Кабинет великого князя в зимней резиденции почти не отличался от офиса чиновника средней руки: деревянные панели на стенах, пластиковые окна, массивный стол и под стать ему стул с подлокотниками в виде спины льва, переходящей в голову. Ножки стула заканчивались львиными лапами, так что стул напоминал собой мини-трон. Он единственный подчеркивал статус хозяина кабинета.
Вокруг окон были изображены солнечные птицы, они символизировали ход Хорса: восход, зенит, закат и ночное пребывание в водах, где солнце пожирал Ящер, чтобы утром выплюнуть светило из пасти. Над входом в кабинет висел знак Рода7 – шестилепестковая розетка, означающая вселенную.
Огромные, в пол окна выходили во двор, где был разбит сад. Сейчас, в середине лютеня8, клумбы и фонтан укрыл толстый слой снега, между ними были расчищены дорожки. На головах деревянных идолов, стоящих вдоль забора, тоже лежал снег, поэтому казалось, что они одеты в высокие пушистые папахи.
Великий князь прищурился: слуги могли быть и порасторопнее. Время близится к полудню, а чуры9 еще никто не обошел с подношениями, все приходится делать самому. Великий князь накинул на себя овчинный тулуп, взял со стола тарелку с шоколадным печеньем и вышел на террасу.
Он поскользнулся и едва не упал – ночью подморозило, и ступеньки подернулись корочкой льда. Великий князь с трудом удержался, чтобы не выругаться, – предки этого не любят. Князь придерживался прежних обычаев – под порогом дома был зарыт прапрадед князя, позже к нему подхоронили трех недоношенных младенцев – дети князя умирали в утробе матери.
Жена князя после потерь замкнулась и уверилась, что брак не одобрен Сварогом – верховным богом, который установил порядок для людей. Именно он ковал свадьбы, считаясь кузнецом человеческого счастья. Восемнадцать лет брака, долгие годы лечения княгини от бесплодия, несколько выкидышей и две беременности, которые завершились рождением мертворожденных девочек, – есть от чего впасть в отчаяние. Рожаницы также не были благосклонны к семье великого князя.
Князь мысленно перебирал много раз: что они сделали не так? И не находил. Были принесены необходимые требы богине любви и домашнего очага – Ладе, свадебный обряд проведен по старым обычаям, князь самолично приносил жертву во время Рожаничных трапез – сытые каши с ягодами и орехами. Все было зря. Неудивительно, что Любава впала в депрессию и стабильно два раза в год ложилась в клинику неврозов. Но князь не спешил разрывать брак или брать вторую жену – по-своему, он любил Любаву, к тому же он во всеуслышание произнес брачные обеты. Нарушить их – значит, дать повод усомниться в себе. Что ж, значит, так суждено – на Ярославе Рюрикове древний и самый знатный род Руси прервется.
Князь обошел чуров, смахивая с них снег и оставляя в плошке возле каждого по печенью. Забор находился под наблюдением, всюду висели камеры. Вдобавок периметр контролировался охранниками из личной дружины князя, но он надеялся и на помощь домашнего бога – Чур служил предупреждением для любого нарушителя. Многие способны перелезть через ограждение, но мало кто решится нарушить границу, очерченную Чуром, – это святотатство, и наказание для отступника грозит суровое.
– Ярослав Святославович, вы здесь? – к князю спешил помощник.
Князь промолчал. Секретарь бросил короткий взгляд на чуров, на миску в руках князя – кого-то ждет разбор полетов за неповоротливость. Великий князь не вмешивался в дела слуг, помощник сам справится.
– Надо ехать, – продолжал секретарь. – Через час начнется.
– Я готов, Зимородок, – помощника, родившегося в конце грудня10, назвали в честь птицы.
Птица символизировала связь между двумя стихиями – воздухом и водой. Помощник появился на свет на стыке между старым и новым годом, и по жизни умело лавировал, обходя все острые углы характера своего хозяина. А еще князь ценил секретаря за преданность – тот умел хранить секреты и ставил интересы начальника превыше собственных.
Зимородок поспешил отдать приказания охране и шоферу, а князь задумчиво поглядел ему в спину. Внешне Зимородок ничем не выделялся: среднего роста, среднего телосложения, лицо, внушающее доверие, – в уголках глаз собрались лучики, отчего казалось, что секретарь постоянно находится в хорошем настроении. Многие не воспринимали княжеского секретаря всерьез, и зря, Зимородок к тридцати годам сумел сосредоточить в своих руках власть, немногим меньшую, чем у великого князя. «Пора от него избавляться», – эта мысль не раз крутилась в голове князя, но сперва следовало провернуть одно дело.
Князь вернулся в дом. Скинул тулуп, переоделся в ритуальное платье темно-красного цвета – цвета страсти и Рода. Слишком яркий наряд, он плохо сочетался с бледной кожей великого князя и прозрачными светло-серыми глазами. Платье было расшито знаками засеянного поля, омываемого водой, – по подолу вышиты волнистые линии, над ними – ромбы с точкой внутри. На шею князь повесил золотую гривну с изображением бегущего льва – родовой символ Рюриковых.
Вернулся Зимородок, он подал великому князю медвежью шубу. Обычно волчьи и медвежьи шубы носили лишь волхвы, но князя это не остановило – давно пора сосредоточить в своих руках не только светскую, но и религиозную власть, прищемив хвост волхвам. И эта шуба должна была означать его стремление во всем первенствовать. А что касается волхвов… утрутся.
Перед выходом князь бросил короткий взгляд на отражение в зеркале: немногим выше среднего роста, сухощавый, щеки и подбородок гладко выбриты – князь не был сторонником растительности на лице, русые волосы коротко острижены – в них просматривалась ранняя седина. Тридцать восемь лет – уже не мальчик, но и до старости далеко. В начале осени грядут выборы. Князь не сомневался, что его переизберут на новый срок.
…Верховный волхв поморщился: великий князь опаздывал. Все было готово к началу церемонии, ждали только князя, но тот – Борислав не сомневался, что нарочно, – задерживался. Прибыл весь совет волхвов, их помощники, представители кабинета великого князя, только сам князь не спешил. Прислал короткое сообщение, что в дороге, и на этом все.
По мнению Борислава, присутствия князя не требовалось – это чисто религиозное мероприятие. Но Ярослав активно лез не в свою епархию, стараясь доказать собственное главенство в стране. Борислав усмехнулся: одноклассник почти не изменился со школьных лет – вечное желание лидерства, постоянная конфронтация с потенциальными соперниками. Хотя в школе они не конфликтовали: Борислав предпочитал находиться в тени. Ну что ж, грядут выборы князя, будет возможность избрать более лояльного.
– Подъезжают, – сообщил Пострел, правая рука верховного волхва.
Борислав посмотрел на часы: на двадцать минут князь опоздал. Борислав дождался, когда князь займет место на трибуне, установленной на Красной площади возле кургана, и только тогда, через семь минут, вышел к собравшимся – на этой церемонии он главный.
Работало телевидение, выпуск новостей проходил в прямом эфире. Верховного волхва обступили другие волхвы: Милена, служительница Рожаниц, встала по правую руку. Борислав бросил короткий взгляд на трибуны – надо же, Ярослав облачился в медвежью шкуру, это неприятно поразило. Торопится князь, торопится… Не терпится ему объединить власть в своих руках, подмять под себя жречество. А там и реформа не за плечами – для волхвов не секрет, что задумал князь.
Борислав понимал, чего желает князь: возвеличить Перуна, объявив того верховным богом вместо Сварога. Князю нужен бог-воин, который закрепит за князем власть и признает право на совмещение двух статусов: религиозного и светского. Только волхвам, да и народу подобное не надобно – слишком большая власть развращает, так что придется Ярославу перетоптаться.
На первом ряду Борислав заметил Влада, племянника, и Дару, дочь Милены, они сидели на трибуне со скучающим видом. Племянник, конечно, не хотел никуда ехать, они на днях даже немного повздорили. Пришлось пообещать, что будет его подружка – чувства племянника не ускользнули от Борислава. Молодежи дела нет до религиозных традиций, они считают это пережитком, но всего в нескольких километрах от Москвы все по-другому.
Борислав обошел деревянные идолы; волхвы, следующие за ним, подносили необходимые требы: Рожаницам – кашу, Макоши11 – веретено с пряжей, Перуну – черного петуха, Сварогу – подкову на счастье, а перед идолом Даждьбога12 развели огонь. Затем процессия направилась к идолу Велеса13, стоящему отдельно. Борислав снял с шеи шнурок с медвежьим клыком и повесил его на истукана. После верховный волхв по ступенькам поднялся на вершину кургана, где были захоронены князья, оставившие след в истории страны.
«Братья и сестры, – начал свою речь Борислав. Его голос, многократно усиленный микрофоном, разнесся по Красной площади. – Сегодня, четырнадцатого лютеня, мы собрались, чтобы сжечь поганое чучело лже-святого. Все мы знаем…» – текст звучал выверено и убедительно.
Напротив кургана был установлен огромный экран, и на нем Борислав видел себя: темные волосы выбриты наголо, оставлена лишь длинная прядь, заплетённая в тонкую косичку. Борода аккуратно подстрижена, Борислав регулярно наведывался в барбершоп. Медвежья шуба сидит на верховном волхве намного лучше, чем на князе, подчеркивая высокий рост и широкие плечи Борислава. На правом плече льняной рубахи вышит крокодил с укороченной мордой – знак Ящера, Борислав служит именно этому богу.
«Вы знаете, латиняне вплотную приблизились к границам нашего государства, их ложные святые смущают незрелые умы, – Борислав сделал паузу, чтобы потомить слушателей. – А потому мы должны разоблачить их. Как вот этого…» – он повел рукой, указывая на подножие кургана.
На экране высветился шест, к которому была привязана восковая кукла, изображающая мужчину в темных одеждах, в правой руке кукла держала огромное сердце.
«Полюбуйтесь! – гремел голос верховного волхва. – Этот святой Валентин искушает наших детей. Поклонение ему проникло в школы, подобно наркотической отраве. Дети обмениваются валентинками, не понимая, что поклоняются лже-богам латинян. Так выжжем, братья и сестры, эту заразу с корнем!»
По его знаку Пострел подошел к кукле с факелом и поджег хворост, уложенный вокруг шеста. Борислав наблюдал, как плавится кукла, как с бледного ее лица текут, точно слезы, капли воска. Подул ветер; темная туча, подобравшаяся к центру столицы, нависла над площадью. И тогда на зрителей, великого князя и верховного волхва начал падать снег.