный с чем-то более тёмным и опасным.
Хуа шла по коридору медленно и сдержанно, как и подобает благовоспитанной дочери знатного дома. Но внутри неё всё было напряжено, как тетива лука, готовая выпустить стрелу. Салфетка с каплей чая была аккуратно спрятана в её рукаве – словно крошечный ключ к будущей ловушке.
"Лун Сюй Нянь, ты сыграла слишком рано," – думала она. – "И теперь твой ход стал моим козырем."
Она свернула в правое крыло дома, где располагалась её комната. Стены были увешаны свитками с изображениями гор и водопадов – символами покоя и величия, которые не имели ничего общего с тем, что творилось в этом доме. Служанка, стоявшая у дверей её покоев, сразу же поклонилась.
– Госпожа, всё приготовлено для вашего отдыха.
Хуа кивнула, но на секунду задержалась.
– Принеси мне чистой воды и новую чашку чая, – произнесла она спокойно.
– Да, госпожа, – ответила девушка, спешно уходя.
Хуа вошла внутрь и закрыла за собой дверь. Первое, что она сделала, – достала салфетку и аккуратно развернула её. Чай, капля которого засохла на ткани, на первый взгляд ничем не отличался от обычного, но она знала: в этом мире яд не будет грубым. Он будет утонченным, медленным и коварным, как тот, кто решится его использовать.
Поднеся ткань к свету, Хуа увидела легкий белёсый осадок – почти незаметный.
– "Изысканно," – пробормотала она себе под нос, уголки губ изогнулись в усмешке. – "Но, к сожалению, недостаточно."
Хуа вытащила из шкатулки тонкую серебряную иглу, которую нашла среди украшений. Игла была идеальной – острый наконечник и гладкий металл, предназначенный для работы ювелиров, а теперь служивший ей в качестве инструмента. Она поднесла иглу к салфетке и провела ею по поверхности чая.
Лёгкий, почти незаметный блеск появился на кончике металла.
"Как я и думала," – Хуа улыбнулась. – "Белый лотос. Яд медленный, но эффективный. Символично, не правда ли, Лун Сюй Нянь?"
Этот яд был популярен в романах уся и часто описывался как оружие интриганов, которым важна не просто смерть противника, а его медленное угасание. Настоящая пытка – и смерть, и послание.
Хуа села на мягкую тахту и задумчиво посмотрела на иглу.
"Но зачем ты так спешишь? Почему ты не ждёшь, когда я оступлюсь сама?"
Её пальцы сжали иглу чуть крепче. Она уже знала ответ: Лун Сюй Нянь боялась. Боялась перемен, которые пришли вместе с ней, боялась потерять контроль над своей позицией в доме.
Спустя несколько минут в дверь снова постучали.
– Госпожа, я принесла воду и чай, – раздался голос служанки.
– Войдите, – спокойно ответила Хуа.
Девушка вошла, неся на подносе кувшин с водой и новую чашу. Хуа внимательно наблюдала за ней, отмечая дрожь её рук.
"Кто-то ещё что-то знает?"
– Поставь на стол и подойди ко мне, – сказала Хуа.
Служанка покорно выполнила приказ и замерла перед ней, опустив голову.
– Скажи мне, – голос Хуа был мягким, но холодным. – Кто ещё готовил чай сегодня утром?
Девушка вздрогнула, но промолчала.
– Я не повторяю вопросов дважды, – продолжила Хуа, чуть наклонив голову.
– Г-госпожа Лун, – наконец прошептала служанка, сжав пальцы в кулаки.
"Разумеется," – подумала Хуа, но вслух сказала:
– Можешь идти. И помни: иногда молчание спасает жизнь.
Девушка испуганно поклонилась и выбежала из комнаты, а Хуа снова осталась одна. Она взяла новую чашку чая, поднесла её к губам и сделала небольшой глоток. Жасминовый аромат был идеален, но её мысль была далека от вкуса напитка.
"Лун Сюй Нянь совершила ошибку. Она думала, что я либо испугаюсь, либо погибну. Но теперь это я держу улики в руках."
Хуа встала и подошла к окну, распахнув створки настежь. Свежий воздух ударил в лицо, принося с собой запахи сада и вечерней влаги.
"Теперь у меня есть два пути," – думала она, глядя на чернеющие силуэты деревьев. – "Я могу сразу показать ей, что я знаю, и заставить оступиться. Но это будет слишком просто. Или…"
Её взгляд стал холодным и решительным.
"Я могу подождать. Пусть она почувствует себя уверенной. Пусть думает, что её яд сработал. А когда она ослабит бдительность, я ударю первой."
В её руках был не просто яд. Теперь у неё было доказательство и рычаг давления. Лун Сюй Нянь не просто попыталась избавиться от неё – она дала ей первый козырь в их игре.
Хуа усмехнулась и закрыла окно.
– Ты сама сделала свой выбор, сестрица, – прошептала она. – А теперь моя очередь.
Комната погрузилась в тишину, в которой уже зарождался новый план – план, который приведёт её к победе.
Вечер медленно стелился по резиденции Нань, окутывая всё прохладой и сгущающейся тьмой. Фонари вдоль главных дорожек уже горели мягким жёлтым светом, отбрасывая длинные, причудливые тени на камни. В воздухе витал аромат ночных цветов, но Хуа знала: за красотой скрывается яд – точно такой же, как тот, что сегодня пытались поднести ей.
Она уверенно шла по коридору, её шёлковые туфли бесшумно касались пола. Мягкий свет свечей выхватывал из темноты фрагменты старинных гобеленов и статуй. На первый взгляд – тишина и покой. Но каждый шаг Хуа отдавался внутри неё словно удар гонга:
"Твоя слабость – это то, во что они верят. А их уверенность – твоё оружие."
Её путь вёл к одному человеку, и она была готова к предстоящей встрече.
В павильоне, окружённом густым садом бамбука, Лун Сюй Нянь сидела за низким столиком, на котором покоилась изящная лакированная лютня. Свет бумажных фонариков окутывал её фигуру ореолом мягкого сияния, подчёркивая безупречный вид – словно она была одной из героинь древних свитков о красоте и благородстве.
Но Хуа видела за этой картиной что-то другое: змею, укрытую среди цветов.
– Нань Хуа, – протянула Лун Сюй Нянь, поднимая голову. В её голосе прозвучала преувеличенная любезность. – Я не ожидала, что ты посетишь меня так поздно.
Хуа остановилась в нескольких шагах, её фигура была выпрямлена, взгляд холоден и непроницаем.
– Неужели? – ответила она, уголки её губ изогнулись в лёгкой улыбке. – После твоего сегодняшнего… внимания я решила, что было бы грубо не поблагодарить лично.
Лун Сюй Нянь на мгновение замерла, но быстро взяла себя в руки.
– Я рада, что ты оценила мою заботу. Чай действительно помог?
– Он был восхитительным, – произнесла Хуа, пристально глядя на сестру. – Настолько, что я решила оставить его на память.
Лун Сюй Нянь слабо улыбнулась, но Хуа заметила, как её пальцы слегка сжались на грифе лютни.
– Оставить? Зачем тебе такая мелочь?
– Мне показалось, что он… особенный, – мягко сказала Хуа, делая шаг вперёд. Свет от фонарей заиграл в её глазах, добавляя им жёсткости. – Знаешь, есть вещи, которые не должны оставаться без внимания.
Лун Сюй Нянь улыбнулась ещё раз, но теперь её маска трескалась.
– Ты говоришь загадками, сестрица. У тебя появился странный талант намекать на что-то, чего нет.
– А ты слишком любишь говорить о том, что не заслуживает обсуждения, – ответила Хуа, садясь напротив неё.
Между ними повисла напряжённая тишина, нарушаемая лишь лёгким шуршанием листьев за окнами павильона.
Хуа сложила руки перед собой и заговорила вновь, её голос был таким же ровным, как поверхность спокойного озера.
– Видишь ли, Лун Сюй Нянь, мы обе знаем, что в этом доме мир – лишь видимость. Те, кто улыбаются тебе днём, могут вонзить нож ночью. Разве не так?
Лун Сюй Нянь не ответила сразу, её глаза чуть прищурились.
– Если ты что-то хочешь сказать, то говори прямо.
Хуа улыбнулась чуть шире.
– Прямо? Я всегда предпочитаю осторожность. В отличие от некоторых.
Она сделала паузу, позволяя словам осесть в воздухе.
– Иногда наши действия говорят громче, чем слова, сестра. Но куда интереснее то, как мы умеем скрывать следы этих действий.
Лун Сюй Нянь впервые открыто напряглась.
– Ты ведёшь себя странно, Хуа. И я не понимаю, что ты хочешь от меня.
– Понять меня – не твоя задача, – отрезала Хуа, её голос стал холодным. – Но запомни: каждый ход имеет последствия. А я всегда наблюдаю.
Хуа встала так же плавно, как и села. Её взгляд оставался пронзительным, словно видящим Лун Сюй Нянь насквозь.
– Спокойной ночи, сестрица. Пусть тебя не тревожат сны о тех, кто слишком рано решил нанести удар.
С этими словами она развернулась и вышла, оставив Лун Сюй Нянь одну в павильоне.
Хуа шла через сад, не обращая внимания на ночной холод, что пронизывал её насквозь. Она знала, что Лун Сюй Нянь поняла её намёк – и это было только началом.
"Она испугается," – думала Хуа, сжимая в руке спрятанную салфетку с отравленным чаем. – "Но не настолько, чтобы отступить. Она начнёт ошибаться, а я просто подожду, когда настанет мой момент."
Вдали раздался крик ночной птицы, и тени от фонарей вытянулись вдоль дорожки, словно следуя за ней.
Хуа остановилась на мгновение и посмотрела на луну, яркую и беспощадную.
– Теперь твой ход, Лун Сюй Нянь, – прошептала она в ночную тишину.
В её глазах не было сомнений – только холодный расчёт и готовность довести начатое до конца.
Тёмная ночь обнимала резиденцию Нань, как хищник свою жертву, готовясь к финальному прыжку. Воздух был неподвижным, но казалось, будто сама тишина таит в себе нечто угрожающее. Весь дом спал, лишь в окнах некоторых комнат ещё дрожали крошечные огоньки свечей.
Хуа сидела за столом в своей комнате, склонившись над тонким листком бумаги, исписанным аккуратным почерком. Она делала записи – короткие, но ёмкие, отмечая детали. Каждое событие за сегодня – от чаепития до разговора с Лун Сюй Нянь – стало частью новой головоломки, которую она намеревалась собрать.
"Попытка отравления. Белый лотос. Слуги нервничали. Лун Сюй Нянь ожидала моего падения."
Хуа положила кисть, позволяя чернилам подсохнуть. Её глаза блеснули холодом, в них не было страха – только сосредоточенность и лёгкий намёк на мрачное удовлетворение.
"Если ты хочешь играть со мной, Лун Сюй Нянь, тебе придётся быть умнее. А пока ты просто дала мне инструмент, чтобы подтолкнуть тебя к краю пропасти."
Тихий стук в дверь заставил Хуа насторожиться. Она медленно выпрямилась и скользнула взглядом по комнате. Её пальцы на автомате потянулись к спрятанному в рукаве кинжалу, но голос за дверью заставил её расслабить хватку.
– Госпожа Нань Хуа, это я, – раздался шёпот служанки.
– Входи, – коротко ответила Хуа.
Девушка проскользнула внутрь, плотно закрыв за собой дверь. Она выглядела испуганной: руки дрожали, взгляд бегал по комнате, будто кто-то мог следить за ней даже здесь.
– Что случилось? – спросила Хуа, её голос был тихим, но твёрдым.
– Госпожа… – служанка опустила голову. – Я не могу больше молчать.
Хуа прищурилась, жестом предложив ей продолжить.
– Я слышала, как госпожа Лун Сюй Нянь говорила с одним из слуг. Она приказала… – девушка запнулась, – убрать улики, если что-то пойдёт не так.
Хуа едва заметно улыбнулась.
– Улики? – переспросила она спокойно. – И как именно она приказала это сделать?
Служанка сжала руки в кулаки.
– Она сказала… избавиться от чая и наказать тех, кто видел, как он готовился.
Хуа откинулась на спинку стула и сложила руки на груди.
– Как предсказуемо, – проговорила она. – Лун Сюй Нянь умеет устраивать спектакли, но забывает, что зрители иногда видят то, что не попадает в её сценарий.
Служанка тревожно посмотрела на неё.
– Госпожа, что вы собираетесь делать?
Хуа поднялась с места и подошла к окну. Лунный свет окрасил её лицо в бледные оттенки, добавив чертам холодной отстранённости.
– Ничего.
– Н-ничего? – переспросила девушка, явно сбитая с толку.
Хуа обернулась, её губы изогнулись в лёгкой, почти равнодушной улыбке.
– Паника – признак слабости. Если я сейчас пойду к деду или подниму шум, Лун Сюй Нянь просто отвертится. Она скажет, что это ошибка слуг или, хуже того, выставит меня сумасшедшей.
Служанка молча кивнула, а Хуа продолжила:
– Но если она уверена, что я ничего не знаю… она начнёт ошибаться дальше. И тогда я ударю первой.
Служанка ушла, а Хуа вернулась к своим записям. В эту ночь она не думала спать. Её ум работал, как отточенный механизм, просчитывая шаги наперёд.
"Лун Сюй Нянь решила, что я слабее её. Она думает, что может меня уничтожить одним-единственным действием. Но я не жертва в этой истории. Я – охотник."
Хуа подошла к своей шкатулке и достала салфетку с остатками яда.
– Ты сама подарила мне оружие, сестрица, – прошептала она.
Она аккуратно свернула ткань и спрятала её в тайник в одной из деревянных панелей стола.
"Отравить – не значит победить. Иногда враг должен думать, что ты падаешь, чтобы потом с силой ударить в ответ."
Хуа вновь подошла к окну и посмотрела на сады, погружённые в тьму. Далеко на горизонте тёмная дымка бамбуковых рощ скрывала резиденцию от внешнего мира, но ей было ясно одно: внутри этого дома шла война. Война за власть, влияние и выживание.
– Я не проиграю, – сказала она, глядя на луну. – Никому.
В её словах звучала твёрдая уверенность, словно сама ночь внимала её клятве.
И в этот миг Хуа поняла: сегодня Лун Сюй Нянь сделала её сильнее. А та, кто делает своего врага сильнее, уже проигрывает.