Утром меня разбудило проклятое радио, которое вопило, словно пожарная сигнализация, что уже восемь утра и пора вставать на зарядку. Твою ж мать! Но не успел я, как следует проматериться, как в дверь постучали. Я только хотел ответить, что голый, хотя это была не правда, как без всяких церемоний вошел один из моих личных надсмотрщиков – санитар Колин. Он сказал, что пришел проверить пью ли я, прописанные мне таблетки. Под его грозным взглядом я выпил таблетку и Колин молча удалился.
Меня предупреждали о лечебной физкультуре, но ни о какой утренней зарядке речи не было. Куда на нее идти? Я посмотрел в окно. На улице лил дождь. Явно не на свежий воздух. Я натянул на себя какие-то штаны, по виду спортивные, и футболку, почистил зубы, и спустился в холл. Спускаясь, я заметил, что в коридорах очень тихо. Где другие пациенты? Неужели кроме меня и этой чокнутой Челси здесь никого нет? Но вчера за ужином я видел лысого мужчину за дальним столиком в углу и еще тощую девушку с рыжими кудряшками. Или они мне привиделись? Я начинаю подозревать, что чудо-таблетки оказывают специфический эффект.
В холле порно-медсестра встретила меня широкой улыбкой. Кстати, ее звали Элли. Наконец, я смог оторвать взгляд от ее декольте и посмотреть на бейджик.
– По радио объявили о зарядке. Куда мне на нее идти, Элли?
– О, мистер Кейн, это просто фигура речи. Никуда идти не надо. С утра полезно делать зарядку, о чем мы и напоминаем нашим пациентам. Поэтому вы можете вернуться в свою комнату и сделать парочку упражнений, которые знаете. Завтрак в девять. И да, хотела предупредить, что ваш прием у мисс Рейчел Моэм, нашего психолога, сегодня не состоится. Мисс Моэм заболела. И кружок доверия пока отменяется. Его тоже ведет она. Но лечебная физкультура будет по расписанию.
Слушая Элли, я чувствовал себя идиотом. Но еще большей идиоткой я считал ее. Охренеть! Просто фигура речи! Она что издевается надо мной? Да еще и этот чертов психолог!
– Элли, а что у вас один психолог на всю клинику? Почему я должен ждать эту мисс Моэм? По вашему, мне нравится здесь торчать? – не выдержал я.
– Не горячитесь, мистер Кейн. Мисс Моэм наш лучший психолог. Это секрет, но к ней приезжают очень и очень известные люди: актеры, музыканты, политики. Она буквально нарасхват. Если кто и сможет решить вашу щекотливую проблему, то именно она.
– Ну, спасибо, обнадежили! – театрально всплеснув руками, бросил я, уходя, и добавил про себя. – Элли из Силиконовой Долины.
Дни тянулись бесконечно долго. Большую часть времени я просто лежал в своей комнате и пялился в потолок, слушая радио. И, да, его никак нельзя было выключить. Оно представляло собой динамик в стене, без регулятора громкости и кнопки выключения. Я ходил только в столовую и в бассейн на лечебную физкультуру, смысл которой заключался в том, чтобы плавать туда-сюда.
Однажды, возвращаясь из бассейна, я свернул не в тот коридор, и наткнулся на библиотеку. Я решил заглянуть туда. Делать все равно было нечего. Бесцельно блуждая между полок, я дошел до авторов на «M». Сначала мой взгляд упал на роман «Бремя страстей человеческих» Сомерсета Моэма, а потом на книгу «Психология неизбежного», автором которой значилась Рейчел Моэм. Мне стало любопытно, и я взял книжку с полки. На задней стороне обложки я увидел фото этой Моэм. Первое, что пришло мне на ум при виде ее портрета, это семейка Адамс. Потому что Рейчел Моэм выглядела так же грозно и бледно, как Мартиша Адамс. Длинные прямые волосы цвета воронова крыла с ровным пробором, фарфоровое лицо и глаза… Черт, глаза у нее были очень красивые и добрые, хоть она и скрывала их за строгими очками. Я взял книгу с собой и вышел из библиотеки. Но на этом открытия того дня не закончились. Буквально в нескольких шагах от библиотеки находился кабинет Рейчел Моэм. Он был полностью стеклянным, и вызывал ассоциацию с аквариумом. Я разглядел всю обстановку. И она, скажем прямо, не впечатляла. Рабочий стол – абсолютно пустой, два кожаных кресла и красная кожаная кушетка. Все. Больше ничего. Ни шкафа с книгами, ни компьютера, ни картин на стене. Ничего! Такой минимализм в обстановке я видел в этой клинике в первый раз. Но надо отдать должное: из окон кабинета, доходивших до самого пола, открывался чудесный вид на озеро в парке. Я даже представил себе, как ночью в этом озере отражается луна, и Рейчел Моэм смотрит на ее отражение из окна своего кабинета, лежа на этой вот кожаной кушетке.
С того дня таинственная мисс Моэм стала занимать мои мысли. Ее книга о психологии оказалась на удивление увлекательной и циничной. Я с нетерпением ждал нашего с ней сеанса. Кажется, эта клиника плохо на меня действует. Весь этот викторианский антураж плюс веселые таблетки не на шутку расшевелили мою фантазию, если я уже строю какие-то беспочвенные романтические догадки о психологе.
На следующий день после произошедшего в туалете мне было стыдно, и я не хотела видеть Эрика снова. Вечером я украла у медсестры, делавшей мне перевязку, бутылочку со спиртом для обработки ран. Она ничего не заметила и уже через час я разбавила этот спирт водой и выпила все до капельки. Напиться мне естественно не удалось, и вместо блаженного расслабления я получила головную боль, а стыд так никуда и не делся.
Шли дни. Мой фингал приобрел желтовато-зеленый оттенок, повязку с головы сняли и вместо нее наклеили большой пластырь. Я позвонила своему менеджеру Лу и во время разговора внезапно расплакалась. Я давно так горько не рыдала. Я поняла, что очень скучаю по нормальной жизни. В клинике мне было невыносимо одиноко. Никто не звонил мне, кроме Лу и родителей. Но не осуждал меня только он. Родители же постоянно твердили, что я алкоголичка, которая «допилась». А вот Лу оказался очень добрым и отзывчивым. Я попросила его привезти чистую одежду и немного косметики. Он выполнил мою просьбу в тот же день.
Я радовалась, как шестилетка, которой подарили ее первый блеск для губ, разбирая свои баночки и тюбики с кремами, палетки теней, разноцветные туши и помады. В клинике было абсолютно нечем заняться, поэтому я решила привести себя в порядок, при этом я почему-то вспомнила об Эрике. «Ну, подумаешь, парень тебя не захотел, хоть ты и сама предлагала. Прекрати переживать из-за этого нелепого случая!» – приказала я себе.
Я пошла в душ. От теплой воды по телу разлилось приятное чувство покоя, как будто с меня смывалась грязь всех прожитых дней. Я полностью расслабилась, и у меня в голове созрел план.
На ужин я надела короткое платье цвета ультрамарин и сделала легкий вечерний макияж. Когда я вошла в столовую, то сразу увидела Эрика. Он читал какую-то книгу и уплетал пасту с морепродуктами. Но через мгновение оторвался от страницы и посмотрел на меня. По его удивленному взгляду я поняла, что мой план действует. Вилка выпала из его руки, а рот слегка приоткрылся. Для пущего эффекта я взмахнула волосами. О, да, сегодня ты меня накормишь, малыш!
Я чинно села за свой столик, естественно, лицом к Кейну. На столе как обычно стояла еда непонятного происхождения. Всем своим видом я старалась показать Эрику, что аппетита она у меня не вызывает. Нет уж, сегодня я буду ужинать, как королева! Он все еще смотрел на меня, и я, не торопясь, чтобы он успел насладиться моим сногсшибательным видом, встала из-за столика и подошла к нему.
– Могу я присесть, Эрик? – милым голосочком спросила я.
Эрик смотрел на меня и явно не понимал, что происходит, но секунд через десять до него дошло. Он встал и ответил: «Да, конечно».
Кейн поставил для меня стул, и после того, как я удобно расположилась, сел на свое место. Он смотрел на меня и, кажется, не верил своим глазам. Его шокировало мое преображение. Все-таки приятно снова ощущать на себе заинтересованный взгляд мужчины. Да и не только Эрик вытаращил на меня глаза. Еще два с половиной инвалида, находящихся с нами в столовой, перестали жевать и жадно меня разглядывали, не говоря уже о плотоядных взглядах санитаров. Особенно палился громила Роб. Но все это повышенное внимание меня не волновало, ведь я преследовала только одну цель – еда, как бы жалко это не звучало.
– Как ты себя чувствуешь? Я смотрю, повязку уже сняли. Ты хорошо выглядишь, – выдавил из себя Эрик.
Я кивнула в знак признательности и уставилась в его тарелку, пытаясь без слов объяснить, чего я хочу. Он пододвинул тарелку ко мне, и встал из-за стола. Я наблюдала за ним: он подошел к обсуживающей сегодня пациентов официантке и что-то сказал ей. Она бросила на меня вопросительный взгляд и прошла за стойку раздачи блюд. Кейн показал мне большой палец, типа все окей. Она протянула ему что-то блестящее, и он вернулся к столику. Это была чистая вилка.
– Ох, Эрик, что это?
– Вилка. Ты же хочешь есть? Вот, возьми, – он искренне улыбнулся и протянул мне вилку. Но я решила поиграть еще и отвернулась от него, сделав вид, будто сейчас заплачу. Эрик встал из-за стола и подошел ко мне.
– Челси, что с тобой?
– Я, я, я, – как можно убедительнее изображая подавленное состояние, всхлипывала я, – не хочу, чтобы люди воспринимали меня, как какую-то попрошайку. Это оскорбительно!
– Извини, – сказал он и ушел.
Эрик опять подошел к официантке. На секунду он обернулся, и я поспешила спрятать лицо в ладони, продолжая играть свою роль. Вернулся он с новой порцией пасты. Да! Кажется, в этом раунде я победила!
Он легонько потрепал меня по плечу:
– Смотри, что я тебе принес. Кушай.
Пока Эрик ходил, я обмакнула пару раз палец в его стакан с водой. Жаль, я не сразу заметила, что там плавает долька лимона, и смочила этой водой глаза. Слезы появились настоящие, и у меня потекла тушь.
Когда я убрала руки от лица, он посмотрел на меня с такой жалостью, что мне стало противно. Все, что он ко мне чувствовал – это жалость. Я не вызывала у него никакого желания, ни тогда в туалете, ни сейчас.
– Послушай, я не хотел тебя обидеть, не стоило плакать, – в его голосе слышались нотки беспокойства.
– Это не из-за тебя. Все нормально. Просто нервы. Спасибо, Эрик.
Больше я не могла контролировать себя и с жадностью набросилась на пасту, а потом попросила добавки. Мои личные секьюрити – санитары, сделали вид, что не видят, как я ем еду, которая не предписана мне по рациону. Кажется, они тоже меня жалели. Да что же это такое?! Хотя не скрою, сегодня эта всеобщая жалость сыграла мне на руку.
Когда я наелась, мы с Эриком еще минут сорок просидели в столовой и просто болтали о всякой чепухе. Я рассказала ему о том, как попала сюда. Эрик вызывал доверие. Да, я его почти не знала, но с ним хотелось делиться личным. Я спросила, что за книгу он читает. Он отшутился, что ничего серьезного, просто детектив. Странное название для детектива. Психология неизбежного. Но я не придала этому особого значения.
Эрик предложил проводить меня до моей комнаты. Когда мы проходили мимо его комнаты, я осмелилась спросить, если ли у него еще шоколадные батончики.
– Да, есть. Я сейчас тебе вынесу и попрошу друга привезти мне еще ореховых батончиков, ведь тебе же они нравятся больше.
– А когда твой друг приедет? – как бы невзначай спросила я.
– В эту субботу. Его зовут Дэн. Он мой лучший друг и коллега. У нас рок-группа.
Остальная информация меня мало интересовала. Я думала только о том, как бы сбежать из этой проклятущей клиники, а Эрик и его дружок Дэн мне в этом помогут.
После отбоя, а именно так я называла время после десяти часов вечера, когда дебильное радио наконец-то вырубалось, я шаталась по пустынным коридорам клиники. Для меня это была своего рода свобода. Никто меня не сторожил, не заставлял никуда идти. Я просто бродила в темноте. Курила сигареты, выпрошенные у санитара Роба, и наслаждалась тишиной ночи. Ходила в библиотеку, включала на одном из столов лампу и листала подшивки старых газет. Сегодня, когда ближе к двенадцати я возвращалась в свою комнату, то услышала, что Кейн снова играет на гитаре. На этот раз «Wicked Game». И он даже пел. Голос у него был приятный, поэтому я дослушала до конца и только потом пошла к себе. Внутри у меня бушевали какие-то непонятные чувства. Наверное, я начала приписывать Эрику несуществующие в реальности черты рыцаря на белом коне, только потому, что он не захотел заняться со мной сексом, когда была возможность. От таких мыслей я проворочалась всю ночь и заснула только ближе к рассвету. Во сне я видела Эрика.
– Come on, come on! Come on, come on! Come on, come on! – орал во всю глотку Элвис Пресли прямо под моим ухом. Черт подери, Элвис, можно потише? Я тут как бы сплю! Я все еще лежал с закрытыми глазами и не собирался их открывать, пока не почувствовал, как рядом со мной кто-то зашевелился, потом перегнулся через мой торс и заткнул Элвиса.
– Эй, Крис, ты с ума сошел звонить в такую рань? – услышал я знакомый женский голос.
– Китти?! – воскликнул я и вскочил с кровати, волоча за собой одеяло.
Голая, она стояла посреди моей спальни и болтала по телефону с Крисом, но на мой крик обернулась, поэтому мне пришлось зажмуриться.
– Слушай, Крис, я тебе перезвоню. Давай, пока, – сказала она в трубку, а потом обратилась ко мне.
– Дэн, чего ты так орешь, и какого хрена закрыл глаза?
– Накинь на себя что-нибудь.
– А чего ты там не видел? – кокетливо заявила Китти.
– Просто оденься! Я ни черта не помню, дурочка.
Прошло минут пять. Я слышал, как Китти ходит по комнате, видимо, в поиске своих вещей.
– О, а это твое! – язвительно заметила она и бросила в меня какую-то вещь. На ощупь я понял, что это трусы.
– Все, скромник, можешь открыть глаза. Я оделась.
Сейчас придется посмотреть ей в глаза. Лучше бы я ослеп, честное слово! Я нехотя открыл один глаз, потом второй, и увидел перед собой Китти с взлохмаченной копной серебристых волос. Она лежала на кровати, на помятой простыне, одетая в свои рваные джинсы и мою футболку. Выражение ее лица не предвещало ничего хорошего.
– Так, Китти, давай все проясним. Что вчера произошло?
Она закатила глаза и усмехнулась, но заговорила абсолютно спокойно и без истерики. За что я был ей очень благодарен.
– Вчера вечером ты позвонил и поинтересовался не в Лондоне ли я случаем. Я была в городе, и ты предложил хорошенько надраться в пабе, а я как раз жутко поругалась с Крисом, поэтому твое предложение пришлось как нельзя кстати. Мы выпивали в парочке баров, а потом пошли к тебе. Ты мешал какие-то коктейли, и мы играли в карты на раздевание.
– Стоп, стоп, стоп! Скажи, главное, мы переспали?
– Дэн, я не знаю. Я дальше все смутно помню. Но мы были в говно, это точно.
– Как это ты не помнишь, Китти? Ты что ничего не чувствовала? У тебя между ног черная дыра что ли, в которую сколько членов не засунь, никакой реакции? – я понимал, что перегибаю палку, но у меня не было выхода. Я знал, что накосячил и всеми силами пытался выяснить насколько сильно.
– О, поглядите-ка! Шовинизм и сексизм во всей красе! Простите, отец Дэн, ибо я согрешила, но не могу вспомнить, в чем именно! Но вы тоже не без греха. Где шлялся ваш дружок вчера вечером? Уж не засосало ли его в мою черную дыру? – саркастически продекламировала Китти и швырнула в меня подушку.
Пытаясь поймать подушку, я уронил одеяло. Китти расхохоталась. В этот момент на комоде завибрировал мой телефон. Я взглядом намекнул ей, что неплохо бы отвернуться. Она показала мне язык, но отвернулась. Я бросил обратно на кровать подушку и надел трусы, потом взял трубку и услышал радостный голос Эрика.
– Дэн, я, кажется, влюбился…, – и звонок оборвался.