Жаль, конечно, что Андрею не увидать лица Черной Герцогини, когда она будет вскрывать подношение. Но жизнь сурова и порой несправедлива, вздохнул Вереин. По его мнению, пособие вышло достаточно наглядным и очень доходчивым. У Андрея уже было несколько фантазий на тему, как и чему с помощью него можно обучить. Заодно были приобретены наручники с гламурным розовым мехом. Пусть ждут своего часа. Хотя за час его фантазии определенно не воплотить.
Он издалека наблюдал, как Горская открыла ключом кафедру и вошла внутрь. Чуть позже подошел ее экономист. Андрей было расстроился, что ему сейчас обломают всю малину, но через несколько минут Залесский выскочил из двери как ошпаренный. А мяч-то разыгран даже лучше, чем Вереин надеялся. Насколько всё же действенным пособие оказалось в плане управления! Зря некоторые люди сексшопы не жалуют…
Прозвенел звонок, приглашая пройти в аудиторию. Горская так и не появилась. Но он и не рассчитывал на быстрый результат. Подождем. Ему и без Черной Герцогини пока есть чем заняться.
До дома он добрался только поздно вечером. Занятия закончились почти в восемь. Потом встреча с триальщиками. Осень вступила в свои права, и теперь болтать на улице уже не климатило. Собрались в кафешке, обсудили дальнейшую политику партии и правительства. Игорёха показал модерам некоторые опции. Впереди маячило закрытие велосезона, решили устроить «прощальные» покатушки на базе. Тема благодатная, на форуме можно прокачать, поскольку и желающих покататься, и желающих посмотреть хватало. Среди ребят нашелся фотошопер, обещал баннер сообразить. Народ втягивался в новое дело, принимая его как своё. Вереин спихнул на других всё, что можно было спихнуть. Оставалось то, что за него никто не сделает: его блог. За учебой Андрей его совсем запустил. Душ, легкий перекус на ночь, и он устроился у компьютера, разминая пальцы перед подвигами на блог-бастерской ниве.
Пролистав футбольные закладки, он открыл окно ворда и написал заглавие:
«Не так давно наткнулся на запись одного украинского футболиста, ныне играющего за Зинит. Он рассказывал, как легионером участвовал в рождественской встречи с болельщиками «Баварии» в небольшом городке Альбштадте. Местный фан-клуб собрал к его приезду около 200 человек. Болельщики подготовили для него именное кресло с игровым номером, викторину «Кто хочет стать миллионером?» о мюнхенском клубе и рождественские розги. Пороть ими должны были не самого легионера, а местных провинившихся. Вроде председателя фан-клуба: мужчина осмелился жениться на болельщице другой команды. Гость выполнял почетную роль экзекутора, местного Санта Клауса. Футболист на мероприятии блистал, и ответил на все 10 вопросов игры, но миллион ему не дали. Тонко намекнули, что у него уже есть, но вручили целый мешок местных деликатесов. Подарили стилизованную православную икону с ликом гостя, так что он теперь икона стиля практически. Закончилось дело фотосессией и раздачей автографов.
Возможно кого-то заинтересовали специфические рождественские забавы немцев (ай, шалуны!) или их бережливость, а меня фанатские традиции. За то, чтобы получить себе в гости представителя любимой команды борються 2500 фан-клубов. Между ними проводится лотерея. Клубы-победители (а их ежегодно около 30) стараются придумать для своего гостя особую развлекательную программу. А летом у болельщиков по итогам лотерее есть шанс сыграть с любимой командой товарищеский матч.
Я попытался представить себе, как бы выглядела аналогичная акция в России.
Лотерею вообразить не удалось, как не старался. Скорее аукцион. У кого связи круче. Деликатесы представились. Много. Во весь стол. Куда же без них? Встречу открывает глава местной администрации. Тостом во здравие и вручением символического ключа от города, а также внесением футболиста (здесь зам по спорту подсказывает главе фамилию) в почетные граждане. Фотосессия плавно переходит в мордобой с целью выяснения, кто будет первым фотаться со звездой. И с которой из двух – правой или левой? Как упоительны в России вечера.
Мероприятие заканчивается пир-шоу[9], которое устраивают приезжие ультрас[10]. Потом их мочит местное «мясо»[11]. Или «кони»[12]. Или неопределившиеся, но тоже желающие кому-нибудь вмазать…
Я не говорю, что в России всё плохо. Но у нас нет культуры, традиций футбольного «боления». Может когда-то были, но потерялись. Не хочу сказать, что у нас нет приличных болельщиков. Есть. Но их не заметно за пьяными ночными воплями за окном в честь выигрыша любимой команды.
А мне, как непатриотично это прозвучит, хотелось бы сыграть с болельщиками в «Кто хочет стать миллионером?», пусть никто бы ни дал мне потом выигранный миллион.»
После экспрессивного выхода Валеры за дверь, Маша вынула из коробки плетку и задумалась по поводу её использования. Основное назначение инструмента было очевидно, но даже если бы они с Залесским подобными забавами баловались, вряд ли он бы пожелал использовать приспособу, подаренную другим, и свою позицию очень наглядно продемонстрировал несколько минут назад. Возвращать подарок Маша не собиралась хотя бы потому, что при этом придется объяснять причины, и окажется она в положении «А вы вообще о чем подумали?» Может, на зачеты с ней ходить? Заткнуть за пояс, благо штука в цвет, зайти, руки в боки, и зычным голосом на всю аудиторию: «А ну, кто еще организационно-правовые формы предприятий не выучил?» Если не поднимется успеваемость, так хотя бы настроение…
Задержавшись с пары, подтянулась Галка, а потом и Варвара Васильевна, бессменная завкафедрой экономики и менеджмента. Разрезав сладости на кусочки, Маша предложила коллегам присоединиться.
Налив чаю, Горская задумалась на другую тему. Итак, она произвела впечатление на «звезду». Можно себе в этом признаться. Мелочь, конечно, но льстит самолюбию. Как он тогда на нее смотрел! Ух! Даже страшно. Немного. Но интере-есна-а! Что он еще придумает?..
– … Марьпетровна уплыла от нас и ничего не слышит и не видит. Вот что значит здоровая психика, – прорвалась фраза завкафедрой сквозь Машины мысли, и она вернулась в реальность.
– Высоко сижу, далеко гляжу, всё вижу, – возразила Маша.
– «Высоко сижу» – не есть хорошо, падать больно, – произнесла заведующая своим прокуренным голосом и подмигнула.
– Это если держишься плохо и технику безопасности не соблюдаешь, – не согласилась Горская, ибо ее всегда учили, что чем выше заберешься, тем меньше потреплют. Хотя, судя по матушке, тех, кто высоко сидит, трепали реже, но в режиме «за раз все сорок раз». – А насчет здоровой психики вы мне явно польстили. Мне кажется, еще чуть-чуть и я свихнусь. Или уже свихнулась? Вы ничего не замечаете, нет? А то, говорят, у психбольных критичность снижена, они сами себя здоровыми считают.
– Не переживай. И тебя вылечат, – процитировала Варвара Васильевна классику отечественного кинематографа, обращаясь к Маше, после чего повернулась к Галке: – И тебя вылечат. И меня тоже вылечат. Безумные, безумные времена! – Как и все люди за …десят, завкафедрой была склонна к ностальгии по навек утраченной юности, оттого любила рассуждать о достоинствах советской системы образования. – Вот то ли дело в былые времена… Дисциплины были проще, часов – больше, бумаги – короче, зарплата… Зарплата меньше, факт. Но прожить на нее можно было дольше. А студенты были грамотнее и хотели учиться.
– Ну вы прямо сказки рассказываете. Такого не может быть, потому что не может быть никогда, – рассмеялась Галка.
– Мне, Галочка, самой иногда кажется, что этого никогда не было, и лишь старческий маразм рождает в моем воображении странные фантазии. Эх, Машенька, щелкните-ка чайник. Захотелось горяченького.
Залив пакетик с чаем кипятком и устроившись на кресле, Варвара Васильевна улыбнулась:
– Нынешняя молодежь – Поколение Чайных Пакетиков. Выросли дети, которым ничего не говорит название «чай со слоном». Они не знают, что чай нужно заливать, когда вода закипает «белым ключом», потому что только тогда в заварнике образуется плотная пенка – показатель профессионализма заваривающего. Вот видите, – она улыбнулась непониманию слушательниц. – Посидеть душевно, чайком побаловаться… Это же совершенно другая жизненная философия! Не то что теперь: сунул, вынул, хлебнул, побежал.
Варвара Васильевна грустно улыбалась чему-то своему, потягивая чай из кружки. Маша и Галя не рискнули нарушить почти торжественную тишину, окутавшую чайную компанию.
– Выросло поколение преподавателей, – продолжила завкафедрой, – которое никогда не знало студентов, что сами рвались в научные кружки. В моей молодости, – ах, как давно это было! – вечернее высшее не отличалось по уровню знаний от дневного. И получали его избранные, те, кому образование было действительно нужно. Не иметь «вышки» тогда было не стыдно. Помню анекдот. Директору завода звонит друг, жалуется, что никак не может заставить сына взяться за ум. Говорит: «Устрой его на работу, пусть поработает, поймет, что учиться нужно». Директор ему: «Не вопрос. Пусть идет слесарем». Приятель: «А зарплата какая?» «Ну, рублей триста», – предлагает директор. «Не, мне бы поменьше», – просит приятель. «Пусть токарем идет, двести сорок». «Да мне бы что-нибудь в районе ста», – объясняет приятель. «Э, брат, чтобы сто с небольшим получать, нужно институт закончить», – и в ответ на смех слушательниц, добавила: – Вузы тогда в большинстве своем были институтами. Теперь сплошь одни университеты кругом, а их выпускники пишут слово «работа» через две буквы «о».
– Культурные последствия распространения «олбанского языка», – в свою очередь пожала плечами Маша. И заметив непонимание на лице у завкафедрой, прочитала мини-лекцию о падонках.
– Я бы вообще запретила пускать в Интернет детей до шестнадцати. Недаром его зовут Всемирная паутина – не вырвешься, – заявила Варвара Васильевна. – Интернет – мир вседозволенности и халявы. Готовые ответы на любые вопросы, рефераты и курсовые и много-много жвачки для мозгов. Я смотрю на своего внука, – пожаловалась заведующая, сделав глоточек. – Ему не нужно ничего. Только «вконтакт», «твиттер» и пара игр. С другой стороны, открыла я их учебники, – она сделала презрительную мину, – и сразу закрыла. Потому что по такому учиться невозможно. Я бы тоже не стала. А как они учатся? Это бесконечное натаскивание на ЕГЭ… Дети, которых никто не научил думать. Дети, которых школа вообще ничему не научила: ни читать (потому что сочинение можно скачать), ни писать (потому что ворд всё исправит), ни считать (калькулятор есть), ни учиться (а зачем?). Мне страшно за будущее нашего народа.
– У вас точно в кружке коньяку нет? – улыбнулась Галка. – А то уже пошли разговоры про будущее Великого Народа. Не мне вам рассказывать, что у любой медали две стороны. Я бы ни за что не согласилась вернуться в мир без компьютеров и интернета. Даже с точки зрения той же науки. Для того чтобы получить доступ к новым статьям по теме, уже не нужно лететь в Ленинку. А возможности электронного образования? Сиди себе в деревне Большие Бодуны и слушай лекции лучших преподавателей ведущих вузов.
– Да уж. Только я убеждена, что некоторая часть знаний передается только при личном общении. Как грипп – воздушно-капельным путем. Не знаю, какой-то дух науки, что ли. Ее душа, хоть и смешно, наверное, слышать такое от старой коммунистки.
– Нет, Интернет – это удобно, – согласилась с коллегой Маша. – Вот у меня просто физически нет времени побегать по магазинам. Жалко мне на это времени. А на сайт магазина зашла, что нужно – выбрала, с карты оплатила – и вуаля!
– Это не по-женски, – упрекнула приятельницу Галина. – А как же шопотерапия?
– А мне лечить нечего, – подмигнула Маша. – Меня раздражает «плечо ближнего» в торговых центрах: толчея, шум, гам. И деньги мне отдавать жалко. Смотришь на исчезающие в кассе кровно заработанные купюры – и сердце кровью обливается. А на карточке вроде как не деньги, а цифры. Жаль, что у нас в городе эта система пока развита слабо.
– У Вереина, кстати, тоже есть интернет-магазин, – радостно поделилась новостью Галка. – Ты как, спортом не увлекаешься?
Маша прикинула, в какую часть суток она может всунуть увлечение спортом, и обнаружила, что только в счет сна. Который, кстати, у нее занимал не так много времени, как того хотелось.
– Разве что спринтерским бегом до аудитории и боевыми единоборствами с хвостатыми студентами. Да я просто мастер спорта по приему зачетов со второго раза! – хохотнула Маша.
– Эх, Маша, Маша, добрее нужно быть к людям, – якобы с упреком сказала Галя.
– Так то к людям, а мы же про студентов. Они добра не понимают. Для них «добрый преподаватель» – синоним слабости. На войне как на войне. Или мы их, или они нас.
– А вместе не пробовали? – полюбопытствовала Варвара Васильевна.
– Пробовала. В принципе, «вместе» они согласны. Но вот по поводу того, что именно они согласны делать вместе, у нас непреодолимые разногласия. Пойду-ка я контрольные проверять. Уже две недели руки не доходят. Работать, пора работать!
– А отдыхать когда? – уже в спину Маше прилетел насмешливый вопрос Галки.
– Покоя ищешь ты? – с подвыванием продекламировала Горская и воздела руки вверх, изображая не то Бастинду, не то Гингему, не то какую-то другую ведьму. – Покоя не ищи. Покоя нет![13] – беспощадно завершила она, и с чувством выполненного долга уселась за свой стол.