Наблюдая, как Иван выводит на доске сочные каракули, я словил себя на том, что мысли текут в несколько рядов, собираясь из разрозненных ручейков в один мощный напор.
В глубине сознания я отметил, что у Ивана не только имя из русских сказок, но и внешность как у типичного богатыря: белобрысый, с голубыми глазами, широченный в плечах. Хоть выходи в поле ратное по душу Кощееву.
Я продолжал следить за судьбой Гены, который уже занял место в очереди к ЛОРу, хватаясь за ухо и млея как ребёнок, впервые узревший кровь.
Камиль не без гордости сообщил, что какой-то видный профессор из ВШЭ теперь тоже наш адепт. Не знаю, зачем он нужен, но, если Маша его выбрала, то пути назад больше нет.
И всё же, главным образом я размышлял о том, что, пусть и под принуждением, но мы – предатели рода человеческого. Я даже не был уверен, что угроза потери контроля над телом – это достойное оправдание.
Тесная каморка с толпой людей на пуфиках сжалась ещё больше, давя только что открывшейся мне правдой. На секунду я ощутил, как стены подошли вплотную, выражая немой укор.
Я расстегнул кофту. Может, отпустит хоть немного. Не время заниматься самобичеванием, надо работать.
Нашей маленькой компании с привлекательным названием “Креатив и Ко, лтд. ЧП Петренко” поручили ответственный заказ по разработке волшебных автомобильных знаков.
В приложении к Конституции закреплены ВПДД – волшебные правила дорожного движения. Но там накопилось такое число параграфов, что началась путаница. Вот и пришлось обвесить улицы новыми табличками в резко отличающихся тонах, чтобы десять процентов особо одарённых граждан не устраивали цирк на дорогах.
Сегодня нужно поработать над визуальным представлением запрета на самовольное переключение светофоров. И ведь до сих пор, несмотря на бдительных полицейских ВОЧ, находятся умники, искренне полагающие, что им надо больше всех. Щёлк пальцами – и красный свет резко меняется на зелёный. И плевать, что это опасно для окружающих.
Конечно, такое происходит не повсеместно, потому что в основном волшебники – народ покладистый и добродушный (кроме моих одногруппников). Но единичных случаев хватает для отрицательного роста показателей аварийности.
– Вот самый банальный вариант, который пришёл на ум, – неуверенно произнёс Иван, глядя на коллег.
Из-под его руки вышел треугольный знак с изображением светофора и щёлкающих пальцев. Только рамка была не красной, как у обычных запрещающих вывесок, а ярко-сиреневой. Именно эту расцветку выбрали для новой редакции ВПДД.
– Вроде ничего, – задумчиво сказала Лена, проходящая тут стажировку от своего техникума.
– А, по-моему, выглядит так, будто итальянец наезжает на светофор, – заметил упитанный остряк по прозвищу Пельменыч.
Вообще, его зовут Павел Маннович, но, когда он просит: “Давай без лишнего официоза, просто Пал Манныч”, ассоциация приходит сама собой.
Иван посмотрел на меня, и другие пятнадцать сотрудников тоже повернулись ко мне.
Хоть я и не особо симпатизирую Гене, всё равно беру на себя работу, которой вообще не должен заниматься. Из-за этого многие начали относиться ко мне как к вероятному заму. Так что, отсутствии босса моё слово считается решающим.
Я сидел и не знал, что сказать.
В голове проносились фантазии, что каждым из присутствующих здесь овладевает свой мини-голем. И вот Пельменыч вместо добродушного толстячка становится, например, байкером-головорезом. Лена больше не хочет учиться и приходит в техникум только для того, чтобы захватить местную дирекцию. Митька больше не поёт в караоке на корпоративах, а толкает пропагандистские речовки, отдающие шовинизмом глиняных истуканов.
Собравшись с мыслями, я улыбнулся и пожал плечами, выдавив из себя:
– Ваня, нужно больше вариантов.
Это ещё повезло, что Валик не может подслушать мои глубинные мысли. Как оказалось, до человечек слышит только то, что я сам позволяю. Так бы он уже давно перехватил контроль или попросту надавил на ствол мозга и подыскал себе другого носителя.
Но я знал, что его сдерживает вездесущий ВОЧ, который моментально спохватится без логов моей печати.
Иван ещё сильнее запыхтел у доски. Почему-то не признаёт он графические планшеты. Показал бы уже заготовленные наброски, но нет же – стоит и калякает от руки. Гена давно грозился его уволить, но слишком уж Ваня старается, чтобы с ним вот так.
– ЛОР осматривает ухо, приём, как слышно? – доложил Сигал.
– Воспаление сымитировал? – строго спросил Валик на правах главного.
– Так точно!
Теперь возле светофора в треугольной рамке красовалась перечёркнутая накрест рука, жмущая на красную кнопку.
– Сюда бы ещё атомный взрыв, – мечтательно заметил Автандил, в чьих жилах течёт горячая грузинская кровь.
Опять все посмотрели на меня. Не выдержав, я взмолился:
– Наберите уже кто-нибудь Гену. Куда он делся?
– Ты с ним дружишь, ты и звони, – по-простому рассудил Пельменыч.
А мне и звонить не надо, по правде говоря. Только я, чтобы не навлекать подозрений, вышел из конференц-комнаты, сделав вид, что набираю номер. А сам попросил террориста в голове:
– Валик, тут такое дело. Передай Сигалу, чтобы он поторопил Гену.
– Ох уж эти человеческие проблемы, – вздохнул голем. – У нас тут борьба за справедливость, а тебе лишь бы увильнуть от ответственности.
– Так ты передашь, или нет?
– Да передам я, передам, – успокоил меня Валик. – Вот, смотри, уже передаю. Сигал, слышь?
– Приём.
– Сигал, шепни своему носителю, что пора бы на работу явиться.
– Так точно, – на военный манер гаркнул человечек тонким голоском. – Гена, это я, твой пассажир. Как слышно?
– Ёлки-палки, опять этот голос! – выпалил шеф, сидя уже в кабинете психиатра.
– Голубчик, – мягко сказал врач, с добротой смотря на пациента. – У вас не может быть никакого расстройства. И, судя по тестам, слух тоже в порядке. Вы, скорее всего, переутомились. Назначу-ка я вам недельку отпуска… нет, лучше две. И “Новопассит”.
Психиатр зачем-то обслюнявил перо ручки и принялся выписывать рецепт.
– Он не приедет, приём, как слышно? – коротко резюмировал Сигал.
– Славочка, он не приедет, – передал мне послание Валик.
– Да понял я уже!
– Классно ты выбрал носителя, – усмехнулся голем. – На начальных стадиях операции нам не нужны истерички.
Я тихонько выдохнул и зашёл обратно к своим, надеюсь, временным подопечным.
– Говорил сейчас с Геной, – аккуратно начал я, видя, как все напряглись. – Так вот, ему нездоровится, пришлось уйти в отпуск.
– Господи, что с ним? – разволновалась юная Лена.
У нас болеют нечасто, спасибо волшебникам в Минздраве. А если уже какая-то зараза прицепилась, значит, до того серьёзная, что простой советской магией здесь уже не обойтись
– Воспаление уха, – ляпнул я первое что пришло на ум.
– Продуло, наверное, – сказал Пельменыч. – Лето какое-то ветреное выдалось.
И тут случилось страшное. Зазвонил телефон, который я всё это время держал в руках дисплеем вверх.
– Шеф Геннадий, – прочёл надпись Иван, находящийся ближе всех ко мне.
Может, он прав, что не часто залипает в сети. Вон, какое орлиное зрение у гадёныша.
Чтобы случайно не испепелить его взглядом, я быстро повернулся и опять шагнул за дверь. Чем меньше подробностей, тем лучше. Пусть думают, что Гена забыл оставить кое-какие поручения и перезвонил.
– Да, – шепнул я в трубку.
– Слава, у меня реальные проблемы, – раздалось из динамика. – Я слышу странные голоса. То ли сошёл с ума, то ли околдовали. Доктора, как всегда, ничего не знают, упёртые бараны. Можешь порулить за меня сегодня?
– У нас же важный заказ, – не на шутку вспылил я, словно не был виноват в происходящем. – Такие на дороге не валяются. Считай, от самого правительства.
– Я знаю, знаю, – ответил шеф. Судя по шуму на фоне, он всё-таки ехал домой. – Вот и хорошо, что ты вышел сегодня. Я бы никому другому не доверил себя подменить.
– Это мне, конечно, льстит, – с лёгкой улыбкой сказал я. – Но лучше приезжай. Я знаю, что с тобой происходит.
Решение пришло как гром среди ясного неба. Расскажу всё как есть. Зачем мучить человека.
– Если даже врачи не знают, то как ты можешь знать? – спросил Гена после небольшой паузы.
– Потому что я виноват, – честно признался я и сбросил вызов.
– Ну и зачем это благородство? – поинтересовался человечек в голове. – Чего ты этим добьёшься, не думал?
– Справедливости, – коротко ответил я и пошёл обратно к ребятам.
На проверку Гена оказался гораздо более устойчивым к влиянию големов, и Сигал до сих пор не мог наладить с ним связь. Если бы он сейчас продемонстрировал всё, на что способен, сломал бы моего босса на раз. Когда тебе не дают совершить героическое самоубийство – это, знаете ли, накладывает отпечаток. Но, услышав правду от меня, Гена точно будет не в восторге и, возможно, применит физическое воздействие, чтобы донести своё недовольство.
Когда я вернулся в конференц-комнату, на доске красовалось уже несколько отборных вариантов. Светофор с восклицательным знаком. Перечёркнутая волшебная палочка (я уже объяснял, почему это смешно). Просто щиток с текстом:” Волшебник, имей совесть!”
– Гена всё-таки будет, – сообщил я, дав понять выражением лица, что ни один из дизайнов не годится.
– Как, он уже выздоровел? – удивилась Лена.
– Волшебство, – отрезал я.
Это всегда решающий аргумент, потому что чистая правда. В нашем мире легко объяснить любую хрень. Проспал на работу? Это жена обиделась и заговорила будильник. Завалил экзамен? Тебя околдовали завистники, не иначе!
– Кстати, как там успехи у Марии? – уточнил Валик.
– Я восхищён, – с сарказмом заметил Камиль. – Такого упорства днём с огнём не сыщешь. Один есть.
Подселив Шарля в голову Валентина Фёдоровича, студентка истфака не на шутку испугалась.
В отличие от своих коллег, новый голем оказался гораздо более настырным. Подавив лобные доли профессора, он завладел сознательными процессами, не испытывая ни малейших угрызений совести. Гольдштейн подёргался у себя в кресле, пока не срослись нейронные связи, а потом как зыркнул на Машу страшными глазами! Шарль не удержался и перекрасил радужку, сделав Валентина Фёдоровича поистине угрожающим. Один глаз красный, другой оранжевый. А потом наоборот. И так по кругу, словно перед тобой сломанная приборная панель космического корабля.
– Ну что, Машенька, пошалим? – с задором Карлсона спросил профессор.
– Эй, полегче, Шарль, – призвал его Камиль. – Не то Валика позову.
Почему-то угроза сработала, и глаза профессора опять стали нормальными.
– Ладно, – сдался темпераментный голем. – В другой раз.
– Я тебе дам в другой раз! – прикрикнул Камиль. – Ишь, разошёлся, новобранец.
Придя в себя после увиденного, Маша встала и вежливо попрощалась с профессором, как будто от этого что-то зависело. Ей хотелось найти ещё нескольких обидчиков, чтобы перевоспитать. Уж теперь-то они будут её слушать.
Может, родителей тоже удастся. Только Ритку не надо. Ритка хорошая.
На параллельном потоке учится бывший парень. Вот, о ком сразу вспомнила Маша. Валера Смышляев встречался одновременно с двумя дамами, о чём они догадались далеко не сразу. А когда этот печальный факт вскрылся, девушка решила не жестить и просто ушла. Хотя ещё долго злилась, обдумывая перед сном планы мести, самым мягким из которых было выбросить молодого Дон-Жуана из окна.
Сейчас Валера ещё был на занятии. Маша знала об этом, потому что всё равно следила за негодником и выучила расписание его группы наизусть.
– Ритка, – позвала она подругу, которая всё ещё ждала в коридоре. – Мне ещё по делам нужно заскочить в деканат, это надолго. Лучше езжай домой.
– Знаю я твой деканат, – хихикнула кучеряха, направившись в сторону выхода. – Славой зовут.
Наивная.
Но у Маши не было времени сообщить об этом подруге. Она уже мчалась к лестнице.
– Вот! – укоризненно произнёс Валик. – Бери пример. Маша расширяет нам контингент, даже уговаривать не пришлось. Уже второго адепта ищет. А ты всё мнёшься.
– Угу, – подумал я в ответ, сосредоточенно перебирая эскизы других художников, которые всё-таки подготовились к работе, а не решили импровизировать как некоторые.
– Что “угу”? – передразнил меня человечек. – Я сказал, ищи нового носителя.
– Я сначала со старым поговорю.
Так вышло, что из всех сотрудников нашего дизайнерского сообщества только я был волшебником. И то, выяснился этот факт уже после того, как меня наняли. Просто шеф не в восторге от любых проявлений магии, вот и набирает сотрудников без лишних талантов. Когда я открыл в себе способности, Гена принял удар стоически, но не уволил меня. Уж очень я старался.
Мне стало не по себе от возможной реакции начальника. Может, он рассердится и сразу меня выпрет. А может, сначала решит помучить.
Я уже вообразил, как мощный Гена тащит меня в подвал с орудиями пыток, начиная простыми щипцами, заканчивая высоковольтным электрошокером для особо стойких клиентов.
Конечно, никакого подвала нет, но это ещё не гарантия!
Среди эскизов мне попался один симпатичный, где мелкого человечка заковали в наручники, предупреждая тем самым: никаких фокусов, не то жди беды.
Как хочется и своего человечка заковать.
– Не могу выбрать. Все хороши, – с наигранной усталостью сказал я. – Дождёмся Гену и тогда решим.
Коллеги понимающе закивали.
– Можно взять кофе, пока он едет, – сжалился я. – Только быстро.
С озорством школьников после звонка все дизайнеры от мала до велика побежали к ближайшему кофейному аппарату. Рядом с ним ещё и открылась лавочка, где можно купить неплохие булочки с корицей, которые прекрасно сочетаются с фабричным ванилачино.
Я продолжил размышлять о своих злоключениях в тишине.
Если взглянуть со стороны, то мы с Машей поступили как самые настоящие предатели.
Маша, судя по всему, пошла ещё дальше и начала восторженно мстить. У неё на то, конечно, свои причины, но как они оправдывают грядущий геноцид?
Самое страшное, что мы уже запустили локомотив, и его не остановить.
– А где все? – поинтересовался только что вошедший Гена.
Его лоб покрылся испариной, а в глазах застыло всепоглощающее безумие.
– Отпустил на перекур, – ответил я, стараясь быть спокойным.
Хотя бы внешне.
– Ты мне что-то хотел рассказать, – обошёлся шеф без долгих прелюдий. – Ну вот, я приехал, рассказывай.
– Понимаешь, тут такое дело, – начал я, поднявшись с пуфика. – Сегодня утром ты не сошёл с ума.
– Я как-то, знаешь, догадался по пути, – справедливо заметил Гена. – Что ты уже наколдовал?
В тугодумии его всё-таки тяжело упрекнуть.
– У тебя в голове сидит голем, который проник туда с помощью сигареты, которую я дал тебе утром, – выпалил я на одном дыхании, на всякий случай прикрывшись руками.
– Что, правда? – неожиданно просиял Гена.
Ошарашенный такой реакцией, я опёрся на небольшой стол возле доски. Сесть обратно я не мог – разговор к этому не располагал. Но и стоять твёрдо уже не получалось.
– Правда, – сделав самое честное лицо, ответил я.
– А я уж думал, всё, кукуха поехала, – искренне обрадовался Гена. – Значит, это всего лишь твои фокусы. Смешной розыгрыш, хотя с первого апреля уже прошла пара месяцев. Теперь доставай его обратно.
Шеф опять посерьёзнел. Даже больше чем обычно.
– Не могу, – ответил я, вцепившись в стол изо всех сил.
– Что? – притворился Гена, что прочищает правое ухо.
К левому он всё ещё боялся притронуться.
– Они меня заставили, – вложив в интонацию как можно больше страсти, выдал я. – Мелкий голем, которого я вчера создал на занятии, сам влез ко не в голову и стал приказывать, угрожая меня убить.
– Ну не убить, а покалечить, – вставил ремарку Валик. – Про ствол мозга для красного словца ввернул.
– Говорил же, чтоб ты не шёл на эти чёртовы курсы! – стукнул кулаком по столу Гена.
Я отпрянул, с удовлетворением заметив, что в состоянии держать равновесие самостоятельно.
– Кто ж знал, – развёл я руками, словно сейчас меня погладят по головке и всё быстро простят.
– Я ж знал! – возопил шеф и накинулся на меня с кулаками.
В этот самый момент открылась дверь. За порогом стояли наши коллеги.
– Охренеть, – лаконично резюмировал Пельменыч.
– А ну хватит драться! – пискляво заверещал Валик, по-прежнему ощущая то же, что и я, а сейчас, поверьте, это было больно. – Сигал, ты чего расселся? Бери контроль над телом!
– Но я ещё не готов… – возразил было человечек.
– Живо! – гаркнул мой личный паразит.
Гену передёрнуло, словно от разряда током, и он отпустил меня. На лице шефа появилась идиотская ухмылка. Похлопав меня по плечу, он весело и бодро сказал подчинённым:
– Всё хорошо, просто творческие разногласия.
– Чего встал? За работу! – ещё громче завопил Валик у меня в голове.
И мы с шефом под управлением злобных человечков принялись впихивать их собратьев в уши коллег. С трудом осознавая происходящее, я наблюдал, как моё собственное тело чинит насилие над людьми, распространяя заразу по всем, до кого может дотянуться. Пельменыч истошно визжал, Митька пытался улизнуть, Ваня до последнего отбивался своими ручищами. Но Сигал в компании с Валиком задействовали все скрытые резервы наших с шефом организмов, так что никто не ушёл обиженным. Каждому досталось по мерзкому внутричерепному наезднику.
Бесчинство длилось недолго.
Всего через несколько минут передо мной стояла толпа заражённых людей, с которыми големам под силу сделать что угодно.