6
Сидя на ветке, Нэл с любопытством наблюдала за темноволосым, круглолицым и толстощёким мальчиком. Маленький тайган бежал по раскинувшемуся за школой лесу, кричал и пинал всё, что попадалось ему на пути, в том числе стволы деревьев и камни. Наконец он упал у подножия дерева, на котором сидела Нэл, и зарыдал в голос.
– Мне больше нравилось, когда ты злился, по крайней мере, на тебя было забавно смотреть, – заявила девочка, мягко приземляясь на траву.
Удивлённый Мика тут же поднял голову и уставился на миниатюрную блондинку, весело глядевшую на него большими выразительными глазами. Взгляд у неё был проницательный, а уголки губ подрагивали в улыбке.
– Ну а мне не смешно, – проворчал мальчик, вытирая катящиеся по щекам слёзы.
– Правда?
– Да. И смеяться над другими плохо.
В тёмных глазах Нэл мелькнул дразнящий блеск.
– Как удачно, я ведь плохая.
– Правда?
Она кивнула и ответила, постаравшись, чтобы на этот раз её слова прозвучали серьёзно:
– Да.
– Ну, ты бы отлично поладила с моим братом, он тоже плохой, – с обидой в голосе сказал Мика.
Нэл кивнула.
– Братья часто такие.
Мика душераздирающе вздохнул, потом вытащил из бокового кармана рюкзака носовой платок и громко высморкался. Избавившись от соплей, он почувствовал, как в ноздри проник странный запах.
– От тебя пахнет птицей…
– Вот как? – протянула Нэл, глядя на мальчика с иронической улыбкой.
Мика энергично кивнул, не понимая, что над ним мягко подшучивают.
– Да.
Девочка выгнула бровь.
– А это хорошо?
– О да, но из-за этого есть хочется!
Мгновение Нэл смотрела на него, пытаясь понять, не шутит ли он, но, увидев, что малыш совершенно серьёзен, рассмеялась.
– Что? Что я такого сказал?
– Ничего… ничего… Сколько тебе лет? – спросила она, стараясь сделать серьёзное лицо.
– Шесть с половиной!
Нэл кивнула.
– Это всё объясняет.
– Эй! Я не ребёнок!
– Я не говорила, что ты ребёнок. А мне двенадцать лет, – сказала девочка, садясь на траву.
Мика окинул взглядом её чёрное платье с рюшами и лакированные туфли, немного подумал и слегка пожал плечами.
– Ну, это тоже не очень много.
– Может быть, и нет…
– Как тебя зовут?
– Наэль, но все зовут меня Нэл. А как твоё имя?
– Мика. Скажи, сколько у тебя птиц? У нас в классе есть одна девочка, у неё две канарейки и ещё попугай!
– Она человек?
– Ну да… – ответил Мика так, как будто это нечто само собой разумеющееся.
Нэл помрачнела.
– Ясно.
– Что?
– Ничего. Просто я не очень люблю людей.
Мика посмотрел на неё озадаченно. Обычно люди вполне нормально относились к себе подобным. Конечно, порой они не ладили друг с другом, и Мике уже случалось видеть шумные споры, подобные тому, который произошёл между его наставницей и господином Генри, одним из школьных уборщиков (хранительница увидела, как тот выбрасывает мел), но…
– По-моему, это странно.
– Что именно?
– Ну, что ты не любишь людей.
Нэл глубоко вздохнула.
– Знаю, ты ещё маленький, но мне прямо-таки интересно, куда смотрят твои старшие, если ты даже не в состоянии узнать ёкая, столкнувшись с ним нос к носу.
– Неправда, я могу узнать ёкая! – обиженно возразил мальчик.
– Неужели? Тогда, по-твоему, из какого я клана?
– Что?
Нэл прищурилась и повторила тоном строгой учительницы, поймавшей нерадивого ученика на ошибке:
– Из какого я клана?
В глазах Мики блеснуло понимание, он поглядел на девочку по-новому, на этот раз удивлённо.
– М-м-м… – промычал он, потом слегка придвинулся к ней и принюхался.
От людей часто пахло их домашними животными: от одних – кошкой, от других – собакой, от третьих – вообще хомяком. От Нэл пахло птицей и только птицей.
– Так ты – рапаи? – догадался Мика.
– Ну наконец-то дошло! Долго же ты соображал! – насмешливо проговорила девочка.
Мика насупился.
– Эй! Я не виноват, просто у меня нос забился! И вообще, я никогда раньше не нюхал никого из рапаи!
Нэл вытаращила глаза.
– Никогда?
Мальчик помотал головой.
– Никогда. Вы же всё время летаете, и у нас в классе никто из ваших не учится! – раздосадованно ответил он.
Нэл поразмыслила. Сейчас начало учебного года, вероятно, Мика только-только пошёл в школу. В одном он прав: орлы проводили гораздо больше времени в воздухе, чем на земле.
– Это нормально, в эту школу ходит всего шесть рапаи, и я из них самая младшая, – пояснила она.
– Ну надо же, шестеро – это не очень много, – заметил Мика.
– Это потому что остальные предпочитают оставаться в горах и летать вместе с родителями.
Мика удивлённо посмотрел на девочку.
– А ты – нет?
– Ох, если бы я могла, то немедленно вернулась бы домой.
– А что тебе мешает?
– Мама. Она говорит, что надо ходить сюда из-за мирного договора с людьми и что лишь живя с ними бок о бок мы сможем сохранить мир.
Мика вздохнул.
– Моя говорит то же самое.
Несколько мгновений они смотрели друг на друга, потом расхохотались.
– Слушай, можно кое-что у тебя спросить? – поинтересовался Мика.
– Что именно?
– Почему ты не пошла в класс? Ты больна?
– В каком-то смысле…
Мика ничего не сказал, только вопросительно глядел на девочку, и та вздохнула.
– Рапаи плохо переносят замкнутые пространства. Для нас находиться в комнате – это всё равно что сидеть в темнице. Порой мы даже начинаем задыхаться.
Мика поморщился.
– Это ужасно!
Нэл пожала плечами.
– Так уж мы устроены… нам нужна свобода, мы хорошо себя чувствуем, только паря в вышине.
– А как же вы тогда ходите в школу и… вообще?..
В глазах девочки блеснул загадочный огонёк.
– «Соловей поёт звонко, словно не видит прутьев своей клетки».
– Я не понимаю.
Нэл посмотрела Мике в глаза, по-доброму улыбнулась и ответила:
– Однажды ты поймёшь.
Мика немного поразмыслил, потом заявил серьёзным тоном:
– Думаю, мне бы очень хотелось быть орлом.
Он глубоко вздохнул, потом добавил, на этот раз с улыбкой:
– Слушай, Нэл, а ты не хочешь показать мне свои крылья?
Девочка округлила глаза.
– Что? Прямо сейчас?
– Да.
Нэл призадумалась. «Изменяться» на ничейных землях запрещено, если её поймают, то могут сурово наказать. И всё же приходилось признать, что мысль о том, чтобы взлететь, ощутить крыльями ветер и тепло солнца на перьях, весьма соблазнительна.
Нэл нахмурилась, колеблясь.
– Ну, не знаю…
– Чего ты боишься? Я тоже могу превратиться, если захочу… Хочешь посмотреть, как я это делаю? – с воодушевлением подначивал её Мика.
– А ты не боишься, что нас увидят?
Мика удивлённо посмотрел на девочку.
– Да кто нас увидит-то? Тут же никого нет.
У Нэл вдруг заурчало в животе. Помимо полётов, орлы любили осматривать с высоты луга и поляны, полные бегающих повсюду мышей, крыс, землероек и полёвок. Сегодня как раз подходящий день для охоты. Хотя, разумеется, об охоте в человеческом обличье не может быть и речи. По какой-то странной причине желудок человека плохо принимал такую пищу.
– Отлично, значит, ты хочешь посмотреть на рапаи вблизи? Ладно, тогда отойди в сторонку и смотри, маленький тайган! – воскликнула Нэл, вперив в Мику такой пронзительный взгляд, что мальчик тут же опустил глаза.
Нэл проворно скинула одежду, поскольку её тело уже источало энергию, похожую на электрическую. От неё исходил сильный жар, кожа начала поддаваться. Руки девочки удлинялись, пока каждая не вытянулась на несколько метров, и покрылись коричневыми перьями. Ноги выросли и превратились в огромные лапы. Милое детское личико исчезло, уступив место огромному клюву и двум большим круглым глазам, чёрным, как ночь.
– Ух ты! Невероятно! – потрясённо воскликнул Мика. – Уверен, ты могла бы унести на спине как минимум четырёх взрослых!
«Четырёх? Пожалуй, это слишком», – весело подумала Нэл. И всё же она большая и сильная – этого у неё не отнять. Из всех ёкаев рапаи производили самое неизгладимое впечатление. Не только потому, что были больше связаны с небом, чем с землёй, и были крупнейшими крылатыми хищниками на планете, но ещё и потому, что они являлись не просто гостями этого мира, а подлинной его частью. Наблюдать за их полётом было так же естественно, как созерцать облака или движение солнца.
– Слушай… Когда ты отправишься на охоту, как думаешь, ты могла бы взять меня с собой? Мне бы хотелось хотя бы разочек увидеть, как мир выглядит сверху, – умоляющим тоном попросил Мика.
Нэл наклонила к нему голову. Унести в когтях маленького тайгана – это ужасная идея, и девочка прекрасно это осознавала. Но в глазах её нового знакомого читалась такая мольба, что у Нэл ёкнуло сердце. «Ну… в конце-то концов, чем мы рискуем? – подумала она. – Малыш лёгкий, наверняка он не тяжелее небольшого щенка».
Она медленно кивнула, и у Мики загорелись глаза.
– Можно? Точно? – воскликнул он. – Ой, Нэл! Ты такая хорошая!
