Иван III. Создание единого государства
Начиная с 1470-х годов деятельность Ивана III, направленная на присоединение остальных русских княжеств, резко усиливается. Первым становится Ярославское княжество, которое окончательно теряет остатки самостоятельности в 1471 году, после смерти князя Александра Федоровича. Наследник последнего ярославского князя, князь Даниил Пенко, перешел на службу к Ивану III и получил чин боярина.
На территории Ярославского княжества сразу начинается достаточно жесткая унификация с московскими порядками. Специально назначенный посланец великого князя «поверстал» на московскую службу ярославских князей и бояр, отняв у них часть земель. В одной из критически настроенных летописей того времени эти события описаны так: «У кого село добро, ин отнял, а у кого деревня добрая, ин отнял да записал на великого князя, а кто будет сам добр боярин или сын боярский, ин его самого записал».
Схожие процессы происходили и в перешедших под контроль Москвы Дмитрове (1472) и Ростове (1474). Здесь также наблюдался процесс поверстания местной элиты (как князей, так и бояр) на службу великому князю. Причем ростовские князья сохранили в своих руках даже меньше вотчин по сравнению с ярославскими. Ряд владений был приобретен как великим князем, так и московской знатью.
Присоединение Тверского княжества в 1485 году и его интеграция в Российское государство произошли достаточно мягко. Сын Ивана III Иван Молодой был поставлен «на великом княжении на тферском». При княжиче Иване был оставлен московский наместник Василий Образец-Добрынский.
Иван III Васильевич
При этом Тверь еще какое-то время сохраняла атрибуты самостоятельности. Княжескими землями управлял особый Тверской дворец. Хотя некоторые тверские бояре и были переведены в Москву, новый тверской князь управлял княжеством при помощи тверской боярской думы. Удельные князья, поддержавшие Ивана III, даже получили новые вотчины (впрочем, вскоре эти вотчины были у них отобраны). А к началу XVI века тверской двор окончательно слился с московским, а некоторые тверские бояре перешли в московскую думу.
По той же схеме к Московскому государству Иваном III вскоре были присоединены Рязанское княжество, Вологодская, Псковская, Югорская земли, Великая Пермь и многие другие территории. Суздальско-Нижегородское княжество и Вятская земля стали зависимы от Москвы еще при отце Ивана III Василии II Темном. При Иване Васильевиче эта зависимость только усилилась.
В течение трех лет – с 1500 по 1503 год – Иван III отвоевал у Великого княжества Литовского Чернигов, Новгород-Северский, Стародуб, Брянск, Гомель, Торопец, Мценск, Дорогобуж и, соответственно, всюду поставил московских наместников – своих верных бояр и служилых князей.
Параллельно с усилением власти московского царя формировалась приказно-воеводская система государственного управления. Главными отличительными особенностями новой структуры стали сословность и централизация. Высшим органом власти теперь являлась Боярская дума, а отраслевыми органами центрального управления – приказы.
Иван III способствовал образованию системы местного управления, в которой наместник представлялся центральной фигурой. Процесс назначения в наместники проходил в соответствии с традициями удельных княжеств. Наместниками обычно назначались родственники тех, кто княжил в этих городах. Так, в Великом Новгороде (о его завоевании Москвой – речь впереди) в основном посты наместничества занимали князья Ростовские, Шуйские и Горбатые. А в Москве, как правило, наместником становился один из наиболее приближенных бояр великого князя. Последний лично назначал наместников и волостелей, которые в своей деятельности опирались на штат чиновников. Наместники руководили административными, финансовыми, военными и судебными органами.
Процесс централизации власти переустроил всю политическую систему Русского государства. Местное управление первой половины XVI века в большей мере, чем центральное, сохранило пережитки феодальной раздробленности. А именно это негативно проявилось в наместничестве, которое стало обеспечиваться системой кормления, когда администрация наместника существовала за счет местного населения. Система кормления являлась своего рода формой материальной компенсации дворянству за военную службу. Величина «кормов» для наместников определялась в уставных грамотах. Назначение на должность выражалось словами: «пожаловали в кормление». Поэтому получившие должность и назывались кормленщиками.
Боярская дума. Акварель А.П. Рябушкина. 1893 г.
Прежде мы предполагали, что слово «кормление» восходит к «корме», «кормилу» (рулевому веслу), а не к пищевому термину «корм». Но вскоре нам удалось выяснить, что между словами «корма», «кормило» (весло) и пищевым термином «корм» в действительности нет противоречия. Дело в том, что при транспортировке наиболее ценные грузы (к которым бесспорно относилась и разнообразная снедь) складировались на корме ладьи или струга. Поэтому термин «кормление» включает в себя все – и руление областью, и пользование теми благами, которые область приносит. Поскольку наместники в ту пору не получали государева жалованья, им ничего более не оставалось, как кормиться с земли, которая была вручена их попечению.
Местные чиновники собирали подати с населения деньгами или натурой. Натуральный характер вознаграждения за службу соответствовал низкому уровню развития товарно-денежных отношений. Наместник расценивал вверенные ему города или волость как законный, признанный князем источник собственного дохода и благосостояния. В подтверждение этому В.О. Ключевский подчеркивает, что «кормленщик, наместник или волостель получал при назначении на кормление наказный или доходный список, своего рода таксу, подробно определявшую его доходы, кормы и пошлины».
Двинская уставная грамота 1397 г.
Не случайно летописец, описывая роль наместника в какой-нибудь волости, не говорит о том, насколько его правление будет полезным для народа, а отмечает именно то, как велик для населения будет корм наместника. Другими словами, кормление – это пенсия за военную службу. Но на самом деле деятельность наместников на тот момент была несложной, она являлась исключительно финансовой и ограничивалась сбором налогов для князя.
Летописи сообщают, что царь иногда оказывался в затруднительном положении, когда желавших покормиться было больше, чем свободных мест. В таком случае князь либо давал кормление на короткий срок, либо посылал на кормление сразу двух наместников. Естественно, оба обстоятельства приходились не в радость для местного населения. Вся система бесконтрольного поведения администрации на местах ложилась тяжелым бременем на крестьянство и посадских людей. Кормленщиками в то время были не только представители феодальной аристократии, но и элита служилых людей. Власть кормленщиков регламентировалась доходными списками, строго устанавливающими размеры кормов, нормы которых оставались неизменными с середины XV века.
Вскоре у наместника появились и военные обязанности, так как наместник получил статус начальника войск, защищавших княжеские владения. Позже на наместника возложили политические дела в уезде, он стал выполнять отдельные поручения из центра. В обязанности наместника вошли и судебные дела. Гражданские тяжбы являлись важным источником дохода как для наместника, так и для князя. Мелкие преступления наместник рассматривал самостоятельно, а уголовные дела согласовывал с Москвой. (Все-таки решение о такой важной запятой в приговоре «казнить нельзя помиловать» великий князь оставлял за собой.)
Данные из исторических документов свидетельствуют об отрицательном отношении населения к наместникам и к их деятельности. Нередко местные жители жаловались великому князю, прося у него защиты от произвола чиновников. Были случаи, когда великий князь московский Иван ІІІ обращал особое внимание на действия наместников. Например, по жалобе лучан он предал суду своего наместника Ивана Оболенского, что явилось в то время строжайшей мерой, невиданной ранее.
Николай Михайлович Карамзин в своей «Истории государства Российского» пишет: «Два государя, Иоанн и Василий, умели навеки решить судьбу нашего правления и сделать самодержавие как бы необходимою принадлежностью России, единственным уставом государственным, единственною основою целости ее, силы, благоденствия. Сия неограниченная власть монархов казалась иноземцам тираниею, они в легкомысленном суждении своем забывали, что тирания есть только злоупотребление самодержавия, являясь и в республиках, когда сильные граждане или сановники утесняют общество. Самодержавие не есть отсутствие законов: ибо где обязанность, там и закон: никто же и никогда не сомневался в обязанности монархов блюсти счастие народное».
Эти слова классика нашей исторической науки и до сего дня не утратили своей актуальности. Недаром их предпочитают не помнить наши либералы от политики, большинство из которых – те самые «западники», иноземцы, с которыми столь доказательно полемизирует здесь Карамзин.
Итак, уже конец XV века и первую половину XVI века (великое княжение Ивана III, Василия III и начало царствования Ивана IV Грозного) можно рассматривать как эпоху укрепления и расширения Русского государства до степени его превращения в царство. В этот период великокняжеская власть дорастает до самодержавной. Хотя это еще не абсолютизм: Боярская дума вплоть до петровских времен, то есть на два века, сохраняет свои позиции. Царь чувствует себя отчасти от нее зависимым в своих решениях, но временами «подминает под себя» – проводит свою волю насильственно, с помощью репрессий. Это прежде всего Иван Грозный и в более слабом его подобии – Борис Годунов. В более слабом, поскольку Борис, в силу своего «худородства», не решался на столь масштабные репрессии, как Иван Грозный. Что боярство прощало потомку Рюрика, не простило бы сыну вяземского помещика, дальнему потомку Чет-мурзы. Впрочем, оно не простило даже меньшего, что хорошо показывают события Смутного времени, о котором рассказ впереди.
В эту эпоху управленческий аппарат в целом адекватен историческим задачам, но еще крайне неустойчив, не сформирован. Царская власть окончательно не выкована, ее задачи и властные полномочия понимаются многими «управленцами» (в основном представителями боярского сословия) очень по-разному. Поэтому зачастую государство бессильно решить важные исторические задачи. Так, Иван Грозный, покоривший Казанское и Астраханское ханства, проиграл войну в Ливонии. Борис Годунов не сумел выиграть войну со шведами за выход на Балтику, хотя ему и удалось занять несколько опорных крепостей.
Государство судорожно пытается найти ресурсы для ведения войн за возвращение к морям, для строительства крепостей, литья пушек, увеличения войска и т. д. Ресурс у него пока один – тягловое население. В итоге еще в годы великого княжения Ивана III возникает поместная система.
В основе этой системы, как нетрудно догадаться, – поместье, участок казенной земли, данный государем в личное владение служилому человеку (дворянам) при условии его верной службы. Это поместье – и некая награда за службу (государственную, в основном военную), и источник материального дохода, с которого владелец поместья снаряжал себя для воинских походов.
Московское княжество в XV–XVI вв.
При Иване III не только начинают вырабатываться правила раздачи казенных земель в поместное владение служилым людям, но и уже происходит первая массовая раздача поместий.