К концу первой недели проживания в XIX веке Лара окончательно разочаровалась в себе:
– Воровка, мошенница, бесчестная девка! – сетовала Лара старому портрету пухлощекого мальчика, уплетая очередной пирожок. – Вот ты, Максимка, что по этому поводу думаешь?
– Зато ты все еще не пошла торговать своим телом, а это успех! – заметила она от лица пухлощекого Максимки.
– Да? Продать за такие деньги такие дешевые кольца! – корила себя Лара за удачную сделку в ломбарде, куда отнесла позолоченные серьги с фианитами и выдала их не за стекляшку, а за редкие камни.
Сделала она это с такой убедительностью, что невероятно сияющие серьги забрали у нее практически за пятьсот рублей. Лара, которая во время прошлой зимней сессии посмотрела два сезона «Крепостной», прекрасно понимала, что за сто рублей или около того вполне можно купить себе служанку.
Из недорогих украшений с диковинным камнем у Лары в буквальном смысле на руках оставалось три кольца и два браслета. Впрочем, расчетливая девушка сразу уточнила у своего банкира, во что встанет содержание особняка, парадоксально, но за огромное заброшенное здание в одном из самых дорогих районов города Лара должна была отдать три тысячи рублей, это при том, что ни света, ни туалета в коммуналку не входило. Нужно было срочно найти какие-то средства к существованию.
Выход был один, и довольно простой: из своей элитной заброшки сварганить доходный дом. Первым делом, дабы не тратить денег зря, Лара занялась самостоятельной уборкой. Между делом девушка составила смету, возможно, не самую профессиональную, но на какую хватило гуманитарных мозгов. Сперва нужно было пошить приличное платье, а то краденое мало того что не сильно модное, так еще и стойкость морального духа подрывает. Затем нанять рабочих и хорошо бы архитектора для перепланировки здания – одни проблемы.
Лара была легка на подъем, поэтому, кое-как умывшись и причесавшись, отправилась забирать у швеи первое честное платье, если платье, купленное на деньги с махинаций, может быть честным. Наряд оказался скромненьким и прохладненьким. Нужно было озадачиться покупкой пальто, но с учетом намечающегося ремонта ходить Ларе до декабря в современном свитере.
Кондратий Федорович недовольно смотрел на нежданную гостью.
– Я так понимаю, вы мне не рады? – улыбнулась Лара.
– Заявляться без приглашения – верх неприличия, – весьма однозначно выразился мужчина.
– Да ладно вам! – фыркнула Лара, которая придерживалась мнения о том, что указывать людям на отсутствие такта и есть верх неприличия. – Вы мой единственный друг!
– Позвольте уточнить, Лариса Константиновна, когда мы успели стать друзьями?
– Позволю! – возмущенно воскликнула уже Лара. – Вы видели меня без штанов, я видела вас пьяным, Кондратий Федорович, не это ли дружба?
– Вы феноменально вульгарны, милая барышня!
– Да бросьте, Кондратий Федорович, была бы я вам противна, меня бы и в гостиную вашу не пустили.
Рылееву было ответить особо нечего, в целом Лариса Константиновна сочетала в себе все те качества, которые он ценил в людях. Правда, подобной дружбы с женщинами он до этого не водил. Впрочем, отсутствие хоть малой доли такта и изящества в ее манерах давали ему повод судить девушку по мужским стандартам.
– Предположим, – вздохнул литератор, – но какова в таком случае цель вашего визита?
– Рада, что вы спросили! – Девушка рассудила, что формальная часть наконец позади. Хотя едва ли то, в чем Лара принимала участие, могло иметь формальное значение. – Мне нужны деньги!
– Возможно, я не совсем правильно вас понимаю, Лариса Константиновна, но вы пришли просить в долг? – снова напрягся Рылеев.
– Нет, конечно, Кондратий Федорович! – возмутилась она. – Я достаточно взрослая для того, чтобы иметь собственный доход!
– Вы просите помочь найти вам жениха? Боюсь вас огорчить, но едва ли у меня имеется хоть один знакомец, заинтересованный в женитьбе. – Он покачал головой.
– Кондратий Федорович! Побойтесь Бога! Какая свадьба? Я слишком молода для этого, – всплеснула руками Лара и чуть не опрокинула вазу за спиной.
– Прошу простить за столь нескромный вопрос, но сколько же вам лет, милая барышня?
Лара уже хотела ответить, но внезапно поняла, что молодуха она только в ХХI веке, здесь же близка к определению «старая дева».
– Ну, – протянула она, – я молода душой! И вообще, я не на «Давай поженимся» пришла, а по важному делу. – Кондратий Федорович приподнял бровь, пытаясь понять неведомую ему идиому, а Лара быстро продолжила: – Вы же литератор, я тоже журналист в какой-то степени, помогите найти работу!
– Пишущая женщина? – почти ужаснулся тот.
Рылеев был несправедлив, и знал об этом. Он не раз видел рукописи женщин, но никак не мог заставить себя относиться к ним серьезно.
– Позвольте, но что вас удивляет? – поразилась Лара ожидаемому повороту. – Джейн Остин – чудесный писатель.
– Пишете дамские романы? – хмыкнул литератор.
– Кондратий Федорович, я за социальные проблемы в журналистике!
– Лара начала выдавать близкие Рылееву идеи. Видя, что собеседник все еще не впечатлен, она предъявила главный аргумент: – Ну, милый Кондратий Федорович, разве вы сами не выступаете за свободу слова и печати? О какой свободе может идти речь, коли вы отказываете в этой свободе, основываясь лишь на том, что мы с вами обладаем разным набором половых органов?
Лара откинулась на кресле, держать осанку удавалось ей с огромным трудом. Рылеев пытался осмыслить, в чем его только что упрекнули.
– Давайте так, – решила взять инициативу в свои руки Лара, – на следующей неделе я принесу вам рассказ, и если он вас устроит, вы поможете мне определиться в какое-либо издание. Если не понравится, то я соглашусь с тем, что сейчас век мужчин, воспользуюсь вашим советом и пойду искать мужа.
– Это пари? – оживился Рылеев.
– Хотите пари?
– Коли изволите попытаться доказать что-либо, давайте повысим ставки. Я возьму вашу работу и прочитаю ее друзьям; если они останутся довольны, обещаю, что опубликую вас в своем альманахе.
Литератору понравилось, как изменилась в лице Лара. У Ларисы Константиновны могло быть много недостатков, но она была честна в реакциях и суждениях. К тому же Кондратию Федоровичу пришлось бы схитрить, сообщи он кому, что эта барышня ему не нравится. Конечно, в людях он высоко ценил душевные качества, но и внешнее не опускал. Даже в странных дешевых платьях она была красива. Стройная и высокая, она не казалась хрупкой, но была подобна богине. А ее волосы – густые и длинные, искрящиеся в редких лучах осеннего солнца – наверняка вызывали зависть всякой кокетки. Нет, литератор не мог бы в нее влюбиться, но знал, что сможет полюбить.
– В «Полярной звезде»?
– Слышали о нем?
Слышала ли Лара про «Полярную звезду»? Не просто слышала, но экзамен сдавала и прекрасно понимала, что публикации в такой прессе могут стоить ей жизни – как-никак, с декабристами якшается. Но игра стоит свеч, как говорится.
– Разумеется слышала, за кого вы меня принимаете?
Лара лежала на полу единственной действительно отмытой комнаты своего нелепо огромного особняка. В первую очередь она думала о том, как глупо иметь особняк в городе, но не иметь ни одного крепостного. Продать бы этот дом, снять себе комнатку, а может, две на Невском и не париться. Соблазн был велик, но она не чувствовала за собой морального права так поступить. Справедливости ради, Лара вообще не была уверена, что дом принадлежит ей. И все же глупо удивляться тому, что у нее откуда ни возьмись появились документы, если она не могла понять, как попала в XIX век.
На подоконнике валялся черновик нескольких рассказов, но все казалось каким-то неактуальным. Конечно, она могла бы предоставить Рылееву и мысли по поводу отсутствия канализации в большей части города, при том, что унитазы уже давно существуют в природе. Но другу-революционеру в революционный журнал, очевидно, нужен революционный текст.
Лара смотрела в потолок и думала о том, что слишком сильно нарывается. Что, если хочет зарабатывать писаниной, а главное, остаться в живых, стоит придержать коней. Впервые за двадцать один год Лара всерьез задумалась о замужестве. Она даже бесприданницей не была. Для себя девушка четко решила, что в следующий раз заставит Кондратия Федоровича вывести ее в свет. Замужество и правда могло решить целый ряд проблем, но кому она такая сдалась?
Лара вздохнула и укуталась в новенькое одеяло. Думала наконец отойти ко сну, но внезапно где-то в прихожей раздался треск. Лара была почти уверена, что в дом кто-то влез. Ничего умнее не придумав, она достала из лифчика зажигалку с фонариком и пошла проверять. Рядом с дверью стояла швабра. Прихватив смертельное оружие, девушка двинулась в сторону шума. В полумраке гостиной Лара заметила тонкую фигурку, осторожно осматривавшуюся в немного прибранных хоромах.
С замиранием сердца Лара гадала, является ли незнакомка призраком. В отличие от Лары фигурка была маленькой и хрупкой. Дабы застать незнакомку врасплох, Лара подгадала момент, когда нежданная гостья повернется к двери, и включила фонарик, подсвечивая снизу лицо:
– Бу!
Девушка завизжала и рухнула без чувств. Лара застыла: что, если она убила воровку? Она быстро вышла в холл, прихватив канделябр на три свечи, и, перевернув зажигалку огненной, а не фонарной стороной, быстро навела немного света.
– Эй!
Она присела на корточки и аккуратно потыкала покойницу, та не шевелилась. Применив все свои навыки, полученные благодаря просмотру «9-1-1», Лара попыталась нащупать пульс на руке, а затем на горле. Пульс был.
Незнакомка приоткрыла глаза и, почувствовав холодную руку на шее, снова заорала. Тут уже испугалась Лара и рухнула на спину:
– Твою мать! Дура! Может, уже заткнешься?!
– Не убивайте! – визжала девушка.
– Да кому ты нужна! – нахмурилась Лара.
Девушка, вероятно немного придя в себя, перестала орать и наконец села.
– У тебя там все в порядке? – поинтересовалась Лара.
– Простите! Я думала, дом заброшен! Окна были темными, и дым не шел…
– Немудрено решить, что дом заброшен, – насупилась Лара, понимая, что так и не смогла привести обитель в божеский вид. – Ты вообще кто?
– Анна Мишина, – пролепетала девушка.
– И что ты здесь забыла? Ограбить меня решила? – Лара прищурилась, опираясь на собственный опыт кражи чьего-то платья.
– Я приехала устраиваться гувернанткой, но на вокзале, – она всхлипнула, – у меня все отобрали. – Анна Мишина залилась горькими слезами.
– И ты решила, что можешь вломиться в чужой дом? Типа, карма или око за око? – уточнила Лара.
– Я ходила по улицам и тут увидела ваш дом, – плакала девушка.
– И идти тебе теперь, конечно, совсем некуда?
– Как же я домой-то вернусь? – снова заголосила Анна Мишина, не удостоив Лару вменяемым ответом.
– Ты точно не воровка? – еще раз уточнила Лара, привыкшая верить людям на слово.
– Я бы никогда, что вы! – снова невпопад запричитала горемычная.
– Значит так, угомонись, одеяла и подушки у меня для тебя нет… или есть, но я не знаю где. Ложись на диване, завтра поговорим. Только ради всего святого, не спали мне дом: свечи оставлю тебе.
Лара не была святой, но была сострадательной, ей нравилась теория бумеранга: делай добро другим, и оно еще не раз к тебе вернется. В то поразительно солнечное октябрьское утро она проснулась от запаха еды. Запаха еды в этом доме еще не бывало, поэтому Лара пошла проверить, что же стряслось. В первую очередь стряслась пыль со стола в столовой. Откуда-то появились посуда и скромный завтрак, содержащий горячую кашу.
– Доброе утро! – вбежала в комнату Аня. – Я вас разбудила? Простите, пожалуйста!
– Это откуда? И где Максимка? – поразилась Лара.
– Мы были в доме одни… – растерялась гостья. – Прошу простить мое невежество, я не спросила вашего имени.
– Это… Лариса Константиновна, можно Лара… – Она уселась на стул и заметила прислоненного к стене Максимку: – Ах вот ты где! – Лара не поленилась встать и посадить картину за стол. – Ты сама все это наготовила? Невероятно?
Лара подтянула ногу к груди и умостилась поудобнее. Аня осторожно села на край стула, у нее не было никаких проблем с держанием ровной спинки.
– Ну, Аня, рассказывай, как ты в столице очутилась? – Лара отхлебнула молока.
– О, я в семье самая старшая, – начала Аня откуда-то издалека, – мы из Архангельской губернии, около года назад батюшки не стало, да и до этого дела шли не очень. Маменька собрала мне последнее и отправила в Петербург. Меня должна была встретить тетушка, но не встретила. Я не растерялась, отправилась по ее адресу, но там сказали, что она уехала, вот тогда я растерялась, бродила по городу, и у меня вытащили все деньги, мне было некуда идти и…
– И ты решила влезть в мой дом, – подытожила Лара.
Аня Ларе понравилась, даже несмотря на то, что та была потенциальной воровкой. В Ане был врожденный аристократизм. С какой стороны на эту девчонку ни посмотри, проглядывает то самое воспитание, которого у Лары нет.
– Мне право очень неловко! – протараторила Аня.
– Забей, – отмахнулась Лара.
– Что, простите?
– Не забивай головку, в этом нет твоей вины, и обиды на тебя я не затаила, проще говоря, забей, – улыбнулась Лара. – Неделю назад вернулась из Америки, давно не была в России. Прабабка оставила мне этот дом, теперь думаю, что с ним делать, – объяснила она, чтобы в очередной раз порепетировать свою легенду.
– Так вы бывали за океаном? – поразилась Аня.
– Было занятно, – солгала Лара. – Но суть не в этом. Какими навыками обладаешь? – Она внимательно посмотрела на девчонку, которая при свете дня выглядела совсем ребенком.
– Я?
– Могу с уверенностью заявить, что о своих способностях я прекрасно осведомлена, – съязвила Лара.
– Я немного умею готовить, вести домашнее хозяйство, рукодельничаю, говорю по-французски, обучена танцам… – начала перечисление Аня.
– Платья шить умеешь? – перебила Лара.
– Немного да, но никогда не мастерила туалеты для людей.
– Только для кроликов? – фыркнула Лара.
– Почему для кроликов? Для кукол!
– Отлично! Будем считать, что человек – та же кукла. Грамоте обучена?
– Конечно, пишу на русском и французском…
– Чудненько! Я так понимаю, ты из разорившихся дворян? – все еще серьезно допрашивала Лара.
– Да, но это не дает вам права потешаться надо мной! – вскинулась Аня.
– Помилуйте, над кем я насмехаюсь? Мне нужен кто-то вроде тебя, кто-то, кто шарит за все эти бабские штучки и этикет. Потому что, как ты могла заметить, на дворянку я пока что едва ли тяну.
Повисла пауза.
– А вы дворянка? – ляпнула Аня.
– Я понять не могу, что за уровень недоверия ко мне? Для человека, у которого стащили все деньги, ты слишком подозрительная.
– Простите, Христа ради! – окончательно смутилась Аня.
У Ани Мишиной были поразительно чистые глаза. Вот она замуж выйдет без особого труда!
– Тебе лет-то сколько?
– Полных шестнадцать! – отрапортовала Аня.
– Короче, если тебе идти некуда, предлагаю работу. Предупреждаю сразу, работать будешь тяжело и, пока я не поправлю свои дела, бесплатно, но гарантирую еду и крышу, а если все сложится – жениха богатого. Я тебя здесь не держу, поэтому сможешь уйти, если найдешь что-то надежнее или мужика.
Аня ахнула на грубой фразе про найти мужика. Но все же уточнила:
– А в чем подвох?
– Ну, тебе придется жить со странной женщиной, – пожала плечами Лара.
– С какой?
– Со мной.