Встреча происходит в помещении ассоциации. В маленькой комнате столы образуют подкову, на доске что-то пишет женщина. Ее зовут Элен, именно с ней я вчера говорила по телефону.
Номер, полученный от Мариам, я набрала «вдруг». Всякий раз представляя, как буду нежить лежащего в больнице младенца, я испытывала противоречивые чувства и справиться с ними не могла.
Разговор получился короткий. Элен задала несколько вопросов и предложила прийти в понедельник вечером на установочное собрание.
Нас одиннадцать. Элен начинает с описания структуры и задач ассоциации. Двадцать волонтеров сменяют друг друга у изголовья маленьких пациентов во всех педиатрических отделениях. Задача проста: помочь детям забыть о болезни и жизни взаперти, играя с ними, читая, беседуя.
– Нам не хватает волонтеров-добровольцев в неонатологии, туда в основном кладут недоношенных детей, но есть и дети с патологиями, родившиеся в срок и нуждающиеся в лечении. Больница недавно открыла новое крыло, что позволяет принимать больше детей из Бордо и окрестностей. Нам нужны ласкатели – так мы называем волонтеров, в других клиниках они няни или баюкатели, но занимаются все одним и тем же: держат детей на руках, разговаривают с ними, холят, окружают любовью.
Женщина лет шестидесяти поднимает руку, и Элен дает ей слово.
– Мы сможем выбирать… грудничков, которыми будем заниматься?
– Нет, – сухо отвечает Элен. – Мы не в куклы играем, а делаем важную и трудную работу. Исследования показали, что у новорожденных, которых ласкают, быстрее выравниваются сердечный ритм и температура, но не только. Это смягчает болезненные ощущения, ослабляет стресс, одновременно усиливая хорошее самочувствие. К сожалению, не все родители неотлучно находятся при своих малышах, поэтому мы…
– Почему? – перебивает ее высокий лысый мужчина, сидящий справа от меня.
– Почему что? – переспрашивает кураторша.
– Почему родители оставляют детей в одиночестве?
Элен что-то записывает в блокнот, потом отвечает:
– Один из главных принципов, которым должен руководствоваться хороший волонтер, – никогда никого не судить. У всех родителей свои причины, разные, но неизменно веские. Кто-то живет в двух часах езды от больницы, у других есть еще дети, которым требуется пригляд, а помочь некому. Многим матерям физически трудно передвигаться после родов, а кого-то накрывает послеродовая депрессия, так называемый беби-блюз. Случается, что люди слишком напуганы и не могут противостоять реальности. Мы не становимся папами и мамами, просто на время подменяем их. И, кстати, взять на себя заботу о любом ребенке можно только с согласия родителей.
Мужчина молча кивает. Молодая женщина, тоже кандидат в волонтеры, качает головой, ей услышанное явно не понравилось. Элен спокойно продолжает перечислять обязанности волонтеров. Мы должны быть свободны в определенное время, как минимум раз в неделю, взять на себя волонтерские обязанности на год, предоставить руководству ассоциации досье криминалистического учета, встретиться с психологом, провести один пробный день в больнице – и тогда… Тогда нас зачислят в ассоциацию на месяц испытательного срока.
– У вас есть вопросы?
Вопросы нашлись. Элен отвечает вежливо, после чего беседует с каждым индивидуально, в соседнем кабинете. На интервью отводится десять минут, и за это время куратор пытается прозондировать мотивацию людей.
Я такого не ожидала и не подготовилась. Ищу слова, убедительные доводы, хочу понравиться, но бормочу одни банальности. Элен делает заметки, благодарит меня и просит пригласить следующего кандидата. Я понимаю, что провалилась, и мне хочется плакать, как бы глупо это ни выглядело. Уже в дверях признаюсь по наитию:
– Во мне много нерастраченной любви, которую теперь не на кого излить. Поэтому я каждую ночь лелею собственные воспоминания.
Элен поднимает глаза от блокнота, улыбается мне и спрашивает, свободна ли я в следующую среду.