Моя злость на Дэна таяла вместе со временем, что оставалось до его отъезда. Он остался со мной на весь день, но до ужина должен был уехать. Правила клиники не разрешали посетителям оставаться на ночь.
Когда мы еще только приехали и сидели в холле клиники, оформляя все необходимые документы, два санитара пронесли мимо нас ту самую голую девицу, правда, уже завернутую в белый халат одного из них. Она была без сознания и с кровавой ссадиной на лбу.
– С ней все в порядке? – спросил Дэн у одного из санитаров.
– Да, – ответил тот.
– Неудачно приземлилась, – саркастически заметил второй.
– Роб! – повысила на него голос медсестра-администратор, стоявшая рядом с нами. – Следи за языком!
Роб ничего ей не ответил, а только изобразил на лице некое подобие раскаяния.
– Извините, мистер Флетчер и мистер Кейн, Роб у нас новенький. В нашей клинике очень вежливый и чуткий персонал. Такого больше не повторится, уверяю вас, – заискивающим голосом пролепетала администратор.
– Надеюсь, что так, – угрюмо произнес Дэн.
По его лицу было видно, что он уже не так без ума от этой клиники, как по дороге сюда.
После оформления целой кучи бумаг: договоров, соглашений и прочей бюрократической ереси, медсестра-администратор проводила нас с Дэном в мои покои. Да, да, она так и сказала: в покои. К слову сказать, эта дамочка представляла собой удивительный экземпляр человеческой породы. Пепельная блондинка ростом под метр восемьдесят, с огромными голубыми глазами и невероятного размера губами и бюстом, явно неестественного происхождения. Медицинский халат был ей откровенно мал. Ходила она в туфлях на высоченных шпильках. И по сравнению с ней, учитывая ее высокий рост и каблуки, мы с Дэном казались лилипутами, особенно Дэн. Когда она провожала нас в «мои покои», мы лицезрели ее обтянутые коротким халатиком формы во всей красе и огромными у нее были не только губы и грудь… У меня даже возникло подозрение, что она медсестра не в общепринятом смысле. Что-то я не видел раньше таких медсестер, разве что в порно? Если бы она в момент, когда шла впереди нас, уронила из рук свою розовую папку с документами и нагнулась за ней, то мы с Дэном точно бы кончили.
Оказавшись в моей больничной палате или комнате Джейн Остин, судя по интерьеру, я перевел дух. Порно-медсестра ушла. Но до ее ухода Дэн поинтересовался, где здесь туалет. Она ответила, что слева по коридору. Я чуть не заржал. Старина Дэн не выдержал ее чар. Вернулся он достаточно быстро и тут уж я не удержался от стеба.
– Ну как подрочил?
– Отлично! – незамедлительно ответил Дэн. – А что у тебя уже не встает, алкаш?
– Она не в моем вкусе! – расхохотался я. – Это ты у нас любишь блондинок!
– Ну да, в твоем вкусе такие же алкашки, как и ты. Появление той чокнутой, что грохнулась в кусты, чуть не проделало дыру в твоих штанах.
– У нее хотя бы все натуральное, – продолжил дразнить его я.
– Слушай, Кейн, иди-ка ты на хрен!
Дэн, как заботливая мамочка, начал разбирать мои вещи. Можно подумать, что сам бы я с этим не справился.
– Я люблю только тебя, Дэн, ты же знаешь! Я потому и бухаю, ведь мы не можем быть вместе, – не успокаивался я.
Мой организм уже начал требовать ежедневную порцию бухла и чтобы как-то отвлечься от мыслей о выпивке, я стебался над Дэном. Но он перестал реагировать на мои подколы и последнюю шутку оставил без внимания.
День прошел очень быстро. Главный врач клиники рассказала нам с Дэном о курсе моего лечения. Оказалось, что он щадящий, и не включает в себя пичканье меня тоннами лекарств и принудительных прогулок на свежем воздухе, но я должен буду пить какие-то особые таблетки три раза в день, ходить к психологу, на лечебную физкультуру и посещать кружок доверия, чтобы это не значило. Все это мучение, то есть лечение, начиналось с завтрашнего дня, но таблетки пришлось выпить сразу.
– Чтобы вы не сорвались, мистер Кейн, таблетки надо начать пить уже сегодня, – сказала главный врач Джулия Бэйтс, о чем свидетельствовал ее бейдж, и огромная вывеска на двери ее кабинета.
Меня позабавил тот факт, что она тоже была блондинкой, но очень миниатюрной и естественной, в отличие от медсестры. Клиника все больше напоминала мне особняк Playboy, а не лечебное учреждение. Здесь есть обычные женщины? Или только порно-актрисы и девушки с обложки журналов? Хотя это ведь вип-клиника, тут видимо других на работу не берут.
Когда Дэн уезжал, я чуть не разрыдался. Может быть, так действовали на меня эти странные на вид и вкус таблетки, что я принял, а может я действительно переживал из-за расставания с другом. В моей голове творилось черт знает что, и я не совсем понимал свои чувства и эмоции. Я никак не хотел выпускать Дэна из своих дружеских объятий и, наверное, со стороны мы выглядели как парочка, но мне было наплевать.
– Эй, Эрик, ну все, отпусти меня. Мы же не навсегда прощаемся. Я приеду через неделю.
Дэн ловко высвободился из моей мертвой, как мне казалось, хватки, и похлопал меня по плечу.
– Только не рыдай, Кейн. Дружище, тебе надо вылечиться, ты же и сам знаешь. Давай, держись тут. Я буду тебе звонить.
– Каждый день?
– Конечно, бро. Пока!
Дэн сел в машину и укатил в Лондон, а я в сопровождении двух санитаров пошел в столовую на ужин.
Надо сказать, что столовой, тот пафосный зал для приемов, в который меня привели, можно назвать только с очень большого бодуна. Никаких общих столов. У каждого пациента был отдельный столик, как в фешенебельном ресторане. Разве что свечи на них не стояли. Еду всем подавали разную. Как я понял, кормили пациентов в зависимости от курса лечения.
Прямо напротив моего столика находился столик самой настоящей принцессы алкашей всея Британии! В растянутой белой футболке с логотипом Ролингов, пышной черной юбке-пачке, с перевязанной головой и фингалом под правым глазом, она выглядела ужасно нелепо, но почему-то показалась мне милой. И да, это была она, та самая голая девица. Заметив мой заинтересованный взгляд, она показала мне фак. Я не придал этому особого значения и продолжил ее разглядывать. Тогда она показала мне сразу два фака. Послышались смешки санитаров, стоящих по углам зала. Я перестал на нее смотреть и занялся своим ужином. Но, когда через пару минут вновь посмотрел на столик напротив, то поймал на себе уже ее заинтересованный взгляд. Она буквально пожирала меня глазами! Или? На самом деле она пожирала глазами стейк из говядины, что я ел. Бедняжка. Ее что морят тут голодом? Не выдержав больше вида мяса на моей тарелке, она бросила ковыряться ложкой в своей каше и резко встала из-за стола.
– Сами жрите эту дерьмовую кашу! – возмущенно воскликнула она и гордой походкой пошла к выходу. Два санитара, как верные псы, последовали за ней.
После ужина я лежал в позе морской звезды на своей кровати с балдахином и чувствовал себя принцесской, ведь у кого еще бывают балдахины, и слушал радио клиники, потому что другие развлечения здесь отсутствовали. Ни телевизора, ни интернета, ладно хоть мобильную связь не блокировали, хотя звонить мне было особо некому, только Дэну.
Радио меня не радовало. Оно играло исключительно классическую музыку, инструментальный джаз и какие-то невразумительные композиции, призванные, судя по всему, вырвать пациентов из цепких ручищ Блэк Джека и унести в больничную нирвану. Ровно в десять вечера радио перестало играть. Вот черт! Я только стал засыпать под эти мелодии для медитации. Сексуальный женский голос объявил, что наступило время для сна. Я ждал, что сейчас мне еще расскажут сказочку на ночь, но радио просто замолчало. Надо бы принять душ, но жутко лень. Схожу утром. Тем более, что душ в отличие от туалета, находился прямо в комнате. И кто додумался разделять душ и туалет в частной клинике? Что за странная дизайнерская задумка? Я так сетовал на этот факт, потому что в туалет мне тоже было лень идти, но за ужином я выпил слишком много виноградного сока. Так что все же придется. От этих таблеток от алкоголизма, помимо прочего, жутко хотелось пить. Какой парадокс! Но не бухло, а все, что угодно, кроме него.
В итоге я все-таки встал с кровати и поперся в туалет. В коридоре ни души. Даже странно. А где эти больничные церберы – санитары? Когда я зашел в мужской туалет, то немного офигел. Хотя разве можно было ожидать увидеть обычный сортир в клинике с бальным залом вместо столовой и кроватями с балдахином. Мне сразу вспомнились фильмы о Гарри Поттере, где он с друзьями вечно тусил в каком-то готическом туалете. Здесь была та же история, и даже умывальники в виде фонтана. Я серьезно. Кажется, я попал в гребаный Хогвартс для алкашей!
Не успел я сделать и шага из кабинки, как в дверях туалета появилась главная звезда сегодняшнего дня. Она сменила подростковый прикид на безразмерную пижаму с единорогами. Еще лучше!
– Привет, красавчик! – ляпнула она с порога.
– Ну, привет, – сказал я, и подошел к раковине, чтобы помыть руки. – А ты не ошиблась дверью?
Она прошла мимо меня к окну, и по дороге шлепнула меня по заднице. Я резко обернулся и уставился на нее. Забравшись с ногами на подоконник, она стала распаковывать пачку сигарет.
– Сделай лицо попроще, солнышко, – сказала она, закуривая сигарету. – Мне просто нравится твоя задница. А тебе моя разве нет? Кажется, сегодня с утра я тебе приглянулась.
– А ты почаще бегай голой, тогда все парни будут твои, – ответил я и собрался уходить, но тут она безразлично спросила:
– Эй, кудрявый, а может, потрахаемся?
– Что?! – не скрывая своего искреннего удивления, спросил я.
– Ты что глухой? Давай займемся сексом?
– Ты чокнутая?
– Ой, да ладно тебе! Я торчу здесь уже неделю. Тут жуткая скука. Ни телика, ни интернета, ни пожрать нормально, ни напиться. Что еще тут делать, если не трахаться? Ах, да, здесь есть огромная библиотека! Я даже взяла себе там романчик почитать, но там сплошные эротические сцены. Я выкинула эту макулатуру в мусорное ведро и пыталась мастурбировать, но под Бетховена и прочих классиков, что вечно играют на этом чертовом радио, как-то стыдно этим заниматься.
– Ты закончила? – спросил я, когда она прервала свою душещипательную речь, чтобы сделать затяжку.
– Я бы лучше кончила вместе с тобой, – ответила она и выпустила кольцо сигаретного дыма.
– У тебя на любую фразу есть пошлая шутка?
– Я не пойму, чего ты ломаешься? Как тебя там? Шейн, Кейн?
– Неужели ты все-таки решила узнать, как меня зовут? Может, еще и сама представишься?
– Если честно мне плевать. Но раз ты такой романтик, то я Челси, а как твое имя, Кейн?
– Эрик, – зачем-то ответил я.
– Черт, надо подумать, с какой пошлостью рифмуется твое имя.
– Так. Ладно. Я пошел.
– Постой, Эрик! – крикнула Челси, спрыгнула с подоконника, и бросила окурок прямо в умывальник.
Она подошла вплотную ко мне и вцепилась руками в ремень на моих брюках.
– Почему ты меня не хочешь? – спросила она, медленно расстегивая пряжку.
– Ты себя в зеркало видела? – бросил я, не подумав, и отдернул ее руки.
– Ну да, личико я себе немного подпортила сегодня. Хочешь, возьми меня сзади.
Я уже не знал, что такого ей сказать, чтобы она отстала. Тем временем она продолжала свое неуклюжее соблазнение.
– Через пару дней здесь ты сам ко мне прибежишь, и я тебе откажу. Ну разве что немного сжалюсь, и сделаю минет.
– Пока что мне хочется засунуть в твой рот только кусок мыла, а не член, – не выдержал я.
– Да пошел ты! – резко сменила Челси милость на гнев и залепила мне пощечину.
И не успел я что-либо сказать, как она разревелась. Я даже не пытался ее успокоить, просто стоял и наблюдал. Зрелище было не из приятных, но выглядела она очень несчастной. Этот ее фингал и повязка на голове, разноцветные единороги на пижаме и потоки слез, стекающие по щекам. Мне стало ее жалко.
– У меня есть шоколадные батончики, – как бы, между прочим, заметил я, когда она немного успокоилась.
Челси посмотрела на меня взглядом бездомного котенка, который мокнет на улице под дождем, а мимо него проходят черствые люди, и недоверчиво спросила: «А с орешками есть?».
– Да, – улыбнувшись, ответил я.
Мы пошли в мою комнату, где я отдал ей все шоколадные батончики с орешками, что у меня были. Спасибо Дэну, который снабдил меня ими на случай, если местная еда окажется жуткой дрянью. Челси просто взяла их и даже не поблагодарила. Впрочем, я и не ждал благодарности. Когда она ушла, я взял акустическую гитару и попытался что-то сыграть. Надо отдать должное все тому же Дэну, предусмотрительно захватившему ее для меня. Правда, ни одной песни Джонни Кэша я не вспомнил, поэтому стал играть «Seven Nation Army».
Я начала есть батончики прямо в коридоре. Как только закрыла дверь комнаты этого Кейна, то сразу села на пол и нервными движениями пальцев разорвала их яркие обертки одну за другой. Как же вкусно! Черт подери! Это даже лучше, чем секс! И тут я услышала из его комнаты звук гитары. Он играл очень знакомую мелодию. Это же песня White Stripes! Очень вовремя, чувак, очень вовремя! Эта клиника не сломит мой дух. Я все выдержу. Они у меня еще попляшут! Не на ту напали! Ох, какие же вкусные батончики!