Шарли настолько увлеклась допросом грязного пьяницы, что не заметила, как к ней бесшумно приблизился стражник. Что удивительно, он даже не особо скрывался: его доспехи поблёскивали лунным светом, а шлем с павлиньим хвостом выделял его среди остальных. Это был тот самый усатый стражник с рыжими усами, что уже стал приметой их недавней погони.
Его внимательный взгляд скользил по переулку, словно искал нарушение закона в каждом закоулке. Он выглядел сухощавым, но крепким, и в его движениях чувствовалась уверенность человека, давно знающего своё дело. В руках он лениво постукивал дубинкой по ладони, звук раздавался негромким эхом.
–Ну наконец-то ты попалась, – проговорил он низким, но твёрдым голосом. Его усы дрогнули в жесте победного торжества. – А я ведь говорил: вор всегда возвращается на место преступления.
Он наставительно поднял палец вверх, как учитель, рассказывающий мораль своим ученикам. Двое молодых стражников позади него дружно кивнули, как будто этот жест был заранее отрепетирован.
Шарли замерла на секунду, а потом вся её фигура покрылась дымкой – она собиралась воспользоваться своим трюком, чтобы сбежать. Но на этот раз стражник оказался быстрее. Сильная рука вцепилась ей в плечо, разгоняя дым иллюзии.
– Этот фокус не сработает дважды, маленькая волшебница, – с хищным удовлетворением проговорил он и, взяв её за руку, потянул в сторону.
Шарли извивалась и брыкалась, но его хватка была железной.
Жарм, стоявший чуть поодаль, застыл в ступоре. Его ноги будто приросли к мостовой, а в голове роились мысли. Он хотел бежать. Всё его существо кричало ему о том, чтобы спасаться. Но при этом он чувствовал острую потребность помочь Шарли. Сделав шаг вперёд, он вдруг понял, что двое молодых стражников уже заступили ему путь.
– Хватайте мальца и в участок! – бросил усатый, силясь удержать Шарли, которая продолжала извиваться.
– Ай, маленькая дрянь! – завопил он, когда Шарли, используя последний шанс, вцепилась зубами в его руку.
Её сопротивление было впечатляющим, но кратковременным. Стражник с силой ударил её кулаком, и тело девочки обмякло, словно сломанная кукла. Он с лёгкостью поднял её и закинул себе на плечо, словно мешок.
– А что делать с этим бомжом? – спросил один из молодых стражников, лениво махнув в сторону пьяницы, который с интересом наблюдал за происходящим из своего грязного угла.
– Не трогайте его. Пусть валяется тут, иначе участок провоняет, – раздражённо бросил усатый.
Он перехватил бессознательную Шарли за талию, поправил её на плече и, не оборачиваясь, приказал:
– Идём!
Один из молодых стражников склонился к Жарму, его лицо оказалось так близко, что Жарм почувствовал запах ветчины и сыра.
– Знаешь, что тебя ждёт? – прошипел он, его улыбка растянулась, открывая редкие зубы. – Ка-тор-га. Ха-ха-ха!
Его хриплый смех, грубый и угрожающий, эхом разнёсся по переулку. Жарм побледнел, ощущая, как страх сковывает его. В голове зазвучало только одно слово: "Каторга".
Здание, куда их привели, оказалось небольшим, с облупленным жёлтым фасадом и выцветшей вывеской. Внутри всё выглядело мрачно и давяще: стены с серой штукатуркой, тусклые лампы, едва освещающие помещение, и тяжёлый запах старого дерева, смешанный с потом.
Их отвели в небольшую приёмную, где стражники начали записывать характеристики.
Шарли, едва очнувшись, тут же начала отрицать всё, включая своё имя и даже пол.
– Я мальчик, ясно вам?! – кричала она, мотая головой так, что её растрёпанные волосы развевались.
Жарм, напротив, рассказал всё подчистую. Его голос был приглушённым, почти подавленным. Он назвал своё имя, рассказал, что из Кантера, и даже описал, как потерял книгу. Его откровенность вызвала у Шарли такой приступ раздражения, что её глаза буквально сверкали злостью.
После оформления их повели по длинному узкому коридору. Пол скрипел под шагами, а свет тусклых ламп только усиливал мрачность обстановки. Наконец их завели в решётчатую камеру. Внутри – лавка, тусклая лампа под потолком и небольшая дыра в углу, предназначение которой не требовало объяснений.
Как только стражники ушли, Шарли тут же разразилась:
– Ты идиот! – она закружила по камере, словно загнанное животное. – Ты хоть понимаешь, что ты натворил? Ты знаешь, что с нами будет?!
– Ка-тор-га? – с тоской повторил Жарм, опустив лицо в ладони. Его голос был глухим и безнадёжным.
– Нет, идиот! – рявкнула она, останавливаясь перед ним. Её взгляд буквально прожигал его насквозь. – Хуже! Сейчас сюда придёт Чертак!
Жарм медленно поднял голову. В его глазах читалась усталость.
– Ну и кто он такой?
Шарли закатила глаза, словно ей приходилось объяснять элементарные вещи.
– О-о, идиот. Это человек, которому мы должны были отдать то кольцо! Помнишь? Ту безделушку, которую я стянула у дамочки.
Она сцепила руки на груди и уставилась на него с обвинением.
– А из-за твоей дурацкой книги мы теперь здесь, в этой клоаке!
Жарм отвёл взгляд. Он чувствовал себя виноватым, но в то же время в глубине души понимал: не будь этой книги, он всё равно оказался бы втянут в неприятности.
– Ты понимаешь, что он не только разозлится, но и решит, что мы теперь ему должны? – продолжала Шарли, её голос звучал напряжённо.
В камере воцарилось молчание, нарушаемое только скрипом её шагов по каменному полу. Свет лампы бросал на стены длинные, угнетающие тени, будто сама камера пыталась надавить на них своей безысходностью.
Вскоре послышались шаги. Тяжёлые, размеренные, они приближались, отдаваясь эхом по коридору.
– Ну вот и всё, – обречённо произнесла Шарли, останавливаясь у решётки. – Это Чертак. Поздравляю нас, время пришло.
Она крепче сжала пальцы на металлических прутьях, стараясь скрыть дрожь. Шаги стали ближе, а за ними раздались голоса.
– Ох, простите мою дочь и её друга за доставленные неудобства, месье Римский, – раздался глубокий голос.
Шарли резко повернула голову к Жарму, её глаза расширились.
– Дочь?! – прошептала она с возмущением.
– Да что вы, не нужно извинений. Я прекрасно понимаю, какие сейчас дети и как с ними бывает непросто, – ответил Римский, голос которого был таким же спокойным и самодовольным, как всегда.
Послышался металлический звон, как будто Чертак передал ему мешочек монет.
– С вами приятно иметь дело, месье, – добавил стражник с тенью насмешки.
– А что насчёт кольца госпожи Кельтской? – уточнил Чертак.
– Не переживайте, кольцо нашли. Похоже, воры обронили его, пока убегали.
– А воров нашли?
– Увы, – коротко ответил Римский, его голос звучал чуть громче.
– Но всё равно хорошая работа.
– Спасибо. Тогда раз мы разобрались, я пойду. Ключ вы знаете, кому отдать.
– Конечно, не волнуйтесь.
После короткого разговора за дверью в камере появилось лицо взрослого мужчины. Его хищные глаза, прикрытые стильными очками, внимательно изучали содержимое камеры. Чертак выглядел статно: аккуратный парадный костюм подчёркивал его утончённый вкус, но сочетался с холодной угрозой, которая исходила от него, как от хищника. Небольшая седина на висках только усиливала впечатление опытности и власти.
Он вошёл в камеру спокойно, почти величественно, но каждый его шаг звучал гулко, как удар молотка.
– Ох, дети, ну и что вы натворили, – начал он с притворным разочарованием, качая головой. – Испортили заказ. А мне теперь нужно извиняться перед уважаемым господином.
Его голос был глубоким, бархатистым, но каждое слово звучало, как скрытая угроза. Он сделал паузу, давая им осознать серьёзность момента.
– Но вам повезло, что у вас есть я, – продолжил он, его губы изогнулись в лёгкой усмешке.
Шарли нервно сглотнула и сделала шаг назад.
– Другой бы на моём месте просто прикончил вас… да уж, но я не такой, – его улыбка стала шире, и белоснежные зубы блеснули в свете тусклой лампы.
Шарли почувствовала, как её ноги подкосились, и невольно попятилась.
– Ну что ты, Шарли? Не бойся. Всё просто: нужно будет отработать этот провал, и всё. Для тебя это впервые, но можешь спросить у тех, кто уже прошёл через это. Для них это не было чем-то сложным, – его голос стал почти ласковым, как у змеи, подкрадывающейся к своей жертве.
Шарли попыталась найти слова, но голос её был едва слышен:
– А как же те, кто не справился?
Чертак замолчал. Его взгляд стал ещё более пристальным. Затем он вынул из кармана монету и подкинул её вверх. Та блеснула в воздухе, прежде чем ребром приземлиться на его ладонь.
– Ну, бывают исключения, – наконец произнёс он, небрежно пожав плечами. – Это естественный отбор.
Его слова прозвучали так легко, будто речь шла не о жизнях, а о чём-то незначительном.
Повернувшись к Жарму, Чертак слегка прищурился.
– А ты, парень… ты совершил ошибку. Ты связался с этой девчонкой. Теперь и тебе придётся отработать.
Жарм почувствовал, как у него похолодело внутри. Его губы чуть дрогнули, но он ничего не сказал. Холодный взгляд Чертака проникал в самую глубину, словно оценивая его потенциал.
– Но не бойся, мальчик. У меня есть задание для таких, как ты. И оно будет… незабываемым, – с нажимом добавил он, оскалившись в ухмылке.
В камере стало ещё холоднее.