Бывшая бальная зала, а теперь актовый зал был забит студентами до отказа. Кто бы сомневался? Половина пути, невероятно трудная часть его пройдена, и теперь до диплома рукой подать. Казалось бы.
«И Араман искренне верил, что больше никого не отчислят, – вздохнула Тиамира, пробираясь поближе к сцене, чтобы сразу, как только ректор закончит свое выступление, клещом вцепиться ему в руку. – Отчислят. Еще как отчислят».
После медианы расслабятся студиозы, перестанут посещать занятия, и… Полетят повинные головы. Не жаловали в университете прогульщиков. Конечно, им назначат перед отчислением контрольные испытания. Но… Тиамира узнавала, мало кто справлялся с заданиями. Почему ей не назначили контрольное задание. Она бы обязательно выполнила его.
Облаченная в свой лучший костюм родового зеленого цвета – зауженные брюки, приталенная жилетка, шелковая блузка с воланами и кружевными манжетами, причесанная по последней моде – длинные волосы забраны в высокий хвост, Тиамира заняла местечко рядом со сценой прямо напротив микрофона. С этого места, как она предполагала, не только все будет слышно, но и видно. Пусть остальные поддаются безудержному веселью, празднуя медиану, а она ректора здесь подождет.
Ректор… Ректор… Она только вчера узнала, как звали главу университета, когда отправлялась к нему на прием, и куда ее не пустили. Лестат Эш.
Ходили слухи по университету о невероятной красоте ректора, а также о его просто невозможной жестокости. В кулуарах сплетничали, что он не щадил не только студентов, но даже собственного сына отчислил за какую-то ничтожную провинность и не собирался восстанавливать того на факультет физической магии. Заметим, отчислил тоже после медианы.
Тиамира прикрыла глаза, пытаясь вспомнить, что еще хорошего или плохого услышала она за последние дни о ректоре университета. Ясно-понятно, что он вампир и к эльфам относился… Точнее, никак не относился, считая их недосуществами. Но мирился с присутствием эльфов в университете, потому что только среди эльфов рождались знаменитые врачеватели и воспитатели… Мало кто видел улыбку на лице Лестата Эша – всегда чем-то недоволен (или озабочен). Богат. И ректор – скорее, статус, чем должность. Принадлежал к высшим вампирам. А это означало, что ни обмануть его, ни солгать ему, ни что-либо украсть у Лестата Эша не получится. И только поэтому Тиамира приготовила пространную речь, чтобы хоть как-то разжалобить ректора. Хотя в том, что можно растопить жестокое сердце вампира, если оно вообще есть, она сомневалась. Но попробовать можно, как советовал Араман… Честен. Можно быть честным, когда ты никому ничего не должен, а все должны только тебе… Амбициозен…
Амбициозность сейчас не порок, – попыталась успокоить бьющееся сердечко Тиамира, – а скорее, символ успешного и уверенного в себе вампира.
Присутствующие в зале радостно закричали, заулюлюкали, захлопали. Толпа хлынула к сцене – Тиамира оказалась буквально вдавлена в ее край.
– Друзья, коллеги, соратники, – услышала она низкий голос, от которого мурашки побежали от кончиков длинных ушей до пальцев на ногах.
Толпа взревела громче и еще сильнее придвинулась к сцене.
Тиамира ничего не слышала и не видела – она задыхалась от навалившихся на нее студентов. Если ректор будет говорить долго, то, когда все разойдутся, у сцены останется лежать ее бездыханное тело… Правильно сказал Араман, она умна, но при этом невообразимо тупа. Надо было занять место у дверей, куда на выход пойдет ректор после выступления. Тиамире со своего места толком даже не удалось рассмотреть Лестата Эша, только его начищенные до блеска лакированные туфли и край брюк с отглаженными стрелками, о которые, казалось, можно порезаться…
– А теперь танцы! – буквально прокричал в микрофон Лестат Эш, оглушая Тиамиру, лежавшую на краю сцены.
Под аплодисменты, переходящие в бурные овации, ректор спрыгнул в зал и по образовавшемуся проходу направился на выход. Проклиная все на свете, Тиамира попыталась побежать следом, но толпа, скандирующая имя ректора, снова сомкнула свои плотные ряды. Тиамире оставалось только с тоской наблюдать за удаляющимся затылком Лестата Эша…
Ну вот, даже такого простого дела не смогла сделать! Где уж ей стать великим лекарем. В глазах противно защипало от навернувшихся слез, и Тиамира, работая локтями, стала пробиваться прочь из зала, пока ее опять куда-нибудь или к чему-нибудь не прижали, – студенты все прибывали, и скоро в актовом зале яблоку будет негде упасть.
Тиамира с огромным трудом выбралась в холл, но тут же столкнулась с новой волной третьекурсников, которых лифт «выплюнул» в пространство, заполненное гомоном голосов и смехом. Она почувствовала, как страх перед толпой сжимает ее сердце, и быстро отпрянула назад к дверям актового зала. В этот момент лифт, который когда-то казался ей спасением, стал настоящей ловушкой. Она знала, что в таком натиске ее просто сомнут, и единственным выходом оставалась старая винтовая лестница, которая никого не видела уже целую вечность.
Подумаешь, всего семь в кубе ступенек – это не так уж и много. Но в голове Тиамиры крутились мысли о том, как давно никто не пользовался этой лестницей, и как она, возможно, может оказаться в еще более ужасном положении, если что-то случится. Но сейчас ей было не до размышлений – нужно было действовать.
Она осторожно потянула на себя дверь, ведущую на лестницу. На удивление, она открылась легко, не заскрипев, в нос ударил запах сырости и плесени, который вызывал легкое отвращение. Тиамира обреченно вздохнула, стараясь не думать о том, что может скрываться в темных углах этого странного места. Она нашарила ногой верхнюю ступеньку и сделала шаг, осторожно держась за замшелую каменную кладку, которая казалась ей одновременно и надежной, и пугающей.
В сгустившихся сумерках Тиамира не сразу разглядела в старинном оконном проеме ректора Лестата Эша. Тот стоял к ней спиной, смотрел на последние лучи заката и… Курил трубку, пуская клубы дыма. Тиамира даже усомнилась в какой-то момент, что на лестнице в башне она встретила именно ректора – пусть до ужаса ей было страшно от неожиданной встречи, до тошноты, подкатившей к горлу, но так повезти ей просто не могло. Чтобы удостовериться, Тиамира опустила взгляд на обувь и брюки мужчины – нет, все те же начищенные туфли и стрелки…
– И почему это студиоз тайно покидает праздник в самый разгар веселья? – поинтересовался ректор, не оборачиваясь.
– Как вам сказать? – чуть заикаясь, выдала Тиамира предательски дрогнувшим голосом.
– Окажи честь, скажи, как есть, – предложил ректор, по-прежнему не обернувшись к собеседнице.
– Потому что я уже не студент… ка и делать мне нечего на медиане, – ответила Тиамира. – Я не перешел рубеж.
– Но ты ведь зачем-то празднично нарядился и пришел, – хмыкнул Лестат Эш.
– Да… И нарядился, и пришел… – не стала отказываться Тиамира. Вампирам лгать не полагается, они все равно почувствуют, где правда, а где ложь. Жаль только, что и этот… ректор не увидел в ней девушку. – Но… Я не сделал того, что задумал, поэтому вынужден покинуть праздник. Он не для меня.
– Почему из тебя все надо вытягивать словно клещами под пытками? – равнодушно спросил ректор.
Тиамира крупно задрожала и почти прокричала: – Да потому что я студент-медик, который не прошел созданную вами же камеру пыток! Точнее, – она чуть не проговорилась, что студентка… – Бывший… – добавила уже тише, справившись с волнением.
– Проходи, раз не прошел, – усмехнулся Лестат Эш, по-прежнему не оборачиваясь. – Не стой на месте, не засти свет.
– Никуда я не пойду, пока не поговорю с вами, – вдруг рявкнула Тиамира. Страх от встречи с ректором неожиданно прошел, колени перестали дрожать, а каменные ступени престали качаться. – Почему?.. Почему прогульщикам вы даете второй шанс, а студентов-медиков лишаете второй попытки?
– Почему? Спрашиваешь… – вздохнул ректор и наконец обернулся. – А ты хорошенький, – усмехнулся он. – Жаль отчислять такого… А я не только будущих врачевателей лишаю второй попытки, как ты выразился, но и многих других… Что мы разговариваем на темной вонючей лестнице? Пройдем ко мне в кабинет. Там и поговорим.
И Лестат Эш грациозно шагнул из проема на ступени, протянул руку в перчатке опешившей студентке…
Тиамиру согласились выслушать? Она не ослышалась? Ее назвали хорошенькой? Где глаза у ректора? Или в темноте все кошки серые? Но отказываться от беседы не стала. Почему не поговорить?..
Они шли по каким-то бесконечным переходам – здесь Тиамира никогда не бывала, хотя облазила, ей казалось, все уголки крепости. Наконец вышли в башню, где располагались кабинеты администрации университета. Сейчас в ее коридорах стояла звенящая тишина.
Лестат Эш прошел через темную приемную. Тиамира, стараясь не отставать, почти бежала за широко шагавшим ректором. Очень удивилась, что Цербера-секретаря не оказалось на привычном месте. Ректор распахнул двустворчатую дверь перед бывшей студенткой.
– Проходи, – скомандовал он.
Тиамира вошла и остановилась посередине комнаты. Она не знала, что делать дальше? Сесть в кресло для посетителей? Но ей предложили только пройти. Подойти к рабочему столу ректора? Но ее не вызывали «на ковер». Ситуация совершенно идиотская.
– Так что там про шанс? – переспросил ректор, вставая напротив девушки. – Выпьешь со мной вина из Золотой долины?
– Да! Нет! Да нет, конечно! – растерявшись, пробормотала Тиамира.
– Так да или все же нет? – недовольно фыркнул Лестат Эш. – Ты уж определись, что, хочешь.
– Я хочу, чтобы и мне, и другим студентам, которых отчислили по статье профнепригодность, разрешили попробовать себя еще раз, – как на экзамене отчеканила Тиамира.
Ректор недовольно поморщился.
– Об этом позже, а сейчас я задал вопрос про вино, – проговорил он резко. – Что за дурной тон? Отвечай на поставленный вопрос… Ты на экзаменах так же ведешь себя?
– Я не пью… Не пил никогда, – виновато произнесла Тиамира.
– Начать никогда не поздно, – назидательно выдал Лестат Эш. – Красное вино благотворно сказывается на кроветворении, особенно вино из Золотой долины. Изумительный вкус. Рекомендую.
Тиамира согласно качнула головой. Если приказ об отчислении не отменят, то, по крайней мере, будет что вспомнить – пила с ректором лучшее в королевстве вино. И с благоговением из рук Лестата Эша приняла большой бокал, наполненный наполовину рубиновой жидкостью.
– Сыр…
Лестат Эш с бокалом в руке прошел к погасшему камину и уселся в одно из кресел. Тарелка с сыром висела в воздухе рядом.
Тиамира хотела отказаться, но передумала. Она уселась в другое кресло, точно так же стоявшее напротив камина, закинула ногу на ногу, откуда только наглость появилась, и вытянула руку к тарелке – та сразу, как по волшебству, подплыла к ней ближе.
– Так я про шанс…
– Пейте, пейте, – прервал её ректор, с лёгкой улыбкой на губах. – Испитие вина не терпит суеты, это не просто процесс, это целая церемония. Насладитесь букетом, раскройте его в полной мере, а потом мы перейдем к разговору. Ночь длинная, и у нас достаточно времени. Красное вино, которое я вам предлагаю, изготовлено из винограда, известного своими смолисто-черными ягодами, которые местные жители прозвали «горячей кровью земли». Это не просто вино, это отражение земли, на которой оно выросло.
Лестат Эш поднял бокал на уровень глаз, и его взгляд сосредоточился на темно-рубиновом цвете напитка. Он медленно покрутил его, позволяя свету пробиваться сквозь стекло, и с интересом наблюдал за игрой света. – У этого вина характерный сортовой букет, – произнес он, поднося бокал к носу, – сбалансированный, полный вкус с шоколадно-фруктовыми оттенками, мягкой, бархатистой терпкостью и умеренной свежестью. Но это всё слова, – добавил он с лёгким вздохом. – Вино нужно не только знать, его нужно чувствовать, наслаждаться им.
Он сделал несколько больших глотков, и, откинувшись на спинку кресла, закрыл глаза. Лицо его утратило прежнюю суровость, и на нём отразилось блаженство.
Тиамира, словно завороженная, повторила за ректором все его действия. Она подняла бокал, посмотрела вино на просвет, а затем тоже сделала глоток. В животе потеплело, а в голове зашумело, но, к сожалению, она не ощутила того блаженства, которое, казалось, охватило Лестата Эша. Напряжение по-прежнему не отпускало её
Она пыталась сосредоточиться на вкусах и ароматах, которые обволакивали её, но мысли о том, что её ждет впереди, не давали покоя. Вино, казалось, должно было стать для неё источником расслабления, но вместо этого оно лишь усиливало её тревогу. Она вспомнила, как много раз слышала о том, как вино открывает душу, помогает найти внутренний покой, но в этот раз это не сработало.
Лестат, заметив её смятение, открыл глаза и посмотрел на неё с интересом. – Не торопитесь, – произнес он мягко. – Вино – это не только напиток. Это искусство, которое требует времени. Позвольте себе отдохнуть и насладиться моментом. В этом мире, полном суеты и напряжения, важно уметь остановиться и просто быть.
Тиамира кивнула, пытаясь глубже понять его слова. Она снова сделала глоток, на этот раз стараясь сосредоточиться на каждом оттенке вкуса, который раскрывался на её языке. Возможно, она просто не умела наслаждаться моментом. Может быть, ей нужно было позволить себе стать уязвимой, отпустить все тревоги и просто насладиться вечером в компании этого странного загадочного .