Глядя с балкона на толпу женщин, идущих прямо внизу, Девона в раздражении кусала губы. Ее провели как девочку.
– В кофе, который тебе подавали, был какой-то яд, возможно, наркотик. Определить, что именно, сейчас не представляется возможным.
Ярне произнес эти ужасные слова совершенно спокойным, нейтральным тоном. Но она чувствовала, как эмоции вскипали, подобно зажатой скалами огненной магме в глубине земли.
Ярость, гнев, стыд. Все это она готова была выплеснуть наружу… Сейчас, немедленно, на всех и каждого, кто только окажется рядом. Она чувствовала, что ее попеременно бросало то в жар, то в холод.
– Успокойся, тебя не собирались убить. Думаю, нет.
Амулет на груди превратился в островок холода. Сестры замерли, словно в испуге, как будто ее чувства могли повредить даже им.
Страж криво усмехнулся, наклонился над перилами балкона и сплюнул вниз прямо на головы толпы женщин, идущих вдоль улицы к одной им ведомой цели.
Некоторое время он следил за тем, куда попадет плевок, а затем, поморщившись, вновь повернулся к Дане.
– Повторяю, не стоит переживать. В конце концов, мы на войне.
На войне. Здесь Ярне был совершенно прав. И эту войну начала она сама. Однако вовсе не ту войну, в которой сейчас сталкивались отряды на юге. В этой войне выстрелы из ружей и звон клинков имели значение, но все-таки не они главные, совсем не они.
Она должна была что-нибудь сказать, хоть как-нибудь выпустить пар и огонь. Этой ухмылочке стоило померкнуть хоть на секунду.
– Неужели я должна воевать сама? Зачем вокруг меня уже собралась целая армия? И командир у нее есть.
Страж только пожал плечами. Этот болван был непрошибаем. Как только Елена с ним справлялась? А может быть, именно поэтому отправила его сюда?
Ярне опустил руку на рукоять меча. Покачнулся, перенося тяжесть тела с носка на пятку. Через мгновение повторил движение еще раз.
– В былые времена я видел, как за попытку покушения выжигали населения целых городов. Но мы договорились, что нам нужно совсем не это?
Да, они решили, что этому миру нужно дать еще один шанс. Как бы странно это не прозвучало. Как бы странно ни было то, что именно она думала об этом.
– Сейчас только-только наступил март.
– И что же?
Вопрос стража прозвучал настолько глухо, что Дана еле разобрала слова.
– Полгода. Еще и полгода не прошло, как я попала сюда, а уже считаю возможным обсуждать такие ужасные вещи с ужасным человеком.
Ярне пожевал губами, заранее пробуя на вкус слова, которые собирался обрушить на нее в следующее мгновение. Девана поймала себя на том, что захотела закрыть уши и не слышать. Сколько ему на самом деле лет?
Дробь шагов возвестила о появлении на балконе ее стража. На самом деле она знала, чувствовала, что он приближался, что торопился, и сейчас она узнает больше, гораздо больше. Дана надеялась, что от Дара услышит что-нибудь другое. Не такое безжалостное и ледяное.
Но мужчина обрушил на нее еще более ужасные новости. А ей оставалось только слушать, отвернувшись и вцепившись руками в шершавый поручень.
– Мертва. Девушка, про которую ты упомянула. Которая подавала вам кофе. Мы побывали у нее дома.
Дана поняла. Страх… Та девушка знала и все-таки решилась подать отравленный напиток.
– Карен.
Мужчины молчали, и оба одинаково замерли, словно ожидали какого-то откровения, неизвестных знаний, которые могли бы прояснить ситуацию, надеялись получить новый толчок к действию.
– Так ее звали. И она боялась. Я еще подумала, чего она так боится?
Стражи молча переглянулись, и Дана почувствовала, что огонь внутри вновь начал разгораться и подниматься на поверхность.
– Ее задушили. Соседи сказали, что девушка приехала в город пару месяцев назад. Ни с кем не встречалась, вела себя тихо. Вежливая. По воскресеньям обязательно ходила в храм прикоснуться к дереву.
Она была виновата. Возможно, имело смысл обратить внимание стража на это. Не стоило идти одной в то кафе. Но ей казалось, что со стороны Мадлен ничего не может угрожать. Какая дурацкая мысль. Так можно вообразить, что каждый человек, с которым она познакомилась в этом мире, мог представлять угрозу.
Безумие какое-то. Но если вспомнить о Теренции и управляющем. Об Антонио. Нет, мальчик не виноват. Ребенок не мог замышлять такие вещи. Его заставили. Так же как заставили Карен…
– А Мадлен?
Дана не хотела и не могла назвать бывшую подругу новым именем. Хотя и подругой ее назвать было сложно. На самом деле она ничего о ней не знала.
– Тебе надо быть осторожней. Кровь дракона, конечно, великая сила, но даже она не спасет от удара в спину.
Страж, который призывал ее быть осторожней! Дар заставлял сердце метаться от боли!
– Какая пустота, серость там внизу! Куда они идут? Зачем?
Дана отвернулась от мужчин и прошлась пальцами по трещинам перил. Обида. Какая невероятная сила в этом чувстве. Она вздохнула глубоко-глубоко и выпрямилась, стараясь не показать, что страх нашел путь к ее сердцу.
– Это манифестация женщин. Эмигрантки из Тира и других азиатских городов. Они требуют, чтобы их мужчин не преследовали за забастовку, и чтобы им позволили жить по-человечески.
Она шмыгнула носом и увидела перед собой платок, белоснежный кусочек ткани в руке мужчины.
– Ты все еще забываешь, что я чувствую все.
Это было ужасно и отвратительно. Хотя могло быть прекрасно.
Дана вытерла нос и уголки глаз. Потом демонстративно выпустила платок, и он раненой птицей поплыл за ограждение и, медленно кружась, скрылся из вида.
Дар постучал пальцем по груди напротив сердца, и ее охватило отвратительное чувство вины. Чувство, которое было ей слишком знакомо, и от которого она почти избавилась.
– Мадлен просто села в экипаж и уехала. Наши люди решили, что так и должно быть. Ведь они знали ее раньше, знали, что Мадлен твоя подруга. А ты спокойно осталась сидеть в кафе.
«Она моя подруга. Она хотела меня отравить. И она влюблена в человека, который не любит меня».
– И почему же я не умерла? Или… Почему я просто не сошла с ума?
Мужчины вновь переглянулись. Казалось, они недоумевали, поражались ее глупости. И одновременно не хотели говорить о такой общеизвестной, простой истине.
Наконец ее страж ответил. Огонь таился внутри и готов был опалить ее. Возможно, так было бы даже лучше.
– Но ты же сама сказала. Капля крови упала в чашку.
Она готова была задушить его за эту медлительность, за слова, которые застревали где-то на полпути.
– И что же?
– Все, чего коснулась кровь дракона, не способно принести вреда.
Она обернулась к Ярне. Страж матери произнес это как произносил молитву, а не своим обычным пренебрежительным тоном. Он выговаривал слова, закрыв глаза, и бледность покрывала его лицо подобно налетевшей снежной буре.
Дана обняла себя руками. Не смотреть и не слышать. Возможно, весь этот мир только и ждал, чтобы вкусить крови. Но не в этот раз.
– Ярне, тебе не кажется, что у нас слишком мало людей? Вы с Даром не в состоянии охватить все.
Кажется, они ожидали от нее чего-то совсем иного. «Дар, ты совсем не понимаешь меня!»
– Я тоже так думаю.
Мелодичный голосок Ковентины зазвенел, словно удар морского гонга, разорвавшего тихий шелест волн. Увлекшись беседой, они совсем не заметили, как Присягнувшая вышла на балкон.
Последнее время Дана все чаще ловила себя на желании воспользоваться силой амулета и почувствовать не только всю силу эмоций стража, но и кое-что еще.
Грустная улыбка тронула ее губы. Нельзя, нельзя. Дар. Это твоя вина и не попрекай меня больше.
– Нам надо больше внимания уделять Академии.
Конечно. Умная девочка. И Дана даже не могла понять, кого она ревновала больше, Тину или Дара. Но сейчас нужно было отбросить эти мысли, тем более, она упускала что-то важное. Что-то, что заметила сейчас, на этом балконе, но все время ускользало, утекало сквозь пальцы.
– Нам нужно уделять больше внимания Академии, нашим ученицам, нашему хозяйству.
«Нашему». Молодец. Подруга была совершенно права. Не зря Дана доверила ей ведение хозяйства всего этого балагана. Сообщества нескольких сотен людей. А ведь они все хотели есть, пить, отдыхать, в конце концов, многие из них хотели знать, что их ожидало.
– Средств слишком мало. Сейчас их стало больше, но с учетом новых предметов, оплаты профессоров, оплаты охраны, оплаты…
– Нам надо устроить бал.
Ковентина замерла, набрав полную грудь воздуха.
Ярне пришел в себя, и произнесенная им фраза оказалась как раз кстати.
– Всем этим женщинам, собравшимся вместе, очень не хватает мужчин. И никакая магия не заменит им мужского общества. Я вам точно говорю, бал.
Девана поймала себя на том, что улыбалась. Конечно, бал. Интересно, проводился ли бал в Академии когда-нибудь. Бал – это способ пригласить гостей, узнать, что происходит, как все эти люди в городе относятся к тому что, происходит вокруг. И пусть первый и последний бал, в котором она приняла участие, закончился не очень хорошо. Но, наверно, Арнольд поможет.
В конце концов, можно просто потанцевать. Просто послушать музыку. Как мало музыки здесь! Уныние, только уныние.
Тина очнулась, захлопала ресницами и, стараясь не смотреть в сторону Дара, произнесла с неожиданной твердостью.
– Бал – это, конечно, здорово. Но я говорю о другом.
Дана вздохнула и почувствовала, как отвратительно пахло даже здесь, почти в самом центре города. Сырость и запах сгоревшего угля проникали везде. В родовом доме, где Шайла проводила достаточно много времени, Дану преследовали ароматы кошачьих туалетов и гниющей бумаги. Стоило только позволить себе отвлечься. Стоило только позволить себе вспомнить.
– Я понимаю, дорогая. Мы с Ярне уже говорили об этом несколько дней назад. Деньги будут.
Дар и Тина кивнули одновременно. Боже, разве такое бывает? Разве могут быть люди так созданы друг для друга? А кто создан для нее? Или для кого создана она?
Слово «создана» внезапно застучало барабанным грохотом в висках.
Прочь. Что будет, если Дана исчезнет прямо сейчас? Улетит куда-нибудь, где ее ждали на самом деле?
– Это хорошо, Дана.
Иногда Тина обращалась к ней «мадам», и это означало, что Девона сделала что-то неправильно, не так, как надеялась девушка. Но сейчас слова прозвучали так тепло, так нежно, и одновременно Тина коснулась руки стража. На мгновенье, легко. Почти незаметно. Такая игра. Пустая игра.
Дана вдруг поняла, что ускользало от нее все время, пока она стояла на этом балконе. Пустота.
– Дар. Во всех этих женщинах нет ни капли магии. Вообще ничего. Так не бывает.
Ярне засмеялся. И этот смех пробил ознобом, заставил сердце забиться бешеным ритмом.
– Это ждет всех. Если мы не победим.
Девана вздрогнула. Стекло за спиной лопнуло и рассыпалось мелкими осколками вниз на тротуар.
Тепло. Ей нужно было тепло. Ей нужен был Реган.