Лира отправилась прямиком к выгоревшей части острова – к руинам дома, в котором много лет назад начался пожар. Пока она их разглядывала, ее не покидало зловещее чувство. Некоторые части старого поместья сгорели и рассыпались в труху, но кое-какие фрагменты каркаса уцелели, хоть и были основательно обглоданы пламенем. Пол почернел, от потолка ничего не осталось. Каменный камин остался на своем месте, его основание густо оплели растения.
Лира переступила обгоревший порог. Под ногами хрустели листья. Она огляделась. Сквозь трещины в фундаменте пробивались стебли растений; зелень густо вилась вокруг крупных каменных осколков. Пол покосился. Не было ни мебели, ни обгоревших вещей – только листья, уже успевшие сменить цвет и упасть с ветвей в эту непривычно теплую осень.
Лира с минуту разглядывала обстановку, искала, нет ли здесь намека на грядущую игру или инструмента, который пригодился бы. Ничего так и не отыскав, она решила обойти руины, чтобы приблизительно оценить их площадь. Пройдет немного времени, и здешние виды напрочь сотрутся у нее из памяти, но тело запомнит малейшее дуновение ветерка со стороны океана, трещины в земле, точное число проделанных шагов.
После обхода Лира прошла тем же маршрутом еще раз, только закрыв глаза, давая телу возможность как следует почувствовать мир вокруг. Завершив круг, она двинулась против ветра к задней части дома, к океану.
Не открывая глаз, она сделала еще несколько шагов. Поравнявшись с камином, девушка опустила на него руку. Пальцы пробежались по каменной кладке и что-то нащупали. Буквы!
Лира открыла глаза. Надпись оказалась неглубокой и маленькой. Ее нетрудно и пропустить. Девушка медленно обвела кончиками пальцев бороздки букв.
«Сбежав от сегодняшней реальности, ты от завтрашней не скроешься». – Авраам Линкольн.
Возможно, в словах крылась какая-то подсказка, но Лира ощутила угрозу. Буквы словно бы кричали: «Тебе не сбежать».
Еще минут десять Лира ощупывала оставшуюся часть камина и искала другие надписи, но тщетно. Тогда она пошла вперед, снова прикрыв глаза. Прошла, словно призрак, сквозь дыру на месте бывшей внешней стены и подняла голову. Теперь, когда ее больше не защищал изуродованный каркас дома, ветер заметно усилился.
Лира сделала еще шаг вперед, и вдруг кто-то схватил ее под локоть. Она распахнула глаза и увидела перед собой Грэйсона Хоторна. Откуда он здесь взялся? Не то чтобы он слишком больно сжимал ее руку, но и нежной эту хватку никак не назовешь.
Они стояли совсем близко друг к другу.
– Ты в курсе, что там дальше обрыв? – Грэйсон не выпускал ее руки и, судя по тону, был абсолютно уверен, что Лира совершенно не осознает, что успела подобраться к самому краю некогда роскошного патио с великолепным видом.
– В курсе! – Лира опустила взгляд на пальцы Хоторна, сжимавшие ее предплечье. Грэйсон тут же отдернул руку, будто Лирина кожа каким-то образом обожгла его сквозь ткань рубашки. – И скажу на берегу, раз уж выдался повод, – сухо продолжала девушка, – заруби себе на носу: я знаю что делаю. И распускать руки – плохая идея.
– Прошу прощения, – без тени стыда произнес Грэйсон Хоторн, – просто ты шла с закрытыми глазами.
– Надо же, а я и не заметила, – убийственно съязвила Лира.
Грэйсон припечатал ее взглядом.
– Тогда и я скажу на берегу, – продолжил он, вернув Лире ее же формулировку. – Если ты надумала сделать свою беспечность моей проблемой, можешь быть уверена, я ее решу.
Он говорил как человек, привыкший устанавливать правила – и для себя, и для всех вокруг.
– Я в состоянии сама о себе позаботиться! – Лира повернулась к обрыву спиной и направилась в сторону руин.
И когда ей уже показалось, что Грэйсон окончательно от нее отстал, он вдруг произнес:
– Я тебя знаю.
Девушка остановилась. Интонация, с которой он произнес слово «знаю», прошила ее насквозь, будто лезвие.
– Еще бы, недоумок, мы уже встречались. Помнишь вертолет? Еще и часа не прошло так-то.
– Нет, – произнес Грэйсон Хоторн с непоколебимой твердостью. Казалось, не имеет никакого значения, приказ это или лишь утверждение, что собеседник не прав. В любом случае это самое «нет» не подлежит обсуждению.
– Да! – Лире не хотелось снова к нему оборачиваться и встречаться с ним глазами, но раз уж между ними началось эдакое состязание «Кто первым опустит взгляд?», она твердо решила, что первой не сдастся.
Серебристые глаза Грэйсона впились в нее.
– Я тебя знаю, знаю твой голос. – Последнее слово будто бы застряло у него в горле. – Я уже его слышал.
Лира и представить не могла, что он запомнит хоть что-то из их общения. Да это и общением не назовешь – они разговаривали всего трижды в общей сложности минуты три, не больше, причем полтора года назад. Своего имени она Грэйсону ни разу не называла, а звонила всегда с одноразовых номеров.
– Ты, должно быть, ошибся. – Лира первой отвела глаза. Потом отвернулась и пошла прочь. Опять.
– Я ошибаюсь крайне редко, если не сказать никогда, – сообщил Грэйсон холодным парализующим тоном. Но Лира не сбавила шаг. – Ты звонила мне, – продолжил он, сделав особое ударение на первом и последнем словах: ты, мне.
«И услышала: «Не звони сюда больше», – пронеслось в голове у Лиры, но она сдержалась.
– Ну допустим, и что? – спросила она. На этот раз ей хватило силы воли, чтобы не обернуться, но все усилия обернулись прахом. Всего через секунду Грэйсон умудрился загородить ей путь. Она даже не слышала, как он подошел. Лира сглотнула образовавшийся в горле комок.
– Пропусти!
Грэйсон всматривался в нее, как всматриваются в толщу темной воды в надежде разглядеть на дне сокровище, словно она была тайной, которую он вознамерился разгадать. В серебристых глазах промелькнуло какое-то чувство, и на краткий миг показалось, что в Грэйсоне Хоторне вот-вот появится что-то человеческое.
А потом он резко отошел в сторону, освобождая дорогу. Движение вышло быстрым, но вместе с тем элегантным, под стать черному костюму с иголочки, который сидел на нем идеально, будто вторая кожа.
Плевать Лира хотела на такую обходительность.
– Лучше держись от меня подальше, – процедила она, проходя мимо Грэйсона.
– А ты не подходи к обрыву, – парировал он очередным приказом, не терпящим возражений.