– Я согласна, – произнесла Тиамира, её голос звучал мрачно, словно она подписывала не договор, а прощалась с жизнью. Внутри неё бушевали противоречивые чувства. С одной стороны, ей было жутко страшно и ничего неясно. Но с другой, перспектива продолжить учёбу в университете, пусть и за такую небольшую плату, казалась ей заманчивой. В конце концов, зачем ей горячее сердце, которое приносит одни проблемы? А её тощее тельце, похоже, никому не нужно. Ни один эльф не обратил на неё внимания за все годы учёбы, не могли не догадаться, что она девушка, кроме Арамана, разумеется, который иногда приставал с непристойными предложениями. Но Араман не в счёт – он всего лишь друг, другом и останется.
Пусть уж ректор этим добром попользуется, подумала Тиамира с горечью.
Но тут же в голове возник вопрос: как же её дар, о котором твердил отец? Девушка вдруг почувствовала тревогу. Ректор, вероятно, знал, что предлагал, и это её пугало.
– Мне папа сказал, – осторожно начала она, стараясь предупредить Лестата Эша о возможных последствиях. Ей не хотелось заключать магический договор, если талант до конца не раскроется. Она смотрела на листки, которые плавно покачивались возле её руки, словно дразня её, мол только прикоснись к каждому из них, и ты снова в списке студентов.
Но что это будет значить для её будущего?
– А как же остальные отчисленные? – забеспокоилась Тиамира.
Её мысли заметались в поисках ответов, вот только не находили их. Она вспомнила своих однокурсников, с которыми делила радости и печали учёбы. Их смех и разговоры о будущем в эту секунду казались такими далекими.
– Кроме тебя, я никого больше не лицезрю, – раздраженно бросил Лестат Эш, его голос прозвучал как гром среди ясного неба, выдернув Тиамиру из раздумий и сомнений. – Где они? – развел он руками и огляделся, будто надеясь увидеть товарищей по несчастью девушки. – Где все? Ау! Нет никого.
Тиамира вздрогнула: в кабинете лишь она и ректор. Вдруг вспомнилось, как вместе с другими студентами мечтала о том, как они будут работать над своими способностями, развивать таланты и добиваться успеха. Теперь же её единственным спутником оставался страх. Ее непонятный нераскрывшийся еще дар – это не только возможность, но и бремя. Возможно, именно этот дар может стать причиной её одиночества. Никому ведь не расскажешь о договоре, ни с кем не поделишься своими тревогами. Или это лишь ее глупые опасения?
Подписывая договор, она не только связывала свою судьбу с ректором, но и рисковала потерять то немногое, что у неё осталось – свою независимость и мечты. В какой-то миг блеснула мысль что, возможно, она принимает неверное решение и стоит поискать пути, которые не зависят от чужой воли.
Лестат Эш уже начал волноваться, помешивая прутом угли в камине, как бы девушка не передумала в последний момент. Слишком наивная, честная, вся какая-то правильная, чистенькая. А вот Лестату Эшу такая и нужна. И невероятно хорошенькая… Наверное, не пропустила ни одного занятия. Лестат все мог, многое мог, но не мог подчинить подписать магический договор. Мог и договор заставить подписать, подавив волю подписанта, вот только договор не вступил бы в истинную силу. Тут требовалось искреннее желание обеих сторон. И в договоре ничего изменить не мог, там прописано только то, что озвучено, – холодное расчетливое сердце и восстановление на медицинском факультете взамен на тело, которым можно пользоваться без ограничения. И срок договора – до конца обучения. Тоже не так уж и много. Всего-то два с половиной года…
«Всего-то потерпеть два с половиной года», – уговаривала себя Тиамира, стараясь найти в этом утешение. – И ректор не безобразен, не стар. Достаточно молод и красив. Холодный только, как все вампиры. Но зачем мне страсть?.. – размышляла она. Подпишет договор и сразу станет не до романтики. – А если узнают, каким образом меня восстановили в университете? Только меня… Ну почему я должна думать о других? Вот сейчас… Сейчас Лестат Эш вернет прут для углей на место, а мне надо на что-то решиться».
Внутри нарастало напряжение, противное сердце сжалось от недобрых предчувствий. А едва только подпишет договор, ничего подобного уже не будет испытывать – все переживания останутся в прошлом, она перестанет волноваться за других, думать о других. Только о себе…
Лестат Эш аккуратно повесил прут для углей на стойку – Тиамира отметила, что он аккуратен во всем – не бросил небрежно прут, а именно повесил рядом с камином.
– Ну и? – Лестат Эш повернулся в сторону девушки.
И в этот же самый миг Тиамира поймал листки и прикоснулся к ним ладонью, вызывая неяркое желтое свечение, – договор подписан с его стороны. Мгновенно ореховые глаза эльфа утратили свой исключительный блеск, словно их заволокло флером, а сердце пропустило ровно один удар, а потом забилось ровно и мощно в узенькой грудной клетке.
И все равно, в последнюю секунду Тиамира испугалась – а вдруг ничего не получится. Или все же холодный ректор именно тот, кто сможет помочь ей раскрыть дар. К тому же два с половиной года – это не так много, если в конце пути ее ждала победа над ее страхами и настоящая свобода
– Ты успела ознакомиться с содержанием? – поинтересовался Лестат Эш, забирая заветные бумаги из рук эльфийки и тоже подписывая их.
Он никогда не прикасался к договору первым – вдруг подписант в последний миг откажется? И что тогда делать с этом недоподписанным договором? Уничтожить нельзя, силой или магией заставить подписать тоже. А так… по истечение времени рассыпались листки в прах, и нет договора, будто т не было.
– Так, так, так… – произнес Лестат Эш, – значит, зовут тебя Тиамира Ниэль. Красивое имя… Тиамира. Я буду звать тебя Мирэ.
– Но это вроде бы девчачье имя? – без всяких эмоций в голосе произнесла Тиамира. Она до последнего боролась за свое мужское. Хотя, впрочем, уже можно было этого и не делать. В универе восстановят хоть Тиамирой, хоть Тиамиром. А хочет звать Мирэ, пусть зовет.
– Да, девчачье, – не стал спорить Лестат Эш. – Но мне так нравится. Ты же девушка, вот и оставайся ей. – Он еще раз пробежался глазами по договору, прежде чем убрать его в стол. – Тиамира длинно, Мир слишком коротко, да ты и не мальчик вовсе, а Мирэ в самый раз. К тому же мне так больше нравится. Да и… значение с эльфийского…
– Изумруд… – мрачно продолжила Тиамира. Не нравилось ей, когда ее имя сокращали. Но выбирать сейчас не приходилось.
– И повторю, – напомнил Лестат Эш, – твоим телом я владею безраздельно. Не вздумай обманывать меня. Об обмане мне сразу станет все известно. Договор есть договор.
Тиамира равнодушно пожала плечами. Зачем ей обманывать ректора? Ей близость с кем бы то ни было ни к чему. И раньше-то было не до того, а теперь и подавно. К тому же никто не тащил в постель.
– Обмоем сделку? – поинтересовался Лестат Эш. – Или сразу перейдем к делу?
И он весьма выразительно и недвусмысленно положил руку на пояс своих брюк.
– Обмоем, – согласилась Тиамира, стараясь оттянуть тот момент, когда предстоит начать выполнять условия договора. Может, вообще напиться? Какой с пьяного спрос? Она ждала, что Лестат Эш предложит снова вина, но ректор подал ей «тюльпан» с коньяком на дне – особо не напьешься…
Тиамира встал на колени между длинных ног ректора. Почему-то ей было все равно, чем она будет сейчас заниматься – ни чувство страха, ни омерзения, ни даже капельки отвращения не испытывала. Ничего. Полное равнодушие. Расстегнула замысловатый крючок на поясе Лестата Эша, потянула «молнию» вниз за язычок, приспустила трусы, освобождая от одежды детородный орган вампира. Уткнулась носом в аккуратную поросль.
Она не смогла бы описать в нескольких словах, как пахнет маг, – но даже через удушающую химию, которой их обработали перед тем, как облачить в хирургические костюмы, пробивался аромат настоящего, зрелого, состоявшегося, роскошного мужчины. Этот запах был насыщенным и многослойным, словно сложный букет из трав и цветов, в нем можно было различить нотки уверенности и силы, а за внешней оболочкой скрывалось нечто большее – душа, что ли, полная переживаний и эмоций. Это только внешне Лестат Эш казался холодным и бессердечным. Тиамира взяла в рот начавший просыпаться член. А что дальше делать? Представляла слабо.
Чтобы хоть чуточку отвлечься, принялась более подробно анализировать запахи ректора слой за слоем… Пах тот… Дорого. Запах дорогих духов «кричал» о богатстве Лестата Эша, стабильности, солидности, надежности. Духи будто сами обладали глубиной и характером, как их владелец, их аромат будто рассказывал о жизни Лестата Эша, полной успехов и достижений. А в сочетании с изысканным табаком, который окутывал тело ректора, этот запах создавал образ мага, знающего себе цену. Не каждый вампир мог позволить себе наслаждаться сигарами, не говоря уже о трубках, что подчеркивало уникальность и статус Лестата Эша… Еще пах ректор дорогим вином. Этот аромат навевал мысли о принадлежности Лестата Эша к богеме, о его яркой взрывной жизни, полной приключений и страстей, как фейерверк, который освещает ночное небо. Странно… Тиамира даже вздрогнула от этих ассоциаций, ведь они были полны контрастов и противоречий…
Ароматы леса и луга, исходящие от ректора, неожиданно напомнили Тиамире о доме. Эти запахи были связаны с детскими воспоминаниями, о тех сказках, что рассказывал отец перед сном. В этих историях принцы всегда были умными и сильными, и они непременно побеждали драконов, а принцессы красивые и добрые, полные любви и сострадания.
Каждый из этих ароматов, словно нить, связывал ее с прошлым, с теми беззаботными днями, когда все казалось возможным, а мир ярок и полон чудес.
Тиамира очень старалась – «работала» тщательно, но неэмоционально, в какой-то момент вспомнила даже цитату из учебника: «Обоняние воздействует на лимбическую систему, отдел головного мозга, который контролирует голод, агрессию, сексуальные эмоции и другие базовые животные чувства»…
Ректор Лестат Эш – не мужчина, а настоящий альфа-самец, обладающий харизматичной аурой и специфическим мускусным запахом, который заполняет пространство вокруг него. Этот запах был настолько сильным и притягательным, что Тиамира не могла не отметить этого. Такие ароматы – это не простое физическое проявление, а нечто более глубокое и тонкое, что способно повлиять на восприятие и эмоции окружающих. «Настоящий альфа», – снова подумала она, но не успела завершить мысль, как Лестат вдруг застонал и замер, словно что-то его остановило. В следующее мгновение он оттолкнул её от себя.
От неожиданности Тиамира чуть не сомкнула зубы и не нанесла ректору травму.
– На сегодня хватит, – произнес Лестат Эш. Он поправил белье и застегнул брюки. «Хорошая, исполнительная. Но не более того». – Молодец, – похвалил он девушку.
Тиамира рухнула у ног ректора без сил, словно это не она, а у нее высосали все соки.
Лестат Эш поднял ее с пола, усадил себе на колени и впился в губы жестким поцелуем, теперь он как бы возвращал взятую у девушки энергию.
– Я тебя отнесу в комнату, – предложил Лестат, его голос был полон заботы и власти.
– Не надо, я сам дойду, – ответила Тиамира, понемногу приходя в себя.
– Мирэ, не спорь со мной, – нахмурился Лестат Эш. – Ты не дойдешь, я это наверняка знаю, упадешь где-нибудь по пути. А ты мне нужна не только живой, но и вполне здоровой и полной сил. Силы и тебе самой понадобятся для прохождения практики. Ты же уже убедилась, что врачевание – дело не из легких. И зачем ты только выбрала такую сложную специальность? Могла бы поступить и учиться без проблем на факультете полегче…
– Папа?
В голосе таком же низком, как у ректора, с такими же надменными нотками сквозило нескрываемое удивление.
– Малис? – теперь пришел черед удивиться Лестату Эшу.
А Тиамире на руках у ректора захотелось провалиться сквозь землю, или стать невидимой. Стыдно-то как! Какой позор! Теперь о том, что она занималась с ректором непотребными вещами в его кабинете станет известно всему университету! Вряд ли Малис Эш станет держать язык за зубами. Слухи ходили – не в его это характере. Она уткнулась носом в грудь Лестата Эша, моля чтобы ректор не скинул ее с колен или не поставил на ноги.
– Откуда ты взялся? Я не ждал тебя сегодня, – зло проговорил Лестат Эш, обнимая и прижимая к себе Тиамиру.
– Странно, – хмыкнул Малис. – А мне казалось, что я должен был завтра приступить к занятиям. Прошло ровно пять лет, день в день – на такой срок ты отстранил меня от учебы, от университета, хотел, чтобы я отдохнул, обдумал все, пришел в себя. Да и без физической эманации живется мне как-то не очень. Как видишь, и электронный пропуск сработал, пропуская меня в университет…
– Но как… Как ты нашел меня? – удивленно спросил Лестат Эш.
– Не по магическому шлейфу. Нет, – заверил его Малис, усмехнувшись. – Ты сам лишил меня магии. Все гораздо проще и прозаичнее, – добавил он. – Тебя не оказалось в актовом зале, когда я там появился… Пришлось прогуляться до жилой части университета. Смотрю, ты уже сразил мальчика наповал, что у тебя на руках, он даже стоять на ногах не может, роскошью своих палат, некогда королевских, где сохранился старинный интерьер, и роскошно оформленный Золотой зал? Как же! Стены обиты кожей с золотым тиснением, а деревянные скамьи богато украшены искусной резьбой и тоже золотом. Золото, золото, кругом золото. Я, наверное, тоже от вида такой роскоши не устоял бы на ногах.
Тиамира сжалась в комок, спрятав свое лицо на груди у Лестата Эша. Может, повезло, и ректорский сынок в темном помещении ее не рассмотрел?
– Или это все же девочка? – с ехидно поинтересовался Малис.
– Прекрати, – гневно потребовал Лестат Эш.
– Да ладно, папа, не тушуйся. Еще сразишь не только своим богатством. Так о чем это я? – продолжил юродствовать Малис. – Ах да! В жилой части я пробыл довольно долго – пока обойдешь все комнаты. Тебе одному не тесно? Но и там тебя почему-то не оказалось. Это я понял, когда обследовал каминный зал и спальню – огонь не разложен, постель не расстелена. Тогда оставался еще кабинет… Стареешь. Любовников… прости, любовниц принимаешь в кабинете… Как видишь, никакой магии…
– Жди меня здесь, – приказал Лестат Эш сыну. – Вернусь и поговорим. Можешь даже выпить, разрешаю хоть полностью опустошить мой бар…
– Все еще боишься, что нас может кто-нибудь еще увидеть? – прошептал в макушку девушки с усмешкой. – Кому не надо, уже увидел.
– Кто нас увидит? – тихонько хмыкнула Тиамира. – Мои однокурсники на медиане. Праздник в самом разгаре. А те, кто нас увидит… все равно не поверит своим глазам. Кто вы? И кто я? Отчисленный за профнепригодность студент? Вас же сын тоже удивился.
Лестат Эш облегченно выдохнул – договор в действии.
– Уже не отчисленный, – заверил он. – Можем подойти к деканату, удостовериться, что твоей фамилии в списках нет. Хочешь?
– Нет, – отрезала Тиамира. Почему она должна сомневаться в словах ректора, не верить ему? Раз тот сказал, что ее фамилии нет уже среди отчисленных, значит, так оно и есть…
Не позволяя сыну рассмотреть эльфийку, Лестат Эш быстро пересек кабинет, а потом донес Тиамиру до комнаты, в которой она жила. Ректор не спрашивал дорогу – и без объяснений девушки чувствовал, куда надо идти. Уложил свою ношу на кровать, предварительно раздев, а костюмчик повесив в шкаф. Тиамира не сопротивлялась – ей было все равно, что подумал бы о ней Араман, если вдруг сосед по комнате неожиданно вернулся и застал ее обнаженной, а рядом мужчину. Да к тому же еще и вампира. Вряд ли Араман знал, как выглядел ректор. Впрочем… Он мог видеть того во время напутственного слова на медиане… Все равно.
– Спи, – приказал Лестат Эш. – Тебе надо отдохнуть. День был сложный, а завершение его трудным.
Тиамира послушно закрыла глаза. Сейчас спать, как было приказано. О том, что с ней будет потом, когда закончится договор, подумает позже. Да и какая теперь разница? Обратной дороги все равно нет. Брошенный эльф или падший эльф, совершенно неважно. Кто об этом узнает? Она промолчит. Не в ее интересах распространяться о связи с ректором. А Лестат Эш… тоже не станет рассказывать на каждом углу, что Тиамира Ниэль его постельный эльф. Важно то, что она теперь наверняка станет врачевателем.