– Светлана Анатольевна, мне надо выйти! – произнёс я и, не дожидаясь ответа учителя, двинулся к выходу, с каждым шагом ускоряясь.
– Светлана Анатольевна, я с ним! – словно сквозь туман, заглушающий звуки, раздался за спиной голос Дмитрия. – Жека, подожди, на моём скутере поедем, так быстрее!
– Ребята! – только и смогла растерянно произнести учительница.
На улице оглушающе выла воздушная сирена, а купол над головой уже налился синевой – признак того, что генераторы работают на полную мощность. Неужели полномасштабное вторжение сергианцев?! То, чего больше всего боялся каждый колонист. Но почему я ничего не почувствовал?
– Жека, ты куда?! – прямо над ухом раздался голос Захарьева. Друг ухватил меня за плечо: – Садись сзади, я поведу!
Скутер у друга хоть и старый, ещё из первых, привезённых с прародины, но надёжный. Мы с Дмитрием полгода собирали этот древний двуцикл из старых запчастей, а некоторые детали пришлось вытачивать самим. Теперь такого транспорта ни у кого нет, разве что в музее…
Генератор засвистел, накачивая энергию в роторный двигатель, но товарищ не стал дожидаться и выжал сцепление. Свист перешёл в визг, однако техника справилась, и мы плавно двинулись к выезду со школьного двора, медленно набирая скорость.
Захарыч, едва вывел скутер на трассу, тут же выкрутил регулятор скорости до упора, и мы начали разгон. Только мне всё казалось, что едем слишком медленно и не успеваем.
– Срежем прямо по стадиону! – словно читая мои мысли, крикнул через правое плечо друг. – Через десять минут будем на месте!
Десять? От этой цифры защемило сердце. Надеюсь, мы успеем…
Ещё издали, когда до музея оставалось около километра, я понял, что всё очень плохо. Множество столбов чёрного дыма говорило о том, что на месте «Надежды» пылает пожар. Странно, там же сплошной металл, гореть нечему. Может, у сергианцев появилось новое вооружение, отличное от их энергетических пушек?
Да плевать, сейчас главное – мои родные! Выжили? Там, наверное, сейчас настоящий ад. Пекло.
Первый кордон милиции мы проскочили, потому что никто не ожидал, что кто-то выскочит на мопеде из ворот, ведущих на стадион. А вот на втором наш заезд закончился. Единственная дорога оказалась перекрыта броневиками. Неудивительно, ведь дальше начиналось свободное пространство, не защищённое куполом.
– Всё, приехали! – крикнул Дмитрий, останавливаясь. Но тут же добавил: – Странно, что они стоят бортами поперёк дороги. Словно не врага встречают, а блокируют выезд!
– Эй! Вы как здесь оказались?! – С чёрной городской брони на асфальт спрыгнул здоровенный боец в чёрном же камуфляже. Ого, да это же из комендатуры, к тому же целый капитан. Считай, старший офицер, если сравнивать с общевойсковыми званиями.
– Товарищ капитан, у меня там родители, сестрёнка! – Соскочив с мопеда, я двинулся навстречу воину.
– Не у тебя одного, парень, – как-то глухо произнёс офицер, и его глаза налились такой яростью, что я сразу понял – всё плохо.
– Дайте хотя бы посмотреть. – Мой голос невольно дрогнул.
– А не на что смотреть, парень. Нет больше «Надежды». Осталась лишь месть.
– Товарищ капитан, – мне не хотелось верить в услышанное, – хочу увидеть это. Всё равно же прорвусь, не здесь, так через парковую зону.
– Зудилов, покажи юноше, что осталось от музея и прилегающего парка! – крикнул капитан, повернувшись к бронетранспортёру. При этом он неуловимым движением умудрился ухватить меня за запястье, видимо для того, чтобы я не наделал глупостей.
– Командир, велено не пускать гражданских, пока спасатели не осмотрят всё, – раздался грубый мужской бас, усиленный динамиками, и над боевой машиной показалась головная часть мехбота.
– У него в «Надежде» все родные были. – Голос капитана стал холоден, словно лёд. – Просто поднимется на броню, посмотрит.
Взобравшись по высокому, в полтора метра, колесу, я с помощью скоб подтянулся выше и наконец оказался на крыше бронетранспортера. В другое время стал бы разглядывать боевую машину, но сейчас мой взор устремился вдаль, на то место, откуда поднимались чёрные дымы…
Десятки огромных воронок, превративших красивейшее на Пятой колонии место в подобие отвала при угольном карьере. Ни асфальтированных дорожек, ни вечно цветущих клумб, ни «Надежды». Мёртвая, чадящая едким дымом земля.
– Это не сергианцы, парень, – раздалось за моей спиной. Повернувшись, я увидел капитана и Диму, стоявшего правее, у самой орудийной башни.
– Тогда кто? – почти в голос произнесли мы с другом.
– Те, от кого мы так долго ждали вестей. Земляне. Они оказались коварнее, чем наш исконный враг.
Дорогу назад я помнил смутно. Вроде нас остановили на первом кордоне, но быстро отпустили, узнав, кто мы такие. Затем мы приехали ко мне домой, и мои последние надежды на то, что родные живы, почти исчезли. Там было пусто. Не раздавался смех сестрёнки, не было маминого «Как прошёл день, сынок?». Отец не позвал к дяде на выходные, отметить по-мужски сдачу экзамена. Тишина…
– Идем со мной, – приказным тоном произнёс Дмитрий. – Побудешь у нас, пока твой брат не объявится. Нельзя тебе сейчас оставаться одному.
Всё ещё не веря в произошедшее, я послушно двинулся за другом. На улице взглянул вверх. Небо по-прежнему было затянуто энергощитом. Мозг машинально отметил: долго держится, больше часа уже. Такого не было на моей памяти.
Захарьев жил рядом, на соседней улице. В отличие от меня, у Димы не имелось братьев или сестёр, так как его родители сами ещё были молоды.
– Мам, Жека поживёт у нас, хорошо? – с порога заявил друг. – Пока его брат не объявится.
– Дима. – Из зала выскочила мать Захарьева. Худенькая, миниатюрная. И как у такой маленькой женщины родился столь крупный сын? Он же сейчас уже вдвое больше неё. – Ты… Вы где пропадали? Из школы звонила Светлана Анатольевна, сказала, вы поехали туда, к «Надежде». Что там?
– У нас больше нет парка и музея, – ответил Дмитрий. – Там все погибли.
– Господи! – Женщина прижала ладони к лицу. Взглянула на меня. – Ох! Женя, там же… Боже мой!
– Мама! – строго произнёс младший Захарьев. – Что говорят по инфовизору?
– Говорят, чтобы все оставались под защитой купола до особого распоряжения, – ответила мать Димы. – Ох, вы же голодные! Проходите скорее на кухню! Ну, не стойте, живее!
Сидя за столом в небольшой, тесной комнатке, я силой запихивал в себя ложку за ложкой горячий суп, совершенно не чувствуя его вкуса. В голове вертелась лишь одна мысль – они живы! И сейчас раз за разом звонят на коммуникатор, который остался в школе. Экзамен, у всех нас собрали средства связи…
– Жека, ты это, хлебом заедай, – пробормотал Дима, сидевший напротив. Он уже съел свою порцию и сейчас пил чай из здоровенной пол-литровой кружки. – И вообще, не спеши думать самое плохое. Нужно подождать.
– Ох! – раздался испуганный голос хозяйки квартиры. – Война!
Дмитрий, а следом и я вскочили из-за стола и поспешили в зал. Там с плоского экрана инфовизора на нас смотрел комендант города, генерал-полковник Марков. Лицо его было злым, взгляд – мрачным, полным решимости. А из динамиков звучал хриплый, надорванный голос:
– Братья и сёстры. Много лет мы ждали хоть какой-то весточки с прародины, с планеты Земля. И дождались. Только вместо приветствия земляне атаковали нас. Подло, коварно, ударив по самому незащищенному месту. Во время нашего общего праздника… Атака была совершена с высокой орбиты, из бортовых орудий космического корабля. Сергианцы так не поступают, и потому мы оказались не готовы.
Марков прервался, чтобы сделать несколько глотков из стакана. Затем продолжил:
– «Надежда» полностью уничтожена. По нашим подсчётам погибло более трёхсот наших граждан, почти половина из них – маленькие дети. И после этого нам выдвинули ультиматум – не оказывать сопротивления, сложить оружие и подчиниться представителю корпорации «Ворлд Ордер». Я как полноправный представитель Совета Пятой колонии сообщаю вам принятое решение. Это война! С этого момента объявляется всеобщая мобилизация. Военнообязанным явиться в пункты приписки с военными билетами. Добровольцы, для вас в детских садах, школах, университетах, дворцах культуры с завтрашнего утра будут работать отборочные комиссии. Объявлен комендантский час. За территорию защитного купола выход без специального разрешения запрещён.
Генерал говорил что-то ещё, но я его уже не слушал. Разум внезапно стал кристально ясным, и тут же пришло осознание: всё, что я видел с борта бронетранспортера, – это правда. Они погибли, их больше нет… Сестрёнка, постоянно просившая помочь ей с уроками и так весело хохотавшая над моими шутками… Мама, умеющая всегда найти нужное слово, чтобы я почувствовал себя увереннее… Отец, строгий, но справедливый, больше никогда не расскажет мне, как лучше преодолеть ров воды на полосе препятствий, и не покажет, как правильно подсекать зеркальную плотву…
– Жека! – произнёс Дмитрий, привлекая к себе внимание. Он только что положил трубку домашнего телефона на стол. – Дружище, пошли в школу. Денис Ильич позвонил, он собирает класс. Говорит, это важно.
До школы пошли пешком, так как на перекрёстках уже стояли смешанные патрули комендатуры и армейцев. Динамики на автобусных остановках транслировали речь Маркова, а все внешние инфовизоры повторяли видеообращение генерал-полковника. На улицах если и попадались горожане, то они или куда-то спешили или с тревогой смотрели на сиреневый защитный купол.
У самого входа в школу нам встретилась Кострова в сопровождении старшего брата Андрея, который учился на в городском техникуме на мастера, что-то связанное с подземными работами. У Наташки лицо зарёванное, парень мрачный, на скулах то и дело перекатываются желваки. Ох ты ж, да ведь у них есть младший братишка, ровесник моей сестры.
– Привет! – поздоровались мы со студентом.
– Здророва, – угрюмо произнёс Андрей, а затем шагнул ко мне и шепнул на ухо: – Евгений, присмотри за сестрой, хорошо?
Я молча кивнул, глядя в спину одноклассницы, которая впервые на моей памяти сутулилась и от того казалась ещё более мелкой.
– Тогда передаю её вам, а сам побежал.
– Куда? – поинтересовался Дима.
– Записываться в добровольцы. Говорят, во Дворце культуры уже заработала комиссия.
Проводив взглядом удаляющегося парня, я принял решение: как только Ильич отпустит нас, тоже пойду в добровольцы. Мне уже семнадцатый год, по нашим законам комиссия обязана принять. Пойду рядовым пехотинцем!
На первом этаже школы было непривычно тихо. Никто не бегал, не спешил куда-то, пусто. Лишь с инфовизора обращался к гражданам комендант, правда, беззвучно.
– Нам в актовый зал. – Дмитрий подтолкнул Наташку, замершую перед экраном, в нужном направлении. – Ильич не любит, когда опаздывают.
Всегда вспыльчивая, в этот раз Кострова лишь молча посмотрела на одноклассника и послушно двинулась в нужном направлении. Мы, переглянувшись, зашагали следом. Захарьев что-то хотел сказать, но я прижал палец к губам, и он промолчал. Так мы и дошли до нужной двери, слыша лишь собственные шаги.
Внутри оказалось так же тихо, хотя зал был заполнен. Ученики старших классов, сам Ильич, два преподавателя из самых пожилых и неизвестный мне офицер комендатуры. Всего человек сто пятьдесят.
– Проходите, ребята, садитесь на свободные места, – произнёс директор школы, жестом указав нам в зал. Мы тут же двинулись к своему классу, занявшему третий и четвёртый ряды сидений. Помня просьбу Андрея, сел рядом с Наташкой. У неё такое же горе, как и у меня, я знаю, что на душе у девчонки.
– Итак, все в сборе, – начал свою речь Ильич. – Ребята, вы уже смотрели обращение генерал-полковника Маркова, а кое-кто даже умудрился своими глазами увидеть, что произошло с «Надеждой». Но я всё же разъясню вам более подробно, что произошло. Сегодня в одиннадцать часов дня наши наземные станции обнаружения зафиксировали приближающиеся к Пятой колонии крупные объекты, во много раз превосходящие десантные корабли сергианцев. А через две минуты объекты, не выходя на связь, зависли на высокой орбите и тут же нанесли несколько массовых ударов, выбрав одной из целей посадочные модули колониального корабля. На тот момент мы уже активировали энергетические щиты, но всем известно, что «Надежда» находится за пределами купола. Это связано с тем, что сергианцы никогда не нападали на подобные объекты, да и размеры энергощитов имеют ограничения.
– Дальше я сам, Денис Ильич. – Со своего места поднялся офицер, до этого молчавший. – Итак, товарищи курсанты, вы все прекрасно знаете, что наш единственный противник – сергианцы – крайне редко использует орбитальные удары перед нападением. Особенно последние десятилетия, когда мы овладели технологией энергетических щитов. Но в этот раз нас атаковали ракетами. Надо заметить, что щиты с достоинством выдержали подобную атаку. Но трагедии всё же не удалось избежать.
– Товарищ лейтенант, ближе к делу, – перебил офицера Ильич. – Озвучь главное.
– Что ж, к делу так к делу. Нас навестил один из флотов Земли. Сразу же после удара старый передатчик, оставшийся ещё с «Надежды», принял информационное послание, в котором нам поставили ультиматум. Мы в течение двенадцати часов должны полностью разоружить все наши войска, снять щиты и подчиниться воле корпорации «Ворлд Ордер». В противном случае земляне высадят на поверхность войска и принудят нас к выполнению поставленных требований. На основе произошедшего Советом Пятой колонии было принято единственное приемлемое для нас решение – встречный ультиматум. Корабли землян приземляются в указанном месте, после чего мы получаем над ними полный контроль.
– Да, наказать уродов! – выкрикнул Артём Игнатьев.
– Тихо! – шикнул Денис Ильич. – Дайте договорить товарищу лейтенанту.
– Прямо сейчас, – продолжил офицер комендатуры, – противник производит высадку десанта, выбрав для плацдарма Сухаревское плато. Таким образом, наш город оказался первым, кто примет вражеский удар. А значит, нам нужен каждый мужчина, способный держать в своих руках оружие. Денис Ильич, я всё сказал, ваша очередь.
– Парни, все, кто желает вступить в силы обороны, остаётесь здесь. Остальным необходимо пройти в спортзал, там вас распределят по объектам. Сейчас каждый человек на счету.
К выходу потянулся тонкий ручеёк девушек. Парни, все как один, остались. Ещё бы, покинуть сейчас актовый зал – это предать всю колонию, навсегда прослыть трусом, отщепенцем…
– Натаха, а ты чего сидишь? – шикнул на одноклассницу Дима. – Уснула, что ли?
– Никуда я не пойду. – Кострова так зыркнула на Захарыча, что тот вздрогнул и тут же умолк.
– Итак, у нас набирается восемьдесят человек, – произнёс Ильич, внимательно обведя взглядом оставшихся. – Два пехотных взвода. И я вижу нескольких девочек. Дамы, вы хоть понимаете, на что подписывайтесь?
– Нас на равных с мальчишками учили пользоваться оружием. – Наташка вскочила со своего места. – Мы не хуже их сможем защищать свой город.
– Кострова, а раненого на себе ты тоже вытащишь? – грустно улыбнувшись, поинтересовался директор.
– Вытащу, я сильная. – Девчонка сощурилась, словно собираясь кинуться в драку.
– Что ж, ваши родители все подписывали соответствующий документ, так что прямо сейчас вы переходите в подчинение к товарищу лейтенанту. Теперь он для вас и мать, и отец, и строгий учитель.
– Призывники! – гаркнул офицер, спускаясь с трибуны. – Построились согласно спискам!
Через десять минут мы уже грузились в армейские грузовики, стоявшие на заднем дворе школы. Я забрался в кузов одним из последних, после того как вместе с Захарьевым закрыл задний борт. Мы так всегда делали на сборах, проходивших каждые три месяца. Техника, рыкнув двигателями, двинулась к воротам, ведущим на улицу.
– Ох ты! – внезапно воскликнул Артём Игнатьев, сидевший рядом со мной. Он указал рукой вверх: – Смотрите, там!
Задрав голову, я стиснул зубы от злобы. По сиреневому энергощиту расходились розовые волны – верный признак, что прямо сейчас по куполу ведётся обстрел. Иногда истребители сергианцев делали так, словно пытались запугать нас.
– Ничего, скоро мы им покажем, кто такие жители Пятой колонии! – зло произнёс Дмитрий, сидевший напротив. – Кровью своей умоются, твари!
А в следующий миг по городу разнёсся вой тревоги…