Васька понимал, что пришла весна, когда солнце начинало будить его по утрам. Лучи резвились на его лице, проникая сквозь толстые занавески, будто ничто не могло остановить весну. Снег начинал таять, подбирать бока в отдельные грязные кучи, прятаться по дворам, куда не проникал свет, но эти закопченные сугробы казались Ваське искусственными, ненастоящими. Потому что весной снега не должно быть.
Однажды в конце марта он все-таки выпал. Васька неверяще смотрел на небо, с которого сыпались белые хлопья, и не понимал, правда ли это или ему снится. Снег падал на зеленую траву и свежие почки, искрился и казался совершенно не к месту – как сугробы в весенних дворах. Мама сказала, что так бывает – снег иногда выпадал и в мае-июне, будто у погоды случался сбой, или кто-то там сверху перепутал чаны и забыл убрать бочку со снегом в погреб до следующей зимы. Васька подумал, что снег в июне он бы воспринял гораздо более благосклонно: как эдакое чудо, внезапный летний сюрприз, и он бы как дети в Африке собирал его в снежки и радовался.
Снег в марте казался Ваське каким-то предательством весны. Только-только он снимал зимние шуршащие штаны, только-только мама разрешала не надевать шарф, а он сам украдкой на улице стягивал шапку, – и вот тебе на. Получай, Васька, снег. Что-то ты расслабился, почувствовал тепло, к хорошенькому, конечно, быстро привыкаешь. Васька смотрел угрюмо в окно и ему было жаль свежие ростки, которые пережили зиму и наконец распустили листья, а их сверху приморозило. Ему было жаль почки, набухшие, красно-зеленые, к этому цвету совсем не шел белый. Ему было жаль себя: мама снова заставит надеть шапку и шарф и может даже достанет противные штаны.
Он смотрел из окна на снег и все мечтал, чтобы он растаял, не долетев до земли, не успев забелить ее, а потом… ему стало жалко снег: вот он старается, падает, пусть и не вовремя, а он ему желает погибели.
– У природы нет плохой погоды, – сказала ему мама.
Васька тогда осторожно пожелал, чтобы снег полежал чуточку, успел насладиться своим бытием, а потом растаял, и они бы встретились снова только в ноябре. Так и снегу не обидно, и ему тоже. Но, все-таки, лучше бы весной была только весна.