Люся надеялась на то, что её фиаско с делом петуха останется в секрете от других жителей деревни. Попыталась ‒ не получилось. А то, что для фермера и участкового она показалась сумасбродной дамой, ну что теперь, рыдать что ли? Она в Пыхушино всего десять дней проведёт, да и Толик с Саней фермера недолюбливают, чтобы задушевно с ним откровенничать. Осталось дом Леонида-старосты найти и хотя бы там не выставить себя тёпленькой, тем более, что с ним дело касалось документов, а не живности.
Помпезностью жилище старосты не отличалось, Людмила стукнула дважды кольцом калитки, заприметив в расщелине забора фигуру мужчины, отозвавшегося на шум. Леониду на вид было лет пятьдесят, махровый халат висел мешком на высоком худощавом теле.
– Здравствуйте, вы Леонид-староста? ― Люся не готова была после двух не совсем удачных встреч расшаркиваться в любезностях.
– И вам не хворать, он самый. ― Протянув руку в знак приветствия, мужчина сосредоточился в ожидании сути визита.
– Я Людмила Витальевна, племянница тёти Тони, хочу санузел пристроить к её дому. Участковый сказал, что по вопросам согласования можно обратиться к вам.
– В целом да, но не я лично подписываю документы, и это займёт определенное время. Плюс дорога, ― староста явно намекал на финансовую заинтересованность в вопросе.
– Хорошо, сколько денег вы хотите за свою услугу?
– Десять будет достаточно, с учётом, что документы сам оформлю.
– Расценки у вас, приличные, ― Люся задумалась, будет ли в банкомате местном нужная сумма. ― В евро или в долларах и по какому курсу?
– Чего? ― Леонид выпучил глаза собрав в гармошку переносицу. ― Зачем мне ваши доллары и евро, говорю вам десять тысяч рублей.
– Тьфу ты. Простите меня, день выдался сложный. Не сообразила.
– Бывает, не переживайте. Так что по рукам и вместе с документами мне принесётё?
– Да, только вот хотелось бы ещё, чтобы вы к тёте Тони с вопросами забор передвинуть не приходили. Как бы нам это оформить?
– Ещё плюс пять тысяч рублей, ―он растянуто подчеркнул голосом «рублей». ― И дело в шляпе.
– Вот и знатно, люблю людей, кто цену своих услуг знает.
– Это я так, только исключительно из любви к искусству. Сами понимаете, чем в очередях стоять, иногда лучше своих людей иметь на местах, чтобы по звонку и сразу подпись.
– Понимаю и благодарна вам за понимание! До скольки можно сегодня к вам вечером зайти?
– Я спать поздно ложусь, хоть в двенадцать можно.
Ещё полчаса назад Люся была огорчена тем, что не может она найти общий язык с местными жителями, но домой вернулась радостная. По пути уточнила у тёти по телефону, где документы на дом и у Саньки, когда они с Толиком придут смету составить. Оставалось два часа до прибытия друзей, и Людмила решила, что это время она потратит на дела домашние. Приготовить, постирать, порядок навести. В ней бурлила жажда деятельности, тётя Тоня сказала, что санузел в доме ‒ мечта её, а побыть волшебницей всегда приятно, когда жизнь подарила возможность.
– Наводчица, ты чего грустная такая? ― Толик пытливо уставился в глаза Люсе, ― обидел кто?
– Не грустная я, показалось тебе, не выспалась просто.
– А с кем это ты по ночам куралесишь? На свежем воздухе сон крепкий, кто мешает спать?
– Петух фермерский второе утро будит, спозоранку на подоконник прилетает и орёт.
– Спозоранку для городских это часов в десять? Вы же до двенадцати спать привыкшие, ― Толик явно был в приподнятом настроении от того, что Люся им работу предложила. ― Ты это, смотри, мы, чтобы управиться побыстрее, с восьми утра приходить будем и до поздней ночи.
– Это по делу, а то петух, ― Людмила поставила чашки на стол. ― А Санька что, задерживается?
– Сейчас будет, не переживай. Надумала уже, с какой стороны пристраивать? Нам же подводки надо будет рассчитать, коммуникации.
– Вот и рассчитывайте, только помидоры не трогайте и яблоню.
К приходу Кудряша Людмила с Толиком уже оживлённо обсуждали предстоящее строительство и закупку материалов. А потом втроём принялись обходить дом кругами, чтобы понять, где будет новое сооружение тётю радовать.
***
– Ань, привет! ― Ирина скользнула в магазин, со срочным донесением. ― Толик твой опять у полюбовницы своей в доме отдыхает.
– Таки прям отдыхает? Что видела? ― Анна елозила влажной марлей по стёклам витрины-холодильника.
– Пришёл с час назад, она его сразу в дом и потащила. Воркуют там голубки.
– Шила в мешке не утаишь, ― продавщица задумалась.
– Да вот и я думаю, ну что там поперёк что ли, что он так сразу к ней прильнул. И ведь не стесняется, посреди бела дня. Как тебе в глаза потом людям смотреть?
– Ирка, ты чего меня накручиваешь?
Двери магазина распахнулись, впуская в тесное помещение Илью.
– Здравствуйте, мне воды без газа два по пять, ― мужчина мельком взглянул на Ирину, которая томно выдохнула, будто невзначай поправив декольте.
– Илья Викторович, здравствуйте. Давно вас не было. ― Анна грациозно откинула тряпку в сторону, заклацала по клавишам калькулятора длинными ногтями цвета «вырви глаз». ― Возьмите сами с витрины баллоны, тяжелые они. С вас триста рублей.
Фермер достал из джинсовых обтягивающих шорт смятые купюры, положил на прилавок.
– Дамы, а вы случаем не знаете, в деревне женщина: статная, яркая, высокая с волосами русыми и глазами зелёными, где живёт?
– Не припомню такой, ― Анна нервно хлопнула денежным ящиком кассы.
– А это… ― Ирка покосилась на Аню, встретившись с её разгневанным взглядом, осеклась. ― Лариска-доярка местная.
– Нет, Ларису я знаю, а это новая какая-то, видно приезжая, ― мужчина схватил с витрины баллоны, бицепсы его расширились, угрожающе натягивая рукава тонкого лонгслива.
– Не знаем таких, а зачем она вам, Илья Викторович?
– Нужна по личному делу, ― мужчина направился к выходу. ― Доброго вам вечера.
– Итить колотить, Ань ты смотри что творится. Люська эта уже и фермера успела охмурить. А найдёт он её, так что там твой Толик невзрачный, плакало Димкино поступление.
– С чего это Толик мой невзрачный. Ир, ты бы думала что говоришь, он у меня огого ещё.
– Ладно, ладно, не кипятись. Но Люська эта как медовая ловушка, подколдовывает что ли, что мужики падки так на неё.
– Дура ты, Ирка, доступная она, а мужикам в деревне с тоски всё интересней с бабой кувыркаться новой, чем телевизор по вечерам смотреть.
– А найдёт он её, так та сразу Толику отворот поворот объявит.
– Аха, пусть ещё найти постарается. Он имени даже её не знает. Тебе колбаски отрезать?
– Да и сырка к чаю, если можно. Ох, и жалко мне тебя, Аня, так жертвовать своей семьей в угоду мужикам.
– Ир, не причитай. И языком своим не болтай слишком, чтобы не помогли фермеру этому добрые люди отыскать ведьму эту. Даже цвет глаз запомнил, вот ведь, а спроси у Толика, так он в жизнь не скажет какого цвета у меня.
– Держись, подруга, ты же знаешь, я на твоей стороне.
– Знаю, ― Анна протянула пакет доносчице. ― Ты там присматривай, мало ли, ещё чего заприметишь.