Сейчас он разочаровано признал, что помятый заморыш в зеркале на принца никак не тянет. Его и без того крупный нос казался еще больше, а на лбу ярко алел свежий прыщ. Веки опухли, а под глазами залегли зеленоватые тени. «Принц остаётся принцем в любых обстоятельствах», – оптимистично заявил он, подмигнул отражению и принялся разбрызгивать пену для бритья на стекло.
Млея под струями душа, Саша уже успел наметить план на оставшуюся часть дня. Электронные часы показывали половину первого, а значит, по его соображению Владик должен был еще дрыхнуть на шестьдесят втором этаже башни «Федерация». Так что звонить ему было бесполезно, а можно было только наведаться в гости.
В гардеробной он задержался ненадолго и одел первое, что попалось под руку, но не забыл оставить три верхние пуговицы черной рубашки расстегнутыми. Он видел в этом особый небрежный шик, будто он, не иначе как дон Майкл Карлеоне, только более молодой. «Красивый и опасный, – думал он, усмехаясь, – подкачаться бы только». Саша лихо надвинул на лоб темные очки и тут же болезненно зашипел, волосы слиплись от обилия геля, и попытка нарушить форму укладки вызывала неприятные ощущения.
Спустившись вниз, парень не удостоил вниманием гору бесполезных подарков. Их надо будет разобрать как-нибудь потом, когда не лень будет. Однако глаз его удачно заприметил маленькую блестящую коробочку, лежавшую на кофейном столике, под ней белела небольшая записка. Одним прыжком он подскочил к заветному предмету и принялся нетерпеливо читать послание. В нем сообщалось, что Григорий Константинович, никак не мог отменить запланированные ранее встречи в Шанхае, и к его большому сожалению, пропустил день совершеннолетия сына.
В силу обстоятельств, на момент празднества, отец находился вне зоны доступа несколько дней, о чем Александр был, конечно же, заранее предупрежден. Но в качестве утешения, к открытке прилагался ключ от нового автомобиля, того самого черного монстра, о котором Браницкий-младший изволил намекнуть отцу несколько недель назад. Внизу стоял постскриптум, с наставлением брать Юру в качестве водителя, до возвращения родителя.
В самой же коробочке оказались ключи с эмблемой Lamborghini. Довольно присвистнув, Саша легко подбросил кусочек пластика, любуясь, как сверкает золотистый брелок. Определенно, день обещал быть интересным – Влад заценит щедрый подарок пахана. Завтракать настроения не было, и он решил, что сразу отправится будить друга. Оставалось только вызвонить телохранителя Юру и можно отправляться в путь.
Спустя пятнадцать минут, Саша с разочарованием рассматривал блестящий ониксовый корпус, мля, просил же матовый… Он с сожалением поглаживал теплый глянец: « Ну да, ладно, какой уж есть!»
Браницкий уселся в водительское кресло, и, нацепив солнечные очки, уже приготовился повернуть ключ зажигания и лихо газануть так, чтобы выхлопная труба загорелась синим пламенем. И пусть официально водительских прав у Саши еще не было, и особых навыков вождения он не имел, но это не мешало ему периодически жечь резину на столичных дорогах. Не так давно он впервые участвовал в «Охоте на кабанов» и сумел обойти небезызвестного Шамиля Мамедова. В будущем, он планировал устраивать гонки гораздо чаще, и появление подходящей машины только способствовало этому – не стыдно будет перед остальными.
Оставалось уладить вопрос с охранником Юрой, маячившим неподалеку и всем своим видом, намекавшим на то, что один Саша не уедет.
– Блин, ну, жалко, что ли? – крикнул Саша, опустив стекло. – Дай, я один, по- братски.
Тот покосился на камеру наблюдения, красноречиво намекая на то, что он и рад бы, но вылететь с работы не хочет.
– Ладно, давай так, до башни ты меня довезешь, а там разберемся.
Дядя Юра коротко кивнул, образовав третью складку под жирным подбородком, и поспешил открыть дверь перед Сашей. Парень с комфортом разместился на месте пассажира и дал команду к старту.
– Ты только быстрее, чтоб не скучно было.
Крупный мужчина вновь кивнул и забормотал что-то в гарнитуру, после чего кованые ворота медленно распахнулись.
И вскоре изящная иномарка, уже летела по МКАДу, сотрясая воздух оглушительным ревом, и вызывая завистливую ругань у менее обеспеченных граждан.
Прибыв в «Москва-сити», Саша договорился с Юрой, который охотно согласился, что юный хозяин способен сам управлять автомобилем. В качестве аргумента прилагалось несколько зеленых купюр и клятвенное заверение, что Григорий Константинович ни о чем не узнает. Оставив машину на подземной стоянке, телохранитель отправился на заслуженный отдых в торговый центр, где имелись неплохие рестораны.
А Саша тем временем размашисто вышагивал по коридорам в сторону лифта. Игнорируя заинтересованные взгляды губастых цыпочек, чьи лица были настолько одинаковые и глупые, что Саша старался смотреть куда угодно, но только не на них. Они так и стреляли глазками в сторону его правой руки, где сегодня красовался отцовский VC. Похоже, их не смущала ни явная разница в возрасте, ни в росте.
«Мамочки-извращенки хотят поиметь молодого жеребца!» – так рассуждал он, продолжая прокладывать себе дорогу к лифтовой зоне, где ему еще долго пришлось ждать, когда толпа любопытных азиатов уедет, наконец, на свой 47 этаж и предоставит ему право подниматься в гордом одиночестве. Правда, на 12 этаже зашла очередная девушка, губы которой были настолько большими, что Саша мысленно сравнил их с двумя сардельками. Она загадочно смотрела на него, сквозь длинные накладные ресницы, а на щеках её горел коричневатый бронзер. Сначала она намеревалась нажать кнопку нужного этажа, но увидев Сашу, передумала.
«Конечно, я на 62-ой еду, а там только квартиры, интересно, кто и как её сюда пустил?» – мысленно усмехнулся он, поражаясь осведомленности этой «уточки», она явно не впервые здесь. Они поднимались в молчании, и Саша не предпринимал никаких действий. Но когда электронная цифра на табло приблизилась к 58, он ненавязчиво приобнял её сзади и горячо прошептал в маленькое ушко:
– Сколько в час? Мы с приятелем заплатим по двойному тарифу.
Та как-то обмякла, повернула голову в его сторону и тихо назвала нужную сумму. В ответ на это Саша заливисто расхохотался и смачно шлепнул её по тощему бедру:
– Думал пошутить, а ты, оказывается, шлюха, ха-ха-ха, вот это поворот! Не, я брезгую, ты лучше в **** бар иди, там такой плюгавый дядя Юра гонорар проматывает. У него, наверное, осталось немного, как раз хватит! Ха-ха!
Девушка явно не оценила остроумие Саши и грустно засопела, ничего не ответив. Когда двери лифта разъехались, выпуская Сашу, он повернулся к ней и послал воздушный поцелуй:
– А про дядю Юру я не шучу, мужик, во! – он поднял большой палец вверх и помахал на прощание.
Лифт уехал вниз, унося с собой незадачливую охотницу, которая так и не поняла, кто такой дядя Юра, и так ли он богат, а Саша вприпрыжку поскакал в сторону нужных апартаментов.
Дверь ему открыл заспанный Владик, лицо которого выглядело, как огромная побитая картофелина. Хлопнув его по голому плечу, Саша не скидывая обуви, с разбегу запрыгнул на огромную незастеленную кровать. Крича что-то бессвязное, он начал топтать белоснежные простыни грязными кроссовками. Он резво подпрыгивал и раскидывал подушки в разные стороны, одна из них прилетела в лицо остолбеневшему от сей наглости Владиславу. Это немного взбодрило Кошелева, и подушка отправилась к исходному отправителю. Браницкий ловко схватил её и, кинув на пол, приземлился на неё ногами, издав победный вопль.
– Здорово, брат! Как поживаешь?
Владик почесал затылок и пробурчал что-то о ранних пташках и бестолковых друзьях.
– Не рад меня видеть? Я, вообще-то, пришел не просто так.
Кошелев сделал предупреждающий знак рукой, дабы оградить себя от слишком ценной информации и ретировался в соседнее помещение, где послышался звук открываемого холодильника. Вернулся он с двумя стаканами содовой, один из них он протянул Саше.
– Мне бы пожрать чего, – сказал Браницкий, отхлебывая.
– Есть только диетическая отрава в контейнерах, – плаксиво ответил Владик, – мамка повадилась заказывать её, говорит, что один я тут совсем ожирею на неправильной еде.
Саша прыснул, разглядывая пухлую фигуру друга, сидевшего сейчас без майки.
– На этой траве быстро станешь таким же дрищем, как я.
При упоминании «травы» глаза Кошелева подернулись мечтательной дымкой, и на одутловатых губах заиграла двусмысленная улыбка.
– Сейчас бы…
– Да…, – согласно протянул Саша, прекрасно понимая ход мыслей друга, – но это уже несерьезно, мы не школьники.
– Да-а-а…, – вторил ему Влад, – не школьники, а зеленые первокурсники.
– Значит, еще можно, – подытожил Саша и выжидающе посмотрел на друга, – это тебе не шары дуть.
Кошелев нецензурно выругался и кряхтя приподнялся, вновь направляясь в сторону кухни.
Вскоре он вернулся, держа в руке увесистый прозрачный пакет, наполненный сушеной ганжой.
– Ты что, ее ковшами загребаешь? Как ни приду, у тебя меньше не становится, – изумился Саша, глядя, как друг неторопливо вскрывает пакет и начинает мастерски набивать косяки. – Эй! Блин, только сам не облизывай.
Влад понимающе захихикал и протянул ему незавернутую самокрутку.
– Прошу!
Браницкий недовольно закатил глаза и принялся слюнявить тонкую бумажку.
Следующие пару часов пролетели незаметно; друзья сидели на полу, окруженные облаком сладковатого наркотического дыма. Они неторопливо затягивались, и с каждым новым вдохом градус настроения Саши постепенно повышался. Лицо его сделалось приятным и одухотворенным, он рассказывал Владику о том, что ничуть не обижен на отца.
– Мне, вообще, не важно, какая она, понимаешь? Да, хоть желтая! Все равно, напишу ему и скажу «спасибо», я же не очкошник какой-то.
– Точно, родителей любить надо, – соглашался разомлевший Владик.—Особенно, если они дают тебе деньги.
Саша вновь затянулся, чувствуя, что вот-вот расплачется.
– А если бы не давали? Что тогда? Неужели нам бы пришлось где-то работать?
Кошелев прыснул и вырвал из ослабевшей руки Саши тлеющий косяк.
– Тогда бы мы очутились на самом дне жизни, – многозначительно заявил он, подняв вверх палец. – Пришлось бы драить туалеты, разгребать помойки и ездить на метро каждый день. Возможно, еще жить в коммуналке, где унитаз общий на 10 человек.
Саша аж поперхнулся:
– На 10 человек? Не, ну я думал, сейчас так мало кто живет, да и то не в Москве.
– Еще как живут! Рождаются, страдают и умирают в этом дерьме, представь. Вся их жизнь подчинена только одной цели – служить нам, а они не догадываются об этом, и как муравьи копошатся в гнилой яме. А мы можем, запросто давить их целыми кучами, и ничего нам за это не будет.
– Я тоже думал об этом недавно, – усмехнулся Саша, – выходит, они слабые, несмотря на то, что их много.
Владик серьезно посмотрел на него и согласно закивал:
– Слабые и завистливые. Все, что они могут, это поливать грязью мои ролики на Youtube и сетовать на то, что мой папа их оплачивает. А я стараюсь.
– Ну, актер из тебя хреновый, без обид, – Саша вновь скривился, – не интересно получается.
Влад досадливо отмахнулся и сделал вид, что не заметил подколку откровенного друга.
– Тем не менее, – продолжал вещать Кошелев, – не только деньги вызывают зависть, мы все еще вынуждены жить по стадным законам, которые диктует наше примитивное общество. А законы придуманы для того, чтобы их нарушать!
Мысль Владика пришлась Браницкому по вкусу, и он согласился с ним на все сто.
– А если бы все изменилось?
На этот раз подавился Кошелев, он начал судорожно кашлять и хватать ртом воздух:
– Тогда бы я сразу повесился, брат.