Агата.
– Меня не отпускает странная мысль, Римская, – протягивает Сергей, крепче сжимая руль. Мимо тянутся груженые КАМАзы, взвивая облака грязной влажной пыли. Крупные дождевые капли падают на лобовое стекло и тотчас отбрасываются проворными «дворниками». Знал бы Корсаков сколько мыслей в моей голове?
– Ты молчишь, Агата? Ты меня, вообще, слышишь? Или думаешь о том, кто ждет меня дома? Она шикарна, Агата… Очень меня любит, ценит, а смотрит как… Ты бы видела!
– И как ее зовут? – едва сдерживая смех, спрашиваю я.
– Варна, – любовно протягивает Корсаков. – Ты уже ревнуешь?
– К псине? Нет.
– А с чего ты решила, что…
– Кроме запаха новой машины здесь есть еще парочка ароматов – туалетная вода с нотками грейпфрута, свежей ели, лимона и… Едва ощутимый запах собаки. Так что, Корсаков, тебе меня не провести. Кстати, какой она породы?
– Никакой, – бурчит Сергей. – Не понимаю, как ты учуяла? Я возил Варну на заднем сидении четыре дня назад. У тебя нюх, как у собаки, Римская? – шутя, спрашивает он.
Да, именно так… Обостренное зрение, осязание, нюх и прочие достоинства – только верхушка моих качеств, отличающих меня от нормального человека…
– Вроде того. Ты бы мог брать ее на место происшествия. Хочешь, замолвлю словечко перед Мышкиным?
– Еще чего. Приехали, Римская. Сосредоточься на деле.
– Кстати, ты не сказал, о чем думаешь?
– Почему мать девочки осталась дома? Родила нового малыша и забыла о пропавшем ребенке? Как-то все это странно…
– Я думала о том же, не поверишь!
Колеса машины утопают во влажной земле. Корсаков паркуется возле оградительной ленты и вынимает из кармана бахилы. Молча протягивает мне пару, по привычке цепляя взглядом окружающие предметы. Возле ямы стоит наскоро сооруженная палатка судебного медика и криминалиста. Их фигуры, одетые в грязно-серые целлофановые накидки, мелькают неподалеку. Здесь же уныло прохаживается дежурный следователь и парнишка с огромным доберманом – судя по всему, именно он нашел тело. А возле берега, запустив ладони в карманы брюк, стоит мужчина. Его высокая худощавая фигура походит на склоненную к воде иву – руки болтаются, голова устало опускается к земле. Отец, без слов понимаю я… Убитый горем отец, потерявший надежду. Она всегда лучше такой правды…
– Майор Корсаков, капитан Римская, – сухо бросает Сергей, когда мы подходим ближе.
– Вы кто такие? – презрительно протягивает дежурный следак. Выплевывает изо рта зубочистку и тянется в карман за удостоверением. – Я следователь Евгений Снегирь, из отдела по особо тяжким.
– Мы из отдела «Д», подчиняемся полковнику Мышкину. И это дело наше.
– Ваше? А почему отдел «Д»? Дебилы, что ли? – туповато улыбается Снегирь.
– Нет, отдел «Д» означает достойные, ясно. Кто обнаружил тело? Лейтенант, доложите по форме, – твердо произносит Корсаков.
– Эй ты! – Снегирь взмахивает ладонью, подзывая парня. – Парнишка обнаружил, вернее, его собака. Вы эту псину видите? Последние две недели шли дожди, в десяти километрах отсюда разрушилась дамба, берег затопило. Вот ее рука и вылезла…
– Сергей… Юрьевич, давайте осмотрим тело, пока его не забрали? – предлагаю я.
– Хорошо, капитан. Со свидетелями потом побеседуем.
Ноги вязнут в подтаявшей апрельской жиже. С реки дует холодный ветер, нагло забираясь под куртку и оставляя на коже ледяные поцелуи. Не помню, чтобы весной в наших краях было так холодно…
Она лежит на большом черном куске целлофана. Кости облепляют остатки почерневшей плоти и обрывки одежды, возле тела лежит смартфон в розовом чехле и студенческий билет.
– Привет, Сидор, – здороваюсь с судебным медиком и сажусь на корточки. – Что скажешь?
– Здорова, Римская, какими судьбами? – погладив длинный седой ус, произносит Сидоренко.
– Неважно. Рассказывай. Это мой коллега, майор Корсаков, – киваю в сторону Сергея.
– Девушку опознал отец. При ней обнаружен студенческий билет и телефон, вещи принадлежали Красновой Лидии Алексеевне.
– Ну и что. Отец опознал тело?
– Да, когда Лидия пропала, на ней были черные легинсы и джинсовая куртка.
– Корсаков, поговори с отцом, а я осмотрю тело.
Цепляю на лицо медицинскую маску и склоняюсь к трупу. На бедрах виднеются остатки подкожной жировой клетчатки, кости кажутся широкими, ступни большими. Интересно, какой она была? На фотографии Лидия показалась мне миниатюрной…
– Сидор, что ты можешь сказать о комплекции трупа?
– Высокая девушка, лет двадцать, размер ступни не меньше сорокового, рост приблизительно метр семьдесят пять или выше. Отец ее опознал, Римская, так что… Засунь свои подозрения подальше.
– А почему сумки или рюкзака при ней нет? Телефон и студенческий она в руках несла, что ли?
– Да, так бывает. И что?
– Девушка была полной, как ты думаешь?
– Хм… Думаю, нормального телосложения или слегка упитанной. Тело пролежало в земле три года, сама понимаешь… Но клетчатка на бедрах осталась, выходит, бедра и задница были зачетные.
Какие же мы с Корсаковым идиоты… Правильно, Снегирь обозвал нас дебилами… Как можно было не осмотреть комнату девушки? Ее фотографии, личные вещи, одежду, обувь…
– Причина смерти какая?
– Внешних повреждений нет. Очевидно, ее задушили. Подробнее расскажу после вскрытия.
– Я могу поехать с тобой? Хочу поучаствовать.
– Валяй, Римская.
Поднимаюсь с колен, завидев идущих навстречу Корсакова и Краснова…