Глава 1
В маленьком и уютном театре Вероны с громким названием «Universo1» перед освещенной сценой собралась внушительная группа людей. Конечно, нет ничего удивительного в том, что перед сценой театра собираются зрители. Но эти люди не были зрителями! В зале сидели актеры, режиссеры, постановщики, балетмейстеры, дирижеры, художники, звукооператоры, аранжировщики и прочие неотъемлемые части механизма, под названием «спектакль». Все они расположились на мягких сидениях, и это было, с банальной точки зрения, необычным явлением, потому что как правило в зрительном зале сидят зрители, а вовсе не те, кто создает спектакль.
Но и такое периодически случалось в этом театре. Например, когда в команде появлялся новый и очень важный человек, от которого зависела дальнейшая жизнь всего творческого коллектива.
На сцене перед столь необычной публикой возник весьма привлекательный уже немолодой мужчина. На нем не было строгого костюма, и вообще вид у него не слишком соответствовал занимаемой им должности. Потертые синие джинсы, видавшие виды кроссовки, рубашка навыпуск и взлохмаченные волосы никак не выдавали в нем директора. А это был именно директор, руководитель целого театра, в котором работали несколько десятков актеров, и ставилось множество интересных и успешных спектаклей. Его театр среди жителей Вероны был самым любимым и популярным из-за увлекательного и разнообразного репертуара. Актеры, работавшие в этом старинном здании, построенном два века назад, не были известны на всю страну, и даже в самой Вероне они могли ходить по улице и нередко оставаться неузнанными. Но это не значит, что они являлись посредственными и заурядными актерами. Напротив, это были очень талантливые и творческие личности.
– Итак, как я вам уже говорил, наш театр примет участие в международном театральном фестивале, который будет проходить во время рождественских праздников. Мы выступим с двумя спектаклями в надежде, что хотя бы один займет призовое место. Если же спектакль займет первое место, то занятый коллектив на месяц отправится в Севилью с турне по Испании, что позволит задействованным лицам прославиться в Европе, а пара актеров, исполняющих главные роли, будет приглашена к работе в севильском театре.
Директор сделал паузу и внимательно осмотрел затихшую публику. Он прекрасно знал, кто из них претендует на подобный бонус, и ему хотелось увидеть улыбку этого человека.
– Один из спектаклей будет дан прямо здесь, в Вероне, а второй, очевидно, в другом городе, скорее всего в Милане, то есть он будет выездным. Мы поставим два спектакля: один исторический, и именно он будет представлен на оценку жюри здесь, дома, а второй, выездной, расскажет современную историю, отвечающую духу Милана.
Актеры с интересом взирали на своего руководителя. Перспективы, о которых он говорил, не могли не радовать. Они наполняли энтузиазмом, воодушевлением и желанием блеснуть своим талантом с максимальной самоотдачей.
– Этот проект я решил доверить новому для вас человеку, – продолжил директор. – Во-первых, свежая струя внесет в наш коллектив новые идеи. Во-вторых, это один из самых гениальных режиссеров, которых мне довелось встречать. И не только я так считаю, мои слова подтверждаются статистикой: этот человек постоянно участвует в подобных театральных конкурсах и имеет за плечами немало побед. А еще он может похвастаться работой со знаменитыми актерами в известных театрах Италии и множеством спектаклей, снискавших огромный успех. Итак, встречайте: Грациелла! – пафосно произнес он.
На сцене, будто по мановению волшебной палочки, появилась привлекательная женщина лет сорока. Безупречно сидящий деловой костюм подчеркивал ее необычно стройную для сорокалетней синьоры фигуру. Модное «каре» было ей очень к лицу и делало отличную рекламу ее парикмахеру. Правда, взгляд из-под светло-русой длинной челки казался весьма надменным и вызывал настороженность. Да и улыбка, игравшая на губах, отражала излишнее высокомерие, выдавая самоуверенную карьеристку, которая явно привыкла к тому, чтобы подчиненные актеры ее слушались. Это сразу почувствовали все присутствующие без исключения. И, разумеется, приуныли.
– Дорогая Грациелла, – немного фамильярно обратился к ней директор, – как я уже говорил, два сценария, с которыми мы планируем выступить, готовы. В вашем распоряжении все актеры нашего театра, хотя если вам будет кого-то не доставать, как мы и договаривались, пару человек можно привлечь со стороны. Оба сценария писались под нашу ключевую пару актеров, потому я хотел бы, чтобы они оба были задействованы в главных ролях, – сказал директор таким тоном, который скорее походил на указание, нежели на пожелание. – Разрешите вам представить Лýну и Венто2. Прошу вас обоих подняться на сцену. – Директор повернулся к залу, приглашая названных актеров познакомиться с главным режиссером.
С одного из сидений поднялся мужчина, неоспоримо красивый, неумолимо притягательный, со стильной взъерошенной стрижкой, с не менее стильной эспаньолкой, спортивный и модный. Ему было тридцать семь, хотя выглядел он куда моложе. Он явно пользовался громким успехом у женского населения, а в знак «благодарности» разбивал им сердца. Не было необходимости узнавать его ближе, чтобы понять: весь облик мужчины просто кричал о том, что венецианский Казанова являлся его родственником, который щедро поделился с ним своими генами. У Венто имелась уже целая коллекция этих разбитых сердец. Женщины, попавшие в сети его притягательности и обаяния, говорили неопытным наивным особам: «Только не воспринимай его всерьез. Он типичный stronzo3, который всего лишь играет в любовь».
– Луна, к сожалению, еще не приехала, – прозвучал его бархатистый голос. – Она где-то на подъезде к городу встала в длинную пробку.
– Очередной идиот доездился, – прокомментировал кто-то из присутствующих, и по залу пролетел ироничный смешок.
Венто пружинящей походкой поднялся на сцену и обворожительно улыбнулся новому главному режиссеру. Пока он шел по залу, взбегал на сцену по боковой лесенке, а затем приближался к ней, Грациелла не сводила с него глаз. Неожиданно ее надменный взгляд засветился волнением. Впрочем, ненадолго. Как только Венто оказался рядом, она смерила его оценивающим взором, и по лицу ее невозможно было понять, произвел ли он на нее впечатление, и, если да, то какое. И это смутило Венто. Ведь он привык с первого взгляда нравиться женщинам.
Но существовало нечто, что смутило Венто куда больше: Грациелла вызвала у него отторжение, что редко случалось. Обычно молодые и красивые женщины вызывали в нем исключительно позитивные чувства и желание познакомиться с ними ближе. Или даже очень близко, в зависимости от обстоятельств. А в тот момент перед ним стояла женщина, с которой в ближайшем будущем ему придется тесно сотрудничать, но которая вызвала в нем волну неприязни.
– Под образ исторического сценария подходит, – изрекла Грациелла тоном, который только усилил первое негативное впечатление. – Второй я еще не читала. Что касается женской роли, то у меня есть своя кандидатура.
– Грациелла, мы ведь с вами договаривались… – начал директор.
– Да, вы дали мне возможность привлечь двух актеров со стороны, – усмехнулась она.
– Моя партнерша, Луна, идеально подходит на обе роли, – вмешался Венто, попытавшись скрыть свою неприязнь и улыбнуться одной из самых чарующих улыбок.
Венто в самом деле был уверен, что его партнерша прекрасно справится с ролью. Она была превосходной актрисой, хорошей любовницей, и хотя их интрижка давно закончилась, между ними царила гармония, и на сцене они играли непревзойденным дуэтом. Они уже лет десять работали вместе, оставаясь близкими друзьями.
– Она ваша ровесница. А в первом спектакле нужна молодая девушка, – возразила Грациелла. – И вообще, я режиссер и куда лучше кого бы то ни было могу подобрать актерский состав.
Венто смерил ее неодобрительным, почти негодующим взглядом, но быстро взял себя в руки и не стал возражать. Если он хочет попасть в оба спектакля, то начинать с конфликта не лучшая идея. А он очень хотел играть в обоих спектаклях, потому что в этом случае шансы на победу увеличивались вдвое. Его целью была только победа, которая позволила бы реализовать самую страстную мечту: уехать из Италии…
****
Стелла не без труда нашла свободное местечко для своего крошечного Фиата-500, правда, парковка оказалась далеко от того ресторана, в который она направлялась. Но в какой-то степени Стелла этому даже порадовалась: она так давно не была в Вероне, хотя жила всего в часе езды от этого старинного города.
Верона – это город любви, нежной романтики, лирики и поэзии, и Стелла была счастлива, что наконец-то жизнь привела ее в это чудесное место. Она шла по набережной реки Адидже и любовалась ее сверкающими сине-зелеными водами. Раскидистые деревья спасали от сентябрьского палящего солнца, а ветерок, шелестящий в них, обдавал прохладой.
Вдоль реки тянулись невысокие дома, покрытые потрескавшейся штукатуркой разных цветов. Под зелеными распахнутыми ставнями сушилось выстиранное белье, и ветер забавлялся, играя в складках материи. Из окон доносились всевозможные ароматы готовящихся обедов, и Стелла поняла, что страшно проголодалась. Времени в запасе у нее имелось предостаточно, потому она купила в ближайшей джелатерии мороженое – фисташковый и дынный шарики в вафельном конусе – и теперь неспешно шла по зеленому скверику в направлении ponte Pietra. Это был пешеходный мост, с которого в обе стороны открывался чудесный вид на домики, башенки, колокольни и купола Вероны, причем подобные красоты простирались в обе стороны от моста. Но Стелла направлялась туда не только ради того, чтобы порадовать глаз архитектурными шедеврами Вероны, а еще и ради того, чтобы порадовать желудок кулинарными произведениями.
Наконец она увидела вдали холм, по которому вверх, к замку Сан-Пьетро, по зеленому склону, поросшему стройными кипарисами, словно стрелами, устремившимися в ярко-синее небо, карабкались аккуратные светлые домики, а у самого подножья холма располагались остатки римского театра. Стелла несколько минут с восхищением рассматривала представшую ее взору панораму. Вид был достоин того, чтобы украсить какую-нибудь открытку: яркий, красочный, живописный. Она не могла оторвать от него глаз и даже на миг забыла, куда, собственно, шла.
Но навигатор в ее руках подал голос и настойчиво предложил свернуть с набережной. Ресторан располагался совсем близко, казалось, непосредственно у моста, но набережная почему-то заканчивалась, и выйти на мост можно было только через прилегающие переулки.
К удивлению Стеллы, ресторан, который она искала, оказался тем самым, куда она вряд ли решилась бы пойти, прежде всего, из-за весьма непривлекательных цен. В остальном он только притягивал к себе, словно магнит, длиннющим списком блюд и расположением. Буквально нависнув над рекой, здание смотрелось в ее прозрачные зеленые воды. Фасад увивали вьющиеся растения с яркими цветами, окрашивающими стену в разноцветные оттенки и придающими зданию невероятно живописный вид. Погода стояла жаркая, потому посидеть на открытой тенистой террасе у воды было истинным наслаждением.
Стелла остановилась неподалеку от входа и достала книгу. Она пришла заранее и полагала, что ее знакомая вряд ли удосужится последовать подобному примеру: та была вечно занятой и всегда куда-то спешила, потому никогда не тратила времени на ожидания.
– Ciao, cara4! – послышалось сзади приветствие ровно через пять минут после назначенного часа. – Прости за опоздание, с трудом нашла парковку.
– Не переживай, Грациелла, я тоже думала, что придется парковаться на другом конце Вероны, – улыбнулась Стелла. – Зато у меня было время почитать. Я на самом интересном моменте, не могу оторваться, – засмеялась она, засовывая небольшую книгу в рюкзачок.
Грациелла внимательно посмотрела на Стеллу, будто на некий экспонат в витрине магазина, который она собиралась приобрести. Видимо, эта молодая девушка двадцати семи лет с небесно-синими глазами, каскадом прямых светлых волос, очаровательной улыбкой, тонкими аккуратными чертами лица и спортивной, хорошо сложенной фигуркой оставила Грациеллу вполне довольной. По крайней мере, закончив свой пристальный осмотр, Грациелла искренне расцеловала Стеллу в обе щеки и, взяв под руку, направилась к входу в ресторан.
– У меня для тебя интересное предложение, – заговорщически сказала Грациелла, когда они сделали заказ, и официант удалился его исполнять.
– Какое? – с любопытством спросила Стелла. Она уже два дня сгорала в этом любопытстве, поскольку прекрасно отдавала себе отчет в том, что просто так Грациелла не пригласила бы ее пообедать.
– Главная роль в спектакле, – невозмутимо произнесла Грациелла, а потом рассмеялась, увидев выражение лица собеседницы.
– В смысле, меня на главную роль? – изумилась Стелла.
– Именно! – торжествующе подтвердила Грациелла, наслаждаясь произведенным впечатлением.
– Послушай, Грациелла, я ведь не актриса…
– Как не актриса? – Грациелла нахмурила брови. – Прекрати, Стелла! Неделю назад я была на твоем выступлении в Роверето…
– Ты была у нас в театре?! – поразилась Стелла. – Но почему ты не обнаружила своего присутствия?
– У меня не было времени, я даже не осталась до конца спектакля, хотя, надо признать, что он хорош! Но я приехала, чтобы убедиться, что ты не потеряла свои навыки. Ты прекрасно выступала, – искренне похвалила Грациелла.
– Да, но это ведь танцевальный театр! Я участвую только в танцевальных спектаклях и никогда не участвовала в классических!
– Ах, – махнула Грациелла рукой, облегченно вздыхая. – В этом спектакле танец как раз является наиважнейшим элементом. Главная героиня должна все делать, танцуя, все свои чувства и эмоции выражать через призму танца, потому ты подходишь идеально.
– Это немая роль? – уточнила Стелла.
– Нет, конечно! – фыркнула Грациелла.
– То есть я все равно должна в какой-то степени играть классическую роль?
– Разумеется! Причем главную роль, – уточнила Грациелла. – Но учитывая ее танцевальную составляющую, никто лучше тебя роль не сыграет.
– А главный герой?
– Он справится, за него не волнуйся. И ты тоже! Я еще никогда не ошибалась с выбором актерского состава для спектакля.
– Спасибо, Грациелла, но мне кажется, ты меня переоцениваешь…
– Ничуть, – безапелляционно заявила та. – Послезавтра первая репетиция, застольная5. Времени у нас не так много. Через три месяца начинается фестиваль.
– Это что, конкурсный спектакль?! – ахнула Стелла.
– Конечно!
– Послушай, я тебе безмерно благодарна за доверие, но я не уверена, что смогу сыграть классические элементы. Я не хочу тебя подводить.
– Этого и не произойдет. Я ведь работала с тобой несколько лет назад, я видела твое выступление на прошлой неделе и знаю, на что ты способна, – спокойно возразила Грациелла. – Ты очень артистична!
– В танце, Грациелла! – упрямо твердила Стелла.
– Мадонна! Неужели ты не способна разговаривать на сцене?! Когда-то ты считала, что и танцевать на сцене не способна, но я тебя убедила, и, как видишь, театр танца стал твоим призванием.
– Не совсем, – остудила ее пыл Стелла. – Театр танцев – это мое увлечение, которому я посвящаю свободное время. А мое призвание – это тренировать тех, кто хочет покорить вершины спортивного танца.
– Ты стала тренером? – удивилась Грациелла.
– Да. И, между прочим, в прошлом сезоне двое моих подопечных заняли призовые места, – с гордостью похвасталась Стелла.
– Занимательно, – усмехнулась Грациелла, но можно было с уверенностью сказать, что мир спорта ее мало интересует. – Надеюсь, ты сможешь все совместить.
– Не уверена.
– Брось. Оставишь на три месяца свое увлечение. Точнее просто передислоцируешь его в другой театр.
– Грациелла, это невозможно! Ведь на меня рассчитывают, у нас репертуар на полгода вперед расписан! – пылко возмутилась Стелла.
– Ваш театр по-прежнему держится на одном энтузиазме, – хмыкнула Грациелла с некоторым недовольством. На самом деле, она была раздосадована, что ей приходится уговаривать эту упрямую девчонку. Она-то полагала, Стелла будет на седьмом небе от счастья, а в реальности оказалось под большим сомнением, что она в принципе согласится. – Выступить с давно отрепетированными танцами не проблема. Просто не бери ничего нового на ближайшие три месяца, – сказала Грациелла, всем своим видом показывая, что ее слабо волнуют такие ничтожные проблемы, как репертуар театра танцев.
– Я по-прежнему не уверена…
– Стелла! – не выдержала Грациелла, не привыкшая к возражениям. – Я предлагаю тебе интересный амбициозный проект, а ты ломаешься, словно капризная фрейлина перед балом! Пойми, что помимо высокого призового фонда, победа в конкурсе дает возможность отправиться на месяц с выступлениями в Севилью, а потом остаться работать в местном театре. А ты как раз знаешь испанский! Неужели ты не хочешь достичь новых высот?! – предприняла она попытки надавить, зная, что Стелла любит ставить себе высокие планки и достигать их, что в ней все еще живет страсть к соревнованию и победе в нем.
– Грациелла, я просто не уверена в своих силах!
– В пятницу на репетиции тебе представится случай обрести эту уверенность.
– Пятница у меня загружена: сразу две тренировки.
– Не пытайся найти отговорки. – Грациелла сурово посмотрела на Стеллу. – Все люди взрослые и способны понять, что жизнь иногда вносит коррективы.
– Одна из моих учениц – шестилетняя девочка, – иронично заметила Стелла.
– О, неужели? – Грациелла изогнула бровь. – Разве ты тренируешь детей?
– Нет. Это получилось случайно: одна из моих спортсменок, которая в прошлом сезоне завоевала золото, месяц назад привела ко мне свою знакомую. Она маленькая, но забавная.
– Месяц назад? Ты можешь ее передать кому-то, вы совсем мало с ней работаете, – со знанием дела заявила Грациелла.
– Нет, я не могу ее кому-то передать. Я взялась ее тренировать, и я не намерена бросать свои обязанности из-за новых предложений, – твердо произнесла Стелла. – К тому же, за месяц у нас с ней сложились потрясающие отношения. Она еще с первого занятия сказала, что хочет только со мной заниматься, а за месяц мы неимоверно сдружились. Я не могу ее бросить.
Грациелла возвела глаза к потолку, теряя терпение.
– Стелла, в конце концов, ты можешь изменить расписание! Ты можешь не бросать ее, но нет никакой трагедии в том, чтобы изменить график тренировок! Поговори с ее родителями – и ты убедишься в этом!
– Знаешь, что самое абсурдное в этой ситуации? – вдруг рассмеялась Стелла. Увидев вопросительный взгляд своей настойчивой собеседницы, она загадочно произнесла: – Что я ни разу не разговаривала с ее родителями.
– То есть как? – все еще не потеряла способности удивляться Грациелла, несмотря на плохо скрываемое раздражение.
– А вот так. Когда моя взрослая ученица попросила взять Карлотту, я пригласила девочку с родителями в нашу студию спортивного танца. Но девочку привела няня. И, собственно, она и продолжает ее водить. А из родителей я общалась только с отцом Карлотты, но исключительно по электронной почте. В переписке он оказался весьма коммуникабельным: отвечает в течение суток на все вопросы, постоянно интересуется моим мнением о способностях дочери и ее успехах. Но для меня удивительно, что ему даже не захотелось увидеть тренера, которому он доверил своего ребенка. Может, конечно, он очень сильно доверяет мнению моей взрослой ученицы, но все же это странно.
– Да, ты права, странно. Но, полагаю, даже по электронной почте вполне можно изменить график тренировок, – гнула Грациелла свою линию. – Надеюсь, я наконец уговорила тебя?
– Хорошо, я приду на застольную репетицию, – сдалась Стелла после некоторого раздумья. «В конце концов, прежде чем отказаться, надо хотя бы посмотреть, что она мне предлагает», – рассудила она.
– Отлично, – довольно улыбнулась Грациелла. – Есть несколько деталей, которые мне необходимо с тобой обсудить.
– Какие?
– Во-первых, в этом театре все выступают под псевдонимами, причем весьма интересными. Театр называется «Universo», и актеры имеют различные имена, связанные с темой Вселенной. Хотя нет, не все… – задумчиво проговорила она. – Но твое имя отлично вписывается в эту концепцию. Я так и вижу на рекламном плакате надпись «Stella e Vento nello spettacolo…6» Названия пока, кстати, нет.
– Венто? – переспросила Стелла.
– Да, а что? Ты его знаешь?
– Нет, просто интересный псевдоним… – Стелла пожала плечами.
– Вполне соответствует его сути: ветреный и поверхностный тип. – Грациелла презрительно скривила губы. – Типичный stronzo. Потому не вздумай завязать с ним интрижку, если не хочешь в подарок получить осколки от твоего сердца.
– Грациелла, что ты такое говоришь? Чтобы сердце разбить, им надо завладеть. А мое сердце давно отдано другому.
– Ты замужем?
– Нет. – Стелла покачала головой.
– Что за грусть я слышу в твоем голосе? – полюбопытствовала Грациелла.
– Мы уже четыре года вместе, а он ни разу не заговаривал о браке.
– Ты еще слишком молода, чтобы спешить и расстраиваться. И потом, мы ведь в Италии живем. С нашими законами относительно браков и разводов7 можно понять мужчин, что они долго ждут, прежде чем поклясться перед святым отцом в вечной любви, – хмыкнула Грациелла. – Поэтому радуйся, что живешь не одна, – произнесла она со странной интонацией.
– Порой мне кажется, что я живу именно одна. – Стелла печально опустила плечи. – Мы проводим в моей квартире только вечера в будние дни. А в выходные он вечно уезжает в командировку. Иногда и на более длительный срок уезжает в Испанию. А я каждый раз боюсь узнать, что наша любовь – ложь, и на самом деле он женат и имеет детей…
Грациелла закашлялась, подавившись, и Стелла, оборвав фразу, с беспокойством уставилась на собеседницу.
– Такое не редкость, – изрекла та, откашлявшись. А потом резко решила сменить тему: – Так вот, как я уже сказала, твое имя идеально вписывается в концепцию театра относительно вымышленных имен. Скажем всем, что это твой псевдоним.
– Но почему не сказать правду: что мое настоящее имя отлично подходит?
– Никто в театре настоящих имен не знает. Твое имя тоже никому знать не обязательно. И, кстати, второй момент, о котором я хотела поговорить: тебе лучше не распространяться о своей личной жизни. Это мир театра, и он зачастую грязен и жесток, а артисты лишь прекрасно играют свои роли и в жизни. Никогда не знаешь, какая деталь может лишить тебя покоя.
– Откровенно говоря, я теперь еще больше боюсь окунаться в этот внушающий опасения проект, – нервно хмыкнула Стелла. – У нас в театре танцев царит дружеская атмосфера, уютная и открытая, как в семье.
– «Universo» – театр другого полета. Но бояться не стоит. Пока о тебе знают только, что ты актриса, выступающая под псевдонимом Стелла, тебе ничто не грозит. Но главное – никто не должен знать, где ты живешь и чем занимаешься. Ты скажешь, что выступаешь в главных ролях в театре танцев. И это все, что ты скажешь.
– Грациелла, я не могу и не умею лгать!
– Это не ложь, это правда. Ты ключевая актриса танцевального театра Роверето, разве нет? Вовсе не обязательно уточнять, где именно ты выступаешь.
– Да, но ты сама сказала, что театр, в котором я выступаю, совсем другого полета! Как я могу выдавать себя за признанную опытную актрису?
– Это никого не касается, Стелла! Важен твой талант, и важно, чтобы ты поставила себя правильно в этом коллективе. Если ты расскажешь, что живешь в богом забытом Роверето, выступаешь в каком-то местном театрике, а по жизни работаешь тренером, подумай, как на тебя посмотрят? Как на какую-то выскочку, которая хочет нагреть руки на чужой славе. Мне, кстати, тоже не нужна подобная репутация: что я привела в уважаемый театр неопытную провинциалку, – заявила Грациелла безапелляционно.
Стелла закусила губу. Она изначально догадывалась, что подобная ложь нужна Грациелле, а вовсе не продиктована заботой последней о сохранении спокойствия Стеллы.
– Я не прошу тебя лгать, Стелла, – мягко, но настойчиво продолжила Грациелла. – Я просто прошу тебя не открывать определенные детали твоей жизни. Говорить ложь и не открывать правду – это разные вещи, согласись?
Вся эта затея нравилась Стелле все меньше. Однако в прошлом она была спортсменкой. Пока травма не поставила крест на профессиональных занятиях спортивными танцами, она успела завоевать несколько медалей в этом виде спорта. К счастью, ей не пришлось совсем завязать с танцами, но участвовать в соревнованиях она больше не смогла. Потому от тоски и крушения надежд ее спас танцевальный театр в крошечном городишке, где она нашла себя.
Амбиции, жажда соревнований и побед не давали жить спокойно, потому Стелла и решила попробовать себя в тренерской роли в том же самом спортивном клубе, в котором училась и за который выступала. Пусть в качестве тренера, но она вернула себе возможность участвовать в соревнованиях и радоваться победам. Но всегда для полного счастья не хватало одной маленькой, но важной детали: личного участия. И именно возможность подобного личного участия в проекте Грациеллы не позволила Стелле наотрез отказаться от сомнительного предложения.