Глава 7

Был уже вечер. Рагуил вернулся на станцию, теребя в кармане петлю из бечевки и покусывая нижнюю губу. Он видел своего ангела – та ждала поезд, в одной руке держа газету, а в другой – сумочку.

Она всегда ехала домой на этом поезде. И он – вместе с ней. Пусть он никогда не осмеливался подойти и заговорить, но было приятно сознавать, что они дышат одним воздухом.

– К первой посадочной платформе прибывает пригородный электропоезд, следующий до станции «Кингс-Кросс Сент-Панкрас». Просим в целях безопасности не заступать за желтую линию.

Толпа хлынула вперед, а Рагуил попятился, плотно обхватывая себя руками. Он не любил, когда его трогают, даже случайно и мимоходом.

В раздвижные двери он скользнул в самый последний момент. Переполненный поезд тронулся в путь.

Рагуил огляделся. Где же она? Неужто села в другой вагон? Почему ее нет?!

Сердце бешено застучало. Во рту пересохло. Сегодня он обязательно, во что бы то ни стало должен увидеть ее еще раз. Утро было давно. Этого мало.

– Что за глупос-сть, глупос-сть, – шептали голоса, эхом звеня в ушах.

По запястью поползли муравьи. Рагуил скинул их, до крови раздирая руку ногтями, – букашки по-прежнему копошились под кожей.

– Глупо-глупо-глупо, – бормотали голоса.

Они не унимались ни на секунду.

Рагуил зажмурился и зашептал под нос «Аве Мария», семь раз подряд. Господь всемогущий, пусть этого хватит!

Когда он открыл глаза, то увидел ее – она прикладывала что-то к губам. Обзор загораживал язычник, весь в коже и с черепами на шее, однако она была там – его ангел.

Со времен их последнего разговора прошло немало лет, но Рагуил каждый день стремился ее увидеть. Шел за ней тенью на работу и обратно. Вечерами провожал домой. Сквозь окна наблюдал с улицы, как она поднимается по лестнице.

Осенью, как сейчас, следить было легче всего. Лампы зажигали рано, и в ярко освещенных комнатах все оказывалось видно как на ладони.

Они созданы друг для друга – он и она. Рагуил присматривал за ней, ему так было спокойнее.

Однако иногда ее не хватало – до того сильно, что выворачивало душу.

Рагуил знал, что она одобрила его поступок, но все равно жаждал с нею объясниться. Может, поэтому он ее и преследовал – потому что у них осталось незавершенное дело?

Горло скрутило спазмом, на шее застучал пульс.

Это желание – чтобы она поняла его – вызывало почти телесную муку. Всякий раз, когда он ее видел, перехватывало дыхание, а сердце колотилось пойманным в клетку львом. Порой приходилось кусать себя за язык, чтобы опомниться и не окликнуть ее в толпе.

– Ну-ну, – шептали голоса. – Не дождеш-шься. Ты не хорош-ш-ш.

Рагуил зажал пальцами уши и принялся напевать первое, что пришло на ум, но голоса распалялись все сильнее:

– Нес-си свой крест, – твердили они. – Это твоя кар-ра!

И они были правы. Такова цена, которую ему пришлось заплатить за нарушение Божьих заветов, дабы исполнить Его замысел. Рагуил вынужден теперь жить призраком, невидимкой для единственного человека, который когда-либо в жизни проявлял к нему участие.

Он никак не мог отвести от нее глаз. На мгновение она подняла голову, перехватила его взгляд и отвернулась.

По спине у Рагуила пополз паук.

Она что, видела его?! Узнала? Спустя столько лет? Невозможно… А вдруг все-таки?!

Перед глазами поплыло. Он взмок, качаясь на месте. Это что, случилось на самом деле? Она и впрямь на него посмотрела – или ему привиделось? Без таблеток его порой мучили галлюцинации.

Он заставил себя дышать ровнее. Сделал глубокий вдох. Досчитал до семи. Один слон. Два слона. Затем, выдохнув, принялся считать в обратном порядке. Семь слонов. Шесть слонов. Слоны – это важно, они не дают спешить.

Он снова вдохнул. На семь раз. И выдохнул. Тоже на семь. Когда машинист объявил, что поезд подъезжает к станции, стал считать быстрее. Если не успеет до остановки состава, придется все начинать сначала.

Пальцем он семь раз постучал по штанине. Семь раз облизнул губы. Семь раз моргнул. Семьсот семьдесят семь. Защита от шестисот шестидесяти шести, числа дьявола.

С тех пор как зло завладело им, он зашел слишком далеко…

Эта мысль повлекла за собой и другие, полностью захватившие его сознание и заполонившие голову куда более тошнотворно-красочными образами, чем любая галлюцинация.

Рагуил закрыл лицо руками. В ушах колотило сердце. Он затрясся всем телом.

Вагон вдруг накренился. Раздался громкий скрежет – поезд с оглушительным хлопком налетел на какое-то препятствие.

Стальные стены взорвались и вспыхнули пламенем.

Загрузка...