21

Ник сам удивился живучести своего немецкого. Вроде и учил давно, а на вокзале Берлин-Зоопарк сумел не только спросить в «информации», когда и откуда уходит поезд на Кобленц, но даже понял ответ длинновязого парня в скучно-синей униформе с биркой на груди, на которой значились его имя и фамилия.

– Ну че? – спросил Сергей Сахно, стоявший с двумя чемоданами в трех метрах от справочной будки.

– Вторая платформа, третий путь. Поезд через полчаса.

Мимо прокатил свою желтую тележку уборщик вокзального мусора, одетый в свободный комбинезон и тоже с биркой на груди.

Ник проводил его взглядом. Его посетило ощущение легкой отмороженности – словно был он водолазом, опущенным в подводное царство, где и мир был другим, и рыбы – невиданными. Вот-вот те, что сверху, дернут за шланг, по которому воздух идет, и вытащат его обратно, наверх…

«Нет, сразу не вытащат, – подумал в ответ на свои ощущения Ник. – В лучшем случае через месяц-два. А за эти месяц-два еще неизвестно, что произойдет…»

– Ну че, поперли? – спросил Сахно, уставившись с ухмылкой на Ника. – Ты что, первый раз за бугром? Неужто в ответственные загранкомандировки раньше не посылали?

– В Африке был, – проговорился Ник и тут же внутренне собрался, напрягся, прогоняя ощущения водолаза. – Пошли, – обернулся он к Сахно.

Поезд до Кобленца был сидячим. Обычная электричка. Только очень чистая и сиденья, как диваны.

Через каждые полчаса по проходу проезжала тележка с чаем-кофе и разными закусками.

Когда она проехала в очередной раз, Сахно повернулся к Нику и пристально посмотрел ему в глаза.

– Знаешь, я хоть и люблю выпить, но не слепой же! Ты от своего дружка в Польше не только паспорта получил. Он тебе еще два конверта дал. Наверно, с деньгами? – Сахно улыбнулся.

– Наверно.

– А два потому, что один – для меня? Да?

– В Кобленце дам, – сухо пообещал Ник, представив, как Сахно начнет тратить свои дойчмарки.

– Да мне раньше и не надо, – удовлетворенно проговорил Сергей, вытащил из нагрудного кармана джинсовой куртки три паспорта – два красных и один синий, движением картежника развеерил их и снова хитро посмотрел на Ника.

– Так мы с тобой теперь братья-югославы? Сербы, значит…

Он развернул синий паспорт и прочитал вслух: «Иво Сахнич, родился 12 июля 1959 года».

– Слушай, откуда у твоих друзей мое фото? И дата рождения правильная… Вот только с местом рождения… – И он покачал головой. – Что я, мудак, чтобы в Сараево родиться? А тебя как по паспорту?

– Нико Ценский…

– Че это за фамилия? Таких югославов не бывает!

– Это моя настоящая фамилия.

– По блату оставили? Чего ж ты за меня словечко не замолвил? А все-таки, что это у тебя за фамилия? Еврейская?

– В Югославии – еврейская, а я – русский.

– Фамилия – еврейская, а он – русский. – Сахно усмехнулся и отвернулся. Проводил взглядом высокую молодую немку, толкавшую по проходу очередную тележку с едой и напитками. – Слушай, у нас же еще две «Зубровки» и вино, – задумчиво произнес он.

– Потом, в Кобленце…

– А колбасу мы доели?

– Нет, в купе оставили…

– Но на немецкую колбасу у нас денег хватит?

– Хватит.

Через три часа, когда поезд подходил к Кобленцу, Ник уже был вне себя от беспрерывных вопросов и подколок Сахно.

«Уж лучше бы дал ему выпить. Может, хоть проспал бы он всю дорогу?» – думал Ник, первый раз долго пообщавшись с трезвым напарником.

– Wo ist hier hotel «Mauer»? – спросил Ник у служащей бюро справок Кобленцкого вокзала.

Пока девушка с короткой мальчишеской стрижкой нажимала клавиши на своем компьютере, Ник прочитал ее нагрудную бирку. Немку звали Хайди.

Она объяснила, как дойти до гостиницы, а Ник сказал «Vilen dank, Heidi» и поймал в ответ ее удивленную улыбку.

– Ну, заклеил? – спросил Сахно, наблюдавший за диалогом со стороны.

– Пошли, гостиница рядом.

Гостиница «Мауэр», располагавшаяся в длинном трехэтажном здании, оказалась полна негров.

Даже перед стойкой регистрации стояло несколько из них. Остальные уже сидели за кофейными столиками фойе и чего-то ждали. Один пожилой негр с седыми волосами действительно пил кофе – он по крайней мере выглядел респектабельно.

– Слушай, может, пойдем в другую гостиницу? – спросил Сахно.

– А ты что – расист?

Сахно промолчал. Потом скривил губы в усмешке:

– А, я забыл! Ты же специалист по Африке…

Номер им дали на третьем этаже с окном на улицу. Две аккуратно застеленные кровати, телевизор, укрепленный на кронштейне на стенке, письменный стол со стулом и два небольших кресла.

– Я на этой! – Сахно бросил свой чемодан на левую кровать.

«Оттуда телевизор смотреть удобнее», – понял Ник и молча подошел ко второй кровати.

– Так, где тут ванная с туалетом? – сам себя спросил Сахно и вышел в коридорчик номера.

Ник подошел к окну. Улица перед гостиницей была безликой и серой. Два офисных здания напротив, ни одного дерева.

Из ванной донесся шум душа. Сахно что-то негромко пел. Прислушавшись, Ник вроде уловил мелодию знакомой с детства революционной песни.

Минут через пять песня закончилась, и Сергей с мокрой головой вернулся в комнату. Голый, на бедрах завязано белое полотенце, в руках – два стакана.

– Ну что? Вино или водка? – спросил он.

– Вино, – сказал Ник, вздохнув.

Сахно полез в чемодан, достал бутылку портвейна, открыл. Налил по полному стакану.

– За благополучное прибытие! – он приподнял свой стакан и кивнул Нику.

Потом он скачал с Ника коричневый конверт с деньгами. Заглянул внутрь.

– Ничего, на первые дни хватит! – прокомментировал он увиденную сумму. – А там, наверно, еще принесут? – И он посмотрел на Ника с хитрой ухмылочкой.

Выпив два стакана, он снова оделся в джинсовый костюм, сунул в нагрудный карман сложенную вдвое пачку дойчмарок. Теперь его оба нагрудных кармана оттопыривались с такой силой, что казалось, вот-вот прорвутся.

– Ты бы хоть паспорта вытащил, – посоветовал ему Ник. – Не украдут.

– Ни хрена! Все свое ношу с собой! – сказал на это Сахно. – Так, я пойду прогуляюсь. Может, где-нибудь колбасу на вечер найду. А ты делай, что хочешь!

– Подожди, – остановил его удивленный Ник. – К нам могут прийти…

– Не к нам, а к тебе. Вот ты и дежурь по номеру. Пока!

Хлопнула дверь, и Ник остался один. Чувствовал он себя полным идиотом. Настроением снова командовала усталость. Он допил портвейн, включил телевизор и прилег на кровать Сахно – все-таки оттуда смотреть телевизор было удобнее.

Он и заснул под какую-то дурацкую немецкую песенку в исполнении толстоногой немки, одетой в короткое салатовое платьице в красный горошек.

Загрузка...